Дрянной мир. Книга 2

Глава 1

Зимой во Фронтире был всего один царь, бог, хозяин, и имя ему было — Холод. Он мог быть милостивым и добрым господином, лаская щёки холодным ветерком, а в следующее мгновение становился жестоким деспотом, буквально стёсывая кожу острейшими снежинками, поднимая вьюгу и терзая каждое живое существо достойным Нифльхейма морозом. Целый месяц Холод мог спать, позволяя жителям Фронтира жить спокойно, но затем обрушивал всю свою мощь, сковывая абсолютно всё толстой ледяной коркой. Ему было плевать на людей, орков, дварфов, живущих здесь тварей. Он был неподвластен магии и плевал на мольбы божествам о тепле. Он приходил, когда ему вздумается и моментально исчезал, показывая каждому, что именно он является здесь силой.

Сейчас нам приходилось наблюдать за непроглядной пеленой чёрной вьюги, устрашающе воющей за толстыми бревенчатыми стенами землянки. Мы только чудом смогли обнаружить её, когда только наметились первые признаки начинающейся метели. Похоже, что здесь некогда пытался выживать целый отряд дварфов, но случилось что-то непредвиденное, после чего вся группа вымерла. Мы нашли внутри несколько полностью истлевших скелетов на которых не обнаружилось даже намёка на насильственную смерть. Нам едва удалось вытащить их наружу и захлопнуть дверь, заткнув все щели тряпками, как ветер поднялся такой силы, что было невозможно увидеть хоть что-то дальше собственной вытянутой руки. Внутри землянки единственное, что представляло для нас ценность, так это металлическая печка с выводом трубы над самой землянки. Сделана она была очень грамотно и в ней сразу была видна рука дварфийского мастера. Из печи дым выходил исключительно наружу, заслонка закрывалась плотно, а температуру внутри помещения она держала отлично. Пожалуй, печка единственная была нашим спасением на протяжении нескольких суровых суток, которые мы провели в землянки. Страшно было даже представить, что было бы с нами, не найдись здесь эта печь, ведь вне стен землянки температура была далеко за гранью нуля. Благо, внутри хранился ещё и приличный запас сухих колотых дров, аккуратно выложенных вдоль одной из четырёх стен землянки. В общем-то она не отличалась большим убранством и нашей группе из шести бойцов было сложно там разместиться, но с горем пополам всё же пришлось как-то уместиться. Единственно, что Гауху пришлось спать на полу, ведь вообще не было уверенности в том, что подгнившие лежанки выдержали бы его богатырский вес. В остальном же нам пришлось бороться только со скукой, безжалостно нас пожирающей.

Что же нас привело в этот негостеприимный край, где сама природа активно указывала нам на то, что не особенно рада нас видеть? Что могло объединить наследника павшего государства, преданного своим племенем орка, старшего инквизитора местной церкви, наёмника-арбалетчика, графского сына и меня в одну команду? История это долгая, но с какой-то стороны она была похожа на историю конкистадора Себастьяна де Балькасара с его экспедицией мифического города, но ситуация у нас была несколько иной. Да, мы также искали паретически легендарный город, вот только его ценность была в много тысяч раз важнее, чем было у того же Эльдарадо. Если поиски золотого города диктовались исключительно шкурным интересом наживы, то вот от итогов нашей экспедиции зависели далеко не только наши доходы, но ещё и геополитическая ситуация целого мира. Вполне возможно, что если наш поход по итогу обернётся крахом, то итогом этого окажется тотальный геноцид нескольких миллионов разумных существ, а может и сразу нескольких рас. Быть может, что даже боги будут вставлять нам палки в колёса. Пожалуй, идущие на нашем хвосте эльфийские отряды были самым лёгким из наших препятствий, которые придётся преодолеть перед достижением настолько желанной цели.

Едва только пурга стала понемногу отступать, то было решено покинуть наше вынужденное пристанище. Мало того, что сидеть нам на месте было просто нельзя, ведь кто знает, кто идёт по пятам, так ещё и питание было необходимо экономить и лучше было тратить еду для движения, чем нахождения в небольшой комнатушке, где яблоку было просто негде упасть.

Первым вышел я. Мне просто осточертело находится в замкнутом помещении, и я уже начал чувствовать, как у меня образовываются зачатки клаустрофобии. В последний день мне хотелось оказаться в бескрайней степи, и чтобы не было никакого намёка на закрытые строения, а потому я пулей вылетел наружу, даже не смотря на огромный слог снега, который успело навалить под дверь. Только мне удалось оказаться вне стен землянки, как я одним быстрым движением выхватил меч из ножен. Можно было ожидать абсолютно всего: ватагу матёрых орков, отряд эльфов Высокорбережья, которых пустили по нашему следу, панцирных рысей, которые спокойно могут сидеть в засаде даже на таком лютом морозе. В общем-то Фронтир предлагал нам множество своеобразных развлечений, которые определённо могли занять нас вплоть до самой смерти. Однако же никаких опасностей по итогу нами встречено не было. После такого долгого заточения я был готов сразиться хоть с целой армией самых кровавых орков, которые могли бы в мгновение ока нарезать меня на очень тонкие слайсы.

Однако же, пусть отряда кровожадных бугроухих отыскать нам было не суждено, но кое-что я всё-таки заметил. Это был обычный деревяный шест, вставленный в глубокий сугроб, наваленный всего лишь в парочке метров от входа в землянку. Казалось бы, палка и палка, но было в ней нечто ужасное, которое моментально заставило бы убежать в страхе каждого, но точно не наш отряд. На этом шесте украшений было намного больше, чем на главной городской ёлке провинциального центра, однако состояли они определённо не из стекла, пластика, бумаги или дерева. Украшения были вполне себе органическими и состояли из человеческих внутренностей. Неизвестный пользовался вообще всеми органами, которые можно было вытащить из человека разумного. Воткнутая в сугроб палка была достаточно разлапистым, а потому этот кровавый художник намотал человеческие кишки в весьма своеобразный узор. Эти розовые верёвки свисали до самой заснеженной земли, печень, почки, желудок и глаза нанизаны были нанизаны на ветки, а человеческий мозг принял на себя роль своеобразной «новогодней звезды», который оставили на самой верхушке шеста. Причём мозг был надкушен и рот у этого кровавого людоеда, судя по следам укуса, был определённо немаленьким.

Я огляделся, стараясь отыскать опасность. Если бы это была обычная голодная тварь, то совершенно точно бы пустила всё съедобное себе в пищу и точно бы не оставляла органы для такого своеобразного искусства, а значит, что создало это украшение нечто разумное. Сначала мне показалось, что это могут быть гномы, ведь о их «гирляндах» из органов, знают по всему цивилизованному миру, но что-то здесь не складывалось. Уж кто-кто, а эти противные низкорослые кочевники определённо не смогли бы пережить такую пургу. Они вовсе старались обычно проживать в предгорьях, где их многочисленным стадам было что жевать на постоянной основе, а зимний Фронтир был не особенно щедр на съедобную зелень. Но кто тогда? Мне уже удалось единожды встретиться с фурлингами, но эти мелкие твари скорее бы ворвались в землянку глубокой ночью с оружием на перевес и превратили бы всю мою группу в сплошные живые консервы. Впрочем, все такие предположения моментально разрушались на факт отсутствия у них особенной сопротивляемости к жестоким холодам Фронтира.

— Стоять где стоишь!

Меня окрикнул сзади вышедший из землянки Йохан. Арбалетчик поднял руку вверх и окрикнул меня точно в тот момент, когда я хотел приблизиться к тотему и выискать следы. Впрочем, Йохан определённо был куда более смекалистым в следопытском деле по сравнению со мной, а потому я отступил, позволив бывшему охотнику занять его профессиональным ремеслом.

— Что там? — решил разузнать ситуацию Агнар.

— Чертовщина какая-то. Шест с органами человеческими отыскали прямо перед входом. Не представляю кто это сделал. — я перевёл взгляд на татуированную голову старшего инквизитора, — Вилфирд, может вы знаете?

— Понятия не имею. Я по Фронтиру не особенно долго походить не успел. Всё больше обучение за стенами Лунного Города проходило, а затем меня в Империю забросили, так что с местными звериными обитателями я не слишком знаком.

Вскоре в землянку обратно спустился арбалетчик. Сказать, что он был задумчив — это ничего не сказать. Обычно Йохан старался относится ко всему с долей оптимизма, но сейчас его определённо обеспокоила находка. В один момент он просто присел на одну из оставшихся целыми кроватей и задумчиво почесал успевшую порасти редкой щетиной щёку.

— Таких тварей я раньше не видел. Передвигается на двух огромных когтистых лапах, размером в четыре мои ноги. Достаточно глубоко проваливается в снег, так что весу в этой сволочи сотни четыре килограмм. Судя по этому шесту существо разумное, а значит для нас становится в несколько раз опаснее. Шерсть у твари абсолютно белая. — арбалетчик продемонстрировал сжатый между палец длинный жёсткий волос, — Отыскать такую среди снегов будет сложно.

— Ясно. Как бы то не было, но нам нужно выдвигаться, но теперь в два раза больше головами вертим. Если тварь пытается нас напугать, то подпускать её близко нельзя.

На этом короткое обсуждение ситуации было завершено, а потому мы принялись выходить из землянки, вновь вставая на лыжи. Почему мы не решились взять для себя лошадь с санями, ведь тогда наша скорость повысится в разы? С первого взгляда привлечение такой четырёхногой зверюги имели в себе сплошные выгоды, но стоило немного порассуждать о нашем путешествие, как было принято отказаться и путешествовать на своих двоих. Причин такому решению было несколько. Во-первых, конь требовал большое количество провианта, которое нужно было бы везти с собой, а значит занимать полезную нагрузку саней, что было крайне несоизмеримо. Во-вторых, отыскать убежище для коня было очень проблематично. Если вся наша группа могла при большой надобности затолкнуться в небольшую дыру, то вот немаленькое парнокопытное спрятать было намного сложнее. В-третьих, конь пусть и был значительно быстрее обычного человека, но среди сугробов появлялась проблема манёвренности. Человек на лыжах был достаточно быстр и потому мог выбраться практически из любого места, то вот конь протиснуться по буеракам было практически невозможно. В-четвёртых, критически низкие температуры конь пережить был неспособен. Большую часть этих проблем можно было решить, если заменить коня на обычного северного оленя, вот только каждый такой олень был полноценным стратегическим запасом. Каждая такая рогатая единица была на строгом учёте в Примасите, а потому Бьярни не мог выделить парочку оленей на нашу операцию, не смотря на крепкую дружбу с Вилфирдом и клятву в полной готовности помогать нам всеми возможными силами. Потому-то мы всё же решились встать на лыжи. Пусть так мы передвигались значительно медленнее, но куда как безопаснее.

Наша колона состояла по принципу, что всегда впереди и позади всего отряда шёл один из трёх магов. Всё-таки, магическое зрение для нас было отличным подспорьем и позволило бы в нужный момент обнаружить опасность. Несколько раз нам это позволило избежать сражения. Всё-таки, часто было куда более выгодно не вступать в очередное столкновение, а избегать его любыми доступными нам методами. Пару раз всего за неделю путешествия мы чуть не наталкивались на ватаги орков, которые совершенно точно считали эти земли своими охотничьими угодьями, а потому напали бы на нас при первой же возможности. Каждое такое столкновение могло окончится нашей смертью, а потому перед нашим уходом из Примасита было решено вступать в сражение только при самой крайней необходимости.

Вот только не одними врагами был полон Фронтир. Мало того, что опасность представляли живые существа, но вместе с ними были охочи до наших жизней были ещё остатки магии. После того Фронтайнское королевство было разрушено орочьим Потопом, то множество неконтролируемых магических артефактов были на долгое время забыты. Вот только магия не очень-то жаловала отсутствие внимание, а потому вырывалась из заточения в определённых предметов, образуя очень занимательные магические аномалии. Часто происходили ситуации, когда путешествующий караван исчезал не то что на месяца, а на целые года, появляясь из временной аномалии словно вовсе никогда не пропадали. Это было, пожалуй, самой безопасной аномалией, не приносившей больших бед. Тогда как невнимательного путешественника вполне себе могло разметать на местные молекулы в совершенно неожиданный момент. Вот только что был живой человек, бойко шёл и мог даже балагурить, но в следующий момент исчезал, превращаясь в облако из мясной пыли. Он не успевал даже вскрикнуть, просто исчезай, тогда как его товарищи никак не могли его спасти. Даже наличие мага в отряде не гарантировало спасения от того великого количества аномалий, бесконечные россыпи которых существовали на территории Фронтира. Хотя, даже такая аномалия не была самой страшной. Здесь человек исчезал мгновенно, вообще не ощущая боли, но были и искривления магического пространства, которые любили мучить живых существ своей магией. Существовала аномалия, которую местные авантюристы прозвали обыкновенным словом «Перевёртыш». В целом это название полностью отражало сущность этой аномалии. Зоны этой аномалии вечно были размыты, и даже маги не могли в точности их определить. Едва любое живое существо вступало на территорию «перевёртыша», то его выворачивало наружу. Все органы покидали своё обиталище, кровь заплёскивала землю вокруг, но смерть не настигала несчастного. Магия аномалии продолжала поддерживать в нём жизнь, заставляя ещё долгое время мучиться, заставляя его чувствовать весь перечень болевых ощущений, которые были только доступны живому существу. Пожалуй, единственное, что могло спасти попавшего в «перевёртыш» бедолагу, так это калённый болт прямо в выпавший наружу мозг. Это обеспечивало гарантированную смерть страдальцу, которая была единственным исходом в случае попадания в аномальное образование.

Также у аномалий была противная привычка мигрировать, которая не позволяла жителям Фронтира составлять карты, которые бы помогли им в жизни в этом негостеприимном месте. Причем, аномалия могла находится на одном месте месяцами и даже годами, после чего в абсолютно случайный момент переходила на абсолютно новое место жительства, вновь закрепляясь там на неопределённый срок.

Однако же существовали аномалии, которое можно было во благо. Она работала по принципу обмена неживого на живое. Для начала было необходимо закинуть на территорию аномалии смачный кусок плоти, который одномоментно исчезал, после чего туда же отправлялся предмет, который хотелось размножить. Например, можно было взять живого поросёнка и в обмен на него размножить пару десятков золотых момент. Обменного курса в таких аномалиях никто не знал, и он постоянно менялся, из-за чего было невозможно рассчитать возможный получаемый доход. Причём, существовала постоянная опасность, что аномалия резко увеличить свои аппетиты и поглотит любителя такого бартера, не оставив ничего взамен.

Неужели на существовало никакого способа заранее почуствовать аномалию кроме обладания магией? Возможность была, но вот только один такой индикатор было отыскать неимоверно сложно, и цена за него была воистину космической. Дело в том, что отыскать аномалии было возможно только при помощи метеоритной породы и кусок должен был быть никак не меньше сливы. Метеоритная порода нагревалась по мере приближения к аномалии, но даже так не могла точно определить настоящие границы аномальной зоны.

В общем-то, опасность подстерегала нас на каждом шагу, но бояться было уже поздно. Нужно было во чтобы то не стало отыскать Лунный Город.