Душа на осколки

Глава 7

Дни до Праздника прошли слишком быстро. Возможно, не уедь Ринар по неотложным делам на следующее же утро, все было бы не так.

Уносясь все дальше от ворот собственного особняка, мужчина пытался не думать о том, что оставляет там. Пусть поездка ко двору была давно запланирована, пусть маленький взрыв, произошедший в холле, остался лишь в памяти двоих, пусть это не выглядело бегством, но это совершенно не означало, что Ринар не убегал. Он нее, от себя, от шаткости мыслей и чувств, к которой был откровенно не готов.

В отъезде у него было достаточно времени на то, чтобы подумать, остыть, решить, что делать дальше. И, как всегда, стоило оказаться вдали от Альмы и ее нового незадачливого ухажера, которого то и дело хотелось убить голыми руками. Ринар постепенно осознавал, что все происшедшее — глупости.

Его эмоции легко объясняются отцовской ревностью, волнением, чувством ответственности за нее. То же, что хранилось в его сердце долгие годы, не может остыть так просто и так быстро. Это чувство нельзя заменить. Каль ми не сможет заменить ту, другую. Кроме того, ей самой это не нужно.

Поездка была полезна во всех смыслах. Ринар собирался отблагодарить Альму так, как только мог. За то, на что она была способна, он готов был платить любую цену, и, прекрасно понимая, что сама девочка может продешевить, решил помочь воспитаннице.

Совсем скоро она будет готова к ритуалу, ей исполнится восемнадцать и, раскрыв крылья, эта пташка сможет вылететь из гнезда. Он помнил ее слова о том, что она хотела бы остаться, но не тешил себя подобными надеждами. Слишком Альма горда, чтобы остаться… А уйти… Уйти лучше не в неизвестность.

Всего один разговор с Ее Величеством, королевой Азарин, а по совместительству троюродной сестрой Ринара, принес свои плоды: по старой дружбе она обещала лорду Приграничья взять девочку под свою опеку. Слишком быстро фрейлины сменяли одна другую в ее окружении. Слишком много желающих появлялось, стоило очередной красавице быть представленной при дворе. Насчет Альмы ее величество тоже не обольщалась. Почему-то была уверена, что эта девочка пробудет перед глазами не больше нескольких месяцев, конечно, если слова Ринара о ее уме и красоте правдивы.

Мужчина вернулся в поместье утром перед Праздником. Вернулся именно в таком настроение, в каком надеялся. Глупые мысли забыты, на душе спокойствие и уверенность. Они всё делают правильно, причем все. Он — терпеливо ждет. Аргамон — готовит, а Альма — живет так, как положено в ее возрасте. Вопрос, поднятый тогда на лестнице, сам Ринар для себя закрыл, надеясь, что стоит ему отменить запрет, Альма поступит так же.

Он снова позвал девушку к себе, она появилась не сразу. Видимо, собиралась с мыслями, а может, просто были дела важней, чем общение с ним.

— Вы просили зайти? — для Альмы эти дни тоже не прошли зря. Она много думала о том, что произошло тогда на лестнице, о том, что сказала сама и услышала от него.

Да, пусть его обвинения не были беспочвенны, пусть иногда она позволяла себе больше, чем требуют правила приличия, но причин так злиться именно тогда, у Ринара не было. А значит, все сказки об опеке действительно лишь сказки. Вопрос крылся в другом — подобная ревность девушке тоже не нравилась. Ей не нравилось видеть, как он бросает злые взгляды и не менее злые слова. Она представляла себе все не так. Ей хотелось искреннего признания, раскаянья и тепла в его глазах. А если все, на что его хватает — подобная грубость, он грозил сам же разрушить ее воздушные замки.

— Да, — неуютно чувствовали себя оба. Но побороть возникшую между ними пропасть предстояло именно Ринару. — Я отменяю запрет, Альма. Сегодня Праздник и ты вольна поехать.

— Спасибо, — девушка удивилась настолько, что скрыть этого не смогла. Удивилась, а еще… разочаровалась. Она больше не хотела на Праздник. Слишком значимым это событие было для Крона, слишком большие надежды парень возлагал на этот день. Слишком обижено смотрела Свира. Слишком Альма сама себе казалась лишней там. И за возможность отсутствовать в городе под предлогом запрета опекуна была даже благодарна, а вот теперь…

— Ты не рада? — когда Ринар не находился слишком далеко в своих мыслях, он был очень проницательным.

— Рада, конечно, рада, — Альма вымучено улыбнулась. Его в свои сомнения посвящать не хотелось. А сомнений было предостаточно.

Крон хотел большего. Альма не могла винить в этом молодого человека, ведь сама часто чувствовала, что они подходят к грани, когда ему мало будет простых поцелуев вдали от чужих глаз. И не было страха, что он получит желаемое, а потом остынет, отбросит. Нет, с каждым днем Альма понимала все ясней — она нужна ему. Нужна не только как красивая, но раньше такая недоступная, добыча. Он что-то чувствует к ней. Вот только эти чувства ложились грузом на ее душу, в очередной раз, напоминая, насколько она жестока с парнем. Альма ни разу не врала, ни разу не говорила то, чего не чувствовала, но даже своим молчанием дарила надежду. И эта ночь тоже стала бы еще одним шагом в сторону безнадежной надежды для него, а она… Меньше всего Альма верила в глупые легенды, касающиеся ночи Праздника.

Свира злилась. Скрывала, но злилась. И Альма даже догадывалась в чем причина. Крон нравился подруге. Вот только не она сама сказала об этом Альме, не попросила отступиться, нет. Свира молча дулась, демонстративно отворачиваясь каждый раз, стоило Крону появиться на горизонте. Об этом между делом сообщил сам Крон, при этом очень забавляясь сему факту. Он смеялся над влюбленностью Свиры так, как сама Альма могла бы смеяться над ним, сложись все немного иначе, будь она с человеком, в котором действительно нуждается.

А сама Альма… Она просто не знала, что ей со всем этим делать. Она винила себя за отношения, в которые ввязалась, за то, какой была в глазах Ринара. Ей казалось, теперь она для него действительно та, с кем он ее чуть не сравнил. И за это она очень злилась на него, но больше на себя. Предложенный подругой план грозил с треском провалиться, если еще не провалился. Девушка не хотела ревности, не хотела отношений с Кроном, не хотела жить в тех изменениях, которые как-то раз перевернули дом вверх дном.

Все эти мысли крутились в голове день ото дня, а возможность остаться в особняке, вместо того, чтоб отправиться на Праздник, была истинным облегчением. Но даже этому не суждено было случиться.

— А так и не скажешь, душа моя, — впервые за долгие-долгие дни он снова обращался к ней так.

— Я просто немного устала, сегодня мы с Аргамоном начали изучать новые чары, они мне еще не даются.

— Какие?

— Это как-то связанно с энергией жизни. Я не совсем поняла, да и учитель сегодня был не склонен к разговорам, пока мы изучаем только азы, я пыталась почувствовать душу… — обида и сомнения никуда не делись, но обсудить с ним подобное все равно очень хотелось.

— Получилось? — в горле Ринара тут же пересохло, все вопросы отошли на второй план.

— Мне кажется, что не совсем. Это знаете… Это сложно описать, — Альма обвела взглядом комнату, пытаясь найти аналогию. — Это похоже на карту или просто на круг. Я почувствовала его контур, но края не смыкаются. Я старалась, но у меня не получилось.

Ринар закрыл на секунду глаза, возвращая самообладание, а потом выдохнул. Аргамон говорил, что они начнут совсем скоро, но это все равно стало для него неожиданностью.

— Так и должно быть, мой лорд?

— Да, не волнуйся, так и должно быть. Рано или поздно, ты научишься замыкать круг, — Ринару даже удалось выдавить из себя подобие улыбки.

— Хорошо.

В разговоре наступила пауза. Альма ждала разрешения уйти, а Ринар смотрел на нее не отрываясь, вновь нырнув с головой в свои мысли. Еще немного и она научится чувствовать свою душу… Чувствовать и делиться.

— Я могу идти, мой лорд? — тихий вопрос вывел его из задумчивого состояния.

— Да, можешь, Альма.

Девушка кивнула, развернулась на каблуках, направилась к двери. Сегодня она выбрала наряд под цвет глаз, настоящий цвет. Не тот, что видят все, а известный только ему. И этот цвет ей очень шел. Шел рыжим распущенным волосам, шел ямочкам на щеках, шел застенчивой улыбке. Все эти мысли пронеслись в голове мужчины почему-то только тогда, когда черты лица Ринар видеть не мог, ведь девушка развернулась к нему спиной.

— Ты же знаешь легенды, Душа? — девушка остановилась у двери, оглянулась, передергивая плечами. О Празднике ходило множество легенд, какую именно имел в виду он, ей было еще непонятно.

— Поцелуи в эту ночь священны, Альма. Благословенны всеми богами и прокляты демонами. Потому, прячься так, чтоб нашел тебя лишь тот, с кем захочешь подобное разделить, — Ринар подарил ей еще один задумчивый взгляд.

Эта легенда нравилась даже ему. Вера в магию ночи горячила кровь всем: и искателям, и искомым, и он даже отчасти верил в нее. Когда-то сам провел бессонную ночь, мчась на поиски той, с которой хотел разделить все поцелуи, будь они благословенны или прокляты. Тогда Наэллу он так и не нашел. Она расстроилась — плохая примера, говорят, только истинная пара может найтись в эту ночь в лесу, а Ринар лишь посмеялся, заметив, что любимая слишком хорошо пряталась. И обещал повторить опыт через год. Через год не получилось…

Вернувшись за стол, мужчина бросил взгляд в окно, различая еле заметные абрисы леса. Сегодня многие найдут то, что ищут. Он искренне желал это каждому. Просто хотел, чтоб магия леса и его тайны оставила в душе Альмы трепет, но никак не разочарование. Сердце предательски кольнуло, но он вновь заставил себя отбросить глупые мысли куда подальше.

— Куда собрались, леди Альма? — Аргамон поймал девушку в тот самый миг, как подхватив тяжелые юбки, она спешила вниз по лестнице.

О том, что Ринар разрешил ей пойти на праздник, Альма рассказала только Свире. Рассказала в надежде на то, что горничная поддержит ее желание все равно остаться дома. Но Свира в очередной раз удивила.

— Нет уж, леди Альма. Раз он разрешил — иди. Только прячься хорошо… — расчет подруги был предельно прост. Она хотела, чтоб Альма пошла. Хотела, чтоб пошла, но не хотела, чтоб ее нашли до рассвета. А сама собиралась сделать все, чтоб ее-то Крон нашел.

Конечно, Альму в свои планы она не посвятила, но чувствовать муки совести за это не собиралась. В борьбе за счастье все средства хороши.

Не получив поддержки в лице подруги, Альма согласилась. Все время, потраченное на сборы, прошло для нее в сомнениях. Но стоило закрыть дверь в свою комнату, как с мыслями о смене решения было покончено. Это всего лишь праздник, просто веселье, одна ночь. Ночь, которая останется в памяти.

Голос учителя вывел ее из собственных решительных раздумий.

Он стоял в холле, сложив руки на груди. Как Ринар когда-то. Тоже суров, его брови тоже практически сошлись на переносице.

— Что, учитель? — Альма затормозила на последней ступеньке, а потом спрыгнула, играючи.

— Тебе запрещено выходить, гелин, или я неправ? Куда собралась?

— На Праздник, конечно, — она могла тут же объяснить, что Ринар передумал, но слишком любила иногда препираться с Аргамоном, чтоб отказать себе в подобной шалости.

— Думаешь, Ринар не заметит, что одна юная мятежница и ее верная Шоколадка пропали? Или поленится разыскать и вернуть?

— Только если один уважаемые господин выдаст мятежницу и Шоколадку… — Альма бросила на учителя быстрый взгляд, а потом отвернулась. Не хотела, чтоб он увидел искорки смеха в глазах.

— А я ведь могу и обидеться, гелин. Когда я выдавал твои шалость, а? — Аргамон же сдерживать улыбки не собирался. Когда Альма развернулась во второй раз, мужчина преобразился. Привалившись к косяку, он улыбался во весь рот. — Ринар передумал?

— Да. Сегодня.

— Вот и славно, — Аргамон хлопнул в ладоши, полез во внутренний карман. — Я искал тебя, мне кое-что нужно. Это срочно.

Мужчина достал на свет божий два стеклянных флакончика и что-то еще. Альма успела лишь заметить, как блеснул металл.

— Вот это выпей, — он протянул наполненную какой-то жидкостью скляночку ей. — Пей-пей, думаешь, хотел бы отправить, так долго ждал бы?

Поборов свою природную мнительность, Альма послушалась. Темная субстанция не имела вкуса. Ноздри лишь пощекотал приятный запах.

— Умница, а теперь дай пальчик.

— Зачем? — вернув флакончик учителю, Альма попыталась вырвать руку из его захвата, но безрезультатно. Металл, за который зацепился взгляд, оказался лезвием. И именно это лезвие он собирался применить к ней. — Зачем?! — Альма дернулась во второй раз, теперь уже с куда большей силой.

— Это для наших занятий, гелин. Перестань вырываться и дай пальчик. Ты же не хочешь, чтоб я подумал, что не такая уж храбрая наша Альма?

Пару секунд Альма все же колебалась. Вопрос не в недоверии, почему-то ни разу она не ставила под сомнение то: что Аргамон и Ринар желают ей добра. Она просто жутко не любила вид крови. Но поборов себя, девушка расслабилась, зажмуривая глаза.

— Молодец, гелин, — укол в палец, ее ладонь переворачивают, и Альма практически ощущает, как несколько капель крови падают на дно сосуда. — А теперь беги на свой Праздник. И не прячься на опушке, богом прошу, гелин. Дай возможность своему герою помучиться поисками, а то знаю я вас… Чуть ли не сами навстречу бежите, чтоб зацеловать до полусмерти, а утром сразу же в ратушу, союз закреплять… — Аргамон говорил так уверено, что у Альмы закрались смутные сомненья: возможно, и его когда-то так «тащили» в ратушу. Только спросить об этом сейчас, не было времени.

— Хорошо, Аргамон.

Улыбнувшись напоследок наставнику, она помчала дальше. Только рядом с конюшнями поняла, что так и не узнала, что за зелье выпила. Но действие ей нравилось. Сомнения куда-то исчезли. Альма больше не боялась, она предвкушала.

Солнце давно село, а значит, еще совсем немного, и в воздух взмоют искры городского мага, извещающие о начале Праздника.

Сначала будут хороводы, венки, костры и песни, будет много вкусной еды и хмельных напитков, а потом толпа самых смелых направится в сторону леса, готовясь уже к ночному веселью.

Ринар стоял у окна, продолжая вглядываться куда-то вдаль. Совсем не сразу он понял, что в кабинете больше не один.

Аргамон долго стучал, потом не менее долго стоял у двери, ожидая, что лорд Тамерли обернется, а теперь уже в третий раз заходился кашлем, пытаясь привлечь внимание.

— Прости, я задумался, — Ринар обернулся.

— Я заметил, — усач мягко улыбнулся, склоняясь.

— Ты что-то хотел? — сегодня Ринар не был против компании наставника Альмы, как ни странно, в этот вечер привычная тишина уже так не радовала.

— Сегодня Праздник, мой лорд… — достав из-за спины руку, Аргамон явил свету бутылку вина.

— Да, ты прав. Для погонь мы слишком стары, но вот хорошее вино нам еще под силу: — Ринар грустно улыбнулся.

Пусть он выглядел молодо, пусть среди людей ему давали тридцать, ощущал себя мужчина куда старше. Усталость, которая то и дело завладевала телом и мыслями, была несвойственна молодым. Ему иногда казалось, что даже Аргамон младше его.

Кивнув, Аргамон развернулся, направляясь к горке, в которой хранились бокалы. Он собирался нарушить правила. Влиять так открыто ему было не позволено. Просто он прекрасно помнил, что в прошлый раз затея не принесла того, на что все надеялись. Закрыв от хозяина столик с бокалами, он наполнил сначала один, потом другой, а потом… Благо, нужное зелье готовилось очень быстро, а кровь Альмы была совсем свежа. В том, что подействует, Аргамон даже не сомневался.

— За вас, мой лорд! — протянув Ринару бокал, усач призывно поднял свой над головой, а потом приложил к губам, продолжая наблюдать за мужчиной напротив.

Он коснулся губами гранатовой глади напитка, сделал один маленький глоток, остановился. Время вдруг замедлилось для Аргамона, он как завороженный следил за тем, как кадык Ринара приходит в движение, раз, второй, третий. Конечно, он сделал все, чтоб вино нельзя было оставить недопитым.

Осушив бокал, Ринар поднес его к глазам, будто не веря, что сосуд пуст.

— Что это за вино, Аргамон?

— Особенное. Из моих запасов… Еще? — мужчина взял в руки бутылку, предлагая наполнить бокал повторно. Теперь он мог расслабиться. Затея удалась, осталось только подождать.

— И что за повод разорять твои запасы? Я чего-то не знаю? — второй тост поднял уже хозяин дома, а потом указал на кресло за спиной усача, предлагая сесть. Сам тоже устроился. После первого бокала вино уже не казалось таким волшебным.

— Мне слишком много лет, мой лорд, чтобы хранить свои запасы и дальше. Ведь не оставлю же я их никому в наследство! Право слово! Слишком я для этого жадный, — Аргамон снова улыбнулся, устраиваясь в кресле поудобней. Он не собирался сегодня задерживаться в компании Ринара, но понаблюдать за действием зелья очень уж хотелось.

— Мне иногда кажется, что этот дом превращается в богадельню, настолько тут тихо и грустно. Не находишь?

— Возможно, мой лорд, хоть я и не согласен.

— Почему?

— Вы просто не замечаете, как все изменилось. Тут давно не грустно, мой лорд. Днями, тут иногда кричат, а иногда смеются. Часто разбивают старинные вазы, несясь по коридорам. Тут теперь хлопают дверьми, ваша светлость.

— Альма, — Ринар выдохнул знакомое до боли имя, бросая взгляд за окно. — Она изменила все, правда?

— Да, милорд. Все и всех.

— Так быстро…

— И это только начало, представьте, что она может с нами сделать, пройди больше времени…

Ринар сделал еще один глоток вина, давая себе время подумать. Времени… Как раз времени у них практически не осталось.

— Она сказала, что вы начали работать с даром кальми.

— Прямо так и сказала? — Аргамон поднял брови, выражая напускное удивление. Что она кальми, девушка не имела ни малейшего представления. В этом Аргамон был уверен. Все опасные книги были убраны в его закрома, а по-другому узнать она не могла. Пока, они решили не раскрывать ей ее же тайну.

— Конечно, нет, но вы ведь начали?

— Да, начали. Но она еще не созрела.

— Это она тоже сказала… Я был при дворе, после всего ее ожидают там. Думаю, это будет лучше для всех.

— Думаете? — Аргамон попытался скрыть разочарование. Надежда была лишь на то, что зелье еще не начало действовать. — А если там узнают…

— Никто не узнает. Никто не узнает тут. А там… Мы будем осторожны.

— Мне почему-то кажется, лорд Тамерли, что мы совершаем ошибку за ошибкой, — Аргамон покачал головой, не отрывая взгляда от хозяина.

Ринар снова был меланхоличен, снова немного отчужден, задумчив. Время от времени хмурился — начало действовать.

— Не нужно было ее пускать, — будто не слыша, что ему говорит Аргамон, Ринар повернулся к окну, бросая встревоженный взгляд.

Он даже не сказал бы, почему возникла эта мысль, просто вдруг отчетливо понял — пустить Альму на Праздник было ошибкой.

— Почему; мой лорд? Не волнуйтесь, она ведь маг, с ней ничего не случится. Кроме того, вы сами говорили, она еще совсем дитя, дайте же девочке насладиться детством, — вот так, очень медленно но верно, Аргамон собирался сеять сомненья в душе одного слепого дурака.

— Дитя… — мысли почему-то путались, то и дело, являя глазам Альму. Ее смех звенел в ушах, где-то вдали слышен был шепот.

— Хотя мы не совсем правы, уже не дитя. Только подумать… Наша Альма — почти невеста. Представьте, мой лорд, а вдруг она откажется ехать ко двору? Вдруг решит, что нашла свою судьбу тут? Ведь это будет чудесно, правда? — Аргамон уже даже не боялся, что его поведение покажется странным, а вопросы слишком наивными. С каждым мгновением зелье все глубже проникало в организм Ринара, подчиняя сознание единственной мысли…

— Что?

— Крон, ваша светлость, — Аргамон поймал затуманенный взгляд хозяина. — Я почему-то уверен, что со дня на день он сделает предложение нашей гелин. Только представьте, наша гелин станет уже его гелин, это ведь прекрасно, мой лорд…

Кулаки Ринара непроизвольно сжались. Слова медленно доходили до сознания. А оно уже в красках рисовало картины, которые видеть он не хотел. Зато очень хотел…

— Мне кажется, уже началось, мой лорд.

— Что?

— Праздник, — Аргамон улыбнулся, заглядывая поверх плеча Ринара. — Видите? Огни горят…

И правда, над лесом взлетел скоп искр, объявляя начало Праздника. А это значило, что где-то там сейчас девушки мчат в лес, не разбирая дороги, убегая от тех, о ком сами же потом будут молиться, как о спасителях. Странная игра, напоминающая охоту, но так оно и было. В эту ночь без запретов и табу люди и нелюди слушали только свои желания и инстинкты, инстинкты охотиться и подчиняться сильнейшему. Желания чувствовать опасность и запретность происходящего.

— Я пойду, ваша светлость, — Аргамон знал, Ринар больше его не слышит. Лорд устремил взгляд вдаль, не осознавая еще, что его внутренняя борьба напрасна. Ему не победить сегодня. Слишком кровь гелин манит.

Главное, чтобы она успела спрятаться достаточно далеко. Ведь Аргамон думал не только об игре, он искренне желал им обоим еще долго не забывать эту ночь. Ночь, в которую для них все благословлено богами и проклято демонами.