Дьявол серой преисподней. Том 1

5. Судья

Тревожные мысли в его голове эхом отражались от стенок черепной коробки и, резонируя, оглушали Мичурина изнутри. Воспоминания проигрывались вновь и вновь, увиденные образы беспрерывно вспыхивали и затухали, но ответ на главный вопрос так и не был найден.

Ещё вчера Михаилу казалось, что он полностью контролирует свою судьбу: стены возведенной им серой преисподней должны были являться гарантом его стабильного существования, но как же в итоге сложились обстоятельства? Его выкинуло из привычного образа жизни, и теперь Мичурин вынужден выживать в новом мире…

В определённый момент из бесформенной кучи переживаний его разум сумел вычленить самый главный вопрос.

«А что будет дальше?» — спросил себя он. «Однажды наше расследование подойдет к концу. Что тогда со мной будет? Меня отпустят? И куда же я, чёрт возьми, пойду?!» — раз за разом Михаил повторял этот вопрос, надеясь в последующей итерации наконец найти ответ. От подобных мыслительных перегрузок у него ожидаемо заболела голова.

— Морок, ты чего там стонешь? — равнодушно, словно из скуки спросила Кирса, услышав тяжелое дыхание своего напарника. — Выдохся, что ли?

— Ээээ… — доступно пояснил Мичурин.

— Поняла.

— Просто задумался! Извини! — вдруг темноволосый мужчина вернулся в реальность и осознал, как жалко выглядит со стороны. Этот переход из мыслей в жизнь был во многом похож на выход из душного помещения на прохладную улицу.

Мичурин был бесконечно далек от ответа на главный вопрос. Впрочем, он осознавал, что попал не просто в другую культуру, а в другую реальность. Вероятно, окажись в такой ситуации среднестатистический человек, то он скорее бы поддался детерминизму и уверил себя, что в новом мире для него припасена особая цель, однако с точки зрения Мичурина, случившееся — лишь чудовищная ошибка мироздания. Он был уверен, что ему нет здесь места, что он не принадлежит этому миру. Следуя такой логике, мужчина заключил, что нужно вернуться домой. Именно поэтому…

«Я должен добиться её доверия… Ведь если кто и может понять, что со мной случилось, то явно только Кирса. По крайней мере, мне так кажется…» — закономерно рассудил Морок.

— Кирса, — борясь с неуверенностью, начал он, — раз уж я тебе помогаю, то мне не помешало бы узнать о жертвах… Кто пропал помимо девочки Линды? — Мичурину было сложно это озвучить, так как он боялся любой непредвиденной реакции со стороны пурпурноволосой девушки, однако эти слова всё же пришлись ей по вкусу.

— Отличный вопрос! — воскликнула она и немедленно начала отвечать. — Всего мы имеем восемь пропавших. Первым пропал пьянчуга-дебошир, потом, как выяснилось, две распутные девицы. Далее вор, один местный скандалист и женщина, травившая бродячих животных. После этого начали пропадать дети: сперва исчез мальчик по имени Маркус, а затем и Линда.

В выборе жертв определённо должна была проглядываться закономерность. Мичурин никогда не интересовался криминалистикой, но осознавал, что у любого убийцы есть шаблон, по которому он действует.

«Маньяки в моём мире, насколько мне известно, всегда выбирали жертв по определенными качествами: возраст, внешность, род деятельности… Неужели в нашем случае совсем нет закономерностей? Или Кирса что-то упустила?» — задумался он.

— Среди взрослых есть дети, среди женщин есть мужчины… — разочарованно констатировал Михаил.

— Верно, Морок, — согласилась Кирса. — А помимо этого, у жертв нет ни общих знакомых, ни схожих увлечений. Остается лишь надеяться, что пропажа Линды Экланн принесет нам хоть какие-то зацепки…

***

Седовласая женщина своими усталыми голубыми глазами пробежалась по тексту, неаккуратно написанному на помятом листе бумаги. Её хмурые прежде брови вдруг расслабились, и она, громко вздохнув, отложила письмо на небольшой деревянный столик к куче других бумаг.

— Продажа наших товаров в столице… — деловито протянула она. — Выгодно, конечно, но почему взваливается всё только на меня? Эх…

Она сидела на диване в просторной комнате, вероятно, это гостиная её дома. Здесь были деревянные стены приятного глазу бежевого оттенка, ковёр из шкуры волка, как в кабинете у старосты деревни, большой синий диван и лестница на второй этаж.

Неожиданно царящую в помещении тишину прервал звук ударов. Он донёсся со стороны прихожей, поэтому женщина, недолго думая, поднялась с дивана и направилась к входной двери.

— Кого это принесло? — без какого-либо раздражения пробормотала она.

Стоит отметить, что интерьер её дома выглядел весьма неплохо: дорогая качественная мебель, уютные ковры, выложенный из крепких темных досок пол, подсвечники из драгоценного металла. Однако воров и грабителей она, видимо, не боялась, раз так уверенно шла открывать дверь.

— Одну минуту, пожалуйста!

Прозвучал звук поворота ключа в замочной скважине и снятой железной щеколды.

— Ой-ой, какие люди! — приветливо сказала женщина, встречая гостей. — Привет, дорогая!

На пороге стояла высокая девушка с красивыми пурпурными волосами и очень приятными чертами лица. Этого человека невозможно было с кем-то перепутать…

— Госпожа Катерина Эдегор, здравствуйте! — здоровалась Кирса, приветственно кивая с улыбкой на лице. — Мы Вам не помешали?

— Да ладно тебе, Кирса, отбрось формальности! Можешь смело обращаться ко мне по имени и не переживать по таким пустякам! И кстати… «мы»?

Госпожа Эдегор настолько обрадовалась, увидев Кирсу, что не сразу заметила присутствие ещё одного человека. Этот мужчина выглядел, откровенно говоря, плохо. Бледная кожа, синяки под глазами, проступающая щетина… Впрочем, страха или отвращения он совсем не вызывал. Таков уж был Михаил Мичурин.

— Здравствуйте, меня зовут Михаил, я помощник Кирсы… — нерешительно представился он, поймав на себе заинтересованный взгляд Катерины.

— Михаил? Хм… — она задумчиво потерла подбородок, произнося необычное имя своего гостя. — Вероятно, Вы тоже авантюрист?

«Наверное, она думает, что я иностранец-путешественник из-за имени...» — предположил он.

— Можно и так сказать, — резко вставила Маледикта, не давая Мичурину возможности самому ответить на заданный вопрос. — Кстати, лично я называю его Мороком.

— Хах! — седовласая усмехнулась. — А ведь как подходит!

По всей видимости, эта женщина обладает некоторыми знаниями касательно местного фольклора, поэтому прекрасно поняла, почему Михаилу дали такое прозвище. «А ведь Варг всерьёз подумал, что это моё имя. Может быть, у них разное образование?» — безмолвно рассуждал темноволосый мужчина.

— Ребята, чего мы тут стоим? Давайте пройдем в дом!

— Раз уж Вы предлагаете, то мы воспользуемся шансом. К тому же… — улыбка Кирсы вмиг сошла на нет, а голос её стал заметно тише и тоньше.

— Я понимаю. Вы пришли не просто так, верно? — беспокойным тоном спросила она.

Маледикта в ответ лишь обреченно кивнула. Все знали о том, чем занимается в Кормунде пурпурноволосая авантюристка, поэтому её визит означал лишь одно…

— Прошу простить за беспорядок…

Они прошли в помещение, и госпожа Эдегор сразу начала собирать со стола разбросанную макулатуру, тем самым давая Мичурину время осмотреться. «Здесь тоже никаких электрических приборов… Если уж даже у такой обеспеченной женщины их нет, значит они банально не изобретены в этом мире… Тяжело мне будет!» — подумал он.

— Присаживайтесь на диван! Чувствуйте себя как дома!

— Спасибо за гостеприимство! А ты, Морок, садись рядом со мной, не стесняйся, — сказала она, обращаясь к Мичурину, что стоял в центре гостиной с озадаченным видом. Тот быстренько кивнул и последовал инструкции.

Седовласая, тем временем, поставила деревянный стул напротив дивана и села, ожидая весьма серьезный разговор.

— Я не знаю, что именно случилось, но ходят слухи, что пропала девочка Экланнов. Об этом пойдет речь, верно?

Маледикта удивленно приподняла брови, будто бы услышала что-то, что не соответствовало её ожиданиям.

— Слухи, конечно, ходят, но я думала, что об этой трагедии Вы должны были узнать из первых уст. Господин Ингвар и ещё некоторые люди говорили, что Экланны находятся с Вами в дружеских отношениях. Это заблуждение?

— Хм… Нет, не совсем, — сказала она, почесывая затылок. — Когда ты занимаешься таким великим делом, как торговля, ты обрекаешь себя на постоянное общение. А если ты ещё и живёшь в деревне, то стоит готовиться к тому, что это общение будет весьма близким. Если в столице к торговцам относятся, как к обычным рабочим, то здесь я скорее… человек, с которым обязательно нужно наладить хорошие отношения.

— Иными словами, «дружите» Вы много с кем, но на деле это лишь формальность? — заключила Кирса, отталкиваясь от расплывчатого ответа собеседницы. — Если уж это так… — девушка опустила голову и невольно начала поправлять свои пурпурные волосы.

— Это ещё не всё, — поспешила добавить Катерина. — Изначально мое общение с Экланнами действительно представляло собой формальность, но потом я узнала эту семью поближе.

— О, это как раз то, что нужно! — с надеждой выпалила Маледикта, вовлекаясь в разговор с новой силой.

— Однажды Вигдис пришла ко мне в лавку вся в слезах. Я, разумеется, сразу налила ей чай, пыталась узнать, в чём дело. Оказалось, что живут они бедно и еле прокармливаются! Да и в тот день она поссорилась с мужем из-за какого-то пустяка… — в голосе госпожи Эдегор послышалась жалость. У этой женщины явно очень большое сердце и чистая душа, учитывая то, как она реагирует на чужие проблемы. Да и с самых первых секунд Мичурину она напомнила добрую советскую бабушку, которая всегда улыбается и хочет накормить тебя свежесваренным борщом.

— Вигдис — это мама пропавшей девочки, — между делом пояснила Кирса, чтобы Михаил понимал, о ком идёт речь.

— Всё верно, это мама Линды. Выходит, девочка и вправду пропала?!

— После того случая в лавке, — не тратя время на дополнительные объяснения, продолжала пурпурноволосая, — Вы поддерживали какую-либо связь с Вигдис?

Эдегор потёрла свои усталые глаза, пытаясь вернуть самообладание, а затем взглянула на собеседницу.

— Я выслушала её и попыталась поддержать. Она была за это очень благодарна. После случившегося Вигдис стала чаще заходить в лавку купить продукты или чего для быта. Она охотно делилась со мной своими проблемами, видимо, начала доверять. Так и проходило наше общение. Ну и конечно же, я делала ей скидки, так как вошла в тяжелое положение…

— Раз уж так, значит, Вы неплохо знаете, что творится в их семье. Тогда позвольте спросить…

— Извините, — в разговор неожиданно вклинился молчавший ранее Мичурин. Для седовласой женщины это странным совсем не казалось, ведь Морок назвался помощником Кирсы, а значит, должен участвовать в дискуссии. А вот Маледикта удивилась и с ожиданием смотрела на сидевшего рядом Михаила. Ей было очень интересно, что же в словах госпожи Эдегор приметил этот свалившийся с небес человек. — Меня тут зацепила одна деталь... Насколько часто эта Висдиг жаловалась на жизнь? — спокойно спросил он, не заметив неправильно произнесенное имя.

— А, Вигдис? Весьма часто… Если так подумать, то каждый раз, когда я с ней общалась.

Мичурин сурово нахмурил брови.

— Должно быть, она приходила к Вам в магазин, рассказывала про свою тяжелую ношу, а Вы, в свою очередь делали ей скидку и продавали продукты?

— Ну… — седовласая растерялась, а Маледикта же еле заметно округлила глаза. — Если честно, то именно так всё и было…

— Морок, — вновь заговорила Кирса, — ты ведь хочешь сказать, что Вигдис просто манипулировала госпожой Эдегор?

В родном городе Мичурина подобная ситуация была бы просто невозможной, ведь едва ли кто-то будет тем или иным способом умолять обычную кассиршу супермаркета сделать скидку на товар, но если говорить о маленькой деревне…

— Похоже на то.

Этого темноволосого мужчину, как и многих представителей его мира, с детства учили не верить во что попало, ведь особо доверчивые люди, как правило, плохо заканчивают свои дни.

— Интересная мысль, — сказала Маледикта, прищурив глаза. — Впрочем, это ведь не даёт нам гарантий того, что все рассказы Вигдис — выдумка и ложь, правда?

— Да… — согласился он. — Но с другой стороны, становится ясно, что дружба госпожи Эдегор и этой самой Вигдис ограничивалась манипуляциями и скидками. Рассказы этой женщины о своей нелегкой судьбе хоть и могут быть правдой, но лучше относиться к ним скептично. Вот, что я думаю…

Неуверенно озвучив свои мысли, темноволосый опустил взгляд. Раньше он был обычным клерком, который редко вставлял куда-либо своё мнение, так что сложно судить его за стеснение и дискомфорт. К тому же, после его слов в разговоре повисла гнетущая пауза.

В этот момент Мичурин вспомнил о том, в каком положении находится. Несмотря на весьма дружелюбное отношение со стороны Маледикты, Михаил всё же оставался подозрительным незнакомцем, что появился буквально из воздуха. Может, в таком случае ему не стоило так смело озвучивать свои догадки? «Вдруг она посчитает, что я пытаюсь её запутать или замедлить расследование?» — вот о чём беспокоился темноволосый. К счастью для него…

— С тобой невозможно не согласиться, — утвердила его напарница. — Да, ты абсолютно прав.

— Я задумывалась об этом пару раз, — призналась женщина, — но всегда гнала эти мысли прочь. У человека ведь проблемы, почему бы не помочь? Глупо, наверное, с моей стороны…

— Нет, совсем не глупо! — замотала головой Кирса. — Просто Вы очень добрый человек. Если бы все люди в мире были такими, то никакого расследования проводить бы сейчас не приходилось… — заверила она, а после этого достала из своей сумки блокнот. — Да и обсудить семью пропавшей девочки всё равно придется… К слову, госпожа Эдегор, Свен, должно быть, в училище?

Мичурин вопросительно стрельнул глазами, не понимая, чье имя только что услышал.

— Да, — не задумываясь, ответила Катерина. — Однако уже скоро вернется на обед!

— Одна девочка видела, как Линда направлялась в лес с каким-то человеком. Как такое возможно? Разве ей не объясняли, что с незнакомцами нельзя никуда ходить? А даже если так, неужели об этом не знал и Маркус Хансен — мальчик, пропавший за неделю до Линды? — Сказав это, она сделала небольшую паузу, поправила воротник рубашки и посмотрела в глаза Катерине. — Госпожа Эдегор, был ли Ваш сын знаком с Линдой?

— Конечно, — женщина уверенно кивнула. — К тому же, они учатся в одном учебном заведении. Но всё же…

— Хм? — Кирса непонимающе наклонила голову, увидев на лице собеседницы появившуюся нерешительность.

— Как ты помнишь, мой сын очень плохо ладил с Маркусом… — издалека начала Катерина. — И я не хочу, чтобы ты думала, будто Свен вздорит со всеми, но Линда ему, кажется, тоже не нравилась.

— Вот как… — на мгновение задумалась пурпурноволосая, тем самым подсознательно ослабляя хват на поводьях беседы.

— Почему? — с искренним недоумением спросил Мичурин. — Почему они не ладили с Маркусом?

Складывалось ощущение, будто бы темноволосый мужчина вновь зацепился своим слухом за какую-то очень важную деталь.

— Ничего особенного, Морок, — сказала Кирса, ненадолго выйдя из размышлений. — Маркус был хулиганом и порой донимал Свена. Обыденная ситуация в детском коллективе.

— Госпожа Эдегор, — Мичурин обратился к сидящей напротив женщине так, словно ответ напарницы его не устроил. — А Вы об этом знали?

— Да, — стыдливо призналась она. — Но подробности я узнала лишь после пропажи Маркуса, когда Кирса начала опрашивать про него Кормунд. Оказалось, мой сын переживал настоящую травлю… Хотя что можно было ожидать от Маркуса? Он был крайне жестоким и невоспитанным мальчиком…

— А девочка? — продолжал спрашивать Михаил. — Она отличалась жестокостью?

— Нет, но… Сын упоминал, что у Линды проблемы с гневом. Она легко вспыхивает, обижается и нередко устраивает конфликты.

Мичурин еле заметно нахмурил брови и опустил взгляд.

— Полагаю, — наконец заговорила Маледикта, — Свен многого рассказать не сможет, правильно?

— Не больше, чем другие знакомые Линды…

Вопросы, на которые Кирса делала особую ставку, чересчур важной информации не принесли. Катерина Эдегор хоть и была влиятельным человеком в Кормунде, но всю подноготную жизни Линды Экланн, разумеется, не знала.

Разговор, тем не менее, ещё какое-то время продолжался. Пурпурноволосая девушка пришла сюда с целым списком интересующих её деталей, и пока каждый из пунктов, расписанных на двух страницах её блокнота, не был зачеркнут, она не отступала.

— Это всё, — заключила Кирса спустя тридцать минут. — Простите меня за дотошность, Катерина, но мне правда необходимо знать все детали касательно Экланнов.

— Я прекрасно всё понимаю! — заверила женщина по-доброму улыбнувшись. — И если у тебя появятся ещё вопросы, то я готова в любое время на них ответить!

— У меня осталась последняя просьба, — вдруг сообщила Маледикта, доставая из своей сумки небольшой мешочек с деньгами. — Дел у нас предостаточно, а мой напарник сегодня в лесу неудачно наткнулся на волка. Ему бы новую рубаху…

— Конечно! Одеждой я тоже торгую, поэтому у меня уж точно найдется что-нибудь на складе, — Катерина немедленно поднялась с места и перевела взгляд на Мичурина. — Господин Михаил, что Вы предпочитаете?

— Ну-у-у… — смущённо промычал мужчина, а затем немного расстегнул курту, показывая окровавленный воротник белой рубашки. — Что-то такое…

***

«Интересно, какая здесь температура воздуха?» — подумалось Мичурину, который с мечтательным видом смотрел на небо, прикрывая глаза ладонью.

Несмотря на ослепляющее солнце, величаво зависшее в зените, Михаилу совсем не было жарко. Напротив, без кожаной куртки Кирсы он даже немного замерзал. Это заставляло задуматься о текущем времени года или, если копнуть глубже, о местном климате. Хотя едва ли Мичурин, прибывший сюда из другого мира, мог бы сделать об этом верные выводы.

— Тебе нравится белый цвет? — спросила девушка, неожиданно оказавшаяся прямо за его спиной.

— Ой… — Мичурин немного испугался, но быстро взял себя в руки. — Зачем так подкрадываться?

— А я и не подкрадывалась! Ты просто опять застыл с озадаченным лицом. Впрочем, извини, что задержалась. Изначально я хотела лишь дать госпоже Эдегор описание преступника, но потом решила выписать себе знакомых Катерины, которые под это описание подпадают.

— Всё в порядке…

— Так что? — с любопытством продолжала спрашивать она, облокотившись на каменную стену стоящего рядом дома. — Почему ты предпочитаешь именно белые рубахи?

— Не сказал бы, что у меня есть предпочтения в одежде, — расплывчато пояснил он. — Там, где я раньше работал, нужно было выглядеть формально, поэтому у меня выработалась привычка носить белые рубашки и черные брюки.

— Видимо, — пожимала плечами Кирса, — авантюристом ты не был. Мы белые одеяния избегаем — они слишком легко пачкаются. Ну да ладно, отвлеклись и хватит. Далее нам следует… Хм… — пурпурноволосая вновь открыла свой блокнот и начала сосредоточенно изучать сделанные прежде записи.

— Извини, что вставляю своё слово… — уже некоторое время Мичурина мучила странная мысль, которая после разговора с Катериной обрела более заметные очертания, и он решил озвучить её Маледикте. — Мальчик по имени Маркус, выходит, был школьным задирой?

— Ага, — коротко ответила она. — Дети бывают жестокими, Морок. Намного более жестокими, чем взрослые. Ты этого не знал?

— А Линда, получается, тоже не отличалась приятным характером? Тебе не кажется это странным?

— В каком плане? — Кирса отпрянула от стены и на пару шагов приблизилась к собеседнику.

— Ну, когда ты говорила о пропавших, — неуверенно переминаясь на месте, пытался объясниться Михаил, — я заметил, что практически каждый из них был… плохим человеком. Исключением казались дети, однако теперь стало ясно, что они тоже попадают в эту категорию…

Кирса медленно убрала блокнот в карман, словно потеряв к записям всякий интерес, и задумчиво посмотрела на небо. В её переменившимся взгляде проглядывался шахматист, абсолютно случайно заметивший ловушку, в которую его пытается загнать оппонент.

— Чёрт… — тихонько выругалась она. — А ведь точно…

Мичурину на мгновение стало не по себе от серьезного вида Маледикты, но он быстро вспомнил, что на кону стоят человеческие жизни, а потому продолжил мысль.

— Каждая жертва в разной степени отклонялась от границ морали. Лично я затрудняюсь ставить живодёров и воров в один ряд с невоспитанными детьми и распутными девушками, но какой-нибудь маньяк может быть категоричнее…

— Очень верное замечание, Морок, — сказала Кирса, в голове которой наконец-то собрался пазл. — Я настолько сильно погрузилась в детали, что не заметила общей тенденции…

— Безумие вынуждает человека идти на разные поступки. Аморальные, иррациональные… Бывает и так, что какой-то псих искренне верит в своё уникальное предназначение очистить мир от недостойных, — рассуждал Мичурин, а затем, увидев горящее пламя в глазах Кирсы, осёкся. — Это, впрочем, лишь предположение…

— Иными словами, — Маледикта зашагала вперёд и коротким жестом призвала Мичурина следовать за собой по узкой, извилистой улочке. — Мы столкнулись с безумцем, который возомнил себя судьёй? С серийным убийцей, который считает своё видение добра и зла абсолютным?

Они, казалось бы, вели разговор, однако Михаила не покидало ощущение того, что Кирса больше сфокусирована на своих внутренних рассуждениях.

— Повторюсь, — сказал мужчина в попытке вызволить напарницу из раздумий, — это может быть обычным совпадением. Однако… ­— взор Мичурина вдруг стал пронзительно серьёзным, — есть ли у тебя другие догадки?

— Нет, — уверила она. — За всё время расследования мне никак не удавалось найти взаимосвязь между жертвами.

Они двигались по узкому переулку в неизвестном Мичурину направлении. Антураж сдавливающих их зданий соответствовал беседе: эти дома не входили на главную улицу, и поэтому были слегка пыльными, а в некоторых местах легко замечалась выцветшая краска. Однако чем дальше шли Михаил с Кирсой, тем более ухоженные фасады попадались им на пути.

Предположение Мичурина также изначально казалось чересчур простым, топорным, но чем дальше Маледикта анализировала его слова, тем больше правды в них открывалось.

— Одно лишь меня гложет, — сказала Кирса, остановившись у поворота на главную улицу, — не все из пропавших грешили в открытую. Например, была одна женщина, которая травила бездомных животных… Люди Кормунда знали, что кто-то в деревне занимается этим, но лишь Ингвару, герцогине и её людям было известно, кто виновен.

— Это… — Мичурин хотел было прокомментировать услышанное самым очевидным образом, однако быстро сориентировался и остановил себя. — К слову, чем мы теперь займемся?

— Ах да… — Маледикта заметно понизила тон голоса, подошла поближе к Михаилу и посмотрела ему в глаза. — Твоя догадка оказалась удачной. В сути, она несколько меняет правила игры… Теперь я, вероятнее всего, смогу составить группу риска и следить за потенциальными жертвами. Спасибо тебе, Морок. Сделаешь ещё кое-что для меня?

— Что же? — настороженно спросил он.

— Видишь ли, — деловито начала она, — мне следует встретиться с герцогиней, чтобы обсудить новый план действий. Сможешь дождаться моего возвращения в Кормунде? Мне выделили прекрасную комнату в гостевом доме, и я провожу тебя туда и, конечно же, попрошу кого-нибудь принести тебе еды. Идёт?