Единственный

Глава 2

Подруга напоминает о себе звонком на мобильный, в то время как я полностью погружена в обзвон потенциальных клиентов. За каждого нового клиента нам доплачивают, но мне посчастливилось откопать в этих древних списках только парочку желающих возобновить тренировки.

Положив трубку рабочего телефона, секунду смотрю на дисплей, где во весь экран растянулась фотография Божены.

Звонить по утрам для нее не в новинку. Она тоже работает. В отеле неподалеку ее взяли стажером, повезло…

Моя подруга — блондинка. У нее лицо сердечком и губы тоже. Нас никогда не принимали за сестер, мы слишком разные. Мои волосы каштанового оттенка, а глаза карие. И я выше Божены на голову, зато ее фигура — точеные песочные часы, а моя — без особых изгибов.

На экране подруга показывает язык; этой фотографии уже много лет, но она всегда мне нравилась, поэтому кочевала со мной с телефона на телефон, и этот снимок лишь подчеркивает возникший между нами барьер, ведь отвечать на ее звонки теперь колоссально тяжело.

Взяв смартфон со стола, указываю на него пальцем, изображая для напарницы, что мне нужно отойти. Она поднимает вверх большой палец и возвращается к раскладыванию чистых полотенец.

— Привет! — голос Божены в трубке звучит жизнерадостно, но я всеми фибрами души чувствую, как это наигранно.

Теперь именно так мы и общаемся — наигранно.

Будто боимся произнести лишнее или случайно свернуть не туда. В основном этого боится она. И меня слегка тошнит от ее дерьмовых актерских способностей.

Месяц назад на одной тусовке мы познакомились с парнем, в которого я влюбилась с первого взгляда. Именно меня он повез домой. Меня, а не ее. А потом поцеловал.

Это было незабываемо. И неповторимо. Это был поцелуй, который не сотрет из памяти ни один другой, потому что это было с ним.

Через два дня я слегла с гриппом, который брат притащил из школы, а когда неделю спустя все же выползла из постели, парень моей мечты уже встречался с моей лучшей подругой…

За все то время она и словом не обмолвилась о том, что происходит за моей спиной. А потом просила прощения. Плакала. Говорила, что любит его. И он ее тоже. Просила понять, и снова плакала, потому что очень боялась потерять меня, ведь меня она любит не меньше.

Они вместе уже больше месяца и выглядят идеально влюбленными.

Отойдя за угол, я прочищаю скопившуюся в горле горечь и отвечаю:

— Привет…

— Не отвлекаю? Хотела удостовериться, что ты придешь. Ты ведь придешь, да? — проговаривает она взволнованно.

— Я…

Теряю мысль, когда вижу, что в холле у стойки перед Майей появилась знакомая высокая фигура с растрепанными и влажными после душа волосами.

Палач закончил свою тренировку.

Он сменил футболку с черной на белую. Она короче предыдущей и открывает отличный вид на его спортивные бедра и задницу в линялых джинсах. Он кладет на стойку ключ, накрыв его широкой загорелой ладонью. И поворачивает голову, окидывая холл взглядом.

Не отдавая отчета своим действиям, я прячусь за угол и прижимаюсь к стене спиной.

Господи боже, я просто больная!

— Яна? — слышу в трубке свое имя.

— Я приду, да, — отвечаю быстро.

— Супер… — выдыхает. — Тогда до субботы. Ты… как у тебя дела? Все нормально? Хотела позвонить тебе вчера, но так замоталась…

— Все классно. Как у тебя? — отвечаю в тон.

— У меня тоже…

— Ясно. Мне работать нужно…

— О… окей… не буду отвлекать. Ну пока. До субботы…

Она кладет трубку, и я просто счастлива закончить с ней разговор. Все это просто тень, жалкая ничтожная тень нашей дружбы, которая уже никогда не будет прежней.

Внутри меня словно копится какой-то яд. Вместо того, чтобы очиститься от произошедшего, я только сильнее в нем тону.

Ведь я по-прежнему влюблена…

Безумно. До слез в подушку и тупой боли в груди!

В субботу у Божены день рождения. Между нашими днями рождения разница чуть больше недели, и почти все годы до этого мы отмечали их в один день, но не в этот раз. В этот раз свой я вообще никак не праздновала, а моя подруга… решила закатить вечеринку в ночном клубе.

Слава богу, мне не придется думать над тем, что ей подарить. Вкладывать в это действие часть своей души мне не позволил бы тот самый барьер, так что меня спасает ситуация — подруга копит на брендовую сумку, и я подарю ей деньги.

Я выхожу с работы в девять вечера, проведя под кондиционерами весь адский жаркий день. Уже середина июня, днем температура подскакивает к тридцати. В это время таскаться по городу может прийти в голову только туристам, я же на улицах в разгар сезона днем уже несколько лет не появлялась.

На улице сумерки. Вечерний воздух свежий и теплый. Коже приятно, она даже покрывается мурашками, и я веду плечом, переходя дорогу.

Парковочное место рядом с моим скутером свободно. Я кошусь на пустое пространство, быстро надевая на голову шлем.

Он действительно предложил мне номер своего телефона? Палач…

В этом нет ничего чрезвычайного, он снес своей тачкой мой мотороллер!

Я завожу его резкими отрывистыми движениями.

Внутри меня шевелится какая-то непонятная паника. Это хоть и ненавязчивый, но все же дискомфорт, я даже не могу разобраться, где его источник. Просто весь день я какая-то дерганая. В голове мысли мечутся и обрываются, и руки будто дырявые…

Немного потолкавшись в вечной пробке по центру, я сворачиваю с проспекта и выезжаю на тихую улицу, по которой за двадцать минут добираюсь до дома. Наш двор довольно тихий, но я все равно пристегиваю «Веспу» цепью к велопарковке и проверяю замок, подергав за него.

В квартире тихо и темно, только из комнаты брата на пол коридора падает полоска света.

— Никита! — зову, убирая в шкаф свой шлем.

— Чего? — слышу недовольный голос из комнаты.

Моему брату четырнадцать. То, что он представляет из себя последние пару лет — невыносимое хранилище подростковых гормонов. Он ведет себя отвратительно. Хамит, психует и творит всякое дерьмо.

У мамы смена, она работает в санатории в поселке неподалеку и вернется домой только завтра в обед. Я не сомневаюсь, что весь день мой брат провел за компьютером, но, когда он появляется в дверном проеме, понимаю, что это не совсем так.

— Какого хрена?! — спрашиваю возмущенно, хватая его за острый подбородок.

Вокруг его глаза малиновый синяк, под носом засохшая кровь.

— Отстань! — он бьет меня по руке и отдергивает голову.

Он уже выше меня, но очень худой. И он не драчливый. Он вообще не из тех, кто может за себя постоять, он знает, что в любой драке преимущества не на его стороне. И я это знаю.

Меня наполняет паника, когда требую ответа:

— Что, опять?!

Развернувшись, он снова уходит в комнату и хлопает дверью прямо перед моим носом.

— Никита! — кричу, ударяя по двери кулаком.