Единственный

Глава 59

Мне кажется, время здесь остановилось, но потеряться в пространстве не дает осознание, что на Артуре нет трусов.

Это обстоятельство слишком настоящее. Слишком ощутимое и реальное, чтобы заставить душу прилипнуть к телу, а не парить где-то там за горизонтом. Мне хочется быть здесь и сейчас на полную катушку, чтобы чувствовать Палачева еще острее.

Он медленно кружит нас вокруг своей оси, а я напрягаю бедра, сильнее сжимая его торс. Теперь я имею полное представление о том, как он выглядит без одежды, и это зрелище отныне отчеканено в подсознании.

Я ловлю его губы, а пальцы Артура впиваются в мою спину и оставляют на коже невидимые дорожки, когда он ведет вниз рукой. Каким бы жадным ни было это прикосновение, я чувствую, что он себя будто под контролем держит…

Отвечает на поцелуй, но так, словно поддержит любую мою инициативу, а свою заставляет молчать. Я привыкла видеть его другим, и знаю, что он другой, — быть ведомым не в его натуре, именно поэтому такая осторожность неимоверно встряхивает мои гормоны.

Я чувствую, как его кожа покрывается мурашками, и готова поклясться, что так он реагирует на мои собственные. Они разбегаются по телу в ответ на тесный контакт моих напряженных сосков с его грудью, и я уже не сомневаюсь, что влага у меня в трусах — это не только морская вода.

Он может быть каким угодно осторожным, но его тело стремится за моим, как приклеенное, когда выгибаюсь и подставляю его губам шею. Оно преследует меня, и между нами ни единого просвета, будто, если бы мог, Палач взял бы меня прямо здесь, в воде.

— Ах… — выдыхаю в ответ на горячий плен его рта, в который попал мой сосок.

Порыв ветра заставляет меня поежиться, даже несмотря на ласкающую теплоту.

— Давай на берег… — велит Артур хрипло, вскинув голову.

В ответ я давлю на его плечи, заставляя уйти под воду. Смеюсь, борясь с убегающим из-под ног дном и пытаясь выбраться из воды. Как бы ни старалась, сделать это изящно просто невозможно. Галька больно впивается в пятки, и с визгом я падаю на колени, а накатившая волна выталкивает/выбрасывает меня на берег.

Палач стоит на ногах гораздо увереннее, но матерится и пару раз теряет равновесие. Отодвинув коробку с пиццей, я падаю на плед и не могу оторвать глаз от очертаний мужского тела. Особенно оттого, насколько оно возбуждено. Я не знаю, может ли эта штука стать еще больше, если да, то не представляю, каким чудом смогла это пережить…

— Надень… — сует мне под нос свою рубашку.

Расправив, набрасываю ее на плечи и стаскиваю с себя мокрое белье, пока Артур, сверкая накаченной задницей, натягивает на себя трусы, а потом быстро запрыгивает в брюки.

Снова матерится, оставляя их расстегнутыми. Запустив в волосы руки, смотрит на меня сверху вниз. Осматривает пляж, крутя по сторонам головой, но вокруг, как и прежде, ни души.

Подобрав под себя ноги, я позволяю рубашке упасть с одного плеча, и это выглядит именно так, как выглядит! Это приглашение, и я жду ответа на него с замиранием сердца.

Артур оценивает и не торопится, чем еще сильнее разгоняет мой пульс. Я начинаю дрожать до того, как он усаживается напротив.

— Рубашка теперь вся мокрая… — говорю, глядя в его лицо.

— Хрен с ней… — отзывается Палачёв.

Подняв руку, он костяшками ведет по моей шее вниз. По груди, задевая чувствительный сосок. Я накрываю его кулак ладонью. Ловлю его, заставляя остановиться. Раскрыть. Когда Артур это делает, сглотнув, я заставляю накрыть свою грудь целиком.

Он прожигает меня взглядом, пока мягко сжимает, взвешивает. Откинув голову, я издаю стон, а бедра елозят по пледу, но прежде чем губы Палача окажутся где-нибудь на моем теле, подаюсь вперед и целую его первая.

Подбородок, шею, ключицу…

Толкаю его плечи, заставляя лечь, и перебрасываю через его живот ногу. Усаживаюсь на его каменный пах, и тело не спрашивает разрешения, принимаясь на нем раскачиваться.

Артур выбрасывает вверх бедра и как тисками сжимает мои. От звездной вспышки в глазах я кусаю каменную мышцу на его груди, целую и снова кусаю, понятия не имея, что ему нравится, а что нет, но в этом водовороте ощущений я действую… инстинктивно.

Под моими губами кубики его пресса. Дорожка коротких волосков под пупком…

Приподнявшись на локтях, он наблюдает за тем, как я стекаю по его телу и как через трусы ладонью накрываю член.

Я слышу, как Палач сглатывает. Возможно, мне только кажется, что слышу, но точно вижу. Его кадык дергается, как и каменная длина под моей ладонью, и весь он сейчас похож на натянутую пружину…

— Расслабься… — говорю сипло. — Это… командная игра…

Его губы складываются в кривоватую улыбку, ведь даже такой, взведенный, он узнает свои собственные слова. Я тоже отлично помню все, что когда-нибудь он говорил мне. В гневе или нет, неважно.

— Я просто боюсь подохнуть, если ты вдруг передумаешь, — хрипит.

— Такими вещами разве шутят?

— Поверь, всякое бывает.

— Я не хочу, чтобы ты умирал…

— Это радует…

Я заставляю его замолчать, начиная стягивать брюки вместе с трусами. Артур приподнимает бедра, помогая. Плюнув на стеснение, пялюсь на зажатую в моей ладони штуковину, а мозги фиксируют все: размер, текстуру чертовски нежной кожи, твердость и температуру. От этого всего моя ладонь плавится. Между ног тянет. В ответ на стон Палачева тоже!

Я уверена, что все делаю неправильно, но он не жалуется, только громко дышит, пока знакомлюсь с его вкусом. Языком, губами. Пробую и глотаю, стесняясь оттого, сколько моей слюны на его члене остается…

Не знаю, в какой момент его рука присоединяется к моей. Он сжимает мошонку, и эта откровенность ударяет в голову, как текила. Я становлюсь голоднее, несмотря на то что челюсть сводит, а Артур со стоном роняет на плед голову.

В слепом порыве я снова усаживаюсь на его бедра, и он лучше меня знает, что вот так просто пустить его в свое тело я не могу! Секунда — и уверенные сильные пальцы оказываются у меня между ног. Во мне. Давят, растягивают. Заставляют на них скакать.

Он садится.

Обняв за шею, я поцелуями выманиваю у него вторжение, которого так хочется. И получаю желаемое, когда Артур толкает мои бедра вниз, заставляя опуститься на член, который придерживает для меня рукой.

Ничего кроме стонов я издавать не способна, а его стоны подстегивают меня торопиться. Спешить. Двигаться невпопад, пытаясь подладиться под его размер, но руки на моих бедрах подавляют эту пляску и с нажимом задают темп.

Я начинаю чувствовать его по-настоящему. Не только внутри, но и снаружи. Его дыхание, напряжение, резкие толчки, когда теряет контроль, хоть и старается быть… нежным…

Это слишком глубоко и тесно, чтобы сейчас я могла думать о нежности. Только о гребаной физиологии!

От оргазма на ногах сводит мышцы. Тело выгибается дугой, и я не улетаю в стратосферу только потому, что к земле меня тянут сильные руки и голос, который с нажимом произносит в ухо:

— Я тебя люблю, Волга…