Единственный

Глава 50

Чтобы проверить не ошиблась ли я номером, смотрю на экран смартфона, но на нем, как и положено, имя Палача.

— Привет, — отвечаю. — Где он?

— Он… — тянет Рафа. — Здесь, недалеко. У тебя… кхм… что-то срочное?

— Вообще-то, да, — говорю, вслушиваясь в шум у него на заднем плане. — Можешь передать ему трубку?

Я слышу треск, будто что-то упало на пол и от удара разлетелось в щепки.

— Блядь… повиси… — просит.

Напрягая слух, улавливаю шаги и голоса. Снова шум, потом по моей барабанной перепонке лупят звуки гитарных басов.

— Так что за вопрос? — снова объявляется Рафа.

— Это личное, — сообщаю. — Что… происходит?

— Приезжай, сама посмотри, — предлагает учтиво.

Вздохнув, спрашиваю:

— Куда? Что за секреты? Я занята, и…

— Поверь, ты не пожалеешь. Отвечаю.

Видеть Палача сегодня в мои планы не входило. Я колеблюсь, тяну с ответом, трогаю свои растрепанные волосы…

— Скинь адрес, вызову тебе такси, — предлагает.

— Просто дай ему трубку….

— Не стоит… — произносит он с очередным вздохом. — Вам сегодня лучше разговаривать лично. У меня предчувствие такое. У меня бабушка гадалка, я не рассказывал?

— Рафа!

— Ты слишком паришься.

— Он меня наизнанку вывернул и даже этого не понял! — завожусь. — Как еще с ним общаться?!

— С ним… — бормочет. — Может нежно?

Реагирую на этот совет молчанием. Слово «нежно» отлично мне знакомо, и своим звучанием оно бьет мне прямо в грудь.

— Слушай, — говорит. — Он в семь лет потерял родителей. Если он об этом никогда никому не рассказывает, то не от хорошей жизни. У него… много проблем с этим было. Его заносит. Постоянно. С ним просто терпение нужно. Он же извинился…

Извинился? Еще как…

Только решение дать ему зеленый свет снова — будет самым судьбоносным в моей жизни!

Я снова молчу, посылая в трубку только свое сопение. Кажется, мне хватило всего случившегося, чтобы наконец-то научиться не бросаться чертовыми словами сгоряча.

В трубке снова слышу лязг гитары. Грохот. Рафа чертыхается. Быстро лает:

— Едешь или нет?

Я комкаю в ладони сорванный с ветки лавровый лист и не менее резко отвечаю:

— Да!

Сбросив вызов, решаюсь еще секунду, и все-таки отправляю свой адрес. Через минуту на телефон падает информация из приложения такси: маршрут и номер машины. Точка назначения — село в десяти километрах от города.

Такси забирает меня через пять минут. Всю дорогу я бездумно смотрю на пейзажи, включаюсь, только когда въезжаем в поселок с вылизанными и закатанными в асфальт улицами. Дома здесь в основном новые, но попадаются и древние заброшенные дачи. Дом, у которого меня высаживает такси, — кирпичный двухэтажный коттедж, перед которым припаркован внедорожник с огромными колесами.

Это машина Рафаэля, ее трудно не узнать.

Следуя сброшенной им инструкции, звоню в калитку железного забора. Ее открывают почти сразу. Проходя через двор, кошусь на аквамариновую «Ауди», припаркованную перед въездом в гараж. Местность здесь неровная: чтобы попасть в дом, нужно в прямом смысле вскарабкаться на холм по каменным ступенькам, но это, кажется, плюс, ведь с крыльца обзор на миллион.

Рафа ждет в дверях. Вид у него босяцкий: застиранная майка и такие же шорты. Спрятав руки в карманы, он раскачивается на пятках и отходит в сторону, уступая дорогу.

Остановившись напротив него, заглядываю в дом. За просторным коридором — лестница на второй этаж и кусок широкой гостиной. Все очень сдержанное: плитка на полу, нейтральные стены. Из глубины доносятся звуки игровой приставки — свист шин и рев мотора. Чертыхания…

Проследив за моим взглядом, Рафа чешет затылок и говорит:

— Вэлком…

Смотрю на него с недоверием, прежде чем все же пройти вперед, на звуки. Сбросив сланцы, ступаю по прохладному полу, замечая повсюду разные мелочи, которые… делают этот дом очень обжитым.

— Да бля-я-я-дь… — разлетается по дому голос Артура.

Он сидит на диване перед огромной плазмой, и из-за спинки видна только его макушка.

Рафа следует за мной по пятам. Молчит, пока осматриваюсь.

На экране желтый «Ламборджини» влетает в стену. В углу на усилителе лежит та самая гитара, и у нее порвана половина струн…

Рафа встречает мой настороженный взгляд и сообщает:

— Он бухой в хлам.