Его Величество император

Глава 28

Эллана, Терра.

Вечером из госпиталя вернулся Джанни. Его встретили приветствиями, как и подобает встречать раненого героя. На вопрос, почему не поехал к Моне, он объяснил, что не хотел ее расстраивать своими повязками. Лучше он пересидит здесь, с друзьями, а к жене появится уже здоровым. Вся компания, после ужина, дружно напялила на него парик и отправила на императорскую кровать в качестве приманки. Остальные уселись в большой гостиной, обсуждать завтрашнюю процессию. Эльриан примерил траурное одеяние на костюм космодесантника, походил в нем по комнате, привыкая, выслушал пару едких замечаний по поводу своей внешности, и одобрение от Конрада по поводу здравомыслия. Мишель, с которого сняли, наконец, жесткую повязку, на радостях изощрялся в иронических комментариях, как вдруг тишину в спальне прорезал дикий женский визг и отборнейшая женская же ругань.

— Сработало! — воскликнул Эльриан, устремляясь в спальню. Остальные — за ним.

Представшая перед ними картина была достойна подмостков Театра комедии. На постели сидела расхристанная Вироника, в надорванной сорочке, с вывалившейся на показ одной грудью. Ручку запертой двери, ведущей в покои императрицы, дергала Иоанна, держащая в руках женское платье. На кровати восседал Джанни с голым торсом, обмотанным бинтами, в съехавшем набок парике и пультом от электронного замка в руке.

— Что за цирк?! — изображая недоумение, воскликнул император. Оказавшись в компании девяти одетых мужчин и одного голого, девица завизжала еще сильнее. Иоанна еще грязнее выругалась.

— Дамы, — обратился к ним Эльриан, — объяснитесь! Что вы тут делаете? Почему по всему полу моей спальни разбросаны предметы женского туалета? Джанни, ты вроде ранен, неужели решил исподтишка изменить Моне? Матушка, вы решили перейти в разряд камеристок? И прекратите шуметь! Сейчас сюда сбежится весь дворец!

В предусмотрительно распахнутые двери императорских покоев уже заглядывали любопытные гвардейцы и камердинер Тони.

— Тони, приведи сюда отца этой дамы нетяжелого поведения, и Эрвина.

Через несколько минут в спальню ворвались полностью одетый Эрвин и Вальтрон, завязывающий халат. Оба замерли на пороге.

— Так, дамы, я не получил внятных объяснений, почему вы обе оказались в моей комнате, причем девица в полном неглиже и в кровати с моим напарником? Долго еще ждать?

При виде отца Вироника попыталась залезть под одеяло с головой, Однако ее вытолкал оттуда Джанни с криком: — Куда полезла! Я человек женатый, к тому же раненый, мне девки в постели не нужны, жены хватает!

— Иоанна, прошу объясниться, почему вместо того, что бы скорбеть о погибшем муже, вы бегаете по императорской спальне с платьем моей дочери в руках?! — прогремел Вальтрон, — а ты, бесстыдница, что делаешь в постели раненого, женатого мужчины?

— Вы, вы, — захлебываясь от злости, прошипела Иоанна, — Вы нам ловушку подстроили!!

— Матушка, вас в мою спальню никто не звал, а уж тем более никто не приглашал в мою постель голых девиц! За старое взялись? Эльдара вспомнили? Так этот фокус второй раз не пройдет! Значит так, Вильм, шума поднимать не будем, забирай свою дочь и внуши ей правила поведения для незамужних девиц! Если слов не понимает, то разрешаю действием. Матушка, я вас предупреждал. К сожалению, сейчас я вас отослать не могу, надо соблюсти приличия. Вдова должна проводить мужа в последний путь. А после похорон вы отправитесь в монастырь на Западном материке, под надзор дядюшки Иствуда, скорбеть о погибшем муже. И не сметь возвращаться без моего прямого приказа. Ваш двор я распускаю, с вами останутся две благочестивые дамы по моему выбору. Остальных дармоедов приставить к делу. Мужчин в армию, дам по домам, вести хозяйство, девиц — получать образование. Хоть высшее, хоть среднее. Насчет твоей дочери, Вильм, поговорим после. А сейчас заканчиваем цирк. Джанни ранен, ему покой нужен, зря, что ли, я ему кровать уступил? Отдыхай, напарник. Всем покинуть помещение.

Вальтрон вытащил дочь из кровати, вырвал ее платье из рук Иоанны и напялил на полуголую дочь задом наперед, а потом за руку выволок ее из спальни, подмигнув напоследок Эльриану. Четверо гвардейцев окружили Иоанну и увели ее.

Эрвин тяжело дыша и вытирая лоб, плюхнулся в кресло у окна. Тони подобрал разбросанные по комнате трусы, лифчик, колготки и сложил в мешок. Он явно не знал, что с вещами делать.

— Выкиньте на помойку, Тони. Нечего разбрасывать! Все, ставим электронные замки, убирать будут роботы, их тоже пришлют, а доступ в мои покои будут иметь только присутствующие. Пошли спать! Да, Тони, раз уж встал, сделай мне ванну, хочу от этой грязи отмыться. Жан, ты куда? Остаешься в кровати, тебе нужнее с твоей спиной.

— Не слишком ли ты круто с матерью? — отдышавшись, спросил Эрвин.

— Дядюшка, ты все еще играешь во всепрощение? Сегодня она бабу притащила, завтра киллера проведет! Хватит. Мне без нее проблем хватает. Посидит, подумает, стоит ли со мной рвать окончательно. Хотя, конечно, вряд ли перевоспитать удастся.

— Ладно, твоя мать, тебе и решать. Пойду я, а то я там кучу генералов оставил, не успел всем мозги промыть как следует. Прав ты был, распустились. Хорошо, что Вальтрона вторым регентом сделали, а то я бы совсем не справился. Мне бы военные дела наладить, что бы больше специалистов по подштанникам и одеялам в начальники боевой части не назначали.

— Хорошо, дядя, иди. Только давно спросить хотел, не решался. Что ты с Фредом решил?

— Он просился на базу в Туле, но его там видеть не захотели. Как-никак, все же объект повышенной секретности, разгильдяев не принимают. Послал в Арис, там есть военная база, как в Ристоне, так что работает помощником авиатехника. Посмотрим, что это даст.

— Посмотрим.

Появился Тони с докладом, что ванна готова. Эльриан простился с дядей и отправился смывать усталость сегоднящнего сумасшедшего дня.

Единственная моя, родная, самая любимая, бесценная!

Спасибо за твое письмо, твоя поддержка дала мне силы преодолеть ужас последних дней. Ты была права, писать очень трудно, не получается выразить все чувства, которые рвутся из груди. Надеюсь, твои кузены скоро восстановят безопасную связь, и мы сможем увидеть друг друга. За меня не беспокойся, самое страшное я уже пережил, опасность, грозящую мне, понимаю и принимаю все меры, что бы ее избежать. Ты умница, что решила скрывать от всех наши чувства, сделай вид, что наша помолвка расторгнута, она уже пустая формальность, ведь нашу свадьбу отменить невозможно. Я клянусь тебе, что приложу все возможные и невозможные силы, что бы покончить с мятежниками навсегда и как можно быстрее. Потому, что только тогда мы сможем без всяких опасений быть вместе на всю жизнь. А пока я возвращаю тебе твой бумажный поцелуй. Люблю, живу надеждой на встречу. Главное — береги себя. Мы переживем разлуку, и впереди у нас будут годы любви, радости, счастья. Целую, и не прощаюсь. Жду возможности увидеть твое милое, любимое личико, твои глаза, смотрящие на меня с такой любовью. Ощутить твои губы, пальцы, ласково поглаживающие мои волосы.

Влюбленный в тебя, навечно твой, муж.

Листок бумаги с императорским гербом Элланы дрожал в пальцах. На глаза наворачивались невольные слезы. Аннабель поднесла письмо к губам и застыла на мгновение, вдыхая чудом сохранившийся, очень слабый, родной запах. Как же ей хотелось предложить простой выход, сказать, нет, прокричать: — «Брось все, отрекись, благо есть в пользу кого, даже без наследства Бернардетт, только моего капитала нам хватит для спокойной жизни. Доучись на своем Морионе, стань, как и хотел космопилотом, пусть это тоже риск, но все же не такой, как сейчас! Будь только моим!» Удерживало ее понимание того, что это будет первой трещиной в их отношениях. Не отречется. Не откажется от своего долга, от обещаний, которые, наверняка, дал умирающему отцу. Не бросит Эллану. Не в его это характере. Что же, такого она полюбила, такого и будет любить, хотя ей даром не нужен ни высокий титул, ни власть, ничего. Но она научится. Научится быть первой леди Элланы. Императрицей. Согласится с тем, что часть их жизни всегда будет публичной. Что их семью, их отношения будут отслеживать миллионы любопытных глаз, Пристально разглядывать, обсуждать, сплетничать. Что же, если это та дань, которую придется платить за право быть вместе, то она готова ее отдать! Готова на все, что бы не повторился тот ужас страшных суток, когда она считала Эльриана погибшим. Она будет поддерживать его, настолько, насколько сможет. Всегда. А теперь надо подумать, удастся ли попасть на коронацию. Пусть хоть на сутки, пусть не под своим именем, пусть в гриме, но попасть и поддержать. Она прикинула разные варианты, и ее осенило — Наджар. Если Наджар уговорит дядю и приедет на церемонию, то сможет привезти и свою сестру, а сестре нужна компаньонка! Вот выход! Аннабель схватила коммфон и набрала знакомый код.

Процессия переноса тел усопших императора и принцев в кафедральный собор Эстиновы должна была начаться ровно в полдень, но народ толпился на улицах уже с раннего утра. Не то, чтобы все так жаждали проститься с императором, хотя Эвальд был хорошим монархом, налоги не повышал, за порядком следил, взяточников и прочих зарвавшихся чиновников карал строго. Больший интерес вызывал новый, молодой император. Это же надо было, что бы из такой большой семьи выжил только младший принц, которому только через месяц исполнялось двадцать лет. Совсем мальчишка.

Четвертого принца в Эстинове знали плохо, и слухи о нем ходили разные. И откуда бы народу его знать, если он до 17 лет учился в закрытом Кадетском Корпусе, а сразу по окончании уехал в академию на другую планету, Как будто на Эллане ни академий, ни университетов. И академия Военная есть, и Университетов сразу два — обычный и технический, учись, не хочу! Так рассуждали степенные, пожилые подданные. Женщин и девушек волновал другой вопрос. Среди них ходили слухи о необычайной красоте нового императора, и они хотели сами в этом убедиться, или разочароваться. Молодые мужчины тоже активно перешептывались. В новостях по Галанету, многие видели, что их бывший принц, а нынешний император выиграл какой-то очень сложный турнир по пилотированию на Морионе. Да и только вчера вечером группа военных пилотов в популярном баре «Пропеллер» (знать бы еще, что это слово означает!) бурно обсуждали отбитую воздушную атаку мятежников на столицу, в этой победе, по их словам, тот самый император сыграл чуть ли не решающую роль. Кто-то верил, кто-то считал это выдумкой. В общем, интерес был у всех.

Зазвонили колокола кафедрального собора, обозначая начало шествия. Если быть точными, то от Садового подъезда дворца до него нужно было всего лишь завернуть за угол и пересечь площадь, но процессия двинулась в обход дворца, что бы ее могло увидеть больше народа. Впереди, со знаменами Элланы, Эстиновы и личным императорским штандартом ехали на черных конях знаменосцы. За ними, в гордом одиночестве, на вороном коне — новый император, тоже облаченный в черное, с обнаженной головой. Далее следовал эскорт из взвода гвардейцев. За ним — катафалки с гробами, по старшинству. Император, кронпринц, второй и третий принцы, дети Эдмонда, сын Энтони. Снова гвардейцы почетного эскорта. И уже потом — конные открытые ландо с остальными членами семьи. Вдова Эвальда в окружении регентов, вдова Эдмонда, в сопровождении маркизы Торас, а так же Виолетты и Вироники Вальтрон, причем последняя совершенно неприлично елозила по сиденью. Энтони в корсете, жестко удерживающим позвоночник, жена его поддерживает, сзади министры, советники, правящие герцоги, возглавляемые Иствудом — братом императрицы. Все взгляды были устремлены на нового правителя. Ничего особенного. Никакой особой неземной красоты. Не слишком молодо выглядевший блондин, грузный, не блещущий фигурой. Но посадка на лошади красивая, уверенная. Лица как следует не разглядеть, бледно-золотистая челка падает на лоб. Траурный кортеж обогнул угол парковой ограды, первые всадники выехали на набережную, куда выходила задняя стена дворца, произошла небольшая заминка, что-то с лошадью императора, она сбилась с шага, он обернулся и сказал что-то эскорту, но через пару секунд мерное движение возобновилось. Доехали до площади, эскорт спешился, император тоже, в одиночку поднялся по ступеням и скрылся в дверях собора. Стоящие по сторонам гвардейцы разобрали гробы и на руках внесли в храм. За ними потянулись вышедшие из ландо члены правящей семьи, и прочие участники процессии. Из собора полились звуки органа. Началась поминальная служба.

Эльриан вошел в храм, стараясь не морщиться. Сейчас он на себе ощутил мощь удара старинного порохового оружия. Странно, что не было слышно выстрела, при испытаниях оно громыхала так, что слышно было, наверное, за километр. Стрелка подобрали отменного, дырка на черном мундире была прямо напротив сердца. И, кстати, оно до сих пор ныло, что ему совсем не нравилось, помня предупреждение доктора Грог. В соборе было пока пусто, тихо и сумрачно. Из-за колонн тут же появилась вторая часть его охраны, во главе с Мишелем, которому пока не разрешили ехать верхом.

— Принимайте с боевым крещением, — улыбаясь сквозь силу, поприветствовал император охрану, — если не сумеем выловить всех шпионов до коронации, то когда-нибудь они меня достанут! — Он устало опустился на одно из сидений для знатных прихожан.

— Откуда стреляли?

— С реки, с одной из барж или лодок. Конрад должен был дать команду перекрыть набережную, реку и выход в море. Выше по реке плотина, на лодке далеко не уйдешь.

Эльриан рефлекторно потер место попадания пули, застрявшей в усиленном жилете костюма космодесантника.

— Надо извлечь пулю.

— Потом, сейчас разоблачаться нельзя, раскроем секрет. Тут медики есть?

— Что? Все-таки ранило? — озабоченно спросил Мишель.

— Нет, ударило, но в область сердца, и оно как-то ноет. Надо спросить, почему.

В храм начали заносить гробы, устанавливать на подставки, открывать крышки. Потянуло легким запахом формалина, или чего-то похожего.

— Консультация желательна. Заодно, на будущее буду знать, как себя вести, если атака повторится. В этот раз не ожидал выстрела с реки, дернулся, надо бы рот у коня проверить, не порвал ли губу, Жалко животину! Слушай, давай уйдем, мутит, и медикам все же надо показаться. В храме будут только свои, народ пока не поместится, не заметят отсутствия. А регентов дядя Эуженио предупредит.

К ним уже подходил облаченный в траурные одеяния архиепископ.

— Ри, что случилось? — спросил он, озабоченно глядя в бледное лицо племянника.

— Стреляли, дядя, и попали. Защита спасла. Вот сейчас не понимаю, плохое самочувствие из-за удара по груди, или больше от испуга.

— Тебя испугаешь! Сказки не рассказывай, просто от неожиданности небольшой шок. Значит так, здесь ты пока не очень нужен, возвращайся во дворец, будем всем говорить, что ты бдишь ночью, а днем работаешь. Так что пусть за тебя регенты отдуваются.

— Но я хотел…

— Знаю. Унас еще две недели в Эстине, там и отдашь дань и отцу, и братьям! Туда посланцам Сардора не добраться. Ребята, выходите через Архиепископский вход, дверца в прихожей, за моим кабинетом, затеряетесь в толпе. Я сейчас дам приказ опять подобрать сутаны, хотя бы на трех человек, остальные так и пойдете, гвардейцами.

До дворца добрались благополучно, и у Эльриана состояние вроде улучшилось. Но Патрик Штерн все равно уложил на койку, проверил сердечную деятельность, установил, что имела место легкая контузия мышцы сердца и сильный ушиб ребра. Госпитализировать не стал, но посоветовал щадящий режим на 2–3 дня.

— Да что за невезение! — возмущался Эльриан, занимая императорскую кровать, освобожденную Джанни, — 10 дней в Эстинове, и больше половины из них на кровати! Нет, Эстинова точно не для меня! Решено, под благовидным предлогом переношу столицу в Эстину. Давно мечтал, отцу все намекал, безрезультатно.

— Если бы ты все эти 10 дней лежал, как велели, а не скакал по дворцу и по авиадромам, то я бы твои жалобы понял, — ухмыльнулся Мишель, — да, я тут еще запамятовал. Кто у нас, так, мимо проходя, еще и вражеские авионики сбивал и сажал, вот не помню, кто же это был?

— Хорошо, не ехидничай, давай указ об эвакуации столицы начерно набросаем! Что бы время не терять. Ива пригласи, извинись, что мне лежать три дня велели.

Костюм починили, используя срезанные с жилета карманы, дырку заделали какой-то изобретенной химиками смесью. На область сердца положили дополнительный слой и еще одну заплату сверху. Стрелявшего поймали. Как и ожидалось оказался наемником — киллером. Пленных летчиков и несостоявшегося убийцу отправили на север, в крепость форта Норт, считавшуюся самой неприступной на Эллане. Они были нужны, как свидетели.

Ожидаемо, после всех обязательных мероприятий к императору нагрянули регенты.

Молебен и начало прощания прошли спокойно, без происшествий. Герцог доложил, что Виронику, после домашнего внушения, отправил в замок Вальтрон, под надзор верных ему слуг. Эрвин обрадовал изменениями в армии. Проржавевший армейский механизм, наконец, начал движение, постепенно ускоряясь, так что появилась надежда, что месяца через два армия полностью будет готова отразить любую атаку, особенно с помощью извне, намекая на Холдинг. Эльриан не сдержался и возразил, что два месяца это много, надо быстрее. Эрвин грустно сказал, что он назвал самый длинный срок, успеют раньше — будет совсем хорошо.

— Ладно, дядя, — неожиданно покладисто согласился Эльриан, — только тогда надо эвакуировать столицу. Защита такого большого города оттянет много сил, которые будут нужнее в другом месте.

— Ты что, предлагаешь сдать Эстинову? — с удивлением спросил Вальтрон.

— Ни в коем случае! Эстинову будем оборонять, тем самым оттянем и свяжем войска противника. Ему же придется перебрасывать подкрепления очень неудобным путем. Но, наверняка полностью закрыть небо над столицей мы не сможем, возможны бомбардировки и применение ракетного оружия. Население будет страдать. Проведем церемонию прощания и обратимся к населению с разъяснениями о грозящей опасности. Пусть все, кто захочет, смогут уехать. Совсем неимущим выдадим небольшие пособия, для обустройства на новом месте. Часть сможем переправить на Западный материк, там скоро не будет хватать рабочих рук. Переправлять будем морем, через Гардерик. Туда ни ракеты, ни авионики с Циола не долетят. Вряд ли они доставят что-то уж чересчур убойное. Своих заводов у Корпорации Сардор нет, а закупки тяжелого вооружения неизбежно привлекут к ним внимание. Они просто побоятся. Пока же народ прощается, потихоньку переведем все министерства в Эстину. Так, что бы на их работе это не отразилось.

— А потом, придется же отстраивать столицу заново?

— Столицу не придется. Только расширять. Она останется в Эстине. Эстинову сделаем так сказать, коммерческой и деловой столицей. Пусть ее восстановлением займуться крупные компании. Так и раньше поступали во многих странах на Терре, и теперь тоже поступают на многих планетах. Столица — один город, деловой центр — другой.

— Что же, это имеет право на жизнь, — заявил Вальтрон, — интересные у тебя мысли. Главное, цел останься! Первая ласточка уже прилетела, думаю, на этом гады не остановятся. Так что не расслабляемся!

— Хорошо, подумаем над приказами об эвакуации, — присоединился к нему Эрвин, — Отдыхай, племянник, как-никак сегодня у тебя есть повод расслабиться, только увы, ненадолго!

Обсудив свой план с Наджаром, и обговорив все нюансы, Аннабель решилась на разговор с отцом. Альберт сидел у себя в кабинете и слушал доклад руководителя группы ученых-исследователей, изучавших проблему безопасной добычи фридония в условиях обитаемой планеты. В связи с агрессией Сардора предстояли большие расходы и освоение месторождения следовало ускорить. Аннабель посидела в уголке. Обсуждение шло обезличенно, но ей было понятно, что речь шла об Эллане. Выводы были неутешительны. Если еще для безопасного извлечения руды шахту достаточно было прикрыть колпаком, наполненным инертным газом вроде гелия, то переработка сырья требовала слишком больших территорий, прикрытых огромными куполами и огромном же количестве инертного газа. Причем, любой сбой грозил катастрофой планетарного масштаба. Хорошо зная своего молодого зятя, Альберт понимал, что на такой риск для планеты Эльриан никогда не пойдет. Самое обидное было, фридоний вел себя агрессивно только в виде руды. Разделенный на отдельные фракции, он терял свою агрессивность и с ним спокойно можно было работать даже в атмосфере обитаемых планет. Поблагодарив ученых и выделив дополнительные средства на продолжения исследований, Альберт обернулся к дочери.

— Вот, бьемся, бьемся, а решения все нет. Богатство лежит, а не взять. «Видит око, да зуб неймет», как в басне! Ты же понимаешь о чем речь, да? Супруг наверняка просветил.

— Знаешь, не просветил, ты все же плохо его знаешь, если так думаешь! Я сама догадалась. Что еще может интересовать Сардор так, что бы Крейг просто подставился под межпланетный трибунал? Папа, а почему вы так зациклились на переработке сырья прямо на планете?

— Особенности самого сырья. Нетронутый фридоний может лежать веками в толще породы, но только тронь, и в нем начинаются процессы, приводящие к необратимым изменениям. Потеря одних суток — это 10 % полезных фракций, дальше — в геометрической прогрессии.

— А где конкретно находится месторождение?

Альберт развернул карту Западного материка.

— Вот, ближе всего к поверхности фридоний залегает вот здесь, в пустыне, между вот этими отрогами Голодных гор.

Аннабель посмотрела на карту и задумалась.

— Какое расстояние от месторождения до берега океана?

— Около 60 километров.

— Хорошо. Вот, смотри, шахту накрываете колпаком, так? Существуют две шлюзовых камеры, для рабочих и для грузов, так?

— Да, все так.

— Для доставки руды на будущий комбинат вы планируете тоннель. А почему не строите комбинат рядом с шахтой?

— Дочка, пустыня на самом экваторе, там очень высокие температуры, а переработка фридония на определенных этапах требует заморозки!

— Хорошо. Смотри, состав, ведомый скоростным электоровозом, преодолеет расстояние до побережья максимум за час, в хорошо оборудованном порту разгружаем контейнеры. Да, забыла, контейнеры должны быть изготовлены по космическим технологиям, закрывающиеся герметично. Так вот, контейнеры должны иметь плавучесть, буксир тащит несколько контейнеров на грузовой терминал Пренды, их погружают в грузовой челнок и переправляют на Истрим, где у нас уже есть космопорт. На Истриме и строите перерабатывающий комбинат. Не надо никаких колпаков, тоннелей, дорога длинней, конечно, но все окупается безопасностью планеты и отсутствием колоссальной стройки с куполами с инертным газом. При хорошо налаженной логистике, когда схема заработает, фридоний попадет на переработку меньше, чем за сутки, так что потерь почти не будет!

Альберт смотрел на дочь удивленными глазами. Почему они так зациклились на переработке фридония на поверхности планеты? Почему сразу не подумали об Истриме? Строили-то космопорт именно в расчете на фридоний! А теперь первокурсница медицинского факультета нашла решение проблемы, над которой они бились почти три года! Да, потребуется больше челноков, потребуются плавучие контейнеры, железная дорога, но все эти расходы не идут ни в какое сравнение с сооружением гигантских куполов над опасным для планеты комбинатом. Челноки они произведут на своих заводах, а контейнеры постепенно начнут производить на самой Эллане, на почти законченной площадке под перерабатывающий комбинат. Кстати, там места хватит и для размещения производств для сборки авиоников и мобивенов разного назначения. Рабочих рук на Эллане хватает и они дешевле, чем на индустриальных планетах!

— Белль, твое предложение гениально! Как ты до него додумалась?

— Но, папа, я все же почти неделю, как императрица! Надо о планете и народе начинать думать, — смеясь ответила дочь.

— Хорошо, ты хотела меня о чем-то спросить?

— Да, но только ты выслушай сначала, а потом начинай возражать!

— Начало мне уже не нравится!

— Выслушай. Наджар едет на похороны семьи и коронацию Эльриана. Он берет с собой сестру, она хочет познакомиться с его невестой, Виолеттой Вальтрон. Сестре нужна компаньонка. Обе девушки будут в традиционных нарядах Харры, проще говоря, в балахонах, с вуалями на лице, обязательными для невинных дев в общественных местах.

— Все, можешь не продолжать. Ты хочешь быть этой компаньонкой.

— Да, папа. Я хочу увидеть мужа. Я чувствую, ему нужна поддержка. Потом мы расстанемся, почти на полгода. На зимних каникулах ты что-нибудь придумаешь, ну, хоть подписание обновленного договора, а я как-нибудь просочусь. Сейчас же никакой опасности нет. В здравом уме никто с будущим эмиром ссориться не будет. А под их балахоном меня никто не узнает. Откроюсь только Виолетте, но она надежная, к тому же мне благодарна, ну и Элю. Так как?

— Да, озадачила… я планировал взять с собой Этельберту, правда с ней еще не говорил.

— Папа, вот брать Этельберту было бы ошибкой. Она может сыграть таким же фактором давления на императора, как и я, но ее не замаскируешь, и моим здравомыслием она не отличается. Пообещай ей видео, кроме того, связь наладили, так что посмотрит на экране.

— Хорошо, я хочу переговорить с Наджаром, но, наверное, соглашусь. И ты уже можешь связаться, со своим Эльрианом, только подожди, пока Норберт разрешит, еще защиту от прослушки до конца не отладили. — «Спокойный и довольный Эльриан нам сейчас больше всего нужен»! — подумал Альберт про себя.

Эвакуацию министерств тихо провели, сейчас перевозили остатки архивов. Эстина оживала, возвращая себе отобранный тремя столетиями назад статус. В Старом Дворце, где после смерти принцессы Сибиллы никто не жил до переезда Сабрины с детьми, только порядок поддерживался, кипела работа. Обновляли покои императора, чистили, мыли, натирали, убирали остальные помещения, включая гостевое крыло. Ожидался приезд инопланетных гостей. Уже известила о своем приезде старуха Виттория с дочерью, старшая сестра Элисабель с мужем, тетка императора, Эльса, без мужа, но с наследником, наследный принц Харры, Наджар, с сестрой и еще с десяток монархов, президентов, и прочих правителей. Большинство, как ни странно, с дочерьми. Мятежники на Циоле притихли. Воздушные силы успешно отбили еще две атаки, наступило затишье. Сотрудники безопасности сбились с ног, мечтая о будущем, когда это все закончится. Подливала в огонь неизвестность. Ходили упорные слухи, что новый император уперся, и во что бы то ни стало, хочет короноваться, вопреки традиции, в Эстинове, что бы доказать, что он мятежников не боится. Глупость полная. Но что еще ожидать от двадцатилетнего юноши, на которого неожиданно свалилась корона?! Пока же Эстина готовилась к похоронам, на космодроме Пренда спешно возводили временные помещения, а Эстинова пребывала в растерянности.