Его Величество император

Глава 32

Эллана. Коронация.

День рождения Эльриана прошел скучно, был торжественный обед и все, никаких развлечений, только разговоры со сплетнями. Гюльнар и ее компаньонка в них участие не принимали. Сразу после обеда Эльриан устроил совещание с регентами, обсудили размещение гостей в соборе, на коронации. Где она пройдет, император так конкретно и не сказал, обещав сообщить утром 12-го. Регенты были недовольны, но стерпели. Гостям сообщили, что утром подадут мобивены и гостей доставят на место во-время, до Эстиновы всего 4–5 часов лету, успеют.

11-е число все прошло в хлопотах. Конрад налаживал управление андроидом Васей, портной раз десять примерял мундир императору, пока не дождался приказа исчезнуть и раньше утра 12-го не появляться. Отделавшись от всех, Эльриан посвятил остаток дня Наджару и его сестре с компаньонкой. Вечером же его почти из постели вытащили регенты. Он еле успел спрятать Белль в гардеробной. Причина была просто сверхважной — жалоба неугомонного герцога Боннэбьен на то, что его на коронации посадили в задние ряды, а женщин взять с собой не позволили. Он вынужден был довольствоваться обществом сыновей и будущей невестки. Вальтрон Виронику взять в свою ложу отказался. Эльриан вовремя вспомнил о просьбе доктора Грогг не сдерживать эмоции и наорал на крестного и дядюшку, что видеть рожи Бонифация и Бертрана на коронации он не желает, так что тот пусть скажут спасибо, что их вообще куда-то посадили! С наглостью семейства Боннэбьен надо было что-то решать. А сейчас ему в голову пришла идея, как избавиться от надоедливого семейства навсегда. Он дал команду Саарте переправить Бонифация в Эстинову. Якобы тот сопровождает императора к месту коронации. Посмотрим, что натворит старик, почувствовав себя дедом императора. В любом случае, министром финансов ему уже не быть. Лучше всего, услать Бонифация на какую-нибудь планету, не слишком важную для Элланы, послом. Этой проблемой он озадачил Вальтрорна и, наконец, смог избавиться от посетителей.

Утром 12 августа, Эльриан только успел отвести Аннабель к Наджару, как на него накинулась толпа, начав подготовку к коронации. Еле удалось позавтракать. Парикмахеры, портной с помощником, оба камердинера — Сальваторе и Тони. Готовили, как барышню к первому балу. Ванна, прическа, одежда. Приходилось терпеть. Все должно было быть идеально. Посмотрев на себя в зеркало и убедившись, что выглядит он достойно, пошел знакомиться с конем. И тут случилась первая накладка.

Насмотревшись на полноватую фигуру императора, конюхи приготовили все того же флегматичного мерина, на котором Эльриан ехал в похоронной процессии. Появление стройного, подтянутого молодого атлета для конюхов оказалось сюрпризом. Естественно, мерин был забракован. Из гвардейских конюшен привели вороного, молодого, диковатого жеребца. Старший конюх трясся, боясь ответственности. На жеребце раньше ездил Бертран, и он его раз пять скидывал, пока командиру не подобрали более тихую кобылу. Но другого вороного жеребца быстро найти не смогли. Эльриан подошел к красавцу, напоминающему Дитера — и проточиной на лбу, и белыми носочками, достал припасенное печенье, жеребец охотно взял подношение. Старший конюх подошел, желая помочь императору сесть в седло, но не успел. Эльриан оперся о переднюю луку и одним махом взлетел на спину коня. Тот заплясал под незнакомым всадником, Эльриан пустил его легким галопом по кругу, давая привыкнуть. Вроде знакомство состоялось, но у ворот горячий конь встал на свечу, испытывая всадника. Конюхи кинулись на помощь, но император жестом и окриком остановил их.

— Куда! Назад, не пугайте коня, и не с такими справлялся! — Несколько минут борьбы, и конь подчинился, пошел чинным «парадным» шагом. Эльриан дождался эскорта. Подьехала охрана. Мишель приблизился к императору и тихо что-то сообщил.

— Жаль Васю, хорошая была машина, я, честно, рассчитывал на снайпера, но «друг» Сэм решил оторваться по полной. Экраны в Эстине переключить успели? Нет? Не переключайте, посмотрим на поведение Бонифация и его семейки. Пусть все записывают.

Герцог Боннэбьен, злобно пыхтя устроился в кресле салона большого императорского авиона, стартовавшего к Эстинове с авиадрома Арис. Впереди, в сопровождении Конрада Харлоу, этого выскочки, даже без титула, сидел какой-то очень спокойный и тихий император.

Сзади перешептывались две дуры — дочь и жена. Прошляпали все, что только можно. Прав был Эвальд, когда отговаривал от скоропалительной свадьбы с подавальщицей из портового трактира, пленившей вдовца-герцога крепким теломи и румяным лицом с которого не сходила веселая улыбка. Зря он понадеялся на то, что его древняя кровь возьмет верх, и дети пойдут в него. Радовал только старший сын, от первой жены, и то частично. Имея такую протекцию при дворе, отказался от должности и осел во владениях, твердо сказав, что если герцогством не заниматься, то они вскоре пойдут по миру, несмотря ни на какую дружбу императора. И хорошо, пусть ведет хозяйство, теперь Эвальда нет, надеяться на помощь не на кого, впереди грядет проверка финансов, которой герцог боялся. Пользуясь дружбой простака Эвальда, благодарного ему за «спасение» во время подстроенного им же, Бонифацием, «кораблекрушения», он несколько раз запускал руку в государственные финансы, последний раз, как на зло, сразу после Нового года, что бы покрыть карточный долг пьяницы, младшего сыночка. Старший затеял какие-то перемены в хозяйстве и категорически отказался давать деньги разгильдяю. Герцог понадеялся на дружбу с Эвальдом. Тот на многое мог закрыть глаза, чего не сделает, так не вовремя спасшийся его сынок. В отличие от своих дур и их покровительницы Иоанны, он оценивал Эльриана совсем по-другому. Эвальд недаром выделял младшего и не раз повторял, что лучшей кандидатурой на престол был бы именно он, а не добряк Эдмонд. Но менять законы о престолонаследии император считал преждевременным. И вот, этот лучший кандидат, через несколько часов будет коронован. Он-то не постесняется и законы поменять, и старого друга отца за растрату посадить, это герцог понял, уже разок столкнувшись с Эльрианом. От такого императора будут одни неприятности. Лучше бы его мятежники прикончили. Вот тогда…

Додумать крамольную мысль, что тогда, герцог не успел, прилетели. Конрад под ручку повел императора к мобивену. Бонифаций припустился за ними.

— Ваше Величество, а мне куда? — воззвал он к монарху.

— Следуйте за нами, герцог, — каким-то металлическим голосом сообщил император. Бонифаций поспешил выполнить приказ. Разместились во дворце. Утром началась суматоха перед коронацией. Так как собор был рядом, далеко ездить не надо было. Гвардейцы, бывшие подчиненные его сына, образовали коридор, застелили ковровой дорожкой, по которой и пошел будущий правитель. Бонифаций с семьей и охраной изображали свиту. Подошли к собору, Эльриан повернулся и помахал народу рукой, стал подниматься по ступеням храма. К счастью, по традиции, один. Немногочисленная свита должна была подняться только когда Эльриан войдет в храм. Эскорт, охрана в храм не входили, ждали снаружи. Бонифаций стоял, ожидая, когда можно будет тоже подняться. Сзади шептались дамы. Императору оставалось пять ступенек до входа, когда прогремел взрыв! Пламя взметнулось к небу, полетели какие-то обломки, стекла, закричала толпа. Когда дым рассеялся, вместо ступеней красовалась воронка метра три в диаметре, и никакого признака только что поднимавшегося по ступеням человека. Громко выругался Конрад, откуда-то появился Стивен Райс, прозвучала команда оцепить место происшествия и площадь. До Бонифация только сейчас дошло, что мальчишки Эльриана больше нет, его внук Эдгар — император, все, свобода, ура! Надо застолбить власть! Он подскочил к Стивену, и заорал:

— Что тут вы распоряжаетесь, есть и поважнее вас! Я дед малолетнего императора! Будущий регент! Как вы допустили до такого! Я вас снимаю с должности! Я… — что командовать дальше он не знал. Стивен Райс смотрел на него с издевкой, ожидая продолжения. Конрад сидел на корточках у воронки и ворошил груду обломков шпагой в ножнах.

— Конн! — позвал Райс, — что ты там ищещь? Взрыв был такой силы, что, наверное, и клочков не осталось! Центнер заложили, не меньше!

— Жалко Васю, Стив. Хорошая была машина, умная. Слышал, если мозги сохранились, то можно восстановить. Тело ерунда, главное — мозги, там вся личность. Кроме того, он мог засечь направление сигнала на подрыв. Тут явно дистанционное управление.

— Заканчивай, дай поработать специалистам, если найдут, то все равно все сохранять будут.

— Что вы болтаете! Какой Вася! — вновь заорал герцог, — полное неуважение к погибшему. Ладно, я понимаю, Эльриана не уважали, не любили, но хоть видимость сохранить-то можно! Хоть видимость скорби, все же человек погиб! И гости, там же полный собор гостей, Господи, что им сказать? Как объяснить, и все на мне, все на мне, все же ближайший родственник нынешнего императора Эдгара!

— Успокойтесь, герцог, Все не так страшно. Гости из Эстины не приехали, так что объясняться не надо. Надо ловить злоумышленников. И Эдгар только кронпринц, так что, хоть вы и его родственник, но не вам здесь распоряжаться! Через час включим Эстину, посмотрим, как прошла коронация, а пока соблюдаем спокойствие и ловим преступников!

Герцог замер с открытым ртом.

Конь больше дурить не пробовал, видимо понял разницу во всадниках, ровно шел церемониальным шагом, красиво выгибая шею. Император спокойно проехал через площадь, по мосту через Эст, еще одну площадь, перед собором, не доезжая до ступенек, покрытых ковром остановился, сразу подбежал заранее спешившийся командир гвардии, придержал коня. Эльриан соскочил на землю и медленно поднялся по ступеням. У распахнувшихся дверей храма остановился на мгновение, обернулся, давая себя рассмотреть народу, а корреспондентам заснять, и вошел в собор. Храм был полон. Между величественных колонн, поддерживающих древние своды были возведены временные ложи для зрителей в три яруса, полные народа. В дальнем конце узкого пространства на возвышении стоял трон, ожидая будущего хозяина, по бокам от него самые родовитые, после него, люди империи стояли, держа на бархатных подушках атрибуты власти — корону, державу, скипетр и меч. — «Спектакль», — пронеслось у него в голове. Вспомнился разговор с Жени Грасс, о постоянной необходимости играть роли. От этих мыслей его отвлек голос дяди — Архиепископа Элланы, второго по значимости главного действующего лица представления, после него.

— Эльриан Эстрейл Этерлинг, сын Эвальда, зачем ты вошел в эти древние стены?

— За тем, что принадлежит мне по воле Господа нашего и по праву рождения, — прозвучал выученный наизусть ответ.

— Ты готов принять на себя всю тяжесть долга перед планетой и народом, ее населяющим?

— Готов.

— Преклони колени перед Господом и клянись!

Подушка для коленопреклонения лежала на три ступени ниже трона. Эльриан легко опустился коленями на нее. Замер в ожидании.

— Клянись быть справедливым правителем.

— Клянусь.

— Всегда ставить интересы народа и планеты, тебе врученной, выше собственных!

— Клянусь!

Дядя помазал чем-то сильнопахнущим лоб, повернулся, взял корону Элланы с подушки.

— Этой короной, волею Господней, ты обручаешься с Элланой до конца твоего срока в этом мире. Готов ли ты нести эту ношу?

— Готов.

— Клянешься ли ты беречь вверенную тебе Господом планету как родную мать, любить, как жену и направлять на путь истинный народ свой как чад своих?

— Клянусь!

— Да свершится воля Господа нашего!

С этими словами архиепископ опустил корону на голову племянника.

— Встань, Эльриан Эстрейл Этерлинг, волею Господа император Элланы, третий под этим именем и займи положенное тебе по праву рождения и по воле Господа нашего место!

Архиепископ протянул руку, помогая быстро подняться, и провел Эльриана к трону. На плечи легла пурпурная мантия, в правую руку держава, в левую — скипетр. Опоясали поясом с церемониальным мечом. В тот же момент раздались звуки гимна, раздался колокольный перезвон и звуки артеллирийского салюта. Все. Действие закончено. Корона ощутимой тяжестью лежала на его голове. Эльриану вспомнилось, как пошатнулась Аннабель от тяжести герцогской короны. «Надо будет заказать легкую копию»- мелькнула в голове крамольная мысль. Звуки музыки и перезвон стихли, он еще помедлил минуту, давая возможность фотографам и операторам запечатлеть его. Затем Эльриан поднялся с трона и по традиции поблагодарил всех присутствующих, как свидетелей церемонии. После спокойным шагом вышел на ступени собора. Опять остановка, что бы этот момент был запечатлен многочисленными камерами, передача державы и скипетра в руки хранителей. Ему подвели коня, император быстро вскочил в седло, окружившие его гвардейцы расправили мантию на спине скакуна и процессия двинулась в обратный путь более длинным путем, давая жителям древней Эстины вдоволь рассмотреть своего молодого императора. На середине площади Эльриан не удержался от небольшого хулиганства, так сказать, в компенсацию за все те дни, что пришлось появляться перед народом в виде неповоротливого, грузного толстяка, в угоду безопасности. Он вздыбил коня, удерживая того только одной рукой, вторую поднял, приветствуя собравшийся на площади народ. Ответом был приветственный рев толпы и бледные лица сопровождающих. Больше он судьбу не испытывал, остальной путь проделал спокойным, церемониальным шагом. Оставался только один опасный момент — появление на балконе дворца и тронная речь перед всем народом. Больше всего его в этот момент угнетала невозможность появиться на балконе бок о бок с любимой женой. Ничего, они отыграются через год! На свадьбе и коронации императрицы! Положенные слова были сказаны, приветствия народа получены, можно было удалиться в свои покои и переодеться перед торжественным обедом.

Герцог Боннэбьен с удивлением и раздражением смотрел на безмятежно-спокойные лица как заместителя Саарте, так и на нового начальника личной охраны императора. Как будто они были рады прогремевшему взрыву. — «неужели они тоже рады гибели императора? Заговорщики? Как это понять»?

В этот момент полковник Райс спросил Конрада:- Эльриану кто сообщит? Процессия уже должна была начаться! Или еще есть время?

— Я соединюсь с Мишелем, он сейчас командует вместо меня. Рад-радешенек, что разрешили в седло сесть! Пусть известит императора, что он может свободно круг по Эстине проехать!

— Давай, соединяйся!

Конрад начал набирать код в коммфоне, ответили, он отошел и стал что-то объяснять. Вернулся. — Все доложил, велено экраны в Эстинове пока не включать, пусть немного погрустят, включим, когда в Эстине закончат. Там немного задержались, с жеребцом проблема вышла, не знали, что Эльриан в своем естественном виде будет. Сейчас он с конем справится и поедут.

— Это чтоб Эльриан с конем не справился? Что за конь такой?

— Так приготовили мерина, на котором он в похоронной процессии ездил, естественно, он для коронации не годится! Привели ему на замену того змея, что Бертрана скидывал. Вот он его сейчас в норму приводит, дает почувствовать разницу. Красивый конь, только норовистый.

Подошли дознаватели, держа в руках какой-то круглый предмет.

— Вот, нашли у дверей собора, вроде мозги должны быть здесь!

Бонифаций увидел в руках эксперта голову с лицом императора, только странную. Из шеи торчали не ткани человеческого тела, а обрывки проводов и металл.

— Что это? — в ужасе спросил герцог.

— Это, дорогой герцог, голова робота, который изображал нашего императора. И героически погиб вместо него!

— Как робота? Он же шел сам, говорил со мной!

— Это андроид, точная копия человека. Может ходить, говорить, и много еще чего, что в программу заложено. Так что рано вы обрадовались, что дедом императору стали. Эльриан жив-здоров, видимо сейчас подъезжает к собору в Эстине! Так что мы с Васей свою роль выполнили. — грустно сказал Конрад.

— Не переживай, — похлопал его по плечу Райс, — спецы говорят, что мозги обычно в голове, восстановят твоего Васю!

— Эльриан просил для этого экзкмпляра мозги в зад упрятать, на снайперов рассчитывал!

— А мы проверим, тем более надо выяснить, откуда сигнал шел! — Бодро заявил эксперт-техник, — если мозги оставили на месте — точно восстановят!

Пребывание на балконе затянулось, народ не хотел отпускать нового императора. Пришлось задержаться. Так что времени до обеда почти не оставалось. Камердинеры только успели заменить императору пропахший лошадью, запыленный мундир на новый, чистый, а церемониальную корону на так сказать, «повседневное» очелье, как всех участников и зрителей коронации пригласили к столу. Пришлось вновь выслушивать тосты, здравицы, пожелания, терпеть жадные взгляды девиц, вдруг увидевших вместо бесформенного чучела стройного красавца, и теперь страстно желающих обратить на себя его внимание, благо харрским дамам путь за общий стол был закрыт. То, что отношение к Наджару и его сестре было особым сегодня было еще раз подчеркнуто слишком близким расположением их мест в храме к трону. И никто не догадывался, что этой чести они оба, и брат и сестра, были обязаны скромной компаньонке. Наджар только посмеивался в усы.

Наконец, бесконечный обед подошел к концу. На завтра никаких мероприятий назначено не было, правда, должна была состояться свадьба Бертрана и Вироники, но та заявила категорически, что тринадцатого числа замуж не пойдет. Решено было пойти навстречу и свадьбу перенести на один день, на 14-е. Так что завтра был практически выходной. Из гостей тоже никто не решился выехать в «несчастливое» число, кроме того, некоторым нужно было закончить начатые переговоры. Император решил посвятить этот день делам. Вызвал ректора Университета и начальника Военной академии.

Генерал Кортни уже знал от декана Воздушного факультета о пожелании императора, завершить образование на Воздушном факультете вверенной ему академии, причем, досрочно. К его удивлению, славящийся своим упрямством и отсутствием почтительности перед титулами, Чарльз Гренадин спокойно заявил, что согласен, только надо посмотреть документы из Морионской академии, какие предметы можно зачесть на его факультете. А на вопрос о том, неужели он изменил свое мнение о титулованных особах. Чарльз рассмеялся и ответил, что титулованная особа, способная на тяжелом истребителе сбивать легкие, да еще при их численном перевесе, вызывает только зависть своим мастерством и вполне может быть достойной закончить обучение досрочно, тем более, это нужно планете. Так что вопрос с Академией был практически решен. Был еще вопрос, который императора волновал. Он спросил у генерала, нет ли известий о его сыне. Генерал Корни успокоил Эльриана, сообщив, что сын связался с ним почти как была налажена межпланетная связь, причем откуда-то уже знал, кто стал императором. Эльриан попросил передать его приказ возвращаться на Морион и продолжить обучение, как Питу, так и Мотту, а если у них есть связь, то еще и Фишеру. И ни в коем случае не пытаться прилететь на Эллану обычным рейсом, учитывая захват Циола. Если генерал очень хочет увидеться с сыном, то следует договориться с компанией Лански — Грасс и лететь их космолетами, через Пренду.

С ректором Университета разговор был иного рода. Эльриан попросил у него совета, кто из экономистов во-первых, может провести ревизию министерства финансов, так как деятельность герцога Боннэбьен вызывает большие подозрения. А во-вторых, кто из них сможет возглавить в будущем это министерство. Ректор замялся, никто из высокопоставленных особ экономикой не интересовался и на эту должность не годился. Император сразу заявил, что его не интересуют высокородные придурки, а нужен грамотный финансист, способный провести империю без финансовых потрясений в это сложный период. Виктор фон Логин порекомендовал молодого заведующего кафедрой, только что получившего звание профессора, талантливого, но происхождением из крестьян. В комиссию ректор предложил включить декана факультета, а остальных членов комиссии выбрать по его подсказке. Эльриан предложил ректору привести этого молодого профессора вместе с деканом к нему на собеседование, не предупреждая о возможных перспективах. А на счет происхождения попросил не волноваться.

После беседы император дал поручение Иву запросить его документы из Морионской академии и документы Джанни тоже, сопроводив соответствующим письмом от его имени с сожалением о невозможности продолжать обучение на Морионе по не зависящим от него причинам, и с благодарностью за полученные знания.

Ректор Морионской академии астронавтики с сожалением перечитывал полученное письмо. Слухи, которые до него дошли месяц назад подтвердились. Академия лишилась одного их лучших курсантов и надежды на победу в турнире в следующем году, а Эллана приобрела весьма своеобразного императора. Молодого, амбициозного, способного на многое. Что ж, придется огорчить старого друга Пьера и выслать требуемые документы. Он вызвал деканов Экономического и Воздушного факультетов из отпуска и приказал в течении двух дней подготовить все требуемое. В данной ситуации плюс все же был, теперь можно во всеуслышание заявлять, что в академии обучаются будущие императоры!

Документы были получены, изучены, и признаны вполне подходящими для зачисления курсанта-императора на четвертый курс академии. А там уже все было проще — сократить обучение с двух семестров до одного. В принципе, императору только следовало освоить дозаправку в воздухе и полеты в группе, экзамен по воздушному бою он сдал в бою с реальным противником, на глазах у декана. Ну и сдать несколько теоретических предметов, одной из которых была навигация по звездам на небе Элланы. Ясно было, что в навигации в космосе курсант разбирается чуть ли не лучше преподавателей. Вопросы снабжения частей воздушного флота, нормы, финансирование и прочее вообще можно было не сдавать, так как изучение логистики вместе с экономикой вполне покрывало и даже перекрывало требования факультета. Проблемы, правда, были, неожиданные. Во-первых, возмутился заведующий кафедры физподготовки. Насмотревшись на несуразную фигуру будущего курсанта он потребовал, что бы тот сдал зачет по его специальности — 15 кругов бегом по стадиону, положенное количество отжиманий и подтягиваний на перекладине, а так же полосу препятствий. Иначе грозился не допустить до полетов. А заведующий кафедрой летного мастерства тоже встал в позу, решив, что созерцание одним деканом воздушного боя не может быть зачтено за экзамен. Требуется сдать его как положено, в присутствии комиссии из трех человек, причем и с тяжелым истребителем, и с легким, а в довершение сбить бомбардировщик!

Ректору пришлось докладывать императору о возникших препятствиях. Тот посмеялся принципиальности ответственного за физподготовку, спросил, когда удобнее будет устроить пробежку. Договорились, что бы не привлекать внимание, бежать совместно с первокурсниками, 30-го августа, когда проверяли годность будущих курсантов к нагрузкам академии. Заявление заведующего кафедрой разозлило как декана — его слова поставили под сомнение, так и императора. Он вполне четко выразился о «тыловых крысах» ставящих бумажки, процедуры и протоколы выше реальных действий, кроме того, оскорбляющих недоверием вполне надежных особ. Кого имел в виду император — себя, или генерала Гренадина так и не было ясно. Однако завкафедрой уперся рогом. Видимо, был упрям и недальновиден. Он прямо заявил, что еще ни одному тяжелому истребителю не удалось сбить легкий, так что если Его Величеству это удастся, то он сам подаст рапорт об отставке. Нахальный мальчишка в императорской короне поправил — не об отставке, а о переводе в действующую армию. Уходить в отставку при нынешнем положении можно расценить как предательство. Глупец согласился. Договорились провести экзамен во время первых тренировочных полетов на базе в Нордике, в середине сентября. Эльриан явно был зол. Плохому настроению способствовал еще и отлет Наджара с сестрой, и то, что не было никакой возможности их проводить.

Последнюю ночь перед отъездом они с Аннабель практически не спали. Нежные объятия чередовались с бурной страстью. Они любили друг друга, как в последний раз, вполне отдавая себе отчет, что это может оказаться правдой, особенно после информации о взрыве в Эстинове. К утру Аннабель заявила, что она никуда не поедет, останется здесь, иначе просто умрет от страха за него. Эльриану пришлось вновь пустить в ход пугающее жену обещание уничтожить себя, если его поставят перед выбором — или-или. С трудом, но Белль согласилась на отъезд, но взяла обещание, что Эльриан, во время поездки на Терру выкроит хотя бы неделю, что бы побыть с ней только вдвоем. Пришлось обещать, тем более это было реально. Так что на следующий день после отъезда делегации с Харры настроение у императора было близко к абсолютному нулю, и поступки недалекого заведующего кафедрой были совсем не к месту.