Энергия подвластна нам (журнальный вариант)

3

Под вечер явился инженер Заклинкин, грязный, подмоченный и усталый. Фекла Ивановна критически посмотрела на «пустого охотника». Но рубаха-парень Толя сумел вызвать улыбку у отдохнувшего Николая Сергеевича.

— Такая масса уток, но, знаете, они осторожные. И потом, там глубоко. Я промахнулся, но потом одну очень большую застрелил. Только она уплыла в камыши. Л что это за птицы с большими носами? И Толя довольно удачно изобразил крик кроншнепа: «ку-ууль».

Николай Сергеевич был побежден простодушием профана и стал посвящать его в тайны охоты, примирившись с новым лицом.

Уже темнело, когда Павел Иванович Кизеров с женой приехали из полевого стана. Вместе с ними явилась и Агаша, двоюродная сестра жены председателя колхоза. Когда сели за стол, Кизеров сказал:

— Ну, гость нежданный, дорогой и желанный, мы вас, Алексей Федорович, скоро не выпустим. Здесь я командир полка. Отведайте наших сибирских гусей и баранов. У нас ведь мясо с мясом, а не с травой, как в других местах. Хлеба нашего покушайте вволю. Поживите с нами, узнайте нас получше.

Загуляла по столу чарочка. Трудно было отказываться! Рядом с московским профессором — сельский кузнец со спутанными волосами и с прожженными черными руками; подтянутый председатель колхоза, не забывший полковничьего звания; румяная Агаша; сморщенная Фекла Ивановна; доярка молочной фермы; комбайнер и еще несколько лиц с разными дорогами в жизни. Было нм вместе всем хорошо. С улицы доносились песни гуляющей молодежи.

Толю отправили спать к соседу-кузнецу в просторный дом Кузнец имел две слабости: охоту (он с войны притащил «трофей» — четыре пула свинца, отрубленных от «никому не нужной болванки», чтобы катать дробь) и… чарочку после трудов. Сильно пошатываясь, Федор Григорьевич объяснил гостю:

— Ты у меня хоть всю жизнь живи. Мы не корыстны. Мы, знаешь, какие? Вы, москвичи, двужильные, а мы еще пуще. Ты раненый был? Меня по частям собирали — голова была, как горшок. Уже все отказались. Один упрямый нашелся, такой, как я, хоть и харьковский. Доктор Минц. Не знаешь? Он меня сшил и выпустил немца добивать. А сам ты женатый? Нет? Женим!! Невесту найдем!!!

Толя же, подметив что-то в отношении Агаши к Николаю Сергеевичу, соображал, хоть в голове и сильно шумело. одну «штучку», как он про себя называл вещи, которые он любил при случае проделывать не на «надежды» и деньги Андрея Ивановича, а лично для себя, на потребу своей «богатой», «широкой натуры», так сказать, для «души».

Еще там, на берегу, крепко не понравился Николай Заклинкину. Небрежность тона задела самолюбивого молодого человека. Когда же в разговоре за столом упомянули о жене Николая, мелькнула у Толи удачная мысль — подстроить «семейную» каверзу этим людям. Подобную штучку он однажды проделал с успехом.

И Андрей Иванович не раз строго приказывал ему найти связи с Институтом Энергии и бранил всячески за неудачи. Теперь связь есть и он ее постарается укрепить. Тут «штучка для души» только поможет. Ведь п Москве можно явиться к жене Николая Сергеевича в положении нужного человека. «Я, дескать, там лично был и могу подтвердить». Да, «штучка» хороша, завтра додумаю. А жена у этого Николая хоть куда и, верно, характером (за столом Николай показывал фотографию Таты).