Энергия подвластна нам (журнальный вариант)

5

Утром Анатолий Николаевич пошел на охоту на Большие Мочищи. Братья почти весь день провели вместе. В четыре часа за Алексеем Федоровичем заехал товарищ Шуйских по пути в район из соседнего колхоза.

В семь часов вечера все четыреста шестьдесят два места в районном клубе были заняты. Вносили дополнительные стулья, мобилизуя все ресурсы. Проходы заполнились темн, кто не поместился на широких скамьях

со спинками. Товарищ Шумских произнес обычные слова вступления, и зал ждал.

Много разных людей, Мужчин, женщин… Вот пятно — халаты гостей из аула. Из яркой группы глядит, не моргая, из-под брошенных на темном лице крыльев кустистых бровей, старик Темучин Чингиз.

Алексей Федорович смотрел перед собой и чувствовал давление сотен глаз, любопытных, безразличных, усталых, бодрых, старых, молодых…

— Товарищи! — произнес он громко, испытывая резонанс незнакомых стен, и сделал паузу. Сказав себе: «Ни одного специального, трудного слова» и встретившись с глазами Веры Георгиевны, которые избрал как опору, он начал.

Ученый говорил о труде и о творчестве, сливая в единство бывших перед ним и себя, и они слышали, что он говорит о любви к Родине н об истинном смысле науки.

И время исчезло… Аудитория принимала рассказы о тайнах энергии не только слухом и разумом, но и чувством. Люди тянулись вперед, улыбались, беззвучно шевелили губами. Некоторые оглядывались и вновь замирали. Задние, не замечая, уже встали.

И безраздельно властвовала мысль, утверждавшая осязательно явственное вступление грядущего в сегодняшний день. Границ не было. Далекие звезды стали солнцами, и вот они излучают потоки сверкающего тепла на свободную землю. Изменялся климат. Послушная воле в урочный час расцветала весна рядом со златокудрою осенью. Мрак отступал, изгоняемый из пределов владений счастливых людей. Падало бремя И самая смерть — неизбежность, готовилась пасть на колени! Ломались оковы вселенной, шел человек…

Почувствовав предел, он кончил простыми словами:

— И этим всем мы обязаны…

Алексей Федорович назвал имя вождя советского народа и замолчал.

В зале было жарко. Люди очнулись не сразу. Глубоко взволнованный товарищ Шумских под бурные овации собравшихся воскликнул:

— В честь товарища Сталина споемте, товарищи.

И дрогнувшим, но верным голосом начал первые ноты первой строфы гимна.

Давно так не пели в Чистоозерском. Три вечерних часа прочно остались в памяти люден, бывших тогда в районном клубе.