Эреб

28

Тосты, мармелад и неизменный чай. Утром Виктор принес им завтрак в постель.

— Пора подкрепиться перед великой битвой, — сказал он.

Зевнув, Эмили поблагодарила его, пока Ник пытался понять, отчего он не может сдвинуться с места — оттого, что отлежал руку, или же от вида купального халата Виктора с изображениями Снупи.

За боями на арене он следил, словно пребывая в каком-то трансе. Ник постоянно переходил то поближе к Эмили, то к Виктору, то к Спиди, потому что они держались каждый среди своего народа. Людей по-прежнему почти не было, хотя ЛордНик дожидался начала поединков в одной комнате с Гемерой, и Эмили многозначительно подмигнула Нику.

Варваров же, наоборот, собралась довольно внушительная толпа: Квокс казался среди них самым слабым. Он все еще на первом уровне, но, уже зная способности Спиди, Ник не очень-то за него беспокоился.

То же самое относилось к Виктору и Сквамато. Даже если человекоящер вступил на арену, будучи игроком-«третьеклашкой», покинет он ее, наверняка поднявшись на пару уровней.

Появился пучеглазый распорядитель. Сейчас, когда тайна его происхождения уже была известна, церемониймейстер показался Нику еще более жутким. Посланец подземного мира.

Но с самым большим напряжением он ожидал прибытия воинов Внутреннего Круга, даже дыхание затаил, когда вносили золотой постамент.

КровоПуск был еще там и казался теперь громаднее, чем прежде. Вот и женщина — темный эльф Вюрдана, которую Ник помнил по последним поединкам на арене. Еще один варвар по имени Харкул, вервольф Телькорик — и Дриззел! Дриззел сумел попасть во Внутренний Круг! Изумленный, но отнюдь не ошарашенный Ник увидел на цепи, свисающей с шеи вампира, круглый красный символ принадлежности к избранным.

Прежде чем начались бои, на середину арены вышел церемониймейстер:

— Посмотрите на воинов Внутреннего Круга. Если хотите доказать свою силу и быть посвященными в самые важные тайны Эреба, то у вас еще есть возможность занять их места. Кого-то сегодня ожидает триумф, другие будут повержены и падут в пыль арены. Что ж, пора начинать поединки!

Ник уже успел забыть, насколько быстро там все происходило. Один за другим воины выбирали своих противников. Вскоре настал и черед Квокса: он был вызван на поединок другим варваром, также находившимся на первом уровне. Спиди действовал быстро и точно и победил своего противника, даже не особо напрягаясь.

Гемера одолела женщину-вервольфа, но оказалась при этом ранена. Было видно, как Эмили страдала от визга, который доносился из наушников.

А вот Сквамато дожидаться своего соперника пришлось дольше, и поединок их был более чем тяжелым: человекоящер вызвал слишком сильного противника, и Виктору едва-едва удалось решить исход боя в свою пользу.

Сколько Ник ни старался, он не мог разглядеть в событиях, происходивших на арене, никакой тайной подоплеки — ни в поединках, ни в речах Пучеглазого, ни в лицах зрителей. Не обнаружил он и каких-то необычных персонажей, которых можно было бы потом поискать на картине. Бои на арене были банальной рубкой, не больше и не меньше. Они не открыли Нику ничего нового.

Ближе к вечеру, после завершения поединков, Ник и Эмили упаковали рюкзаки и отправились по домам. Гемера достигла шестого уровня, Сквамато — седьмого, а Квокс прибавил себе сразу три уровня и сейчас находился уже на четвертом, не выполнив при этом ни одного задания желтоглазого Вестника.

— Похоже, мы застряли, — констатировал Виктор, провожая Эмили и Ника к двери. — Да, успехи в игре мы делаем, но все еще не понимаем ее сути. Эх, если б было время, можно было бы попытаться проникнуть во Внутренний Круг. Но, боюсь, последняя битва, о которой все только и говорят, уже не заставит себя долго ждать. Она вот-вот состоится.

Все время, пока они дожидались поезда на станции метро и ехали домой, Ник не сводил глаз с Эмили.

— Что теперь будет? — спросил он. — Мы сможем в школе… ну, хотя бы видеться друг с другом? Будем вместе ходить на обед? Или придется делать вид, что между нами по-прежнему ничего нет?

Эмили взяла его за руку.

— Боюсь, последнее. Но только до тех пор, пока все не устаканится. Только для маскировки, хорошо?

— Хорошо. Тогда держи меня в курсе с помощью эсэмэсок, ладно? Думаю, по мобильным общаться можно, главное — следить, чтобы никто любопытный не добрался до наших телефонов.

— Так и сделаю. А в среду после обеда мы снова встретимся у Виктора.

Конечно, они все заранее обговорили, и Ник, в принципе, этого ожидал, но все равно демонстративный вид Эмили, показывающий, что он ей не интересен, больно резанул по душе. Боль оказалась тем сильнее, что с остальными — с Колином, Алексом, Дэном, Аишей и даже Хелен — Эмили была особенно приветлива и весела. Она бросалась на шею Колину и проводила перемены в компании Аиши, а Ник тем временем буквально умирал от тоски. Один раз он заметил, как с Эмили заговорил Эрик, но после пары фраз девушка отошла. Значит, и у него дела идут не блестяще. Что ж, и на том хорошо.

После математики, на свободном уроке, в нескончаемое уныние, охватившее Ника, внезапно ворвалась Бринна.

— Можно с тобой поговорить?

Он увидел перед собой бледное, на что-то надеющееся лицо девушки и мысленно вздохнул.

— Валяй.

— Я завязала, — шепнула она.

Ух ты. Неожиданно, ничего не скажешь.

— Почему?

— Потому что она… она злая. Ну, я так думаю. И… она преследует меня, днем и ночью. — Девушка покосилась куда-то в сторону. — Ты ведь тоже больше не там, верно?

Ему неприятно было говорить об этом с Бринной.

— А что, есть разница?

— Гигантская. Мы вместе можем пойти к мистеру Уотсону и рассказать о том, что знаем. Я уверена, что он нас поддержит. Можно создать этакое школьное движение сопротивления.

О нет. Бринна плюс Ник против всего остального мира. Нет, только не это.

— Поищи для своих планов кого-нибудь другого. Выбывших — полно.

Краем глаза он заметил Дэна. Чем ближе тот подходил, тем медленнее переставлял ноги. Проклятье. Они привлекли к себе внимание.

— Ну и что же ты собираешься сказать Уотсону? — прошептал Ник. — Он давно в курсе, что в событиях в школе виноват Эреб. Теперь ему нужны конкретные имена: кто, что, где, когда и так далее. Если тебе они известны — вперед. Только меня в это не впутывай.

Похоже, Бринна растерялась:

— Я больше не выдержу.

— Ну так и что ж? Теперь ты вне игры. Конец проблемам.

Дэн подчеркнуто не лез на глаза, стоял всего в какой-то паре шагов от них и как будто сосредоточенно изучал объявления на стенде балетного класса. Нику надо уходить отсюда, хватит быть мишенью. Чем меньше внимания он привлечет, тем лучше для их небольшой команды, взявшейся за расследование.

Но Бринна, получив отказ, просто так отставать не собиралась.

— Что, Никки, струсил? — сказала она так громко, что Дэн точно услышал. Да и те, кто толклись в конце коридора, — тоже.

— Ну я тебе это припомню! — прошипел он сквозь зубы и пошел прочь.

— Подумаешь! — крикнула она ему вслед. — Я и одна все сделаю! Сама справлюсь! Вы еще тут все попляшете!

Ник, хоть ему и не хотелось, развернулся и подошел к Бринне.

— Тихо! Ты что, решила обязательно нажить себе неприятности?

Она засмеялась, и смех ее был ужасен. Как будто девушка вот-вот сойдет с ума или уже чокнулась.

— Неприятности? Никки, милый, да ты же ничегошеньки-ничегошеньки не понимаешь. Или почти ничегошеньки. В любом случае хуже уже не будет.

Остаток дня у Ника голова шла кругом от ожидания ужасной катастрофы, которая вот-вот неминуемо разразится. Однако ничего ровным счетом не происходило. Все было даже спокойнее, чем обычно. На школу, словно бесконечный серый шлейф, опустилась какая-то безмерная усталость.

На уроке английского мистер Уотсон сообщил новости:

— Состояние Джеми улучшилось настолько, что в ближайшие дни врачи выведут его из искусственной комы. Что с ним будет дальше, когда он вернется в сознание, — никто не знает. Так что с посещениями пока все еще придется повременить.

Известие ненадолго взбодрило класс, но Ник остался к нему странным образом равнодушен; так и не произнесенное слово инвалид мучило его, словно впившаяся в тело заноза, и не давало ощутить радость.

Они выведут Джеми из искусственной комы, и он будет только бессмысленно лепетать. Он не узнает меня. Не заговорит. Никогда больше не пошутит.

Ник тер ладонями лицо, пока кожу не стало жечь. Этого не будет. Точка.

После обеда он сидел дома и гипнотизировал телефон. Виктор сказал, что пошлет ему эсэмэску, Эмили — тоже. Почему же никто о себе не напоминает? Как жаль, что они не договорились встретиться сегодня вечером. До среды оставалась еще целая вечность.

Вторник выдался таким же серым и безрадостным, как понедельник. Ника не покидало ощущение, что время остановило свой бег; оно словно склеилось и теперь только и могло, что крошиться на мелкие кусочки.

Все мгновенно изменилось, когда около двенадцати на его телефон пришла SMS.

Интерес к послеобеденным занятиям, если он вообще оставался, тут же пропал. «Как только сможешь» — значит, немедленно; значит, надо смотаться из школы еще до обеда. Стоит ли сообщать Эмили? Ник отправился на поиски девушки и нашел ее в холле, где школьники отдыхали между уроками; она что-то набирала в телефоне. Удивительно, но Эмили оказалась одна. Ник рискнул быстро обменяться с ней эсэмэсками.

Виктор открыл дверь. На лице у него не было видно и следа привычного веселья, он даже не предложил Нику чай.

— Я тебе сразу это покажу. Надеюсь, ты не потеряешь голову. Знаешь, оно вполне может оказаться враньем. Но мы со Спиди просто не знаем, что делать.

Они втроем расположились на кушетках в комнате, и на Ника сразу же нахлынули будоражащие воспоминания о том, что произошло здесь в эти выходные.

— Так в чем же дело?

— Спиди получил задание. Ему надо ближайшей ночью развесить плакаты на стенах вашей школы. Не менее десяти штук, и они просто громадные.

Пока что все звучало не особо драматично.

— Ну и? — поинтересовался Ник.

— Проблема в тексте. Это… это… я даже не знаю. В лучшем случае это клевета. В худшем — дело полиции.

Спиди протянул Нику свернутый лист бумаги.

— Вот такие плакаты мне надо развесить. Хорошо хоть не стены краской марать, — вымученно улыбнулся он.

Ник развернул туго стянутый рулон. Прочитал.

Ничего не понял.

Прочитал еще раз.

— Думаешь, это правда? — спросил Виктор.

Нет. Или все-таки да. Вероятно. Смысл в этом вполне мог быть.

Чувствуя себя совершенно беспомощным от охватившей его злобы, Ник уставился на бумагу.

— Если подобное расклеить на стенах вашей школы, то эта Бринна Фарнхем пропала. И без разницы, виновата она на самом деле или нет, — сказал Виктор. — Спиди и я вот уже несколько часов обсуждаем, как лучше всего поступить. Если никаких плакатов не появится, Квоксу дадут пинка под зад, не так ли?

Ника словно оглушили. У него даже губы онемели, так что он едва смог выговорить «да». Бринна. Значит, вот почему она вела себя как помешанная. Вот почему вылетела.

Как же ему хотелось ничего этого не знать. Как же хотелось, чтобы Эмили сейчас оказалась здесь и не пришлось бы принимать решение в одиночку.

— Я могу с ней связаться. Только она еще в школе.

Ник достал мобильник и набрал SMS: Позвони мне, это срочно.

— Думаю, она позвонит, как только получит сообщение. Можно пока чаю попить?

Виктор посеменил на кухню.

— Правда, я уже завербовал в новички Кейт, — сообщил Спиди. — Она хорошо справляется. Темный эльф, как и ты раньше.

Сил Нику хватило только на улыбку, да и то кривую. Сейчас он не способен был ни на какие разговоры. Мысли в голове проносились так быстро, что он едва успевал за ними следить. Если это и впрямь сделала Бринна, то плакаты эти она заслужила, тут даже сомнений быть не может. Да она уже вела себя так, словно в любую секунду ее могли уличить. В школе восемь этажей, и Ник вдруг представил, как Бринна выпрыгивает из окна…

Если Спиди не выполнит задание, то он вылетел. Недостатка в соглядатаях не имеется, так что если ни один из них ничего не сообщит о плакатах…

Квокс или Бринна. Бринна или Квокс.

Ник спрятал лицо в ладонях. Почему, ну почему тут нет Эмили? Он не хотел один отвечать за все, что случится с Бринной. Да, ему было жаль девушку, но в то же время, стоило только вспомнить о Джеми, как его сразу же охватывала дикая ненависть. Ну как тут примешь правильное решение?

Виктор вернулся с подносом, заставленным разноцветными чашками, и с чайником, из носика которого поднимался пар.

— Вчера был очень насыщенный день. Мы сидели у костра в тени храма, и толпа гномов непрестанно внушала нам, что мы должны быть начеку, потому что почти подобрались к крепости Ортолана. Потом вдруг из кустов повыпрыгивали всякие твари и набросились на нас: орки, зомби, великаны — всё по полной программе. Некоторым довольно крепко досталось. — Он разлил в чашки чай, аромат тут же распространился по комнате. — У меня такое ощущение, что дело близится к концу. Но я все еще ничего не понимаю. Впору выть от бессилия. Завтра попытаюсь…

Мобильник Ника зазвонил. Бринна.

Он глубоко вздохнул.

— Привет, Ник. Ты что, передумал?

— Нет. — Когда это у него во рту успело скопиться столько слюны? — Ты сейчас где?

— В парке напротив школы.

— Одна?

— Да.

— Я тут кое-что узнал, нам надо об этом поговорить.

— А-а. Ну ладно.

Услышала ли она в его голосе угрозу? Или и впрямь ничего не подозревала?

— Это из-за Джеми. Я теперь знаю, что с ним произошел вовсе не несчастный случай. Совсем наоборот: кто-то повредил его велосипед. Бринна, скажи, это была ты?

Пауза длилась слишком долго. Ник слышал дыхание девушки.

— Что? — наконец тихо произнесла она. — Почему… почему же я?

— Просто скажи, да или нет.

— Нет, конечно! Как ты вообще до этого додумался? Я… нет.

Голос ее дрожал, и Ник почувствовал, как в нем закипает злость, жгучая и неудержимая.

— Ты лжешь. Я же слышу, что ты лжешь!

— Нет! С чего ты вообще об этом заговорил? Почему ты хочешь меня доконать, я же тебе ничего не сделала!

Ник обменялся взглядами с Виктором, который сейчас больше всего походил на здорово озадаченного плюшевого медвежонка.

— Как раз наоборот, хочу предупредить. Возможно, завтра утром по всей школе развесят плакаты, на которых черным по белому будет написано, что это именно ты повредила тормоза на велосипеде Джеми. И что из-за этого он попал в аварию.

— Что? — Бринна всхлипывала, хотя Ник слышал, как она изо всех сил старается справиться с собой. — Н-н-но это н-н-неправда.

— Ага, как же, — сказал он и сам изумился тому, как уверенно вдруг себя почувствовал, — давай, сочиняй больше. Знаешь, пошла ты к черту. Завтра и так все узнают.

— Нет! Это была не я! Откуда… почему ты так говоришь? — Паника в ее голосе была вязкой, как сироп.

— Это говорит игра, а кто же может знать лучше? Игра хочет, чтобы об этом узнали все.

Ник не мог понять, почему не чувствует никакого удовлетворения. Никакой радости. Ведь он, считай, за шкирку поймал преступника, по вине которого Джеми лежит в больнице. Но сейчас им владело только сочувствие с примесью отвращения.

— Но я же не хотела! — девушка уже кричала. — Думала, что он, самое большее, разобьет себе нос, раздерет запястье, но только не это! Только не это… — Она осеклась.

Ник подумал, что Бринна сейчас увидела перед глазами ту же картину, что и он, — увидела Джеми, лежащего с вывернутыми ногами в луже крови посреди дороги.

— Он так быстро мчался по улице… Я ему еще даже кричала вдогонку, но он меня не слышал, все быстрее разгонялся…

А вот и моя вина в той катастрофе, подумал Ник.

— Почему ты это сделала? — хрипло спросил он.

— Ну как это почему? Потому что Вестник так захотел. Он описал велосипед и объяснил, как подвешены тормоза. У него даже была инструкция с рисунками, — она усмехнулась. — Ты не можешь себе представить, как часто я мечтала о том, чтобы все можно было повернуть вспять. И теперь меня преследует страх. Днем и ночью. Я все время вижу во сне, как он умирает. А потом приходит ко мне.

И она опять, как тогда, разразилась визгливым сумасшедшим смехом человека, который уже не может себя контролировать. От этого хохота у Ника по спине поползли мурашки.

Он переглянулся с Виктором и Спиди.

— Послушай, — сказал он, — может быть, я смогу остановить эту затею с плакатами.

Спиди кивнул.

— Ясное дело, — шепнул он. — Квокс получит свое местечко на кладбище. Только настоящие герои готовы жертвовать собой ради дамы.

— Так, — Ник потер лоб, — выслушай меня сейчас внимательно, о'кей? Ты объяснишь, что произошло, полиции или мистеру Уотсону, как захочешь. Но главное — расскажешь обо всем Джеми, как только он придет в себя. Думаю, тогда тебе станет легче.

Бринна надолго замолчала, а когда наконец ответила, слова ее были едва слышны:

— Не знаю, сумею ли я. Мне нужно подумать.

— Во всяком случае, Джеми я обязательно скажу, что произошло.

Если его мозг будет нормально работать, и он меня поймет.

— Да, конечно, — теперь, судя по голосу, она снова могла разумно рассуждать. — Сюда идут люди, кажется, Рашид и Алекс. Лучше заканчивать разговор. Ник?

— Да?

— Я не хотела. Когда я отдавала тебе игру, то всего лишь желала, чтобы ты порадовался.

— Я знаю.

— А ты скажешь мне, кем был? Ну, в смысле игроком?

— Зачем тебе?

— Просто так. Меня часто мучил этот вопрос.

— Я был Сарием.

— Да ладно, в самом деле? Вот уж на кого в жизни бы не подумала, — она еще раз коротко всхлипнула. — Я была Дитя Арвен.

Два часа спустя пришла Эмили. Она выглядела усталой, но улыбнулась, когда Ник ее обнял. Он рассказал девушке все новости о Бринне и был очень рад, что она одобрила его решение.

— Конечно, может статься, что задание развесить плакаты получит кто-то другой, — заметила она. — Но Бринна по крайней мере выиграла время. Может быть, ей хватит ума и она и в самом деле пойдет в полицию. А почему игра решила ее наказать?

— Бринна вздумала бороться с Эребом и вчера раструбила об этом в школе.

— Ну и ну! Другого места и времени не нашлось? А знаешь, похоже, и вправду что-то затевается. Кое-кто постоянно верещит о великой цели и о том, что она близка. Алекс, например. А вот Колин, наоборот, ходит с жутко таинственным видом. По-моему, дела сейчас очень напряженные.

Зато для Ника с тех пор, как появилась Эмили, все снова было просто прекрасно. Они еще час наблюдали, как играет Виктор, прежде чем разойтись.

— Попрощайтесь с Квоксом, — вздохнул Спиди. — Ему суждена безвременная кончина. Жаль, он был таким хорошим парнем.

— Завтра снова здесь, да? — подстраховался Ник, уже стоя у двери.

— Как только уладите свои школьные дела. Дядя Виктор не намерен чувствовать себя виноватым в том, что ты кончишь свою жизнь уборщиком туалетов.