Эреб

34

Первые выходные за многие-многие дни, когда Нику по-настоящему хотелось расслабиться. Успокоиться. Выспаться. Сходить с Эмили в кино.

Вот только Виктор и знать ничего об этом не хотел. У него появилась навязчивая идея, и отговорить его оказалось невозможным делом. Они полчаса проспорили по телефону:

— Бред какой-то.

— Да с чего вдруг? Ведь это же единственно верное решение.

— Ты окончательно добьешь Эдриана.

— Не думаю.

Ник пытался найти подходящие слова:

— Ничего не получится.

— Вот еще, получится, конечно. Все продумано.

— Ну делай как хочешь. Только я в этом участвовать не намерен.

Похоже, на это Виктор не рассчитывал:

— Нет уж, приходи. Мы в долгу перед Эдрианом, так что, думаю, должны все при этом присутствовать. Эмили сказала, что придет.

И Ник сдался. Если честно, он сделал это только из-за Эмили.

Но ему было не по себе.

Виктор превзошел сам себя: их ждали три сорта чая в трех разных чайниках, печенье и пицца. Развалившись на кушетках, они уплетали угощение и разговаривали.

Эмили навестила Колина, лежавшего в больнице. Его, как и Хелен, как и остальных членов Внутреннего Круга, еще ждал суд.

— Вероятно, нас вызовут как свидетелей, — сказала Эмили. — Но игра ведь отключилась, так что судье проблематично будет разобраться, что именно произошло.

— С другой стороны, — возразил ей Ник, — об этом могут рассказать несколько сотен людей. Они участвовали в игре и всё видели.

— Вот только я — нет, — тихо заметил Эдриан.

Лучшей подсказки Виктор не мог и желать:

— Верно. Эреб прошел мимо тебя. Очень жаль. Но знаешь, я думаю, что тебе многое бы там не понравилось. Однако все-таки кое-что ты должен увидеть.

Он стянул Эдриана с кушетки, отвел в компьютерную комнату и поставил перед самым большим монитором свой лучший стул.

— Садись.

На лице Эдриана не было ничего, кроме удивления.

— Начало все еще работает без проблем, — пояснил Виктор, пододвинул табурет и сел рядом с Эдрианом.

Ник и Эмили сделали то же самое. Теперь они втроем расположились возле него полукругом, словно стремясь защитить. Виктор включил монитор.

Лесная поляна. Бледный свет луны. Посредине — Безымянный, усевшийся на корточки.

Словно в трансе Эдриан взял мышку и изменил ракурс.

— Я знаю, где это. Недалеко от долины Уай, — сказал он. — Смотрите, там, сзади, дерево, которое разветвляется от самой земли. Между его ветвями мы всегда клали рюкзак, если устраивались здесь на пикник.

Эдриан подвел Безымянного к дереву и остановил. Дал ему осмотреться и заставил поднять что-то похожее на кусок дерева, покрытый голубым лаком. Ник увидел, как по щеке Эдриана скатилась слеза.

— Что это?

— Мой карманный ножик. Я потерял его там, когда мне было семь лет, и потом проревел до самого вечера.

Ник с Эмили переглянулись. Похоже, все куда хуже, чем они себе представляли. Эмили положила руку Эдриану на спину.

Безымянный немного поблуждал, но наконец нашел путь, уводивший его от поляны. Это оказалась утоптанная тропинка, которая терялась где-то впереди, среди деревьев. Однако Эдриан — Ник это понял — знал, куда она вела. Безымянный лишь изредка останавливался, чтобы сориентироваться; Эдриан, разумеется, поглядывал на полоску, которая указывала запас жизненных сил героя. Спустя несколько минут Безымянный подошел к узкому ручью и остановился.

— Здесь мы как-то… Вот она, — прошептал Эдриан. Ник поначалу не понял, что тот имел в виду, но вскоре заметил в темноте сначала две светящиеся точки, а потом и самого зверя.

— Вы видели здесь лису?

Эдриан кивнул. Еще минута — и лиса убежала, скрылась среди деревьев.

Безымянный пошел дальше вдоль ручья и там, где три камня образовали что-то вроде моста, пересек его. Отсюда дорога пошла под уклон, и Ник, будь его воля, взял бы и оттащил бы сейчас Эдриана от компьютера — там, внизу, он уже видел мерцание костра.

На этот раз Мертвец не сидел, неподвижно глядя на пламя. Он встал и с нетерпением смотрел на Безымянного:

«Эдриан?»

— Папка, — прошептал Эдриан.

Ник видел, как рука мальчика судорожно вцепилась в мышь. Безымянный покачнулся и замер.

«Ты шел нашим путем. Скажи, ты — Эдриан?»

Он положил руки на клавиатуру:

«Да. Это я».

Мертвец улыбнулся:

«Хорошо. Я надеялся, что, когда все закончится, ты придешь».

— Может, прекратить? — спросил Ник.

Эдриан покачал головой. Он несколько раз пытался что-то написать, но, казалось, не знал, с чего начать.

«Как у тебя дела?» — спросил он наконец.

«Мой план рухнул. Если бы я это застал, наверное, впал бы в бешенство».

Эдриан издал какой-то странный звук, что-то среднее между хрипом и смехом.

«Я тоже в бешенстве. На тебя. Зачем ты это сделал?»

«Что именно?»

Теперь пальцы Эдриана буквально летали по клавишам:

«Ну и о чем ты только думал? Ты же просто свалил! А знаешь, как тогда было ужасно? В первые дни мама могла только принимать успокоительные средства, ведь это она тебя нашла. Ты даже письмо не оставил. Вообще ничего. Ну почему?»

Впервые они увидели, как Мертвец задрожал.

«Я не знал, что написать. Эреб был готов, отлажен. Я сделал нечто уникальное. Ты же видишь, насколько хорошей оказалась игра, не так ли? Потом были бы только борьба, судебные процессы, вероятно, тюрьма, конченая жизнь. Эреб был идеален, я — нет. Меня тошнило от всего, что находилось по ту сторону компьютера».

«Но ты ведь не знал вообще ничего, что было по ту сторону, — написал Эдриан. Слезы катились по его лицу, и он не утирал их, словно даже не замечал, что плакал. — Ты ведь почти два года не был там, по ту сторону».

«Да. Я больше не мог терпеть этот мир. Только случайное и непредсказуемое. Поэтому я и удалился от мира, зато оставил Эреб. Лучшее, что я когда-либо создал».

«Самое ужасное, что ты когда-либо создал. Мой друг лежит в больнице и чуть не умер; двое учеников из нашей школы, может быть, попадут в тюрьму, потому что хотели убить Ортолана. Пап, ты ведь знал, что это произойдет, не так ли?»

«Оставляю вопрос открытым».

«Как ты мог? Они лишь немного старше меня и не имеют никакого отношения к твоим планам мести».

Мертвец уселся на камень возле костра.

«Эреб был монетой, которую я подбросил. Она крутилась в воздухе, а я уже был далеко. У игроков всегда имелся выбор, они в любую минуту могли отказаться. Все они сначала проходили мимо меня, и я их предупреждал. Каждого по отдельности».

Искры взвились и отразились в зеленых глазах Ларри Маквея, так похожих на глаза его сына.

«У кого была совесть, тот спасся. Тех, кто остался, я использовал. Но у них был шанс поступить честно. Как и у всех остальных».

Ник вспомнил, как он сам едва не отравил мистера Уотсона. Потом он припомнил потное, довольное лицо Хелен и чуть не взвыл.

«Да ничего честного не было, папа. Ты влиял на них, они менялись, и ты использовал их, чтобы свершить месть, от которой тебе уже все равно нет никакой пользы».

Мертвец медленно покачал головой:

«Я всех предупредил».

«Неправильно предупредил, папа. Они ведь тебя не поняли, не так ли?»

«Я всех предупредил».

Пальцы Эдриана скользнули по клавиатуре.

Порыв ветра откинул капюшон Мертвеца, растрепал редкие белокурые волосы. Эдриан ни на секунду не сводил взгляда с отца. Между ними словно продолжался разговор без слов, понять который не мог больше никто. Эдриана передернуло.

«Ты сделал Эреб не для меня, это очевидно. Я не согласен и не понимаю, как ты мог от меня потребовать, чтобы я распространял эту игру среди ребят».

Улыбка играла на губах Ларри Маквея.

«Ты в этом не виноват. Не упрекай себя».

«Даже не собираюсь! Я упрекаю тебя. Я был для тебя чем-то вроде одной из игровых фигур».

Мертвец отвернулся, посмотрел на огонь.

«Я защищал тебя».

Эдриан громко рассмеялся.

«Если бы ты хотел меня защитить, то не покончил бы с собой. Это трусость, папа, ужасная трусость!»

«Мне жаль. Но я не могу ничего изменить».

«Да, не можешь. И исправить уже ничего нельзя».

«Нельзя».

Эдриан поднял руку над клавиатурой, и какое-то мгновение Ник думал, что он собирается погладить экран монитора, ту точку, где был виден лоб Мертвеца. Однако Эдриан тут же осекся и опустил руку.

«Папа?»

«Да?»

«Ты же все, что сейчас мне говоришь, подготовил специально, на тот случай, если я приду. Ты продумал, что ответить на мои вопросы в зависимости от того, как сложится игра, ведь так?»

«Да».

«Когда?»

«Ты имеешь в виду, в какой день?»

«Да».

«Это было 12 сентября, в 1 час 46 минут».

Эмили крепче сжала руку Эдриана, когда он всхлипнул и уткнул лицо в ладони. Она не отпускала его больше минуты, пока Мертвец с неизменно приветливым видом смотрел на них с экрана.

Маквей повесился 13 сентября, вспомнил Ник. Почти сразу после этого.

— Он еще мог тогда все изменить. Он мог бы все, все изменить, — прошептал Эдриан.

Он взял бумажный носовой платок, предложенный Виктором, и высморкался, не сводя глаз с отца. Его руки сами собой вернулись к клавиатуре.

«Игра была для тебя важнее нас, не правда ли? Ортолан был для тебя важнее».

«Мне жаль».

«Ты не простился со мной, папа. Для меня это было едва ли не самым страшным. То, что ты ничего мне не сказал».

«Мне жаль».

«Мне так тебя не хватало. Вот уже два года».

«Мне жаль».

Мертвец все-таки достиг того, ради чего затевалась игра, — таким было охватившее всех в комнате ощущение. Эдриан молча кивнул. Они снова долго смотрели друг на друга. Прошло какое-то время, прежде чем Ник понял, что на самом деле смотрел только один, но легче ему от этого не стало. Потрескивал огонь, и ветер шумел в кронах деревьев того самого леса, где Ларри Маквей и его сын Эдриан много лет назад однажды повстречали лису.

«Прощай, папа».

«Ты уходишь?»

«Да, думаю, пора».

«Прощай, Эдриан. Береги себя».

Мертвец улыбнулся, поднял руку и махнул на прощание. Эдриан помахал в ответ. Затем он выключил компьютер, уткнулся в плечо Эмили и заплакал.

В канун Рождества Лондон сверкал. Светились елки, искрились снежинки, горели свечи, и над улицами, где развернулась бойкая торговля, сияли звезды. Отовсюду, из всех магазинов доносились «Jingle Bells» и «Last Christmas».

Они договорились встретиться в «Маффински» недалеко от театра Ковент-Гарден. Когда Ник приехал, Эмили уже ждала.

Ее приветствие было молчаливым и очень нежным. Ник все еще не мог привыкнуть к тому, что Эмили теперь его. Каждый раз, когда они целовались, его охватывала волна счастья, он буквально утопал в ней.

— Есть хорошие новости, — сказал он и ласково отвел волосы, спадавшие на лоб девушки. — Вчера я получил от бывших игроков новую порцию материалов. Там есть записи разговора между Ортоланом и неким Томом Гэршем. Речь идет о вполне конкретном задании: Гэршу было поручено совершить кражу у конкурентов.

— Звучит замечательно.

— Еще у нас есть снимки, на которых Ортолан и Гэрш сфотографированы вместе. Гэрш уже три раза сидел из-за кражи со взломом.

— Да, но это еще не доказательство.

— Нет, но все собирается по мелочам, одно к одному.

Они заказали кофе и маффины. «Have yourself a merry little Christmas», — пела Джуди Гарленд.

— Ты уже понял, что означало твое задание сделать снимки на автостоянке? — спросила Эмили.

— Думаю, все было затеяно из-за того, что эта дама в «Ягуаре» вовсе не была его женой. Но с этими снимками мы теперь ничего не можем сделать — Ортолан недавно развелся. Так что план мести, задуманный Эребом, хотя бы отчасти выполнен.

— Да, — сказала Эмили. — Но Ортолан все еще жив, здоров и процветает.

— Да, все еще.

Когда Ник с Эмили выходили из кафе, пошел легкий снег. Обнявшись, они бродили по переулкам, останавливались, целовались, смеялись, шли дальше.

— У меня еще нет рождественского подарка для Виктора, — заметила Эмили, когда они в магазинчике листали свежие издания комиксов. Кроме журналов и статуэток, там продавались и чашки. — Как тебе вон та?

Она указала на желтую чашку с круглыми ямочками, выглядевшую так, словно ее кто-то вырезал из куска швейцарского сыра.

— В десятку, — сказал Ник. — Она ему понравится.

Эмили выделила на это причудливое желтое создание пять фунтов.

— А ты себе такую не хочешь? — ехидно поинтересовалась она. — Или, может, лучше сертификат в парикмахерскую?

Ник взял девушку за плечи и сделал вид, что собирается ее встряхнуть.

— Я ведь уже получил подарок, — сказал он, когда они снова оказались снаружи.

— Да неужели?

Он нежно положил руку на шею Эмили, под косу, словно нашел то, что искал.

— Это самое лучшее, что ты могла для меня сделать, — сказал он. — Даже лучше, чем кольцо.

Эмили улыбнулась ему.

— Да, и это гораздо труднее потерять.

— Ага.

Ник наклонился к Эмили, отвел ее волосы в сторону и поцеловал воронов, притаившихся у девушки на шее.