Эреб

31

Виктор выключил компьютер.

— Кто вставил этого типа в игру? — слабым голосом спросил он. — Кому пришла в голову такая жуткая идея?

Ему никто не ответил.

Ник бросил взгляд на часы: начало второго. Видимо, Эдриан сейчас как раз обедает. Потом у него еще два или три урока. Значит, прямо сейчас ехать в школу смысла не имеет.

— Нам надо успеть поговорить с ним сегодня, — сказала Эмили, словно читая мысли Ника.

— Да. Поехали в школу, может, перехватим его на перемене. Нет, так нельзя. Никто не должен заметить, что мы от него чего-то хотим.

— Почему это? — бросила Эмили. — Насчет меня ни у кого никаких подозрений не будет. Я официально подданная Эреба.

Верно. Теперь нужно было только договориться о надежном месте встречи, чтобы никто не мог увидеть их вместе.

— Здесь! — крикнул Виктор.

— Слишком опасно. Если за нами все же кто-нибудь увяжется, тебя вышвырнут, а ты — последняя ниточка, связывающая нас с игрой. Ты единственный, кто может объяснить, что творится в Эребе, — возразила Эмили.

— Минуточку. Ты ведь тоже еще в игре!

— Только теоретически, — она улыбнулась и посмотрела на наручные часы. — Через семнадцать минут я должна разыскать мистера Уотсона и поставить его в щекотливое положение. Делать этого я, естественно, не собираюсь, так что — гудбай, Гемера.

— Ну хорошо, — пробурчал Виктор. — Но ведь очень неразумно полагаться на одного лишь меня. Что, если теперь Вестник мне прикажет соблазнить мистера Уотсона? Значит, придется это сделать, чтобы мы окончательно не потеряли доступ к игре?

Все рассмеялись, и им сразу стало легче.

— Еще остается Кейт, но она играет не так блестяще, как ты, — сказал Ник. — Тебе, кстати, лучше бы вернуться в Эреб. Вы уже почти подобрались к Блэкфрайарс, так что все может начаться в любую минуту. И мы обязательно должны сразу об этом узнать, ладно?

Виктор выпятил нижнюю губу и отправился в комнату, где стояли компьютеры.

— Стало быть, я не узнаю, что скажет Эдриан Маквей? — крикнул он оттуда.

— Нет, почему же? Мы пошлем тебе почтового голубя. Его-то уж точно никто не перехватит, — с самым серьезным видом отозвалась Эмили. — Ник, где встречаемся? Кафе — слишком ненадежно. Тогда, может быть, Гайд-парк? Найдем какое-нибудь место, где все вокруг хорошо просматривается?

— Нет. Так нас тоже могут увидеть вместе. — Ника вдруг осенило, и он написал Эмили адрес на листе бумаги. — Там безопасно. Сто процентов. Я буду вас ждать.

Первой ему на шею бросилась Бекка, за ней Финн:

— Малыш! Какой прекрасный сюрприз! Хочешь кофе? Ты пришел за ноутбуком?

На оба вопроса Ник ответил отрицательно.

— Мне нужен спокойный уголок для… беседы. Я тут кое-кого пригласил, они придут через час. Можно?

Финн положил руку ему на плечо. Сделать это оказалось не так-то просто, учитывая, что Ник был на полголовы выше старшего брата.

— Ты нервничаешь. Какие-то проблемы? В вашем разговоре, случайно, речь не пойдет о чем-нибудь не совсем законном?

— Что? Нет! — Ник покачал головой. — Нет. Скорее наоборот. Дело очень запутанное, но все абсолютно законно.

— Ну ладно. — Финн отвел его в одну из трех студий. Стены комнаты были увешаны фотографиями татуировок, наколотых на всех мыслимых частях тела. — Здесь подойдет? Большая студия мне сегодня нужна, а к Бекке еще пара человек на пирсинг записались.

— Тут просто отлично.

— Ладно. С матушкой и отцом все в порядке?

— Да, все хорошо.

Похоже, столь лаконичные ответы немного удивили Финна — он высоко поднял брови, которые, как отметил Ник, с каждой стороны были проколоты уже по шесть раз. Старший брат вышел, но минуты через три вернулся с апельсиновым соком и кексами.

— Никто не должен упрекать Данморов, что они плохо принимают гостей.

— Спасибо.

Потянулись минуты. Ник пытался отвлечься, изучая галерею Финна. Спина, покрытая вьющимися побегами роз. Бицепс с панорамой Альп. Лодыжка с целующимися дельфинами.

Удалось ли Эмили уговорить Эдриана пойти с ней? С другой стороны, почему он должен отказываться? К тому же ему так интересно было все, что касалось игры.

Есть! Зазвякали колокольчики, которые Бекка повесила над дверью, ведущей в студию. Клиенты? Или Эмили?

— Привет, мы договорились здесь встретиться с Ником Данмором.

Эмили.

Финн ввел в комнату ее и Эдриана.

Нику сложно было не заметить, с каким интересом Эмили смотрела на его старшего брата. Тот был практически его копия, только не такой долговязый.

— Привет.

Она поцеловала его в губы, и Ник несколько секунд витал в облаках.

Эдриан стоял за Эмили и улыбался; белокурые волосы с одной стороны непоседливо ерошились.

— Классные картинки, — произнес он, указывая на стену. — Может, я тоже себе сделаю какую-нибудь татуировку.

Финн просиял:

— Можешь обращаться ко мне в любое время. Так, а теперь я покидаю ваше тайное заседание. Если кому-то захочется что-нибудь еще, то третья дверь налево — кухня, прямо напротив — туалет.

Когда за Финном закрылась дверь, Эдриан уселся на то, что Ник про себя называл «операционным стулом», и выжидающе посмотрел на него.

— Эмили говорит, вам надо о чем-то со мной побеседовать. Речь пойдет об Эребе, не так ли?

Во всяком случае, Эдриана нельзя было упрекнуть, что он склонен долго ходить вокруг да около.

— Да, — ответил Ник. — Для начала сразу кое-что проясним: Эмили и я уже не в игре. Так что тебе нечего нас опасаться.

— О'кей.

Нику трудно было придумать, с чего начать разговор, так, чтобы как можно меньше задевать в душе Эдриана старую рану и бередить ее. Он машинально провел рукой по лицу, словно пытаясь отвести от глаз пряди волос, которых там вовсе не было.

— Похоже, Эреб как-то связан с твоим отцом.

Он увидел, как расширились глаза Эдриана, и мысленно залепил себе затрещину. Это же больно, идиот.

— Откуда ты знаешь? — прошептал Эдриан. — Не от меня же. Я никому ничего не выдавал.

Ник и Эмили переглянулись.

— А я вот сейчас удивляюсь, что ты это знаешь, — произнесла девушка.

— Конечно, знаю. Правда, я долгое время не имел понятия, что это такое, — он с извиняющимся видом улыбнулся, — только предполагал, что игра. Отец ведь программировал в основном именно игры. Но уверен я не был.

Ник не понял ни слова. Так, пойдем с самого начала:

— В прошлый раз ты говорил мне, что не можешь взять диск, но тебе надо знать, что на нем записано. Почему?

— Я не мог взять диск потому, что отец запретил мне.

Ник с Эмили снова обменялись быстрыми взглядами.

— Не понимаю, — сказала Эмили. — Ведь твой отец умер.

— Конечно. — Эдриан отвел взгляд и теперь пристально рассматривал мыски своих ботинок. — Отец мне написал. Он все точно мне написал.

— Что? Что он написал?

Не поднимая глаз, Эдриан покачал головой:

— Нет, сначала вы. Я хочу знать, что такое для вас Эреб?

Ник невольно вздохнул.

— Это великолепная, увлекательная, потрясающая игра. Если хоть раз начинаешь в нее играть, остановиться уже очень трудно.

Эдриан сидел, уставившись в пол, но глаза его сияли.

— У отца все игры были такими.

— Ты так уверен, что именно твой отец разрабатывал Эреб, — заметила Эмили.

Теперь Эдриан поднял взгляд и посмотрел на нее с легким возмущением:

— Конечно. Иначе бы он никогда не сказал, что это его завещание.

— А он так сказал?

— Написал. В письме. Что диск — это его завещание, и что я должен передать его другим.

Эдриан взглянул на Ника, на Эмили и снова опустил глаза. Видимо, ему было ясно, что они не знают, как относиться к его словам.

— Отец умер два года назад, — произнес наконец он. — На вторую годовщину его смерти позвонил нотариус и сказал, что у него лежит адресованное мне письмо. В конверте было послание от отца и два DVD-диска.

Ник выдохнул.

— И ты стал распространять игру у нас в школе?

— Стал распространять? Ну да. Один диск я отдал кому-то из класса. Второй — парню, которого раньше знал, он учился в другой школе. Отец не хотел, чтобы оба DVD попали в одно и то же место. А еще он хотел, чтобы я хорошенько обдумал, кому их дарить. Отдай диск тому, писал он, чья жизнь, ты уверен, пуста. И обещай, что не станешь сам смотреть эти DVD. Они часть моего завещания, но эта часть для тебя не предназначена.

Что-то внутри Ника болезненно дернулось.

— И ты сдержал слово?

— Конечно, — взволнованно прошептал Эдриан. — Ведь это последнее, что я услышал от своего отца. Я вообще не надеялся еще раз его увидеть или прочитать что-нибудь, написанное им… Я так радовался! — В его глазах блеснули слезы.

Он и тебя использовал.

— Ваша очередь. О чем идет речь в игре?

К облегчению Ника, рассказать вызвалась Эмили:

— Вкратце говоря, это некий мрачный мир, в котором требуется решать самые разные проблемы и выдерживать всевозможные испытания. Правда, задания, которые нужно выполнять, рамками игры не ограничиваются — с ними надо справляться наяву. Например… что-то сфотографировать или сделать для кого-то домашнюю работу.

Вид у Эдриана был донельзя восторженный.

— Это «Отблеск рая», самый любимый проект отца. Он хотел, чтобы игроки делали друг другу подарки или каким-то еще образом поддерживали друг друга в реальной жизни. Чтобы они не только сидели перед компьютером. Чтобы завязывались дружеские отношения. Он мне так часто об этом рассказывал, пока… — Эдриан отвел глаза. — Ну, пока эту игру не захотели у него украсть. Вы заметили, что она для каждого из игроков немного другая. Музыка, например, меняется в зависимости от того, какие мр3-файлы записаны на твоем жестком диске или какие песни ты слушаешь в YouTube. Если игра с тобой хоть немного познакомилась, она уже знает, какие квесты тебе больше всего нравятся, и направляет тебя именно туда. Отец интегрировал психологическое программное обеспечение, чтобы игра полностью ориентировалась на человека. — Он с упоением купался в воспоминаниях.

Ник понял, что больше всего на свете хочет разнести это творение вдребезги, — так он разозлился на Ларри Маквея.

— А может быть такое… в смысле, не считаешь ли ты возможным, что твой отец перепрограммировал игру? Вписал в нее пару каких-нибудь милых пустячков? Я имею в виду, что она же теперь не называется «Отблеск рая». Она называется «Эреб».

— Что? Да, такое возможно. — Свет, до сих пор озарявший лицо Эдриана, потух. — У него попытались украсть «Отблеск рая», вы наверняка уже это знаете. Потом был судебный процесс; мне тогда казалось, что он вообще никогда не закончится… В последние два года отец стал… ну да, другим. Он уже не говорил со мной подолгу. Так что не знаю, изменил ли он что-нибудь. Во всяком случае, он чертовски много работал. Только работал, забаррикадировался в своем подвале, почти не ел, даже не тратил время на то, чтобы помыться. — Он взглянул на Эмили и Ника, словно прося у них прощения. — Мама говорит, что он уже с самого начала процесса был не таким, как раньше. Просто не выдержал обвинения в воровстве и обмане. При этом нас самих обкрадывали. Четыре раза. В офисе, дома, даже автомобили взламывали.

Суть истории, рассказанной Эдрианом, оказалась неприглядной. Для Ника она звучала так. Фирма «Soft Suspense» подхватила идею Маквея, открывавшую новую главу в истории компьютерных игр, и попыталась присвоить его программу себе. Это не удалось. Во всяком случае, результат не удовлетворил руководителей фирмы, и те обвинили Маквея в воровстве. И привлекли к суду. Могло такое в принципе быть?

— Слушай, — сказал он, — давай я скажу тебе, какова главная цель этой игры, хорошо? — Ник чувствовал на себе пристальный взгляд Эмили, но остановиться уже не мог. — Нужно убить чудовище. Для этого отбираются лучшие, самые сильные и беспощадные воины. Они должны быть готовы расправиться с любым человеком, кто попробует остановить Эреб. И еще им нужно подготовиться к решающему сражению — к последней битве. Эта последняя битва состоится очень скоро. А знаешь, как зовут чудовище, которое нужно уничтожить?

По глазам Эдриана он видел, что тот как минимум догадывался.

— Точно, — сказал Ник. — Его зовут Ортолан.

Он услышал, как Эдриан вздохнул. Громко рассмеялся. Снова посерьезнел.

— Правда?

— Клянусь.

На лице Эдриана отразились сразу несколько чувств: удовлетворение, печаль, ненависть.

— Думаешь, — спросил он хрипло, — кто-нибудь убьет Ортолана?

— Вполне может быть. Да, полагаю, произойдет что-то в этом духе.

— Знаете, я пару раз представлял, как сам это делаю. После того как отец стал совсем другим, и… позднее. — Уставясь в пол, он снова улыбнулся. — Когда я раздал диски и столько людей вдруг стали резко меняться, я испугался — подумал, что отец допустил ошибку. Создал игру, которая уничтожает самих игроков, понимаете? Ему напоследок было… ну, все равно. Он совершенно переменился. Примерно так же, как вы. Поэтому я и испугался. — Эдриан поднял взгляд. — Но вам он вообще не хотел причинять вреда. Только Ортолану.

Эмили заговорила, мягко и осторожно:

— Но так не получилось, Эдриан. Игра подталкивала игроков к ужасным поступкам. Кто-то вывел из строя тормоза на велосипеде Джеми.

Эдриан резко поднял голову:

— Что?

— Да. Это не было несчастным случаем. Произошло еще много дурных вещей. Впрочем, план мести, задуманной твоим отцом, от этого отнюдь не пострадал. А вчера кто-то пытался столкнуть Ника под поезд метро.

Эдриан, бледный и растерянный, покачал головой.

— Если один из игроков убьет Ортолана, он тем самым уничтожит и свою собственную жизнь, — продолжала Эмили. — Но, думаю, ты это и сам понимаешь. Наверняка и твоему отцу это было понятно.

Эдриан отвел взгляд.

— Игра правда разговаривала с вами? Спрашивала и отвечала?

— Да, — сказала Эмили.

— Вот что Ортолан непременно хотел заполучить. ИИ, разработанный отцом. Искусственный интеллект, — пояснил он в ответ на удивленный взгляд Ника. — Он разработал программу, которая могла обучаться как человек. Даже языки могла учить. Отец говорил, что, когда она будет готова, доведена до ума, он получит за нее Нобелевскую премию. Он безумно гордился программой и старался сделать все возможное, чтобы сохранить это свое изобретение в тайне.

В этих словах Ник вдруг опять ощутил какую-то ранимость, уязвимость — то, что так часто бросалось ему в глаза, когда он смотрел на Эдриана.

— Но одного из бухгалтеров в отцовской фирме удалось подкупить. Ортолан всегда внимательно следил за чужими изобретениями, и когда он узнал, что отец сделал большой шаг на пути к созданию искусственного интеллекта, то буквально потерял покой.

Теперь Ник почти точно знал, какому бухгалтеру принадлежал разрисованный Виктором гараж.

— Поначалу Ортолан хотел перекупить у отца идею, однако тот сказал «нет». У него была своя собственная фирма, и он хотел сам отладить программу. С этого времени начался террор.

Эмили встала со своего места и уселась рядом с Эдрианом.

— Как все ужасно. Так несправедливо, что хочется кричать. Но даже из-за этого нельзя допустить, чтобы кто-то стал убийцей, ведь так?

— Да, — шепнул Эдриан. — Ты права.

— Мы попытаемся этому помешать.

— Хорошо. А моя помощь вам понадобится? — В его голосе послышалась мольба, и Ник подумал, что он прекрасно понимает Эдриана. Ему не хотелось снова перейти на положение зрителя.

— Конечно, — ответил Ник, — ведь у тебя есть что-то типа ключа от этой тайны.

В ожидании поезда Ник позвонил Виктору. Тот взял трубку после первых же гудков.

— Ну наконец-то! Что говорит маленький Маквей?

— Что Ортолан — свинья.

— В самом деле? Ну да, в этом бизнесе таких хватает.

— Похоже, что все именно так и есть. Он еще сказал, что его отец разработал что-то вроде искусственного интеллекта и встроил его в созданную им игру. В результате получилось нечто совершенно новое, и Ортолан захотел заполучить его любой ценой.

— Вон оно что. Ну, меня это совсем не удивляет. Боже мой, значит, вот как он умудрился стать таким ужасно богатым человеком.

Искусственный интеллект. Дома Ник включил ноутбук Финна и зарылся в интернет в поисках информации об этом. Судя по всему, попытками научить компьютер мыслить как человек, воссоздать человеческое мышление во всей его сложности занимались легионы специалистов. Отцу Эдриана это удалось. Созданная им программа была способна самообучаться, она могла читать и понимать прочитанное, умела анализировать мотивы поведения пользователей, сидевших за компьютером, и давала им то, что они хотели в глубине души. С ума сойти! Неудивительно, что все, кто имел дело с Эребом, не могли от него оторваться. Теперь же игра превратилась в самостоятельно действующее оружие.

Продолжив чтение, Ник узнал о тесте Тьюринга,[37] премии Лебнера,[38] нейрональном и символическом искусственных интеллектах. Через два часа у него окончательно разболелась голова, и розыски пришлось прекратить. Но даже теперь он не мог представить, что Ларри Маквею удалось такое осуществить.