Фантомас – секретный агент

Глава 24 АПЕРИТИВ В БАРЕ РОБЕРТА

— Еще виски, старина?

— О, нет! Я не решаюсь, мы уже и так напились!

— Да, да! Как выпьешь старого шотландского, жизнь кажется прекраснее, а девочки в баре красивее!

Двое пьяниц, обменявшись этими словами, торжественно чокнулись, сидя на своих табуретах, позволявших им опираться на высокий прилавок бара.

Однако, если один из них, худой молодой блондин, одним глотком осушил свой стакан виски с содовой, то его товарищ, крупный, бритый, со слегка лысеющей головой, лет тридцати пяти на вид, неловко наклонил свой, и его содержимое пролилось на пол.

Стаканы были снова наполнены официанткой, и так быстро, что худой молодой человек вряд ли что заметил; он машинально выпил еще стакан, а его товарищ, явно желающий его напоить, только пригубил.

Выло шесть часов вечера, и в этот неприветливый декабрьский день возбуждение царило в баре Роберта, где на аперитив собиралась самая странная публика.

Роберт — это большое и роскошное заведение в Лондоне, открывающее свои двери в сумерки и закрывающее их только в самые поздние ночные часы.

Здесь в толпе людей всех национальностей, из самых разных стран, можно было встретить женщин полусвета, населяющих в Лондоне окрестности Пикадилли. В экстравагантных шляпах, платьях кричащих цветов, не лишенных, впрочем, элегантности, эти лондонские дамы каждый вечер собирались перед обедом у Роберта.

Здесь они затевали самые искусные интриги, завязывали знакомства с богатыми иностранцами, встречались со своими возлюбленными, как правило, темными личностями.

Как только наступали сумерки и деловые люди начинали возвращаться из Сити, Роберт бывал полон; они рассаживались за столы, толпились у бара, шум разговоров сменялся монотонным и непрерывным жужжанием.

Играл цыганский оркестр, скрытый в углу. В зале было трудно дышать: в воздухе плавал ароматный табачный дым, клубы знаменитого «морского», которым набивали свои трубки и элегантные джентльмены, и самые пролетарские посетители.

Вот в этом-то поразительном, переполненном помещении дружески беседовали двое пьяниц.

Светловолосый молодой человек с черными усиками, с любопытством слушая откровения своего приятеля, прервал его вопросом:

— Но что у тебя за профессия, Томми?

Толстяк, смеясь, ответил:

— Но я ведь тебе уже сказал: я клоун по профессии, музыкальный клоун… то есть, я пою, танцую, исполняю комические песенки, переодеваюсь в негра, играю на банджо…

И как бы в подтверждение своих слов, чтобы показать свое умение, весельчак запел популярную тогда в Лондоне песенку.

Светловолосый юноша спросил еще:

— Из какой страны ты приехал, Томми?

Человек, выдававший себя за клоуна, немедленно ответил:

— Я? Я бельгиец. А ты, Батлер?

Молодой человек забормотал довольно робко, подбирая слова, будто говорил неправду:

— Я, хм… я канадец… я еду из Канады. Совсем недавно, всего три месяца…

— Три месяца? — переспросил вдруг толстый Томми.

Батлера, казалось, взволновал этот вопрос; он подавил дрожь.

— Да, да, — подтвердил он.

Клоун не настаивал. К тому же его товарищ растерянно, с озабоченным лицом, продолжал:

— Да, и мне здесь очень трудно, потому что я очень плохо знаю английский. Я пытался найти работу, но напрасно.

— Что ты умеешь делать?

— Мало что…

— То есть, ничего… Ну, а все-таки?

Батлер выговорил медленно:

— Я знаю счетоводство.

Клоун расхохотался.

— Это немного тебе даст!

— Ну, а что же я должен делать?

Его толстый друг положил ему руку на плечо. Покровительственным и торжественным тоном он объявил:

— В мире есть лишь одна карьера — театр! И только одна профессия — артист! Посмотри-ка на меня, не преуспел ли я? И это не получив никакого образования, потому что моим родителям плевать было на мое будущее! Я уже в ранней юности смог зарабатывать себе на жизнь, а теперь, в цвете лет, могу заработать целое состояние.

Возможно, клоун преувеличивал, но его простоватая элегантность, толстая цепочка от золотых часов, изобилие фунтов в жилетном кармане подтверждали, что ремесло артиста достаточно прибыльно.

Молодой Батлер наивно заметил:

— Я бы не желал ничего лучшего, как попасть в театр, но я ничего не умею делать.

Его товарищ, без сомнения, ожидал такого ответа; он пристально посмотрел на молодого человека, на которого виски уже начало оказывать свое действие.

— Послушай, — таинственно пробормотал клоун на ухо своему другу, — я тебя знаю совсем недавно, но ты мне симпатичен, и я испытываю к тебе большую дружбу… скажи мне, ты тоже?

Батлер дрожащей рукой поднял свой стакан и провозгласил:

— Клянусь тебе!

— Хорошо! Вообрази, что именно сегодня, прогуливаясь по берегу Темзы, я встретил одного импрессарио, с которым давно знаком; это мой добрый товарищ по имени Поль. И он как раз ищет молодого артиста на самые простые роли. Ты прекрасно с этим справишься, старина Батлер! Поверь моему опыту!

— Право, не знаю, смогу ли я… — колебался Батлер.

— Ну да! Ты сможешь! — настаивал толстый клоун. И так как Батлер все еще не решался, он продолжал: — У меня свидание с импрессарио как раз во время обеда; он должен быть в нижнем зале. Хочешь, я пойду его поищу? И мы втроем обсудим дело.

Батлер задал странный вопрос:

— А куда надо ехать? В какую страну?

— Ну, в Бельгию, естественно! Импрессарио — бельгиец, как и я… Мы соотечественники.

И посчитав, что его товарищ, наконец, принял решение, клоун спустился на первый этаж искать импрессарио.

Батлер, оставшись один, вздохнул и осушил еще стакан виски.

Лавируя с возможной быстротой между столами, нагроможденными в нижнем зале, извиняясь и вежливо кланяясь людям, которых он побеспокоил, толстяк, представившийся Батлеру как клоун Томми, направился прямо в глубину помещения. Он подошел к бритому человеку, который одиноко сидел в темном углу. Толстяк спросил:

— Господин Жюв, не так ли?

Это, действительно, был инспектор полиции, который, утвердительно кивнув головой, спросил в свою очередь:

— Если не ошибаюсь, господин капитан Лорейль?

— Это я, но в данный момент я — Томми, бельгийский музыкальный клоун, а вы — господин Поль, импрессарио, ведь так мы условились?

— Конечно, — сказал Жюв вполголоса. — Что нового?

Офицер улыбнулся:

— Я держу нашего человека.

— Вы уверены в этом?

Капитан сел на скамейку рядом с полицейским и наклонился к его уху:

— Он называет себя Батлером и выдает себя за канадца, он уверят также, что уже некоторое время находится в Лондоне, но он лжет; я прекрасно его знаю, так как уже видел его в Шалоне, когда он встречался с певицей Нишун, а мы подозревали его во всех похищениях из кабинетов Генерального штаба. Это он, капрал Винсон. А теперь вы можете вмешаться.

— Вмешаться! Как это, по-вашему, капитан? Вспомните, что мы в чужой стране и что речь не о нарушении обычного права. Винсон обвиняется не в убийстве, а просто в государственной измене.

— Мне нравится это слово «просто», — иронически сказал капитан.

— Не обижайтесь, — улыбнулся Жюв, — но в Англии я не могу арестовать Винсона за шпионаж.

— К счастью, — сказал капитан, — мы предвидели эту ситуацию!

И офицер рассказал Жюву, что он придумал для поимки Винсона.

Высадившись в Лондоне, Жюв нашел в Скотланд-Ярде, лондонской полицейской префектуре, много адресованных ему телеграмм и частную записку от знакомого сыщика. Она извещала его о приезде офицера Второго бюро, капитана Лорейля. Жюв договорился с ним действовать вместе, чтобы схватить капрала Винсона. Это было не так уж трудно, так как у них имелись точные сведения о нем. Правда, утверждали, что он в Лондоне уже несколько недель (и это была правда!). Но Жюв никак не мог с этим согласиться: ведь ему было известно, что Винсон мог оказаться в столице Англии лишь за несколько часов до него.

Капитан Лорейль и Жюв решили выследить предателя и постараться взять его. Офицер, в чьи функции не входил арест капрала, считал, что его миссия будет исполнена, как только он опознает для Жюва искомое лицо. И капитан закончил беседу словами:

— Теперь мы договорились, я представлю вам эту личность, вы представитесь импрессарио Полем, который хочет нанять его… вы сами выйдете из возможных затруднений… К тому же парень пьян…

— Необходимо заставить его уехать со мной сегодня вечером! Вы поможете мне, капитан, в таких обстоятельствах двое лучше, чем один.

Капитан Лорейль нахмурился:

— Вы знаете, что я не люблю заниматься такими делами.

Но Жюв настаивал:

— Дело довольно серьезное, капитан, и вы не можете отказать мне в поддержке. Речь идет не только о секретной службе, но и о национальной обороне!

Офицер согласился:

— Я помогу вам, — заключил он просто и сейчас же добавил: — Поднимемся, наш молодчик, должно быть, теряет терпение.