Они бежали до тех пор, пока ноги не начали отказывать, а воздуха в груди не хватало даже на вздох. Тилли упорно продолжала двигаться вперед, хотя ей приходилось напрягаться изо всех сил. Кейтилин почти не отставала от подруги, однако её ноги устали значительно раньше.
— Он не бежит за нами, — наконец произнесла она, едва шевеля языком. — Надо остановиться.
— Нет, — ответила Тилли и тотчас же споткнулась об корень. Кейтилин дёрнулась, чтобы поймать подругу, однако Тилли сама схватилась за ветви ели и таким образом удержала себя.
— Тилли, — Кейтилин положила руку на плечо подруги. — За нами никто не гонится. Остановись, пожалуйста.
— Тебе так кажется, — сквозь зубы бросила Тилли. Всё тело её было охвачено крупной дрожью, она всхлипывала и в панике искала дальнейший путь для побега. Но каким-то образом ей удавалось удержаться от слез — вероятно, потому, что она привыкла к постоянному страху и ощущению погони.
— Тилли, — Кейтилин аккуратно обняла девочку, не касаясь её кожи. — Тилли, успокойся. За нами правда никто не бежит, я тебе обещаю. Посмотри, пожалуйста, вокруг — видишь ли ты хоть кого-нибудь, кто может причинить нам вред? Просто посмотри и скажи, ладно?
Следуя совету подруги, Тилли окинула лес вокруг них уставшим бессмысленным взглядом. Она видела фей: маленьких и покрупнее, с интересом разглядывавших беглянок и говорящих друг с другом на своём фейском писклявом языке. Но ни спригганов, ни фир-дарригов, ни Гилли Ду она, как ни старалась, так и не смогла увидеть.
«Неужели они и в самом деле нас упустили? — подумала она. — Или просто прекратили преследование? Но почему? Ведь старый спригган увидел, как я бежала. Может, его остановили фир-дарриги? Ох, не оказалось бы это ловушкой».
— Я никого не вижу, — нехотя ответила Тилли. — Ну, кроме маленьких духов леса.
— Ну вот видишь!
Кейтилин упала на землю, не заботясь о чистоте своего платья. Тилли немного помедлила, но всё же последовала её примеру — и только после приземления на листья она поняла, как же сильно она устала. Ноги отчаянно болели и отказывались шевелиться, на руках были длинные царапины и пара порезов после встречи с Гилли Ду, а ладони… Какие же грязные у неё ладони!
«И почему это меня беспокоит? — внезапно подумала Тилли. — Проклятие, эта неженка вконец превратит меня в чистюлю!».
И, повинуясь минутному раздражению, скрестила руки на груди, не вытирая их от грязи. Ну, чтобы Кейтилин видела.
Однако Кейтилин вообще не смотрела на руки Тилли.
— Ты кого-то видела из них? — спросила она, тяжело дыша. — В смысле, на тебя кто-нибудь напал?
— Да, — помедлив, ответила Тилли. Зачем врать, всё равно правда вскроется. — На меня напали фир-дарриги.
— О, я знаю их, — Кейтилин спиной облокотилась на ствол ели, и её волосы тотчас же приклеились к коре. — Это самые страшные шутники из фей, да?
— Правильно, — кивнула Тилли. — Они хотели меня убить, но я начала с ними играть.
— Какая ты молодец! — Кейтилин слабо улыбнулась. — Так ты и спаслась, да?
— Нет, — ответила смущенная Тилли: ей было приятно, что её похвалили, но всё-таки ей всё равно казалось это очень странным. — На меня напали спригганы, и они подрались с фир-дарригами за то, кто будет меня убивать. Это меня спасло. А потом Гилли Ду…
— Ох, не говори, — Кейтилин сжала кулачки. — Спригганы — это ведь такие гоблины, да? Почему они хотят тебя убить?
— Не гоблины, феи, — покачала головой Тилли. — А почему они хотят меня убить…
Вопрос Кейтилин поставил девочку в тупик. Она уже забыла о том, что наплела тогда, когда её спросили о цели побега; кажется, что-то про проклятие… Она никак не могла вспомнить. И теперь Кейтилин смотрела на неё, почти не моргая, а Тилли рискует запутаться в ещё большей лжи, потому что ничего не помнит, что говорила тогда.
— Это с проклятьем связано, — небрежно бросила она, отвода взгляд; ох, хоть бы не выдать свой страх, хоть бы не выдать! — Ну, помнишь, я говорила?
— Да, помню, — кивнула Кейтилин. — Это они тебя прокляли, да?
— Не они, — вздохнула Тилли: ох, придется, видимо, говорить правду! Но только наполовину: не рассказывать же этой златовласке, что она собирается отдать её Паучьему Королю… — Знаешь, кто такой Паучий Король?
— Я слышала сказки о нём, — пожала плечами Кейтилин. — Какой-то большой мерзкий монстр, да?
— Ну, вроде того. Мерзкий уж точно. — Тилли ухмыльнулась, примеряя слова Кейтилин на Паучьего Короля. Как маленький ребёнок разговаривает, ну надо же. — Это повелитель фей в Гант-Дорвенском лесу. Он у них самый главный.
— Да? А разве не Миртовая фея? — удивилась Кейтилин.
— Какая Фея, о чем ты, — раздраженно ответила Тилли. — Только он. Они к нему прибегают за советом, они ему жалуются на людей, а ещё он — самый большой колдун на свете. Его логово скрыто от людей: они видят простую полянку и не боятся, а потом он нападает на них и съедает целиком. Только кожу оставляет.
— Да, я знаю об этом, — кивнула Кейтилин. — Я думала, это просто сказки. Папа говорил…
— Папа говорил! — передразнила Тилли. — Я его сама видела! И как он убивает — тоже! Это он меня проклял и заставил из дома сбежать! Сказки… Да твой папаша фею в жизни никогда не глядел, а ещё говорит!
— Не сердись, — спокойно ответила Кейтилин. — Он в самом деле не видел фей. Не все же такие, как ты.
Тилли замолчала. Она не знала, обидеться ли ей сейчас или нет, и потому замерла в неопределенности. Конечно, Тилли знала, что люди в основном не способны видеть фей, пока они сами не покажут себя, но она всю жизнь пребывала в уверенности, что это не настоящая проблема, а люди сами по себе просто ужасно невнимательны. Все в её семье видели фей (кроме отца, пусть там ему будет хорошо), и ей просто не приходило в голову, что может быть как-то иначе. Что люди идут по базару, делают покупки, общаются с друзьями, и не видят, как огромный водный дракон утаскивает малютку практически из материнских рук. Или как боуги вертятся вокруг них, вытаскивая деньги из карманов и портя еду. Или как носатые киллмулисы делают муку вместо уставших мельниках. Некоторых из них можно заметить, даже не надо для этого как-то по-особенному стараться, нужно просто глядеть в оба и не терять бдительность.
Но это если говорить о подменышах и воришках. А остальные феи? Откуда людям знать, что осенью шефро каждый вечер танцуют на ветвях деревьях и красят их в красные и желтые цвета, что у некоторых пчёл вместо королев в ульях находятся бравни, которые подчиняют их себе? Может ли человек увидеть урхина, который в обличие ежа ползает по его огороду?
Нет, всё-таки Кейтилин немного права. Но совсем чуть-чуть.
Лучше вообще не обратить на это внимание и продолжить рассказ.
— В общем, Паучий Король у них главный, — закончила она, вновь отводя взгляд в сторону.
— А как он выглядит? — спросила Кейтилин. — В сказках его по-разному описывают. Я потому не верила, что он существует…
— А он по-разному и выглядит. — Тилли растянулась на земле и, услышав, как хрустнула её уставшая шея, слегка испугалась. — Феи вообще не любят выглядеть одинаково. Он хоть таким станет, хоть сяким, хоть вообще без головы. И здоровенный же он! Серьезно, вот как отсюда да вон той ёлки. Я его всего раза два видела, и всегда он был здоровенный.
— А на человека-то он похож?
— Я ж сказала, он одинаковым не бывает. Когда я его видела, немного был похож. Только вот тело — паучье…
— Бр-р-р, жутко! — вздрогнула Кейтилин. — А, если не секрет, за что он тебя проклял?
Тилли замолчала. Ей не хотелось рассказывать ту историю с младенцем и спригганами: она представляла, как Кейтилин начнёт её тискать, жалеть, плакать, и ей от этого становилось невыносимо. Конечно, порой девочка любила, чтобы её пожалели и приласкали, но Кейтилин это делала… как-то неправильно, что ли. Тилли тут же начинала чувствовать себя никчемной вымогательницей, и это вызывало у неё острый приступ тошноты.
Ну уж нет, пусть лучше только половину всей правды знает.
— А у меня вся семья проклятая, — ответила наконец она. — Мы глазачи же. Феи таких не любят.
— Почему? Разве не лучше, когда их можно увидеть?
— Дурило, конечно, не лучше! Представь, хочешь ты кого-нибудь обмануть, превращаешься в другого человека, или младенца… А тут тебя настоящего видят! Что ж тут хорошего!
— Тебя послушать, все феи только и делают, что убивают, обманывают и грабят, — пожала плечами Кейтилин.
— Ну да, — недоуменно ответила Тилли, чье удивление было так велико, что она даже не подумала обидеться.
Кейтилин, впрочем, ей не поверила. Кажется. Только замолчала с непонятным видом и отвернулась. Тилли не поняла, в чем проблема, и это поведение заставило её рассердиться.
— Ты мне не веришь, что ли? — спросила она прямо.
Та неопределенно пожала плечами. Что, конечно же, совсем не успокаивало Тилли.
— Я других фей знаю, — сказала Кейтилин. — Добрых, волшебных и ласковых.
— Угу, знает она, — хихикнула Тилли. — Сказок небось начиталась, и теперь верит в фей-крестных. Ах, милая бабушка, добрая соседка, мачеха опять меня обижает!..
— А вот и никакие не сказки! — вспылила Кейтилин, и это был первый раз, когда Тилли увидела в её глазах нечто, похожее на злость. — Я сама их видела! Общалась с ними!
— Ага, конечно, — с вызовом произнесла Тилли. — Ты про пикси ничего не знаешь и линдвормов тоже! Каких фей ты видела, бабусек страшных на базаре? Тоже мне, волшебные феи!
— Прекрати! — грозно крикнула Кейтилин, сжимая кулаки.
— Что, ударишь меня? — хихикнула Тилли. — Давай, обожги кулак! Знаешь, кто ты? Лгунья! И проклятия у тебя никакого нет!
Кейтилин замолчала, и Тилли поняла, что перегнула палку. Никаких угрызений совести она, впрочем, не испытала: ей казалось, что Кейтилин намеренно дразнит её, и потому заслуживает честности на свою голову. Или вообще дура, а это ещё хуже — зачем церемониться с дурой? Которая, к тому же, проблем никаких не знает и непонятно отчего сбежала из дома! Вот Тилли ей всё рассказала, а она молчит: значит, врёт она всё! И фей никаких не видела, иначе бы знала, что они совсем не добрые!
Кейтилин медленно выдохнула. На мгновение Тилли показалось, что она в самом деле собирается её ударить (уж Тилли бы ей потом ответила!), но нет, Кейтилин даже не подняла руки.
— Не буду, — ответила она. — Драка не решение проблемы. И вообще так вести себя невоспитанно.
— Ой, извини, что забыла свой реверанс, — хихикнула Тилли. — Воспитанная, тоже мне…
— Реверанс — это поклон, его нельзя забыть, — мрачно ответила Кейтилин. — Зачем ты хочешь со мной поссориться?
— Я хочу?! Да это ты постоянно мне мешаешь!
— Чем мешаю?
— Глупостью своей! Бред постоянно какой-то несешь, и уверена в нём!
— А вот и нет! — сквозь зубы произнесла Кейтилин. — Это неправда!
— Правда-правда, — мстительно ответила Тилли. — Знаешь, как это выглядит? «Ой-й-й, я ни разу не была в лесу, и фей никогда не видела, поэтому я надену свои лучшие туфли и буду всем говорить, как феи выглядят на самом деле! Ой-й-й, я такая молодец, хи-хи-хи! Ах, опасность, опасность, кто-нибудь, спасите меня!».
Тилли так мастерски изобразила голос и повадки Кейтилин, что та даже не сразу решилась ответить ей. А уж после того, когда Тилли начала лихорадочно махать руками, изображая Кейтилин в беде, та не вытерпела и вцепилась в волосы девочки.
Как Тилли и предполагала, Кейтилин совсем не была такой сильной, как и Тилли. Той даже не пришлось касаться её кожи — она просто ударила Кейтилин в живот, чтобы та ослабила хватку, схватила за руки и вывернула их. Кейтилин закричала от боли, а Тилли не теряла времени даром и стукнула девочку коленом.
— Прекрати! Мне больно!
— Больно, да? Больно? А если кожи коснусь, будет больно?
— Отпусти меня!
— Самая умная тут, считаешь? Я тебе скажу, кто тут самый умный! Шваль тупая, дура набитая! Папаша твой от шлюхи тебя родил, а та сбежала!
— Прекрати!
Последний крик заставил Тилли остановиться. Она словно услышала свои слова со стороны; не то чтобы они её ужаснули (ругалась она порой и покруче), но она вдруг поняла, что это было, пожалуй, перебор.
Девочка отпустила руки, и Кейтилин упала на землю. Тилли стало немного неловко: в городе она бы вообще не переживала, да ещё дала бы ей пинка как следует, но тут, в лесу, где никого больше нет, кроме них и фей…
— Извини, — сказала она. — Про папу я зря, наверное.
Кейтилин ничего не отвечала, уткнувшись носом в землю.
— И опасности ты не боишься, — немного подумав, добавила Тилли. — Ты меня все-таки спасла. Много раз.
Она села рядом с упавшей Кейтилин, не зная, что делать дальше. Обниматься лезть не хотелось, да и оттолкнула бы она её (Тилли бы так и поступила на её месте), а добрые слова говорить она не умела. Особенно девочкам.
— Эй, — тихо спросила она. — Тебе лучше?
— Я не уверена в своей правоте, — наконец сказала Кейтилин. — Это неправда. Я говорю уверенно. Я правда ничего не знаю об этом лесе, но я должна вести себя так, понимаешь?
— Не понимаю, — честно ответила Тилли, но затем добавила: — Но это тяжело, наверное.
— Я правда чувствую себя бесполезной! — вскричала Кейтилин и подняла голову. — Я не умею готовить, не умею колоть дрова… Я туфли-то решила надеть просто потому, что была уверена, что ничего с ними не сделается! Я же во дворец иду, а там девочки должны быть красивыми! А тут…
— А дворец-то тебе зачем? — спросила Тилли.
Кейтилин не ответила на этот вопрос. Она села на колени, ссутулившись и нервно теребя пальцы. В её золотых волосах запутались павшие листья, а одежда была немногим чище, чем у Тилли. И, что самое страшное, её, по всей видимости, это вообще не напрягало.
— Ну ладно, не отвечай, — пожала плечами Тилли. — Мне-то что.
Они замолчали. Кейтилин периодически всхлипывала и тыльной стороной ладони вытирала слёзы, а Тилли теребила дырявую юбку и не знала, что нужно говорить в таких неловких ситуациях. Феи шелестели листьями, разговаривали друг с другом, смеялись, и всё это незаметно вплеталось в музыку леса — с пением птиц, карканьем ворон, хрустом веток и прочими звуками, наполнявшими Гант-Дорвенский лес жизнью.
И ни одного признака погони. Ни затаившихся хихикающих фир-дарригов, ни злого бульканья фочанов, ничего. Только покой, умиротворение и повисшая в наполненном запахами воздухе неловкость.
— Извини, — ещё раз произнесла Тилли.
— Ничего, — тихо ответила Кейтилин.
— Это… ты не бесполезная. Хотя ты мне и не нравишься.
Кейтилин повернула голову набок. Тилли была бы рада заметить в её глазах надежду, или радость, или что-то такое, но во взгляде златоволосой несносной девчонки были только грусть и покорность. И это заставляло Тилли чувствовать себя… неправильно.
— Правда? — тихонько спросила Кейтилин.
— Ага, — сказала Тилли. — И не только из-за пирожных. Ещё из-за одеяла.
— Это хорошо.
— Угу.
Они вновь замолчали, правда, теперь уже не так неловко, как несколько минут до того. И песни фей теперь не казались Тилли такими невыносимыми.
— Вечереет, — неожиданно произнесла Кейтилин, и Тилли только сейчас заметила, что всё вокруг стало бледно-синим. — Надо ночлег искать.
— Ага, — негромко согласилась Тилли, и тут её как будто ударило обухом по голове. Она резко повернулась к подруге и внимательно стала изучать её одежду. Кейтилин хотела её спросить, что с ней не так, когда Тилли радостно воскликнула:
— Слушай, у тебя же рукава не спалены!
Кейтилин тут же подняла свои руки и начала их рассматривать: помимо старых ожогов от прикосновения Тилли, на её одежде в самом деле не было никаких подпалин. Ни на животе, ни на локтях, ни в других местах, куда её колотила Тилли.
— И в самом деле, — произнесла она. — Может быть, это заклинание спадает? Как думаешь, Тилли?
Девочка радостно улыбалась, но затем постепенно её улыбка сходила на нет.
— Вовсе не из-за этого, — наконец произнесла она. — Просто ты мне не помогала. Мы с тобой подрались, и из-за этого, видимо…
— А ты оставляешь ожоги только тем, кто тебе помогает? — спросила Кейтилин, и Тилли ущипнула саму себя: вот дуреха, прокололась на такой ерунде! — Ты мне об этом не говорила.
— Потому и не говорила, — ответила Тилли, опуская взгляд. В эту минуту ей хотелось лечь на землю и умереть. — Так мне Паучий Король сказал. И я тебе говорила! Ну, чтобы ты проваливала. Помнишь, когда встретились?
— Про «проваливай» я помню, — кивнула Кейтилин. — А про проклятье ни слова. Ну ладно, это уже не так важно, всё равно вместе идём. Найдём ночлег, и вот тогда я врежу тебе от души!
После этих слов Тилли с благодарностью взглянула на свою спутницу, понимая, что её простили, раз даже такая девчонка, как Кейтилин, сказала ей, что врежет. Хотя это, как она говорит, «ужасно невоспитанно».
— Ага, давай, — кивнула она. — Я тебе даже отвечать не буду, честно-честно!
И они двинулись вперёд, не ориентируясь по сторонам света и не высматривая берёзы вдали. Воздух и деревья становились все синее и синее, некоторые феи начинали светиться оранжевыми, зелёными, золотыми, голубыми и белыми огоньками, некоторые только просыпались и расправляли свои крылышки и лапки, и почти всё заинтересованно смотрели вслед Тилли и Кейтилин.
Подходил к концу второй день их путешествия.