Феи Гант-Дорвенского леса

Глава 23

— Тилли!!! Тилли, что с тобой?

Тилли продолжала кричать, плакать и крупно дрожать даже тогда, когда она проснулась, а её глаза — открылись. Взгляд девочки казался замершим и остекленевшим: она как будто продолжала видеть перед собой то, что так сильно её напугало.

Кейтилин и сама была готова заплакать. Она не понимала, что происходит, не понимала, почему Тилли так страшно, что же ей такое приснилось, отчего та впала в такую страшную истерику, а главное — что Кейтилин может с этим поделать… Эх, вот если бы она взяла у папы тот мешочек с травами! Она ведь не раз видела, как он их применяет: сначала дает понюхать, а потом засыпает в лампадку и зажигает, и после этого больные успокаиваются и больше не кричат. Тилли бы сейчас так это помогло!

Ох, и что же делать, что же делать?

— Тилли, пожалуйста, ну не плачь…

— Ага, как будто она тебя слышит, — хмыкнул Имбирь. Он проснулся от воплей девочки и выглядел ещё забавнее, чем обычно: лохматый, взъерошенный, с сощуренными от недосыпа глазками. — Ты ей сон-травы нарви, она и успокоится.

— И где я её возьму?.. — робко спросила Кейтилин, продолжая крепко держать дрожащую и всхлипывающую Тилли.

— Дык вот она, рядом растёт! Ой, да ничего вы, бестолочи, не умеете-то!

Сердитый Имбирь зевнул, потянулся и пошёл к небольшим пучкам тёмной травы. Кейтилин начала укачивать бьющуюся в слезах Тилли и мурлыкать первую пришедшую ей в голову колыбельную, совсем как маленькому ребёнку. Конечно, Кейтилин старалась держать подругу так, чтобы случайна не обжечься; это было очень сложно сделать, но, как ни странно, ей это удалось. Неудобно, но что поделаешь; хорошо хоть Тилли не хватается за неё спросонок, а то хороша б она была, с такими-то ожогами!

И что же такого бедняга Тилли могла увидеть во сне?.. Неужели опять этого страшного Паучьего Короля, будь он неладен?

— Вот, — Имбирь кинул охапку грубо сорванных травинок рядом с Кейтилин. — Не поджигай, а то ещё сама заснёшь. Ы-а-а, а вот я бы не отказался…

— Спасибо, — сказала Кейтилин, продолжая укачивать Тилли. — Ты не мог бы мне помочь ещё немного? У меня руки заняты…

Имбирь закатил глаза и тихонько ругнулся — не то на беспощадно эксплуатирующую его труд Кейтилин, не то на недотёпу Тилли. Однако он не стал капризничать и спорить, как это делал обычно: пикси схватил небольшую горсть принесённой им травы и, запрыгнув Тилли на грудь, начал тыкать ею в нос девочки. Как ни странно, но это вовсе не вызвало у девочки приступа щекотки: через некоторое время Тилли успокоилась, дрожь унялась, а слезы перестали течь из глаз. Она продолжала смотреть в никуда и почти никак не реагировала на мягкий и ласковый успокаивающий голос Кейтилин, но она хотя бы больше не плакала.

Девочка вновь начала засыпать.

Имбирь раздраженно спросил, может ли он больше не трясти этой штукой перед носом Тилли, и Кейтилин шикнула на него. Пикси явно обиделся на такое неласковое обращение с ним, но шума поднимать не стал: кто знает, на что ещё способны эти сумасшедшие человеческие дети! А Кейтилин просто боялась, что своими громкими разговорами Имбирь разбудит Тилли, и она не сможет из-за него отдохнуть…

Однако всё обошлось. Тилли наконец закрыла глаза, напряженное тело её расслабилось, и Кейтилин спокойно выдохнула. Как же славно, что у них всё получилось.

— Вот теперь можешь перестать, — шепотом сказала она Имбирю и затем смущенно добавила: — Прости, я боялась, что ты…

— Не прощу, — сердито произнёс Имбирь, спрыгивая с Тилли. Он скрестил руки на груди и нарочно не смотрел в сторону Кейтилин. — Гадости постоянно какие-то делаешь и, главное, я ещё и виноват…

— Прости, — совсем устыдилась Кейтилин.

Они вернулись к костру и сидели подле него в полной тишине. Иногда Кейтилин наклонялась к огню и раздувала угли, порой подправляла их, и от этого пламя горело ещё ярче и беззаботнее. Однако костёр вовсе не веселил Кейтилин: девочка выглядела очень уставшей, встревоженной и задумчивой. Иногда она бросала взгляд в сторону спящей подруги и горько вздыхала, напряженно о чём-то размышляя.

Конечно, при такой глубокой тишине Имбирь ну никак не мог сидеть молча.

— Ты ляжешь спать сегодня или нет? — раздраженно буркнул он. Кейтилин слабо улыбнулась: она весь вечер замечала, что Имбирь, осознанно или нет, копирует голос и повадки Тилли, но решила ему об этом не говорить.

— Пока не знаю, — ответила она. — Наверное, нет. Ты же видел, что с Тилли сегодня происходило.

— А ты так разве не устанешь? — удивился пикси. — Насколько я знаю, вы, люди, те ещё лежебоки.

— Я всё ещё виновата за тот случай с корзинкой, — пожала плечами Кейтилин. — Должна же я как-то это исправить.

— Всё равно заснёшь, — уверенно заявил Имбирь. — Вон, ты сейчас уже зеваешь. А потом хуже будет!

— Если ты составишь мне компанию — не засну, — покорно и как будто бы отстраненно сказала девочка. Сама она хитро поглядывала на фею: Кейтилин не сомневалась в том, что он на это поведётся, как миленький.

— Вот ещё! — фыркнул Имбирь, однако, вопреки своему дурному характеру, не стал демонстративно ложиться спать или отворачиваться. Он сел, уткнув мохнатое лицо в колени, и завороженно смотрел на пляшущий огонь. Кейтилин даже на секундочку почудилось, что он с ним так молчаливо разговаривает — кто знает, на что способны эти феи… Может быть, они и с огнем разговаривают. А что такого?

Воодушевление Кейтилин прошло в тот же момент, когда её взгляд вновь упал на измученное лицо Тилли. Девочке вновь стало очень грустно и немного страшно: Тилли раньше рассказывала какие-то ужасы о себе… Может быть, это был один из них? Какой-нибудь злой дух леса преследует её и не дает покоя? Или феи сна, которые превращают сны в кошмары?

Ох, как это всё ужасно. И совершенно непонятно, чем же можно помочь бедной Тилли.

— Имбирь, — тихонько спросила Кейтилин. — Тилли что-то рассказывала мне про Паучьего Короля. Как ты думаешь, это он ей сейчас приснился?

Имбирь бросил быстрый взгляд на девочку, и та вздрогнула: сейчас принц пикси ну совершенно не напоминал того лукавого и льстивого плаксу-оболтуса, каким Кейтилин привыкла его видеть. Он выглядел растерянным, обеспокоенным и непривычно серьезным. Даже пугающе серьёзным.

Имбирь отвернулся и небрежно пожал плечами.

— Я не знаю, — ответил он немного раздражённо, хотя чуткие уши Кейтилин услышали легкую испуганную дрожь в его голосе. — Может, и он, я-то откуда знаю?

— Ты ведь знаешь всех фей в этом лесу, — Кейтилин облокотилась на колени и уставилась прямо на Имбиря. — И Паучьего Короля наверняка знаешь. Что он такое? И зачем преследует детей?

— Я не знаю! — вспылил Имбирь. — Вот пристала-то!

— Не знаешь, потому что не знаешь, или просто боишься? — прищурила глаза Кейтилин.

— Слушай, ты, зайцеубийца!..

Имбирь вскочил с места и замахнулся. На секунду Кейтилин решила, что он собирается её ударить, поэтому она выпрямилась и сжала кулаки: нельзя позволить какому-то хаму бить девочек! Даже если он размером не больше кошки — всё равно, это бесстыдно!

Но Имбирь драться не стал. Возможно, испугался или понял, как некрасиво он поступает, замахиваясь кулаками на девочку… ну или какие ещё мысли промелькнули в его дурной голове. Пикси опустил руки и замялся, хотя отводить взгляда от решительно настроенной Кейтилин не стал.

— У нас не говорят о Паучьем Короле, — тихо произнёс он. — Не принято, понимаешь? Он правит лесом и, хоть и не наш отец, весьма добр к нам…

— Отец? — изумилась Кейтилин. — Как это? Разве у фей есть родители?

— Ты совсем ничего не знаешь? — в свою очередь удивился Имбирь. — Да как ты вообще живёшь-то!

— Я мало читала сказок о Гант-Дорвенском лесе, — устыдилась Кейтилин. — Мой папа работает врачом, и в основном я читала научные книги. Почти не брала в руки сказок.

Имбирь смотрел на девочку, затем вздохнул и плюхнулся рядом.

— Ну, в общем, слушай, — заговорил он. — Это долгая история, как раз до утра нас займёт. Ты знаешь что-нибудь о Миртовой фее?

— Боюсь, нет, — Кейтилин ответила не сразу; на всякий случай она прикусила губу, изображая напряженную работу ума. — Про неё не было сказок в моей книге.

— Понятно, — фыркнул Имбирь. — В общем, сначала здесь был только лес. Никаких людей тут и рядом не селилось. Гант-Дорвенский лес раскинулся от самого запада до востока — вот такой он был громадный!

— Он и сейчас немаленький, — возразила Кейтилин. — Я на карте в папиной комнате видела.

— Не такой, как тогда, — покачал головой пикси. — Тогда-то он был просто здоровенный! Ты даже не представляешь себе, насколько! Впрочем, — добавил он смущенно, — и я-то не представляю, ведь меня тогда даже не было… Тогда в этом лесу жили только мы, феи. Много разных фей тогда было…

— Было? А сейчас куда делись?

— Ты меня слушать будешь или нет! — вспылил Имбирь. — Я тут историю рассказываю, стараюсь!

— Прости, — смутилась Кейтилин. Имбирь недовольно хмыкнул и продолжил:

— Сейчас тоже очень много. Просто, понимаешь, тогда в лесу жила ещё Миртовая фея. Она тоже была правительница, как и Паучий Король. Она создавала фей из добрых вещей, а Паучий Король — из злых. Ну, как бы это сказать, даже не знаю… Ну, в общем, Миртовая фея создала из смеха леприконов, а Паучий Король взял насмешку и достал оттуда фир-дарригов. Ну вот так вот всё работает, например. Доброта — гайтерские духи, злость — красные шапки, трудолюбие — ползущий дерн, а мурианы — это… ну… то же самое, но только зло.

— Я поняла, — кивнула Кейтилин. — А пикси это кто?

— А пикси — это храбрость, — гордо заявил Имбирь. — Мы — дети Миртовой феи. Есть ещё и другие феи, которые рождаются сами собой — от листочков, растений всяких, в грибницах после дождя, но они, как правило, долго не живут.

— Как интересно, — ахнула Кейтилин.

— А то ж, — Имбирь радостно сиял, как начищенный таз. — Много, много жило фей в Гант-Дорвенском лесу! Но однажды там появился человек. Ты, наверное, его знаешь — рассказывают ли у вас сказки про Коля Ветрогона?

Кейтилин покачала головой.

— Неблагодарные твари, а не потомки, — хмыкнул Имбирь. — Коль Ветрогон построил ваш город, к слову. Коль был большой, очень большой! И сильный — он мог руками ломать деревья и драться с дикими животными. Он шёл не один: вместе с ним были какие-то люди. Насколько я помню, это были странники из других селений. Кого выгнали за воровство, кого — за колдовство, а у кого-то сгорел весь дом. Коль собрал их всех и повёл за собой, чтобы найти укромное место и жить там, не причиняя никому вреда. Он был хороший человек, этот Коль. И Миртовая фея… полюбила его. Она показала ему поляну, где он мог бы остановиться, но предупредила о детях Паучьего Короля: те, конечно, совсем не хотели, чтобы на их земле селились люди. А на той поляне как раз жили феи деревьев: они собрались все вместе и начали убивать пришедших.

— Какой ужас, — ахнула Кейтилин. — И что, он победил их?

— Конечно, победил, — кивнул Имбирь. — Зарубил каждого топором. Мы ведь очень не любим железо, ты знаешь. Остался один Гилли Ду, потому что на той поляне не было никаких берёз. Поэтому он так не любит людей.

— Разве? Но ты говорил, что они дети Паучьего Ко…

— Ты будешь меня слушать или нет! — снова рассердился Имбирь. — Не говорил я такого! Я сказал, что на той поляне жили духи деревьев, а они никому не принадлежат!

— Тебе надо что-то сделать с последовательностью своего рассказа, — вполголоса буркнула Кейтилин, но сама заинтересованно смотрела в сторону Имбиря. Это убедило пикси успокоиться и продолжить:

— Вот. Коль Ветрогон и все, кто остались, построили сначала деревню, а потом город. Миртовая фея им очень в этом помогала: Коль рассказывал ей про то, как разные штуки работают, ну, эти… механизмы, а она вдохновлялась и создавала новых фей, которые бы хранили дома людей. К тому же она и её сестры ходили в город, притворяясь людьми, и частенько просили у ваших предков муки и молока. Те не жадничали и охотно делились с ними всем, что добывали… ну, кроме железа, конечно. — Имбирь расплылся в мечтательной улыбке, но затем радостный огонёк в его глазах потух. — Конечно, Паучьему Королю это совсем не нравилось. Он тоже создавал городских фей, но только тех, кто смог бы навредить этим людям: он придумал боуги, чтобы портить еду и мебель, у него появились гвитлеоны, он научил фей оставлять подкидышей вместо младенцев… Придумал келпи и Яллери Брауна. В общем, много бед для вас наделал. Но то, что случилось потом!..

— А что случилось? — нетерпеливо спросила Кейтилин.

Имбирь выдержал эффектную паузу, сел так, чтобы огненные всполохи красиво осветили его лицо, и затем продолжил:

— А случилось вот что. Паучий Король совсем рассердился, что люди убивают его детей и совсем не боятся леса, так как Миртовая фея разрешила им ходить на свою поляну. Эта поляна была зачарованной, чтобы Паучий Король не помешал их танцам. Когда Коль Ветрогон однажды решил пойти к своей возлюбленной, Паучий Король заставил маленьких фей, детей Миртовой феи, сбить его с заколдованной тропы, и тогда он натравил на Коля Сонмы Ансиили…

— Сонмы Ансиили? — переспросила Кейтилин. — Что это?

— Это… ууу! — Имбирь вздрогнул, и даже, кажется, совсем не притворялся. — Этих тварей даже самые злые феи боятся. Сонмы Ансиили — это когда у феи не остается вообще ничего: ни души, ни правил, ни даже любимой вещи. Когда фея лишается своей сущности, вот. Тогда она становится одним из Сонмов Ансиили. Они скачут по небу, хватают людей, мучают их и сжирают. Иногда отдают Паучьему Королю, но не то чтобы добровольно — понимаешь, они слишком глупые, даже разговаривать не умеют. Король сам у них выхватывает того, кто ему нужен…

— И они убили Коля?

— Даже косточки не оставили! Конечно, Миртовая фея очень расстроилась. Она попросила его брата, Артура Коневеда…

— А я его знаю! — перебила Кейтилин. — Артур Коневед! Его обычно называют основателем города!

— Ну и дураки, — резко ответил Имбирь. — Вот, она попросила его пойти к Паучьему Королю и сразиться с ним…

— А почему она сама этого не сделала? — удивилась Кейтилин. — Она же правительница леса! Если б у меня кто любимого съел…

— Ты что, дурная совсем? — Имбирь уставился на Кейтилин как на ненормальную. — Такие вопросы глупые задаешь! Она же фея, как она может пойти и подраться?

— Но…

— Ты слушать будешь или нет?!

Кейтилин едва сдержалась от неудобных вопросов и легонько кивнула.

— Вот другое дело, — удовлетворенно произнёс Имбирь. — Она дала Артуру Коневеду волшебное стеклышко, с помощью которого он мог увидеть Паучьего Короля. Он отколол небольшой кусок от этого стекла и кинул себе в глаз…

— Б-р-р! — поежилась Кейтилин. — Зачем?!

— Ну, чтобы при драке стекло к глазу всякий раз не прикладывать, — терпеливо объяснил Имбирь. — Основное стекло он потерял где-то, а этот маленький осколочек дал ему способность видеть истинный облик фей. Он сразился с Паучьим Королем, но убить его не смог. Артур Коневед немного знал колдовство, и потому заколдовал Паучьего Короля, чтобы тот не мог выходить из своей поляны…

— Чушь какая-то, — пожала плечами Кейтилин. — А почему бы его не заколдовать, чтобы он добрым стал, например?

— Никогда тебе больше ничего рассказывать не буду, — мрачно пообещал Имбирь, и Кейтилин покрылась румянцем от стыда. — После этого Миртовая фея забрала своих братьев и сестёр, и ушла из Гант-Дорвенского леса: оплакивать смерть любимого. Никто не знает, где она находится сейчас и как до неё дойти. Поэтому все дети Миртовой феи и просто феи леса стали подданными Паучьего Короля…

— Но это же несправедливо! — вскричала Кейтилин. — Почему она своих детей-то не забрала? Разве можно так бросать тех, кого ты сам и создал?!

— Может быть, ты придешь к ней и сама об этом скажешь? — хмыкнул Имбирь. — Миртовая фея — самая прекрасная и мудрая фея, и у её поступков всегда есть причины. И это ты глупая, раз таких простых вещей не понимаешь!

Кейтилин замолчала. Рассказ Имбиря мало что прояснил для Кейтилин: она до сих пор, например, не понимала, как связаны ужасный Паучий Король и несчастная нищая девочка. И зачем ему преследовать Тилли? Может быть, она — потомок самого Коля Ветрогона? Или дочь Миртовой феи? А что, всякое же возможно: вот Кейтилин и сама…

Ох, нет. Надо во всём непременно разобраться и защитить бедную Тилли от таинственного злодея. Конечно, это будет сложно: драться Кейтилин не умеет, а сама она мало что знает о феях… Но Тилли так часто её спасала, да и вообще долг каждой настоящей принцессы — приходить на помощь нуждающимся, а кто нуждается в защите больше, чем Тилли?

И, глядя на постепенно светлеющее небо, слушая первые нотки птичьих песен и подсаживаясь поближе к костру (бррр, как же холодно-то в этом платье, как же холодно!), Кейтилин мысленно давала себе обещание победить Паучьего Короля и избавить несчастную Тилли от этого ужасного проклятия.

А уж каким образом — это её, самой Кейтилин, тайна.