Феи Гант-Дорвенского леса

Глава 13

Даже пикси замолчали, когда их король произнёс эти слова. Маленькие феи смотрели на Амомума с бесспорным уважением: очевидно, они были согласны с ним. Сам Амомум внимательно и сердито смотрел на Тилли, как будто бы ждал, что она раскается в своей лжи и упадёт перед ним на колени. Возможно, девочка и рада была бы так поступить, если бы хоть немного была уверена в том, что это поможет; но Тилли знала такие истории, когда мольбы лишь сердили пикси, а вовсе не помогали завоевать их расположение.

Но как тогда быть и что делать? Как назло, Тилли совершенно ничего не приходило в голову.

— Я правду сказала, — дрожащим голосом произнесла девочка. — Мы не хотим причинить вам вреда, и уйдем тотчас же, как только вы отдадите нам своего пленника.

Тилли окинула взглядом безмолвную и мрачную толпу пикси, и вздрогнула, увидев мрачно улыбающееся лицо Крокуса. По всей видимости, эта зараза не сомневалась в том, что король пикси не послушает девочек и в лучшем случае прогонит их вон. Хотя, на самом деле, это был бы удачный исход для них с Кейтилин: конечно, мама рассказывала Тилли про жестокие расправы фей над предателями, и девочке было даже немного жалко того, кому была уготована такая страшная участь… Но, в конце концов, он сам виноват, что бы он ни сделал. Не хватало ещё, чтобы они с Кейтилин из-за него пострадали.

— Я всё ещё не верю тебе, — отчётливо проговорил Амомум, и все пикси согласно закивали. — Твоя подруга разогнала и чуть не растоптала моих воинов, а всё это время с нами беседуешь ты! Вряд ли глазач может не понимать той опасности, которой он подвергает себя, когда вмешивается в жизнь фей. В нашу жизнь!

Пикси одобрительно зашумели, а Тилли нервно сглотнула. Проклятого хомяка совершенно не убедили её слова и жалобные интонации; такое чувство, будто бы он вообще их не слышал! И теперь он хочет, чтобы с ним заговорила Кейтилин…

Тилли посмотрела в сторону подруги и встретилась с её испуганным взглядом.

Нет. Это невозможно. Кейтилин просто не сможет разговаривать с феями, о которых даже ничего и не знает.

— Ну сами знаете, нужда может заставить совершать самые дурацкие поступки, — произнесла Тилли. — Мы искали проводника, который вывел бы нас на дорогу, только и всего.

— Глупая девчонка! — рассерженно топнул ногой Амомум. — Этот паршивец украл невесту у своего соплеменника! Он проник на поляну спрайтов и сорвал кокон, в котором она жила! Теперь бедняжка не может выйти замуж за того, кого она любит, а народ пикси навеки опозорен перед добрым народом спрайтов. Довольно! Никакая нужда не может заставить обращаться за помощью к предателю. И уж ты, глазач, должна об этом знать!

Тилли хотелось провалиться сквозь землю; она понятия не имела, что надо делать — ну, помимо того, чтобы не расплакаться прямо на глазах у яростной толпы фей… Она замолчала, не зная, что говорить, и пикси, вероятно, посчитали это своей победой: со всех сторон на Тилли полетели комья грязи и маленькие камушки. Один из малышей осмелел настолько, что быстро подбежал к носку стоптанного башмака Тилли, плюнул на него и тут же убежал, не дожидаясь мести от великанши. Хотя он мог бы и не бояться: Тилли чувствовала себя настолько униженной, что всё равно ничего бы не смогла сделать, кроме того, что закрыть глаза и с позором убежать подальше подальше. И она бы, верно, так и поступила, если бы внимательно прислушивающаяся к разговору Кейтилин не выступила вперёд и не заговорила громко:

— Пожалуйста, послушайте меня!

Тилли была уверена, что это не сработает, но — о, чудо: пикси затихли и, хоть и с недоверием, но всё же обратили внимание на молчавшую до того девочку. Амомум, впрочем, недовольно скрестил руки на груди и сердито посмотрел на девочку. Однако он не прерывал Кейтилин, и это немного обрадовало Тилли: кто бы мог подумать, что так внимательно будут слушать девчонку, едва не растоптавшую их армию!

Или, может, всё дело просто в золотых волосах? Тилли на мгновение задумалась об этом, но её мысли перебил смелый голос Кейтилин.

— Я не вмешивалась в ваш разговор, добрые пикси, — заговорила она, краснея и хлопая глазами, — потому что, честно говоря, я не знала, что я могла бы вам сказать….

— Так и не говорила бы ничего! — задорно крикнул кто-то из пикси, и остальные поддержали его дружным смехом. Тилли непременно бы замолчала после такого, однако Кейтилин даже и не думала останавливать свою речь.

— Моя подруга лучше разбирается в ваших обрядах и обычаях, чем я. Хотя на самом деле виновата я, и только мне держать перед вами слово! — На мгновение Кейтилин смолкла, словно раздумывая над тем, что она говорит, а затем продолжила, как ни в чем не бывало. — Честное слово, если бы я только знала об этой ужасной истории, я бы ни за что не стала вмешиваться в вашу жизнь! Однако случилось то, что случилось, и я очень хочу искупить свою вину перед вами. Но я правда очень прошу вас, добрые пикси, и вас, король Амомум — отпустите с нами вашего пленника! Он и так будет достаточно наказан, если поведет нас в город. Я могу вам отдать свои пирожные, если захотите, только пожалуйста — отпустите нас, и его тоже!

То ли Кейтилин притворялась, то ли в самом деле испытывала вину перед народом пикси, но её слова подействовали на фей. Они с осторожным любопытством наблюдали за говорящей девочкой, и на их лицах-мордочках отчетливо читалась симпатия к Кейтилин. Все уже и забыли про рассердившую их Тилли и внимательно слушали трогательную просьбу Кейтилин. Только Амомум оставался всё таким же насупленным, но этому Тилли как раз и не удивилась — он же король, а короли и должны быть сердитыми. Кто знает, о чем он сейчас думает…

«Наверняка всё из-за золотых волос, — неожиданно уколола её сердитая мысль. — Феи любят златовласок и дурочек. Будь она такая, как я, её бы и слушать никто не стал».

«Ну и что? — возразила Тилли. — Подумаешь, златовласка. Нашла на что обижаться! Надо спасибо сказать, что это вообще спасает. А то кто знает, что сейчас с нами случилось бы…».

Эти размышления немного успокоили Тилли. Несмотря на то, что ей по-прежнему очень хотелось плакать, ей всё-таки удалось на время убедить себя в правильности происходящего. Да и не об этом надо думать сейчас, в такой-то момент…

— Пирожные, говоришь… — Амомум посмотрел на своих воинов: оказывается, всё это время пикси также тащили и корзинку девочек, а Тилли этого и не заметила. Вот она, стоит неподалеку, окруженная солдатами в потешных доспехах из желудей и каштанов. — Что ж, щедрый подарок, но совершенно недостаточный, если ты, конечно, хочешь извиниться перед нами.

— Но у меня мало денег, — растерянно ответила Кейтилин, и Тилли готова была после этого провалиться со стыда: конечно, могла бы вспомнить, что Кейтилин ничегошеньки не знает о феях!

Полянка тут же наполнилась веселым и громким смехом. Даже воины улыбались, охранявшие корзинку и грозно тыкавшие копьями в сторону девочек; хохотал даже Амомум, да так сильно, что скатился вниз на землю и дрыгал лапками. Кейтилин растерянно переводила взгляд от фей к Тилли; она явно не понимала, что же такого смешного она сказала.

А Тилли же мрачнее тучи. Ей сердило даже не общее веселье, хотя и это тоже — нашли, над чем смеяться, болваны лесные! Но нет, её беспокоило, что же именно король пикси хотел бы от них получить и что имел в виду. Явно не невесту — и слава кому-нибудь: пикси не любят человеческих женщин и не считают их красивыми. Но что же тогда?..

— Ну даёт! — кто-то воскликнул в толпе. — Думает, что нам нужны человеческие деньги!

— Ага, чтобы, наверное, на базар сходить!

— Может, нам и одежду у них покупать? Как думаете, братцы?

— А золотом дашь, красавица? А то медь мы, прости, не примем!

— Так что же вам нужно? — спросила Кейтилин, смутившись от насмешек фей.

Амомум, не прекратив смеяться, взобрался обратно, и посмотрел на девочку весело и добродушно.

— Пусть твоя подруга скажет, что пикси ценят больше зерна и хлеба, — произнес он, и затем обратился к Тилли: — Эй, глазач! Сможешь угадать, как много мы с вас возьмем?

Тилли мрачно уставилась на Амомума. Пикси, конечно, не такие злобные, как другие их фейские братья, но жулики они отпетые, а, значит, попросить они могут вообще что угодно — хоть горшочек маслица, хоть амбар, набитый зерном. Впрочем, зерно им не особо нужно, если верить словам Амомума…

Что-то, что феи ценят выше зерна и хлеба, хм…

— Волосы? — наконец спросила Тилли. — Вы возьмёте волосы Кейтилин? Я права?

На мгновение её слова заставили пикси замолчать, а после этого они с большей воодушевленностью начали переговариваться друг с другом. Причем непонятно — то ли Тилли угадала, то ли они просто очень сильно удивились. Хотя чему? Ведь сами же заметили, что Тилли глазач и многое знает о жизни фей… Странные такие.

Амомум почесал брюшко в задумчивости, а затем произнёс:

— Золотые волосы приносят феям удачу, к тому же они отлично помогают при колдовстве. — Однако, немного помолчав, король добавил: — Но вообще-то пикси куда больше любят свежее молоко и украшения из речной ивы.

— Но у нас нет молока, — робко возразила Кейтилин. — Да и украшений у меня мало…

— Тогда ничего не поделаешь, — пожал плечами король пикси. — Отдай нам свои волосы, девочка, и можете забирать этого предателя хоть на край света.

Тилли со страхом посмотрела на Кейтилин. Она не была уверена, что этот капризный плаксивый пикси стоил того, чтобы лишаться своих волос, однако Кейтилин думала по-другому. Не колеблясь ни мгновения, она твёрдо произнесла:

— Хорошо. Дайте мне что-нибудь, чем я бы могла их отрезать: у нас совсем нет никакого ножа.

Амомум кивнул, и почти тут же несколько стражников торжественно вышли из большого шатра, собранного из широких кленовых листьев алого цвета. Крупные относительно своих собратьев пикси вчетвером несли ржавые ножницы; Тилли поначалу удивилась этому, так как она знала, что многие феи не выносят даже прикосновения к металлу, но затем заметила на их руках перчатки, связанные из трав. Девочку восхитила находчивость пикси: и кто бы мог подумать, что феи будут искать способ преодолевать свою врожденную неприязнь к железу! Ну прямо как люди, в самом деле…

Когда солдаты, пройдя через толпу, приблизились к девочкам, Кейтилин наклонилась к ним и, поблагодарив, взяла ножницы в руки. Затем она протянула их Тилли. Девочка в замешательстве отшатнулась, но Кейтилин тихонько произнесла:

— Я сама себе не отрежу…

Тилли медленно перевела взгляд с решительного лица подруги на ножницы. Они были такими старыми и ржавыми, что пикси, пожалуй, могли бы и не надевать перчаток — ведь железа за всей этой оранжевой пылью они бы точно не почувствовали. Такими и травинку не перережешь, не то что волосы…

Но делать нечего: вокруг стояли взбудораженные феи и с любопытством смотрели на них, ожидая заслуженной платы.

Вздохнув, Тилли взяла инструмент из рук Кейтилин. Ножницы оказались неожиданно тяжелыми, а из-за ржавчины — ещё и тугими: Тилли пришлось приложить усилия, чтобы лезвия с неприятным звуком разъехались в разные стороны.

Ей ужасно не хотелось этого делать.

Тилли робко посмотрела на Кейтилин, но та уже стояла спиной к ней. Похоже, она нисколечко не сомневалась в правильности своего выбора и вообще не переживала из-за потери волос. А ведь это волосы! Да ещё и такие красивые! Как же она потом в город придет? Её же на смех все поднимут…

«Храбрая, — восхищенно подумала Тилли. — Вот и мне бояться не надо».

И, ещё раз медленно вздохнув, Тилли собрала одной рукой распущенные волосы Кейтилин. Её поразила их мягкость и густота: девочка даже и предположить не могла, что волосы без грязи на них могут быть такими… красивыми. А какие косы, наверное, толстые получаются! А ещё из них можно несколько тоненьких сделать и вокруг головы обмотать, чтобы было красиво…

Звяк!

Несколько волосинок упали на землю. Ножницы оказались слишком тупыми, чтобы с первого раза ими можно было отрезать толстый пучок волос.

Звяк-звяк!

Тилли закусила губу. Ей раздражала неподатливость тупого инструмента, и поэтому ей приходилось не столько резать, сколько пилить волосы своей спутницы. Кейтилин стояла, не дрогнув: её лицо было спокойным и решительным, хотя и несколько побледневшим.

Звяк!

И феи восторженно выдохнули: после напряжённой возни с ржавыми ножницами Тилли стояла вместе с длинными отрезанными волосами Кейтилин. Подстричь её совсем коротко у Тилли не получилось: она боялась коснуться кожи подруги и обжечь её, к тому же она рассчитывала на то, что так у Кейтилин быстрее вырастут новые волосы. Сейчас же Тилли могла разглядеть её покрасневшую шею и несколько родинок у самого основания.

А ведь всего несколько мгновений назад всё это прикрывали волосы. Прекрасные золотые волосы, из которых можно было бы плести замечательные косы.

— Давай сюда! — нетерпеливо воскликнул Амомум.

Тилли очнулась и, немного помедлив, наклонилась к королю пикси и небрежно бросила перед ним волосы Кейтилин. Амомума подобное неуважение совершенно не задело: он живо схватил отрезанные пряди и начал торопливо перебирать своими короткими лапками. Со всех сторон к нему двинулись обрадованные пикси: их сдерживали только солдаты, уверенно и очень осторожно толкавших их назад, подальше от короля. Правда, Тилли всё равно заметила, как парочка совсем маленьких фей схватили оброненные ею волосинки и скрылись среди толпы.

— Какие замечательные, красивые, удивительные волосы! — воскликнул Амомум. — Этого хватит на весь народ пикси и даже на наших братьев по ту сторону Бен-Хедерина!

Кейтилин только в этот момент повернулась к остальным, и Тилли поняла, что она едва сдерживается от слёз. Без волос Кейтилин смотрелась странно, как плохо ощипанная курица. Наверное, если бы ножницы не были такими ржавыми, то она бы выглядела по-другому…

В любом случае, Тилли искренне сочувствовала ей. И с удовольствием протянула бы ей свою руку, если бы не боялась сильно её обжечь.

— Мы довольны вашей платой, девочки, — важно произнес Амомум. Он повязал одну из золотых прядей вокруг шеи, и теперь выглядел с нею не то смешно, не то очень странно; а ведь он точно гордился этим «украшением»! — Теперь народ пикси отпускает вас с миром. Вы можете забрать с собой этого предателя, как и хотели. Правда, — и тут Амомум злорадно понизил голос, — я бы на вашем месте выкинул бы его в канаву, а лучше — в реку Росмуир, что течет по направлению к северу! Этот негодяй обманет вас, бросит, да ещё и выдаст Паучьему Королю. Пикси никогда не примут его обратно, и вам бы следовало поступить точно так же!

— Спасибо за доброту, о славный народец, — поклонилась Тилли. Она разумно решила не отвечать на замечание короля об их новом попутчике. — Уж извините, что вмешались и рассердили.

Она подняла корзинку, которую пикси теперь не охраняли, и пошла в сторону леса. Кейтилин осторожно подняла с земли испуганного и израненного пикси-пленника, и, держа его в руках, медленно направилась вслед за подругой. Феи, преисполненные любопытством, смотрели в их сторону, а некоторые (в основном, конечно же, отважные малыши) даже рискнули бежать за ними, прячась за грибами и травой, пока девочки окончательно не исчезли среди деревьев.

Амомум провел лапкой по золотым локонам и удовлетворенно крякнул.

— До чего же самонадеянные человечки! — произнёс он, обращаясь к остальным пикси. — Мало того, что лживого воришку и предателя с собой забрали, так ещё и волос лишились! Я всегда говорил, что эти люди — те ещё глупцы. Ну ничего, этот мерзавец Имбирь быстренько их предаст, помяните мое слово!

И пикси весело рассмеялись. Они всегда очень радовались, когда им удавалось обмануть или же каким другим способом унизить человека; вот и сейчас эти феи в красках представляли, как их бывший соплеменник, бесчестный ублюдок Имбирь, бросает тупых человеческих детей на произвол судьбы, и их съедает Паучий Король. То-то весело будет! И поделом этим людишкам, нечего вмешиваться в дела жителей леса!

Один лишь Крокус не смеялся.