Феникс. Полет (СИ)

Глава 17 Хусат. Немного о работе

Когда мы почти дошли до города, я, покосившись на Витора, сказала:

— О том, что мы нашли на ферме, Мерде не стоит знать. Ни в коем случае. И вообще никому кроме нас.

Шедший с нами в человеческом обличии эльф задумчиво на меня посмотрел.

Чародейка и маг отреагировали предсказуемо, воскликнув в один голос:

— Что?

— С чего это?

Какое единодушие…

— Что, что… — наивные дети, — нам еще прямо сейчас резни в порту не хватало.

Витор обогнал меня на шаг. Перегородил путь и встал, сверкая глазами. Его рыжие волосы словно бы налились цветом и встопорщились. От мага теперь исходила сила, готовая в любой момент рвануться вперед и атаковать каждого, кто встал на его пути.

Строго говоря, это он встал на моем, ну да не важно. Если это была магия, призванная меня впечатлить, то получилось плохо.

Я остановилась и спокойно встретила пылающий праведным гневом взгляд мага.

— Какие-то проблемы?

— Ты… Как ты можешь назвать себя служительницей светлых сил⁈ Ты хочешь чтобы и дальше люди шли в никуда и умирали? Чтобы ждали своих близких, которых нет в живых? Да ты ничем не лучше тех, кто это сотворил!

На мгновение в груди вспыхнул Огонь. Вспыхнул — и угас. Не потому что рядом стояли Арджан и Дианель — с Пламенем, если Фитай не отвернется, я убью их обоих, пусть это и будет нелегко. Но сейчас во вражде не было нужны.

Огонь вспыхнул — и опал.

— Хорошо, — я улыбнулась.

Улыбка заставила обернутого сейчас щитом магии Витора вздрогнуть.

— Никаких проблем, — все-таки предупредить стоило, — можешь рассказать хоть каждому встречному. Только прошу — стой при этом в порту. Будь рядом когда беженцы вооружатся всем, что смогут достать, убьют стражу у ворот, прорвутся в город, начнут погромы — и сами падут от мечей Черной Стражи, выученной, с броней и оружием. И смотри в глаза каждому, кто сложит голову в этом бессмысленном походе во славу мертвецов, которых никто не вернет. Смотри в глаза матерям, чьи дети никогда не вырастут. Смотри на жен, чьи мужья не вернутся домой, и на мужей, которые больше никогда не почувствуют тепла тела своих жен. Гладь по голове детей, чьи родители никогда не наставят их на верный путь.

На несколько вдохов воцарилась тишина. Только птицы в вышине пели свои песни, да ветер ласкал волосы.

Витор разглядывал меня так, словно впервые видел.

— Но не можем же мы ничего не делать! А ты предлагаешь молчать, и потакать происходящему, — уже без былой уверенности в голосе продолжил маг.

— Не можем. Потому на приеме я намерена прижать к стене ублюдочного Виго и выкинуть его и его семейку из города. Намерена выяснить все о Черной Страже — и разворошить гнездо змей, питающихся чужими костями и жизнями. Отправить в Огонь каждого, кто ответственен за это, будь он колдуном, магом, чародеем, членом это Семерки или нет. Вот и все.

— Если беженцы узнают правду, они…

— Приобретут лишь страх и ненависть. И никого не вернут. Мы можем принудить Виго дать им денег или земли. Можем исцелить их от болезней. Можем найти Освальда и заставить его закончить эту «вербовку». Но, рассказав правду, мы не сделаем ничего лучше прямо сейчас.

— Мерде умеет хранить тайны, — нахмурился Витор.

Цеховая солидарность… Мда.

— Тайны он может хранить и умеет, но его любознательность и постоянное общение с беженцами увеличивают шансы что кто-то что-то лишнее узнает. И вообще — поступай как считаешь нужным. Я предупредила.

Я обогнула так и стоявшего посреди дороги Витора и зашагала к городу. Может и по-скотски, но если орденец этот достаточно глуп, чтобы считать, что правда приносит одно лишь благо, то пусть на своем опыте выясняет глубину этого заблуждения.

Фитай подарил мне жизнь ради уничтожения тварей Сурта, таких же, как и та, которой была я сама. Не для того чтобы спасать всех вокруг.

Ой ли.

Мысли. Скепсис. Мой, или…

Ты же вроде замолчал? И вообще намеревался быть куском камня на моем поясе.

Я и есть. Почти.

Намекаешь что мне срочно нужно устраивать жизнь беженцев?

Ты устроишь ее когда найдешь моего брата. Я чувствую его очень хорошо. Он близко, за магической преградой.

Эти кости…

Он бы не стал.

Ты не можешь знать всего.

Молчал Лоак почти до самого города. Я уж решила, что наш короткий диалог — единственное, на что он вообще нынче способен, и начала в голове прокручивать варианты разговора с Мерде. Нужно, чтобы летописец рассказ, где искать Освальда, но при этом не вызвать лишних вопросов. Можно конечно самой беженцев расспросить, но не факт что они захотят говорить, да и мои расспросы могут привести к лишним подозрениям.

Но Лоак, как оказалось, просто задумался. После того, как мы прошли через ворота, где нас благодаря Витору старательно не замечали какие-то незнакомые стражники, дух произнес:

Если мой брат перешел черту — я вразумлю его. Если есть шанс его спасти… Я бы хотел воспользоваться им. Но если нет… Если вдруг что-то изменило брата навсегда… Делай что должна.

Почему ты считаешь, что моя задача — спасать, а не уничтожать тьму?

Нет ответа.

Лоак?

Нет ответа. Кинжал замолк, вновь ставь почти безжизненным. Почти — потому что теперь я ощущала слабый-слабый, но все же исходящий от него запах грозовой свежести. Магии. Значит, он все-таки истратил не все. К добру? К худу? Посмотрим.

Может ли неведомый брат Лоака, некромаг, быть невиновным во всем происходящем?

Может. И тогда он отправится в круг.

Как и Освальд, вербовавший беженцев «к пайди», найти которого можно и без Мерде. Можно лишь спросить у оборотня-оружейника, он-то должен знать. Город тут невелик все-таки.

Бородач при виде нас расплылся в улыбке. Благо, посетителей у него не было.

— Как все прошло? Мира сильно ругалась? Нет? Ладно, ладно, не рассказывайте, — он на всякий случай выглянул в окно, словно кто-то мог нас подслушать или увидеть вместе в подступающих сумерках.

— Неплохо прошло, — я не стала вдаваться в подробности, — ты случаем не знаешь, где нам найти Освальда, который с пайди работает и нанимает беженцев к ним?

По лицу оборотня пробежала тень.

— Вы это… Осторожней с ним. У него брат сводный в доме Виго не последний человек, и Освальд нос задирает и частенько рядом с собой тех, кому с барского плеча что-то получить охота, держит. Так-то его обычно можно найти у Хмурого в таверне. Ну, это через четыре от этой улицы перекрестка, в районе, что от порта недалеко. Там увидите такого худого, лысого и без переднего зуба — это и есть Освальд.

На том и попрощались.

— Дианель, Витор, — не думаю, что вам нужно идти туда, — с мягким нажимом заметил фронде, едва мы вышли из лавки оборотня.

— Это еще почему? — тут же вскинулась чародейка.

— Потому что благородным господам, которые вскорости пойдут на прием к местному барону, не пристало заходить в такие места, — усмехнулась я, — а вот их телохранителям-бойцам еще куда ни шло. К тому же Мерде может решить, что нас пора искать, и натворить глупостей.

На самом деле вряд ли конечно. Все-таки летописец старался держаться сдержанно и демонстрировал свою довольно большую жажду общения и зданий лишь уверившись, что это будет уместно… Но все равно он мог поднять лишний шум, так что нечего нам всем тащиться к этому «Хмурому» всем вместе. Да и не дай Владыки Дианель или Витор спалят там еще что-нибудь.

Аргументов нам с эльфом хватило, и чародейка с магом отправились в поместье. Фронде, же, оглянувшись по сторонам, отошел в ближайший проулок, перекинулся в кошку и потрусил вперед, распушив хвост. Почему-то мне показалось, что он в этот момент получил от происходящего некоторое удовольствие.

— Пойдем как желающие в работники, — кивнула я Арджану. — Говорить буду я.

Ящер выпустил из ноздрей клубы дыма.

— Разумеется. Я не мастер речей.

Найти таверну в описанном оборотнем месте оказалось не так-то и просто. Вывесок тут не использовали, а маленькие домишки с занавешенными окнами и с чахлыми палисадниками мало отличались друг от друго.

Нужное нам место Арджан попросту унюхал.

Заведение Хмурого располагалось в подвале одного из домов на окраине улицы. Лестница туда вела настолько узкая, что Арджан спускался боком. Да и согнуться, заходя в невысокую дверь, савру пришлось едва ли не в три погибели. Впрочем, пришлось пригнуться даже мне — дверь была ну очень маленькой.

Само помещение, кстати, не было настолько низким, как могло бы показаться, не для эфириалов делали. Арджану все равно пришлось пригибаться, но все же. В воздухе подвала без всяких окон висел табачный дым, чей запах вместе с запахом пива и жареного мяса был создавал аромат, привычный для подобных заведений. Тут так-то еще не протухшее мясо подавали, что уже само по себе было неплохо. Деньги у владельца водились, видать.

Но сильнее табака, пива и мясо било в ноздри другое: тонкий терпкий и раздражающий запах. Не магии — курительной смеси. Дурмана.

Понятно почему этот трактир не найти на слух по пьяным выкрикам и безудержному веселью. Здешняя немногочисленная публика предается радостям совсем иного рода. Странное место. Тут даже стойки трактирщика не было, только низкие стулья, лавки, табуреты да подушки.

И новичков тут встречали без всякой радости — к нам от груды подушек в углу небольшого зала направлялись двое. Северяне, рослые, в одних портах, с каплями пота по телу. С покрасневшими глазами, чьи зрачки даже для местного неяркого света были ну очень велики.

— Дарате ат саанте! — грозно прорычал одни из них.

На языке Лиги, на котором я ничего так и не выучила.

— Простите, я понимаю только на пактстком, — я постаралась быть вежливой, даже немного слабой, — я ищу Освальда.

— Дарате! — один из охранников шагнул ближе.

— Освальд. Мне нужен Ос-вальд. Ясно?

— Дарате саанте!

— Ладно вам, они не местные, — из неприметной двери в дальнем углу зала показался пайди, — тарентара заран. А вы — что встали, людей пугаете? Идите давайте ко мне, заказывайте.

Двое бугаев перебросились еще несколькими фразами друг с другом и вернулись на свои места. Мы с Арджаном переглянулись и направились к пайди, уже скрывшемуся за дверью.

В небольшой комнатушке обнаружилась стойка, за которой располагалась кухня. Что-то с шипением жарилось и булькало. Пайди быстро помешивал что-то на сковородке, располагавшейся на алхимической плите, явно заказанной под его рост:

— Вы не обращайте внимание, парни сегодня нервные немного. Видать, новая смесь на пользу не идет. Но вы берите, не стесняйтесь, просто дозу не превышайте, а то с непривычки потом вывернет раз десять, а то и больше, — сварливо заметил он.

А тут дела-то неплохо идут, я смотрю. Алхимические плиты — редкая штука. Хотя пайди, которые их сами и делать умеют, наверное, все же знают, где такую купить не за целое состояние.

Желудок напомнил о том, что с беготней по лесу мы не ели ничего.

— Заказывайте. И рассказывайте, зачем вам Освальд.

— Можно что-то мясное, хлеб и эля, — определилась я.

Отравить меня не отравят. Да и запахи еды были соблазнительны. Еще бы пахло бы одной ей…

— И мне, — пробасил савр.

— Что-то еще? У нас новичкам делают скидку.

— Нет, благодарю, — знаю я вот это «что-то еще», — мы хотели бы поговорить с Освальдом насчет работы. Наши нынешние договоренности скоро исчерпают себя. Да и надоело махать клинками и увиваться за богатеями. А он вроде как шансы дает работать севере.

— Не протяните. Холодно там для южан.

— Справимся, — лаконично ответил Арджан.

— И попытка — не пытка, верно же?

Пайди осмотрел нас глубоким взглядом. Поставил эль, достал мясо, до того томившееся где-то на разогреве, достал хлеб.

— Ешьте пока. И рассказывайте, что хотите от Оса и как вообще о нем узнали.

А и правда вкусно.

Я рассказывала. Вдохновенно. Врать я не люблю, но в последнее время как-то часто.

По всему выходило, что мы с Арджаном нанялись к аристократке из Гавани с целью покинуть опостылевший дом, не слишком внимательно прочитав контракт, и попали в кабальные условия. Благо, удалось все же обернуть дело так, что эта поездка для нас была последней, и мы после приема у Виго становились совершенно свободными от всяких обязательств.

— Ну и думаем, где бы чем заняться. В Черные вон не пробиться, местным или помощь не нужна, да и денег особо у них нет. А на севере же и тролли, и йети, и кого только нет. Лишние клинки лишними не будут. Да и тяжести носить можем, мы грузчиками по сути не один год проработали. То принеси, то отнеси, это выгружай, я так серебрушку сэкономлю… Чтобы еще раз нанялись к торговцам! А так хоть все честно, да и никаких долгих плаваний.

Говорила я на сей раз убедительно даже по собственным меркам. Впрочем, слабый-слабый запах магии чувствовался, да и неподалеку от пайди на полу рядом с ящиком и какими-то мешочками сидела на удивление спокойная крыса, не реагировавшая на близость равных и неотрывно смотрящая на тавернщика.

Не знаю уж, что тут помогло больше — какие-то действия фронде, если это он сменил кота на крысу, моя вдохновенная речь, щедрые чаевые из последней золотой монеты или все вместе, но, так или иначе, пайди Освальда показать согласился. Стоило нам доесть и допить, как тавернщик вылез из-за своей стойки, шуганул крысу, и начал копаться в порошках. Достал маленький тканьевый мешочек и направился в общий зал.

— Давайте за мной. Освальда надо будить, и эта вещь справится.

Наша цель обнаружилась в неприметном закутке в дальнем углу комнаты. Там было темно настолько, что увидеть сидящего в углу худого лысого человека, замотанного к тому же в какое-то рванье, можно было только подойдя почти вплотную.

— Так, сильно близко не стойте только, — пайди остановился около уставившегося в одну точку Освальда.

Достал щепотку порошка и помазал им губы парня. Тот вздрогнул и застонал.

Сидящие неподалеку двое щупленьких юношей явно напряглись. Почему?

— Ос, тут желающие поработать есть, — пайди кивнул на нас. — Меня не слушают. Отвадь их сам уж, что уж. У меня дела. Алатар тоби мара даган сарататн.

Освальд проморгался не сразу, но все же несколько раз кивнул — и перекинулся парой коротких фраз с тавернщиком на языке местных. Вот же гад низкий…

Щуплые парни подползли ближе.

Мда, думается мне, без драки вряд ли обойдется. Судя по тому, как разминал кулаки Арджан, он был такого же мнения.

Пайди торопливо ушел и прикрыл за собой дверь на кухню.

— Че приперлись? — Освальд говорил сипло и мерзко тянул слова. Акцент у него был ужасный. — Никакой работы нет, для вас так точно. Нечего вам лезть ко мне, ясно?

— И что, совсем никого не нанимаешь? А за золото?

В глазах Освальда сверкнул интерес.

— Три золотых. За каждого. Пайде не платят мне за то чтобы я водил им неизвестно кого.

— За три золотых мы пайди и сами найдем. Город обойти быстрее и дешевле выйдет.

Освальд фыркнул.

— Без нужных знакомств ничего не выйдет.

— Даже барон не поможет?

— А с чего ему вам помогать?

— Ну тебе же он помогает, — бросила я, желая раззадорить северянина.

Но реакция Освальда выдала его с головой. Он побледнел, еще сильнее покрылся испариной и тихо свистнул.

Щуплые товарищи ублюдка тут же бросились вперед. Зря. Кулак Арджан отбросил одного на пол неаккуратной кучей, а второго ящер ударом хвоста отправил прямо на ближайшую мягкую подушку.

Я рванула к Освальду, пытавшемуся куда-то уползти.

Огонь нельзя было показывать. Нельзя.

Я впечатала северянина плечом в стену, придавливая его весом своего тела. Зашептала на ухо:

— Сколько тебе заплатили за то, чтобы привести их на смерть?

Освальд сглотнул.

Я схватила его за горло, чувствуя, как внутри закипает злость. Дурманщик, погубивший столько невинных! Тварь, ради золотых, ради веселья, ради…

Освальд захрипел. Противная, склизкая белая жаба, глупо пучащая глаза.

Кто-то еще приближался с громким топотом.

Я крутанулась на месте, отпуская Освальда. И вовремя — лавочка в руках одного из курильщиков-северян опустилась на то место, где я была раньше. Раздался треск — и ножка вошла прямо в глазницу зачем-то задравшего голову Освальда.

Кто-то закричал. Кто-то завизжал…

С десяток одурманенных бросились на нас, сшибая все на своем пути и раздавая тумаки друг другу.

Я увернулась от ближайшего. Ударила в лицо и под пальцами неприятно хрустнул нос. Сама получила в плечо, но ответила прямым в живот. Быстро пнула промеж ног — и нападавший скорчился со стоном.

Пристанище курильщиков за мгновение превратилось в ристалище, где все сражались против всех без правил и смысла. Наверняка этот гадский пайди что-то еще успел распылить…

Кто-то пытался сбить меня с ног. Не сумел, но мы оба перевернули ближайший стол. Кажется, где-то рядом в свалке в ход пошли зубы. Арджан награждал тумаками разом троих попеременно нападавших на него северян…

С громким хлопком прямо в центре таверны появилось облако черного дыма. Полетело прямо на нас. Окутало, залезая в нос, рот, забивая грудь… Огонь вспыхнул, обхватив тело. Мгновение выкручивающей мышцы боли — и неожиданная сонливость отступила.

Я протерла глаза.

У ног валялись несколько громко храпящих тел. Мерное сопение стелился по таверне, перемежаясь с едким алхимическим запахом и ароматом смерти Освальда.

Рядом фронде приводил движениям рук в себя Арджана.

— Думаю, мы получили достаточно ответов на вопросы, — заметил он. — К тому же владелец этого места скоро поймет, что я позаимствовал у него довольно ценную смесь в больших количествах.

Арджан заворочался и с трудом открыл один глаз.

— Мы победили? О, Лекса, судя по твоему виду — нет.

Я потрогала глаз, который явно заплывал, и скулу, куда пришелся удар сапогом. На рубашке расплывалось пятно чьей-то крови.

— Будем считать, что у нас ничья.