Феникс. Полет (СИ)

Глава 23 Немез. Ковер

Особняк того самого барона, у которого нужно было забрать «ковер», располагался на окраине Немеза. Отгороженный со всех сторон высокой живой изгородью, одинокий белый дом казался местом для спокойной, размеренной жизни какого-нибудь владельца небольшого доходного дела. Близость реки, ровно подстриженный газон, небольшие изящные скульптуры, обрамляющие подъездную аллею…

— А у него есть вкус, — заметила Дианель, с любопытством оглядывая фасад особняка.

Колонны, портик, барельефы… Этот дом напоминал особняки Старой Столицы, хотя и был построен скорее всего после ее падения.

— Как показывает мой опыт — за дверью таких милых домов всегда происходят совсем не милые вещи, — заметила я.

Взять хотя бы то место на юге, где собирался тот культ, членом которого я была. На вид — вилла как вилла, из розового камня, на берегу озера. Милейшее место… А неподалеку было еще одно, где сейчас можно с десяток скелетов откопать.

— Ты видишь во всем только плохое, — усмехнулась чародейка.

— А ты — наивна в вере в свою способность сладить со всем вокруг.

— Да, да, Толар и вот это все. Но я все же предпочту жить надеждой на лучшее.

Я осмотрелась вокруг. Тихо. Никто не стрижет траву, никто не чистит лошадей, никто даже на стук наш не появился.

Или этот ковер так напугал несчастного барона, что он отдал измененной вещи свой особняк, не то что-то тут было нечисто. Очень нечисто.

— Надежды на лучшее еще никого не защищали, — я вытянула из-за пояса саблю.

— А жизнь угрюмого одиночки, видящего во всем опасность, еще никого не делала счастливым, — парировала чародейка.

— Счастье — не единственный смысл жизни.

— Да ну?

Я отмахнулась. Дианель поймет. Наверное. И, надеюсь, не такой ценой как я.

— А еще говорят, что мудрость приходит с опытом, — продолжила напирать чародейка.

Арджан, молчаливо следовавший за нами, недовольно клацнул зубами. Вот хотя бы он понимает, что и как на самом деле.

Бессмысленный разговор прервало громкое хлопанье крыльев. Рядом с нами спикировал ястреб, стремительно превратившийся в Милатиэля.

— Внутри что-то странное, — протянул он, в упор смотря на Дианель, — что не следует исследовать в одиночку.

Чародейка скривилась.

— Я что, по-твоему, ковра должна бояться?

— Не ковра, а того, что может в нем быть, — припечатал эльф.

Надо признать, после Толара он даже перестал походить на кого-то невозможно от мира далекого. И у долгоживущих есть свои чувства, мда.

Я постучала в дверь из светлого дерева. Нет ответа. Ладно, думаю, мы уже достаточно тут стоим, чтобы попытаться войти не было чем-то чересчур предосудительным.

Дверь поддалась. Не то в спешке забыли закрыть, не то и не закрывали вовсе, как входную калитку, на которой и замка-то не было.

Холл поместья был совсем небольшим. И потому что сам дом не был ну совсем уж огромным, и потому, что и так невеликое помещение было заставлено стеллажами и витринами, которые с самого входа сообщали гостям, что здесь живет страстный коллекционер. Причем собирал неведомый мне барон буквально все, от картин до тяжелых, декоративных турнирных рыцарских доспехов.

— Хозяева? — позвала я.

Скорее для очистки совести — и так было ясно, что что-то тут не так. Тихий такой дом с коллекцией неизвестно чего… И запахи такие. Странные, в общем.

Я постаралась сосредоточиться на своих ощущениях. В этом доме было немало предметов с толикой магии внутри, и эта магия, самого разного толка, била в ноздри. Не было крови — это радовало, хотя я и почти ожидала ощутить ее тяжелый запах. Что же до того, куда нам было нужно…

— Ковер где-то в глубине дома. Слева.

Я, ориентируясь на странное, тянущее ощущение какой-то совсем уж сильной неправильности, направилась в левую дверь. За ней вместо ожидаемого коридора обнаружилась комната, похожая на холл почти точь-в-точь, только поменьше размерами. И тоже нагромождение картин, книг, доспехов, кинжалов каких-то каменных, как у меня на поясе, только покрасивее, в витринах из мореного дерева.

— Ладно, я беру свои слова о хорошем вкусе назад, — Дианель разглядывала ближайшую витрину с какими-то, кажется, золотыми яйцами, покрытыми маленькими камешками, то ли драгоценными, то ли нет. — Здесь кстати, написано, что это подарок какого-то из южных раджей одному из владетелей прибрежных городов на Первой Земле. И что они должны означать?

Я хмыкнула.

— А ты догадайся.

Старая история о том, как один ушлый градоправитель с неплохим флотом решил, что сможет угрозами выбить для своих торговцев привилегии. Несколько городов Южного Союза согласились, не желая проблем, а вот один из раджей в ответ на письмо с «предложением» о послаблениях и упоминанием о том, что остальные на уступки пошли, прислал, собственно, два вот таких вот позолоченных яйца с запиской, что у него есть еще.

Так началась недолгая, но кровопролитная война.

— Хочешь сказать, это те самые?

— Нет, разумеется. На те самый едва ли бы хватило денег у этого коллекционера всего. Но, скажем так, традиция осталась. Дипломатическая.

Чародейка хмыкнула.

— Мило. Мужчины такие забавные… Даже те, что наделены властью. Думаю, вы меня понимаете.

Я оглянулась на невозмутимого Арджана, на Милатиэля, с отсутствующим выражением лица смотревшего куда-то на паука у потолка.

— Нет, не понимаем. Я так точно.

— Еще бы. Для того чтобы понимать надо перестать смотреть на всех с подозрениями, знаешь ли.

Тоже мне, светоч знаний.

Из этой комнаты проход вел в еще одну точно такую же, только предметы в стеллажах поменялись. И в еще одну. И в еще…

И в последней на стене висел самый обычный ковер. Под стеклом, весьма искусно сделанным. Кто-то ведь не пожалел денег, сделал деревянную витрину, заказ у стеклодува алхимические, судя по цвету, стекла. И все — ради самого обычного ковра. Поблекшего, выцветшего, с излохмаченным с одной стороны краем, с торчащими от всюду нитями…

Я подошла ближе, пытаясь понять, что изображено тем, кто ткал этот ковер.

— Что-то в этом есть, — пробормотала Дианель почти с восхищением.

Она подошла ближе, почти прижимаясь к стеклу носом.

— Какие выразительные цвета. И узор… Словно это город, или крыши чьего-то жилья. Вот клумба, а вот…

— Не стоит на это смотреть, — несколько неестественным голосом произнес оставшийся за нашими спинами эльф. — Это…

Очертания Дианель резко расплылись. Арджан с шипением рванулся к чародейке, пытаясь поймать ее словно бы полупрозрачный контур — и сам расплылся, в один миг превращаясь в дым и втягиваясь в ковер прямо сквозь стекло.

Вот же…!

Ну а ты что хотела? Безопасного измененного предмета?

Я с усилием отвела взгляд от действительно завораживающих нитей.

Почему Огонь не появился?

Я ведь уже говорил — твой разум можно обмануть, как и любой другой. Твои силы защищают тебя от ран, от отравлений, от той магии, которую ты ощущаешь… Но не делают тебя неуязвимой, а твой разум — неприступной крепостью.

Мне пытались внушать многое, и…

И если действовать грубо — то это относится к той «магии, о которой знаешь». Как ты за столько лет все не выяснила?

Нет, знаешь ли, энциклопедии о том, что делать, если ты не умер там, где должен был, и теперь чувствуешь отвратительный запах Черного Пламени, которое еще недавно плавило твои кости, исходящим от тех, кого ты считал семьей. Запах, питающий Огонь.

Вот значит почему ты начала свой бесконечный поход за головами.

Фитай даровал мне жизнь ради борьбы с тьмой.

Да, да. Я это слышал. И если коротко — эта измененная вещь, как и некоторые иные существа, артефакты или вещи, способны воздействовать даже на твой разум, когда ты об этом не знаешь и не чувствуешь угрозы. Уверен, сейчас ты с легкостью поборешь притяжение воли.

Я глянула на ковер. Все еще красивый… Но теперь тепло огня окутывало разум, не давая забыть о том, что вся красота этой изношенной тряпки — лишь опасная видимость.

— Интересно, — черты фронде заострились, но внешне он оставался невозмутимым, — видишь движение?

Он, явно не испытывающий каких-то проблем с тем, чтобы смотреть на узоры этой пространственной ловушки, ткнул пальцем в стекло.

Я присмотрелась, стараясь сосредоточиться на Огне. Там, где показывал фронде, было что-то из зеленых и коричневых нитей, отдаленно напоминавшее живую изгородь около этого злополучного особняка, только почему-то в виде лабиринта. И там же двигались две кучки ворса — одна большая, с подозрительно вытянутой головой, а вторая, кажется, в чем-то, похожем на платье Дианель.

А вот наперерез им двигалось что-то, похожее на черный моток ниток, и явно никак не походившее на местного барона.

— Отдельное пространство?

Фронде кивнул. Потом ткнул куда-то в другую часть ковра:

— Кажется, оно поддерживается каким-то созданием, — задумчиво протянул эльф. — Или это создание само по себе есть Изменение, а ковер только побочное явление… Неважно.

— Я так понимаю, просто сжечь это «произведение искусства» — не значит вернуть его узников?

Эльф склонил голову, задумавшись. Ненадолго.

— Не стоит проверять эту идею, — уклончиво ответил он.

— Зовем магов?

На сей раз фронде думал дольше. Я же следила за тем, как два клубка ниток убегали от третьего, черного цвета.

— Не уверен, что они помогут, — наконец не без сожаления заметил эльф. — Но, думаю, если найти первопричину всего этого, то пространство должно слиться с нашим.

Это не убьет всех кто внутри?

Не должно.

Вот сейчас и выясним.

— Ладно, тогда я пойду туда, — я постаралась запомнить изображения на ковре.

Тут точно был и местный особняк, и еще какие-то дома, и река, и что-то еще… Словно кусочки реальности из разных мест и, может быть, даже времен…

— Вместе будет проще.

Может быть ты не будешь так рисковать? Ну или оставишь меня ему…

Предатель. Нет уж. Будешь помогать.

Я поймала глазами помещение в самом центре странного особняка на границе миров, похожего на замок. Там что-то сидело на троне-кресле. И оно, кажется, смотрело своим притягивающим внимание взглядом.

Фронде кивнул — и протянул мне одну из бусин со своего браслета. Бусина на ощупь была теплой и шероховатой. Я вопросительно посмотрела на Милатиэля.

— Отдашь Ди, у нас должно получиться наладить связь. Я буду подсказывать путь.

Я еще раз осмотрела вышивку. Судя по всему, картинка на ворсе еще и несколько менялась в каком-то совершенно непонятном порядке.

Что ж, Мастер Духа, вот и узнаем, насколько ты прав в своих предположениях.

То есть вариант сохранить свою шкуру и оставить эту полуэльфийку и ее слугу предоставленными своей судьбе ты не рассматриваешь?

Мысль я рассмотрела и отвергла. Стоило оставить ее еще в Узаре от проклятия помирать, или в Толаре сидеть в темнице бандитов, и пусть брат спасением бы занимался. А тут как-то поздно уже.

Может для этого меня и спас Фитай… Кажется, дух хотел что-то возразить., но передумал.

Огонь ограждал меня от влияния ковра и того, что было в нем. Огонь. Воля Фитая. Но ограждал — сейчас, когда я, понимая того или нет, просила об этом.

И теперь я попросила Огонь отступить. Дать мне пойти за притяжением вещи передо мной, поддаться разуму, находящемуся за этой вещью.

Так нужно. Это поможет защитить от опасности. Это поможет уничтожить зло.

Огонь после небольшого промедления все же опал, словно бы с неохотой позволяя мне скользнуть прочь из реальности, поддаться переплетениям нитей, забыть обо всем ином, о любом мире кроме того, что там, в этих опутывающих разум цветах и узорах.

Мгновенье — и реальность исчезла насовсем, а выцветшие нити ковра налились цветами и приблизились, заслоняя все вокруг.

Я обнаружила себя в переплетениях живой изгороди, несколько блеклых и не совсем привычных цветов. Что-то с ними было не так… Впрочем, стоило присмотреться, и стало понятно, что они попросту были созданы из тонких, но нитей.

Из-за ближайшего поворота выскочили Арджан и Дианель.

Я не смогла сдержать улыбки. Они были, как и весь мир вокруг, как небо, как солнце и облака — сплетенными из множества ниток.

— На себя посмотри, — буркнула Дианель.

Нитки смешно обрамляли ее презрительно искривившиеся губы. Арджан даже в таком виде выглядел внушительно и грозно, хотя и походил на огромную игрушку из тех, что порой дарили дочкам раджей или знатных кшатриев, мягкую, в рост, чтобы и спать можно было рядом, и как подушку использовать.

Я кинула взгляд на себя. Предсказуемо, но все равно на пару ударов сердца дыхание замерло. Эти руки могли принадлежать кому-то, но не мне. Созданные из тонких нитей, повторяющие знакомые очертания, с оставшимися даже шрамами…

Но не мои.

Я сунула Дианель отданную фронде бусину.

— О, а я думала он и не сообразит… Что, есть идеи как отсюда выбраться?

— Найти того, кто это все создал.

Я с запозданием поняла, что Огня больше нет. Поняла — и почувствовала забытый за годы страх.

Огня не было. Ни ему не хватило топлива, ни не было сил его зажигать, ни не было нужды… Просто не было. Как и до того, как все случилось.

Пространство вокруг моделирует разум, — заметил никуда не исчезнувший дух, — и он не способен воссоздать твою силу.

— Что, нравится быть голой, а? — оскалилась Дианель, — радуйся, мы в одном положении. Магия тут не работает. Моя. Хотя Милта я чувствую, и знаю куда идти.

Я буквально заставила себя сдвинуться с места. Исчезновение Огня травило душу, путало разум, заставляя тело наливаться противной, давно забытой тяжестью. Пространство, моделируемое разумом… Логично.

Но, что если Фитай все же…

Как бы то не было — у меня остался долг. Нужно идти вперед. Если это испытание — надо его пройти. Если наказание — принять с честью. Если конец — то не стоит сбиваться с пути, несмотря ни на что.

А я предлагал их тут оставить.

Тогда я лишь стану в ряд с теми, на кого охочусь.

А ты уверена, что они бы пошли сюда за тобой?

Разумеется, нет. Но дело не в них и не в ком-либо. Дело во мне. Я сделала то, что считала нужным.

В этом и была простая истина, понять которую я сумела лишь утратив собственную жизнь: все, что мы делаем, мы делаем лишь ради себя. Какими бы идеалами мы ни прикрывались и чтобы ни хотели. И отвечать нам — всегда — перед собственной совестью. Неважно почему ты моришь голодом пасынка в уверенности, что в нем сидит демон и что так можно защитить всех — ты поступаешь так потому что так хочешь, потому что так проще. Ты можешь оправдывать убийства величием рода или помощью кому-то — но это всего лишь то, что ты захотел сделать. Да, есть обстоятельства, но на деле — мы делам то, что хотим. И мы, — каждый, — несем за это кару. Кто при жизни, кто после смерти. И не стоит думать что сегодня я помогу, а завтра помогут мне — этого может не случится никогда. Нужно помогать если ты хочешь помогать и не нужно, если не хочешь. Вот и вся правда.

Я убила за годы больше, чем любой суртопоклонник. Я не принесла в наш мир добра и не сделала его лучше. На десяток погибших тварей, желающих насиловать, убивать, мучить, брать чужое ради собственного блага приходят новый десяток, а то и сотня.

Всегда.

Но — я хотела убивать. Я видела и вижу в этом необходимость. Потому что если не искоренить этих десять — вторые десять все равно появятся. И будет двадцать.

А теперь… Я хочу спасти. И могу. Как Калеба — потому что у меня есть сила и вера в то, что все получится.

Как-то один жрец, именно жрец, Фитая сказал что Служители, если они все такие, как я — других он не встречал, — взбалмошны, безумны и опасны не менее, чем носители Черного Огня.

И — он остался жрецом. Как и я осталась Служителем.

А сейчас… Да что есть — то есть. Я все еще служу Истинному Пламени, даже если Огня больше нет.

Я достала щит — ощущался он довольно странно, вроде и привычным весом, а вроде и как что-то мягкое — и направилась вслед за Дианель и Арджаном.

Я хотела помочь им — значит буду помогать. И цену за это заплачу в срок.

Идти по не совсем настоящим зарослям под не совсем настоящим солнцем сжимая в руках и привычные и нет саблю и щит было странно. Даже по моим меркам. А мне довелось побывать во многих переделках, ходить на ощупь по горным пещерам, плавать по уши в нечистотах, витать в видениях золотого лотоса, ходить по Тропе Безумцев из одних веревок над провалом в бездну…

Но там все, — кроме лотоса, — было реальным. А здесь же…

И там со мной был Огонь.

Теперь я шла, полагаясь на подсказки Дианель, и верила, что все удастся и без пламени. Я ведь порой и не использовала его в бою… Года назад.

И сейчас тоже придется выкручиваться самостоятельно, чтобы не происходило и кто бы мне не противостоял.

Мы покинули лабиринт зеленый и оказались в лабиринте каменном, миновав небольшой внутренний двор с рекой, текущей из ниоткуда в никуда, и войдя в огромный особняк с бесконечным, казалось, количеством комнат.

Интерьеры бедных кухонь сменялись шикарными бальными залами, а спальни рыбаков перемежались с кабинетами дельцов. Был тут и молельный зал в виде небольшой южной церкви, без всяких статуй, но с огнем и благовониями, и выставка всякого из дома барона, в котором мы и нашли ковер, и какой-то зал с фонтаном, и склад, и трюм…

И странные, безумные существа, напоминавшие ожившие мотки черной пряжи, в один миг просто набросившиеся на нашу тройку.

Дианель, оставшись без магии, бросилась прочь. Арджан сорвался за ней.

А я остановилась в дверях, не давая этим существам пройти дальше. Щит и меч. Я ведь училась владеть саблей. Училась закрываться именно таким, стальным небольшим щитом, который не пробьет ни один удар клинка. Училась…

Не слишком хорошо выучилась, но все же. Я совершила немало всего и без Огня. Совершила до того, как под моими руками стала плавиться реальность, а Сурт даровал кроху своих сил.

Я хотела лучшей доли роду — и себе самой. Тогда у меня не было никаких иных сил и никаких знаний, никакого Огня.

Теперь же, даже без Огня, у меня все еще есть опыт воина и память собственного тела. Все еще.

И уж тем более меня не проймут какие-то ожившие нитки!

Клинок поднимался и опускался. Щит отражал атаки.

Это было танцем. Завораживающим танцем. Эти комки черноты, неуклюжие и глупые… Отбить их атаки не было сложно. Нанести им урон… Моей саблей из нитей — непросто, но вместо остроты стали была ярость. Ярость и уверенность — пока я сдерживаю этих тварей здесь, чародейка и савр найдут способ остановить все это. Должны.

Красивый танец. Щит обивает атаку в плечо, клинок отводит лапу-нить от ноги. Щит отбрасывает новую конечность прочь — и сабля сбивает на пол один из клубков. Ненадолго — но это нужная передышка.

Вновь атака. Вновь удар. Вновь блок, парирование и атака.

И, кажется впервые за много лет, мне легко. Огонь не жжет разум, не толкает вперед. Даже если без него я приму смерть, которую должна была принять давно — это не важно.

С Огнем или нет — мои движения верны и отточены, и каждый взмах клинка находит цель, как и каждый удар щита.

С Огнем или нет — я несу смерть, стремясь защитить живых.

С Огнем или нет — я свободна.

Стоило лишь на мгновение осознать это, как клинок стал острее, с легкостью разрезав один клубок, темных нитей. Второй, третий.

Я свободна. Тот, кто создал этот мир, позвал меня сюда, но вот забыл о том, что мой разум тут не сдержать никакими оковами. Как разум и любого другого существа. Что гости тут могут не меньше, чем хозяева. По крайней мере — я.

Мне не нужно было догонять Дианель и Арджана. Я лишь подошла к закрытой двери — и открыла ее, зная, где хочу оказаться.

Небольшой зал. Дианель, что-то шептавшая над зажатой в руке бусиной. Арджан, своими не совсем настоящими клинками отгоняющий еще несколько клубков пряжи.

И Измененная. Девушка с востока, некогда бывшая такой же, как и я — но не сумевшей вернуться к Свету.

Я встретилась с ней взглядом. Сари, клановые татуировки, бездонный взгляд темных глаз. Простая история.

Жажда власти. Впущенный в разум Черный Огонь — и группа магов, сорвавшее окончательное Перерождение, и запревшая, случайно или намеренно, ее разум, способный существовать без тела, в ближайший предмет — ковер на стене.

Годы и годы скитаний без возможности выбраться — и дальний север, куда она попала, купленная за бесценок пайди, желавшим прихвастнуть ковром с самого другого края мира. Насмешки, споры из-за ковра, порванный край — и бегство пайди со своим скарбом на дальние шахты в надежде организовать добычу и пересидеть Ветра в глубоких старых выработках. Несбывшаяся надежда.

Все это хлынуло в мой разум за мгновения.

А потом появились еще с десяток клубков. Измененная что-то кричала…

Но ее слуги не могли остановить меня. Все ее царство, созданное разумом запертого в предмете человека, было лишь зыбким наваждением, в котором другой сильный разум мог устанавливать правила.

Я чувствовала, что это понимала и Дианель, и Милатиэль. И даже савр — но ему просто нравилось играть по правилам.

А мне — нет.

Один разрезанный клубок — шаг к Измененной, что-то шептавшей. Еще один взмах и один шаг.

Четвертый, пятый, шестой…

А седьмого не понадобилось — Дианель подкралась к отвлекшейся на меня владелице этого места и всадила ей в спину бусину, прижимая прямо к лопаткам.

Раздался крик. Тяжелый, разрывающий реальность крик. Нити, из которых состоял мир вокруг, начали стремительно распускаться. Одна неведомая сила потянула нас прочь из этого места, и другая старалась ей помочь.

В зал вбежал какой-то аристократ, пальцы которого были подозрительно-черны…

И все закончилось в один миг.

Я вновь стояла перед ковром на стене, который стремительно съеживался, распадаясь на сгорающие нити. Рядом были Дианель, Арджан — и незнакомый осевший на пол аристократ, чья рука лишилась кисти.

К нему наклонился мазнувший по нам взглядом Милатиэль. Витор и Мерде стояли поодаль, поддерживая какие-то чары.

Ладно, положим, насчет того чтобы уничтожение породившего реальность разума не убьет всех ее пленников я был не до конца прав. Но сам, с другой стороны, все исправил.

Не только ты.

Не только. Признаю — и нынешние маги кое-что умеют.

Я усмехнулась. Для пробы разожгла Огонь — и он прошел от груди до пальцев без боли.

А ты небезнадежна.