Феникс. Полет (СИ)

Глава 21 Немез. Вопросы веры

В Немез нас пустили без проблем. Прям почти счастье какое-то — при условии что до того лишь крошечный портовый Лакор гостеприимно распахнул перед нами двери, а в остальные города приходилось прорываться чуть ли не с боем.

Здесь же оказалось достаточно сказать, что мы намерены попытать счастья и вступить в Черную Стражу, как скривившийся при этих словах усатый охранитель врат рассказал и о размере пошлины, и где искать лучшие трактиры для приезжих, и как, собственно, подать заявку на вступление в организацию борцов с нежитью.

После оставалось только найти хоть какой-то кроме рекомендованных не за просто так постоялых дворов, снять там разом две комнаты с одной общей, отгородить временное жилище силами магиков самой разной защитой — и решать, что делать дальше.

На удивление, за все время пути сюда эльф-наемник себя не никак не проявил. Никто не шел за нами по пятам, а несколько встреченных путников двигались с севера на юг, а не наоборот. Мерде уверял, что Дикки видела сородича-фамильяра. Милатиэль, которого больше занимало ночное нападение нежити, был с ним согласен, но все же признавал, что мог и ошибаться. И с этим надо было что-то делать.

Мы собрались за одним столом в общей гостиной, обсуждая случившееся. Все, даже Арджан, хотя савр просто молчал большую часть времени.

— Может эта птица сына Виго? — предположил Мерде. — Наемник с его силами должен был шансом воспользоваться, столько раз ударить мог, но почему-то не стал… А так баронский сынок вроде так себе маг, но призыв фамильяра — ритуал простой на самом деле, хотя сил и тянет много. За пять лет в Башне ему вряд ли научиться можно, но если основы знать, то может самостоятельно что-то и получиться.

— Ритуал простой… — Дианель прищурилась и обернулась к Витору, — а у тебя тогда почему нет совы или там вороны какой? Пригодилась бы.

— Для этого сродство с магией духа нужно, — неохотно пояснил Витор, — У меня его нет. У каждого мага что-то свое хорошо получается. Ни один воин не умеет одинаково ловко и с мечами, и с алебардами, и с луками управляться, так и ни один маг не умеет разом все заклинания творить. Вот я и не выучился.

Ложь. Его фамильяра кто-то уничтожил, а с иным он привязку творить не желает. Верит в свои бредни о «зеркале души», «благословении магии» и вот этом всем.

Откуда знаешь?

Откуда, откуда… Тебе Обманутый не рассказал, как меня звали, или никто не помнит уже? Лоак, Мастер Душ и Духов. Правда, во втором аспекте я все же сильнее, чем в первом.

Вот оно как…

Я бросила взгляд на Витора. Он ведь сам говорил, что нападение на фамильяра в мире магов является по факту нападением на самого мага. С кем он успел сцепиться? И не из-за своего ли прошлого так фанатично следует заветам предков по поискам и уничтожению Семерки?

Маг мой взгляд заметил.

— Ну что? Да, я это не имею. Но это не преступление, ни один маг всего не знает.

— А научиться можешь?

— Вряд ли. Да и зачем?

— Нам нужно найти Драйга.

— Кого?

— А, ты об этом, — вклинилась Дианель, — я слышала краем уха это имя. Это тот парень дочери торговки одеждой, так? Ушедший в Черные и пропавший?

— Нет, то Грошек. А Дайг вроде как его друг и его ищет.

Дианель лениво переглянулась с Витором.

— А фамильяры тебе-то тут как помогут?

— Пока мы будем ходить по тавернам и осторожно расспрашивать о Черных, кто-то с большими ушами может ходить по городу и слушать. Едва ли тут Драйгов полгорода.

Витор скривился.

— Долго. Если у вас есть вещь или описание вещи, этому парню принадлежащей, то я ее найду, и все.

— У нас есть только имя к сожалению.

— Немез — не самый крупный город, — задумчиво проговорил Мерде, — вряд ли тут длинные списки проезжающих. Если получить к ним доступ…

— То мы можем его не найти, если он назвался чужим именем, — отмел эту идею Витор.

— Зачем? Это глупо.

— Не глупо, если ты думаешь, что с твоим другом что-то случилось в организации, возглавляемой здешним властителем, — протянула я. — Так, оставим Драйга. Он может быть хорошим источником информации, но не более. Нам надо найти не его ведь, а кого-то из Черной Десятки и отобрать у них пропуск за барьер. Причем лучше сделать это максимально незаметно. Не хватало еще чтобы за нами гонялась эта вот черная стража по полуострову.

— Их замок наверняка хорошо охраняется, — лениво протянул Арджан, — но тем интересней.

Черная цитадель, возвышавшаяся над довольно небольшим, даже по северным меркам, Немезом, с его узкими улицами и крохотными домами с маленькими окнами, забивавшимися на зиму чтобы не выпускать и толики тепла.

Массивный и недобрый замок над маленьким северным городом.

— Кто-то из это Черной Десятки наверняка находится внутри их основного форпоста, — согласился фронде. — Я пообщаюсь с бродячими зверьми, возможно они сумеют что-то пояснить.

— Дикки может слетать, посмотреть что и как, — предложил Мерде.

Витор скривился.

— Уверен, что там полного развоплощения не стоит или еще какой дряни? Если мы все правильно поняли, то сами Черные — опасны, и магики у них есть не чета этому баронскому сынку-недоучке. И если мы во всем правы, то внутри еще и нежить какая-нибудь наверняка будет.

— Возможно все же глаза совы увидят больше, чем людские, — я правда мало представляю, как от них фамильяра чего-то стоящего, ну да — не мое дело. Хочет Мерде — пусть занимается. — А я поговорю с теми из людей, кто знает о замке и том, как внутрь него пробраться.

— Что, знаешь где тут местная «Крыса» и крысята? — полюбопытствовала Дианель.

— Пока нет, но узнаю. Не в первый раз.

Когда пытаешься выяснить, что странного происходит в городе, куда пропадают люди, откуда доносятся странные запахи и звуки, и где искать большее зло — то стоит прислушиваться к тому злу, с которым люди готовы мириться. Надо говорить с калеками, которых не нужно исцелять потому что они не больны, с веселыми девушками и нежными юношами, выходящими на работу по ночам, с квадратными громилами и тихими жилистыми бойцами с глазами убийцы.

Это был одним из первых выученных мной уроков: когда приходишь туда, где тянет запахом зла непонятно откуда, говори не с правителями дня, а с правителями ночи. Они всегда знают больше. Я поняла это в начале новой жизни, посвященной борьбе с ублюдками Сурта. Борьбе, от которой я не отступлю. Несмотря ни на что.

Да никто тебя все бросать не заставляет! Просто помни о своих возможностях, о свободе, и о том, что все не начинается и не заканчивается в бесконечной погоне за местью.

Это не месть, а долг.

И кому ты задолжала? Твой Владыка сам что ли снизошел и обязал?

Снизошел. Когда я умерла в Черном огне.

И прямо сказал: Теперь до конца этого мира живи без кола и двора и ходи, убивай?

А зачем еще ему отвечать на молитву той, кем я была?

А зачем ты с кинжалом бухтящим носишься?

И правда… Вообще-то мое дело охотиться на тех, кто балуется с Черным огнем. Конечно, зарвавшиеся некроманты тоже не подарок, но были ли среди них колдуны — вопрос. Вон, на юге некромантия разрешена — и живут же как-то. Да, беженцев твари скармливать — перебор. Надо ответственных найти и в Огонь, если воля Фитая на то будет, отправить. А вся эта эпопея с переселением Лоака в нормальное тело, с поисками его брата, вообще с Семеркой…

Так, забудь что я это сказал, ладно? — быстро вклинился в мои размышления дух. — Уверен, у всего есть какая-то важная цель и причина. И вообще — тебя ведь Фитай там, на юге, не бросил умирать от огня. Исцелил. Довел дело до конца.

Боишься за свою шкуру, а?

Дух не ответил, но ответ и не был нужен.

Нищих найти несложно — если знать, где и кого искать. Не каждый из тех, кто просит подаяния, делает это не из действительной нужды. На рыночных площадях и у соборов порой появлялись те, кто по разным причинам не мог содержать себя сам. Увеченные чаще всего, скорбные телом или духом, и не имевшие средств для общения к жрецам.

Да и жрецы не всегда и не всем могли помочь. Тех, кого действительно коснулось благословление Владык, были единицы, остальные же просто делали то, чему учились у старших товарищей в уходе и лечении недужных.

Меня как-то один жрец, еще во времена, когда я только изучала Книгу Огня, пытаясь понять почему Фитай переродил меня в Пламени и почему дал жизнь, надоумил исцелять больных. Огнем. И мне вроде как тренировка, и людям польза. Не все болезни так побороть можно, и все же…

Первые пару дней все было неплохо. Людей, пайди и савров приходило немного, и некоторым из них и вовсе нужна была больше вера в «целительный огонь», чем что-то еще. Да и случаи были — отравление, кашель, пара простых переломов… В общем я даже подумала, что может и правда Фитай меня выбрал не ради охоты на тварей Сурта, а ради помощи тем, кто пострадал от них и не только…

Пока не выяснила, что Огонь не горит все время, а вот прослышавших о «чуде исцеления» в храме меньше не становится. Пока не появился умирающий, на которого я истратила все силы, а остальные, на кого их не осталось, обозлились… И пока впервые ко мне не пришел тот, чью душу надо было отправлять на Путь, а не укоренять в теле.

Я покинула храм и с тех пор почти не бываю в них. Но если хочу найти побирушек из тех, у кого на деле неплохо работают глаза и уши — то стоит искать их как раз на храмовой площади. Да и внутрь собора можно зайти, вдруг что-то удастся понять о том, что тут происходит… Прихожане бывают болтливыми, а я хорошо умею слушать.

Немезский храм Светлых Владык был местом тихим, приятным, с ясным пламенем в жаровне и с огромной статуей Фитая, повергающего Сурта. Увы, популярностью у местных храм не пользовался, по крайней мере в разгар дня. Тут было пусто, тихо и очень спокойно.

Я почти против воли опустилась на колени. Давно я не приходила в такие места… Может, и зря? Может потому тот летающий призрак так на меня подействовал?

— Давненько к нам не приходил Владыками отмеченный, — раздался позади тихий смешок, — но, говорят, пламя везде найдет топливо.

Я резко поднялась, повернулась — и обнаружила совсем рядом… пайди.

Наверное, мое удивление прорвалось наружу. Никогда не видела клирика… не клирика — жреца. Пайди-жреца. У них вообще-то свои верования, вроде как в предков, путеводные камни, и прочее… А этот — от него веяло силой и стойкостью, крепостью гранита и мягкостью земли…

— Торан Тааг, — протянул мне почти квадратную ладонь пайди, — смотритель храма. Об остальном сама догадаешься.

Я кинула беглый взгляд по сторонам. Барельефы на местах, по периметру зала. Жаровни, древа, камни, листья… все перед нужными статуями. И даже узор на полу и потолке знакомый, как в иных местах, силой наполненный… Но ведь Меринг говорил, что таких, как я, тут не особо-то и жалуют… Как и жрецов.

— А я все думал — обратит ли кто-то внимание на то, что тут творится, или нет? — поглаживая бороду проговорил пайди. — Уж думал и правда Горан и дружок его навлекли их гнев на себя, и Владыки отвернулись от этих мест… И зря думал. Пойдем, думаю нам есть о чем поговорить, — он поманил меня за собой к двери в дальней от входа части храма.

Дверь вела в небольшой сад, скрытый от остального мира высоким забором. Такие сады были у многих храмов, но этот был единственный из всех, заполненный каменными растениями. Были тут конечные и обычная подстриженная трава, и деревца, и цветы… Но привлекали внимание отдельные островки земли, на которых «росли» каменные розы и тюльпаны, каменные орхидеи и даже каменные же карликовые деревца…

В дальней части парка была каменная же скамеечка, украшенная замысловатой резьбой. Туда меня и вел жрец.

— Прошу простить мое невежество, — жрец-то он жрец, но если посвящение, скажем, Парату, Владыке Закона имеет, то без всякой иной мысли может обо мне действующей власти доложить, — но мне говорили, что на этих землях осторожно относятся к… некоторым людям. И не только людям.

Торан отмахнулся.

— Могу даже конкретно сказать, кто тут воду мутит. Только они высоковато, мне с моим ростом не достать, — он залез на скамейку, с одной из сторон которой для этого была специальная приступка, — вот только я тут жил еще когда пройдоха Горат на свет не появился, и что теперь — уезжать? К тому же тут знают, кто может пошептаться с северными родственниками — и предоставить ну очень хорошие контракты. Или отнять их. Так что пока я тут крепко стою, да. Увы, прихожан поубавилась. Мало кто готов навлечь на себя неудовольствие Гората. Владетель города даже решил было, что земли храма под свои нужды забрать можно, но, — пайди погладил бороду, — ценные родственные связи быстро остудили его пыл. Его-то развлечения не одной Лигой спонсируются, знаете ли.

Я кинула взгляд на жреца.

Тот понимающе хмыкнул:

— Я знаю не так много, как хотел бы. Но, поверьте, зарабатывает Немез не на охоте и не промысле, а на перепродаже того, что на севере скупает. По хорошим ценам. И на пошлинах для тех, кто туда отправляется. Но давайте не о деньгах, пусть ваш род любит их считать ровно так же, как и мой о них говорить. Увы, я не воин чтобы противостоять Черной Страже, и не мудрец чтобы образумить Гората. К сожалению. Но все же, думаю, я могу быть вам полезен.

Я свела пальцы. Жрец. Я чувствовала его силу… Иную, но силу Владыки. Жрец — здесь.

— Прежде чем я спрошу, чем можете помочь, я спрошу — почему вы помогаете? Сколько лет все происходит…

— Горы стоят долго, — прервал меня жрец, — очень долго. Но однажды один камень падает вниз, за ним еще один — и уже лавина сметает все на своем пути. И камень падает ровно в нужный момент.

Я бросила взгляд на неживое дерево с листами из яшмы.

— Килан? — предположила я.

Килан — Владыка домов и жилищ. Покровитель людей, противник войн и распрей. Он же — Вольный Каменщик и Великий Резчик, предпочитающий создавать, а не разрушить. Его жрецы — огромная редкость, хотя ходили слухи, что, скажем, дворец магараджи в Наре с огромными висячими садами на стенах был создан как раз одним из тех, кто молился Килану, а то и был его Служителем.

Пайди кивнул.

— Думаю, остальное вы можете додумать сами.

— Могу. Вы знаете, что именно там, за барьером?

Лицо пайди ожесточилось.

— Зло. Разрушительное зло. И Горат с Торином в его власти. Как и те, что идут за ним. Я пытался образумить каждого из них, но, увы, не сумел. Теперь вот предпочитаю не ходить за пределы храма после того, как в мой дом пробралась нечисть с фай во главе и едва не отняла у меня жизнь и душу. Я берегу этот дом Владык, поддерживаю стойкость тех, кто готов прийти сюда — но большего не могу сделать. Жители боятся. Черные имеют очень много власти.

— И что, никто не противостоит им?

— Многие пытались, и ни у кого не получилось. Или бежали, или сгинули в Цитадели.

— Мы ищем человека по имени Драйк, из Хусата. Он вроде как приехал сюда за своим другом, ставшего Черным и переставшего выходить на контакт.

Пайди невесело усмехнулся.

— Знала бы ты, сколько таких вот Драйков есть… И столько из них попадают в лапы к Черным или к жаждущим развлечений наемникам, которые сами желают войти в стражу Гората и ни в чем не нуждаться, а пока прозябают под стенами цитадели… Впрочем, я слышал, что один парнишка вроде как хвастался, что узнал все о том, как погубить Черных изнутри, и мол готов это сделать, денег только немного заработает… может и Драйк его звали, уже и не помню. Он обитает в речных складах, возит на север всякие товары без бумаг, в том числе и диковины с Изумрудных островов, а в обмен вроде как находит покупателей на то, что остается после Сезона Ветров на Предальнем Севере. Его дом, он же его склад — последний в ближнем к реке ряду, там есть выход к подземному руслу Немезинки. Ее-то левый рукав прямо под замком проходит, в камень еще предками моих предков закованный.

Торговец опасными диковинами, измененными дикой силой Ветров, чье использование запрещено даже на весьма свободном юге… Отличный союзник. Впрочем, такой человек вполне походил под мои представления о том, кто может знать о Десятке и том, как попасть в дом к этому Горану и его черным воинам.

— Ты знаешь, кто такие — Черная Десятка?

Пайди вздрогнул и сложил пальцами Молот Килана. Обережный знак от большого зла…

— Первые из свиты Торина. Те, кто был у основания всего этого безумия. Некоторых я даже помню до того, как жажда власти, денег и запретных знаний затмила им разум… Тасарет, маг из Башни, теперь первая волшебница Цитадели, а ведь была смешливой девушкой, жениха имела… Стар — жуткий головорез, он обычно преследует тех, кто за барьер выйдет. А, Пожор еще есть, он вроде как не то комендант в замке, не то там какими-то их исследования заправляет, а раньше часто ведь сюда заходил, интересовался живо нашими верованиями, обрядами погребальными… У него-то всю семью десять лет тому мор почти одним днем унес, а он выжил, и с тех пор немного не в себе. Но человек ведь светлый был… Давненько я его не видел, давненько. Остальные кто — не знаю, я стараюсь за храмом ухаживать и прихожан поддерживать, кто заходит сюда. У тебя кстати есть, я чувствую, чудный образец оживленного камня на поясе. Не дашь осмотреть? Килан приветствуют любые творения, а совмещение разума и камня — загадочное явление.

— Думаю, когда все закончится, я обязательно приду сюда еще раз, — под мысленные вопли перепугавшегося от перспектив «исследования» Лоака я поднялась с лавки.

— Буду ждать, — понял намек пайди. — В любое время. Возможно, мне удастся еще что-нибудь выяснить у прихожан. Созидание смерти — не то созидание, что ценимо Киланом. И Фитаем.

И Фитаем.

По крайней мере, я так думаю. А что думает Владыка — увы, мне неведомо. Но пока я все же жива — то буду продолжать путь.

Да понял я, понял. Воюй себе на здоровье. Только притащи меня к брату.

Если не он все затеял.

Я верю, что не он.

Что ж, вот и выясним, обоснована ли эта вера.