Феникс. Служение (СИ)

Глава 18 Гослар. Реванш?

Обратно к лагерю у ристалища мы возвращались в задумчивости. Втроем. Милатиэль теперь не на моем плече сидел, а, обернувшись еще до того, как я залезла в седло Ингрид, улетел куда-то. Улетел так улетел, я ему не пастух

Какое-то время Берт молчал, как и Ивер, который все еще выглядел потерянным. Потом, где-то на полпути, рыцарь все же высказался:

— Никогда не видел, чтобы человек птицей обернуться мог. А чем-то большим он может? Ну, в бою что пригодно? И — этому выучиться можно? Я только легенды про оборотней слышал, но они ж в полную луну оборачиваются.

— Не в полную, — усмехнулась я, — это миф. Который, кстати, сами оборотни и распространяют. Но Милатиэль — не оборотень, он — фронде, защитник природы.

— Защитник природы… Это как наши пастыри леса?

— Ну я ваших «пастырей леса» не знаю, но скорее всего речь идет о фронде, да.

И некоторые из них бегают по этому лесу в обличье диких зверей. Хотя, может, они и счастливы от такой жизни, кто знает…

Некоторое время Берт молчал. Потом все-таки продолжил расспросы:

— То есть выходит, что пастыри нашего леса, это просто… долгоживущие?

— Ну я их не видела, так что не скажу — просто эльфы или не просто. Фронде и человек может быть, и эфириал, и пайди. Если возьмут на обучение и удастся силами Старших Богов овладеть.

— И ты путешествуешь с таким вот хранителем… зачем? Ты прости любопытство, но может я чем подсобить смогу. Я конечно в бою тебе не помощник против нечисти, Ивер тут только справится.

Оруженосец торопливо кивнул. Кажется, это вообще было чуть ли не его первое участие в разговоре.

— Ты дело хорошее делаешь, всякую дрянь на Путь отправляешь. Светлым Владыкам это угодно. Но все-таки, — продолжил Берт, — я многое знаю и многих знаю, что в Госларе, что в окрестностях. Поговорить могу с много кем так, с глазу на глаз. Может и не придется тогда тебе головы рубить на площади, если с кем-то из местных договоришься, разве нет?

Я повернулась в седле, глядя на рыцаря. Берт казался искренним. Вот только… Зачем ему все это? Слава? Просто желание самому голову сохранить, или иное что-то?

— Пожалуй. Только какой в этом тебе прок?

Прямой вопрос — иногда самый верный.

— Ну так. Ты не просто так именно сейчас к нам пришла. Все чувствуют, что что-то грядет. А, что бы то ни было, лучше в любых заварушках чести держаться и воли Владык.

Значит таки не хочет головы лишиться…

— Я тебе ведь не сообразил толком в прошлый раз помочь. И вот судьба нас вместе свела.

Что ж, это правда. Но, что-то мне подсказывает — не единственная правда. Но кое-что рассказать можно.

— Пока мало о чем я сказать могу. Не знаю. Где-то в Госларе есть темный маг, — и его магию я даже ощутила уже однажды, — но пока мы под стенами, то это все, что я точно знаю.

— То есть тебе в город именно попасть надо? Так давай я тебя гостьей своей впишу в верительные бумаги. Завтра-то на джостре будет уже сам герцог, я с ним и потолкую насчет новых этих порядков, и часовых на воротах, которые меня в мой собственный дом пускать не хотят.

Я задумалась. Неплохой вариант. Денег у Витора все равно не бесконечное количество, да и живя в доме местного, а не в таверне, можно узнать чуть больше… И что-то упустить.

— Весьма лестное предложение, — дипломатично заметила я, — но у меня есть опасение, что в таком случае мое проживание может принести нежелательные проблемы и привлечь лишнее внимание.

Берт плечами пожал.

— Как знаешь. Но если что — милости прошу. Я на малой площади живу, в сиреневом доме.

— И ты после турнира там тоже будешь?

— Думаю да, несколько семедниц точно. Криан Тот собирался вроде как вылазку в Лес устроить, весть прислать обещался — но пока ничего. Так что подожду немного, так-то собраться мы должны были недалече отсюда, не ехать же мне к нему в имение через половину Первой Земли? Да и, чего таить, интересно, как тут, в Госларе, все обернется. Так что милости прошу.

Я кивнула, показывая, что услышала.

На деле мысль о то, чтобы жить в доме с наверняка работающими обережными знаками от паразитов, с перинами и наверняка в купальне установленным камнем, тепло державшим, привлекала. Такое удавалось редко. Последний раз я уж и не помню, когда. В Сольде мне доводилось вполне приличную комнату снимать. Но без оберегов, увы. Недешево их ставить.

Говорят, такова старость — когда комфорт тела заботит больше важности дела. Не думала, что и сама вот так вот постарею…

Дурацкие мысли в голову лезут. О теплой купальне и обережных знаках. Глупости все это. Если для того чтобы Лоака поймать надо будет жить в таверне — буду жить в таверне. Надо будет жить у Берта — значит у него поселимся, вот и вся недолга. Но пока в город еще попасть надо.

Благо по возвращению в лагерь оказалось, что Арджан не только не был лишен возможности участия в пеших поединках, так еще и попал в число участников джостры. Как и я.

— И как так вышло? — поинтересовалась я у ящера, отдыхавшего около «нашей» палатки.

Савр выглядел помятым, но вполне довольным собой.

— Магики, — лаконично ответил он.

Ну вот, отлично. Вмешиваться магией в турнир герцога Гослара. Прекрасная идея, что сказать. Нам, конечно, в город нужно, но от такого маневра вреда будет больше, чем пользы.

Я отправилась искать Витора. Он точно задолжал мне объяснение. Как и Дианель.

Нашлись они оба около края лагеря, у реки, сидевшими у обрыва и о чем-то разговаривающими.

— И кто вам дал право магией влиять на решение сына герцога? — прищурилась я, оглядывая обоих мага с чародейкой.

— Вообще-то обычно в таких случаях говорят «спасибо», — усмехнулась Дианель.

— Я жду объяснений.

— Расслабься, — отмахнулась чародейка, — никто ни о чем не узнает.

— И? Можно магией людей воли лишать?

— Да никого я воли не лишала.

— Это было просто убеждение, — вклинился Витор, — старый герцог согласился с тем, что его сын, скажем так, повел себя не очень честно. Не по-рыцарски.

— Да? И почему мне вдруг просто так дали шанс продолжить борьбу, при условии, что я в остальных номинациях пеших не участвовала вовсе?

— О. Ну герцог и придворные очень впечатлялись тем фактом, что ты, благородная воительница, готова от постигшего тебя бесчестья отправиться на Путь раньше срока.

— Что⁈

Да как ей такое вообще в голову пришло⁈

Чародейка бесстыдно улыбалась.

Рядом бесшумно появился Арджан, и пришлось ограничиться несколькими ругательствами на родном языке.

— Еще раз устроишь что-то подобное — и дальнейшие наши пути разойдутся навсегда, — как можно спокойнее сказала я.

Плевать, конечно, на все эти бредни. Тут у меня чужое имя, платок на лице, и, если все сложится удачно — то мы разберемся с Лоаком так, что о том никто и не узнает. Да и если узнает — какая разница? Я покину город вскорости и вернусь сюда через года, или и вовсе никогда. Про меня забудут — я забуду про эту историю, и вспомню лишь если воля Фитая вновь приведет меня в эти земли.

Это точно не стоит свары, и уж тем более — смертоубийства.

В прошлой жизни та, кем я была, отравила бы ужин Дианель. Хотя, если учесть ее брата-фронде, то, наверное, лучшим выходом был бы кинжал.

Потому та, прошлая, жизнь закончилась в тот прекрасный момент, когда кинжал в спину всадили мне. И я не могу сказать что совсем уж незаслуженно.

Но прошлая жизнь осталась в прошлом, а в нынешней я только пожала плечами, всматриваясь в явно прямо-таки желавшую скандала чародейку. Такое ощущение, что ей доставляло удовольствие сама мысль о том, что «ради дела» можно сделать и вот так. Как дитя малое. Впрочем, кажется, она действительно была очень молода.

— Милитаэль рассказал о вашей поездке, — сменил тему Витор, — и, увы, я по его описанию не могу ничего сказать об увиденном.

Ладно хоть вокруг никто уши не грел… Впрочем, для того чтобы понять, о чем речь, как минимум надо было знать о том, куда именно мы ездили.

— Значит ждем возможности попасть в город и выяснить, нет ли там подобных сюрпризов. Вы что-то полезное узнали?

Витор обернулся, и, не найдя никого рядом, негромко сказал:

— Кажется, между герцогом и его сыном не самые лучшие отношения.

— То есть ничего нового, — усмехнулась я, и отправилась к палатке.

Ладно, остается завтра выступить достойно, если я все еще хочу отказаться от идеи проникнуть за ворота в роли гостьи Берта.

Ночь принесла вновь гулянья, на которых были и магики, и Арджан — правда, ничего интересного не узнали.

А утро… Утро принесло джостру. Благо, местные поединки были не до трех сломанных копий — тогда можно было и не участвовать, — а до падения. Сшибка копейная была лишь одна, и после если оба оставались в седлах, то предполагалось биться через барьер до тех пор, пока один не сдастся — или не свалится.

Главное было — от копья не из седла не вылететь.

Госларская система боев была сложной и запутанной, поэтому я даже не пыталась в нее вникать. Просто вышла на ристалище, ведя Ингрид под уздцы. Конечно, не прекрасный рыцарский конь, но и не чахлая крестьянская лошадка. Мне доводилось принимать конный бой на ней, так что и сейчас была надежда, что верная лошадь не подведет. К тому же фронде с таинственным видом сказал, что с копытными ни у меня, ни у савра проблем не будет.

Первым мой противник был из южан, а на землях Союза копье на копье сроду не сражались. Выбить из седла мне его не удалось — копье чиркнуло по щиту. Но он целился в голову, а Ингрид так удачно шагнула чуть ближе к барьеру, что и его удар ушел мимо.

Быстро развернуть лошадь в куда более тяжелом, чем привычный мне, турнирном доспехе было тем еще делом. Но Ингрид, на удивление, слушалась даже не повода, а, кажется, мысли. Моему сопернику с конем повезло меньше, он толком и защититься не успел, когда я его нагнала и толчком в корпус сбросила из седла.

Аржан, за чьим поединком я наблюдала из простого любопытства, выбил из седла своего неприятеля. Его громадный черный конь шел легко, спокойно, и от удара и так здорового савра, да еще и на таком мощном скакуне, невысокий, щуплый даже, рыцарь в красно-черных гербовых цветах слетел со своего коня, с железным лязгом приземлившись на ристалище.

Мой второй бой прошел примерно так же, как и первый, с той разницей, что второй оппонент целился в щит — и попал в него, пусть и в край. Меня шатнуло в сторону, и лишь везение и милость Светлых Владык удержали в седле. Копье пришлось бросить просто чтобы уцепиться рукой за гриву Ингрид, на удивление не ставшую от такого на дыбы. Я успела вынуть меч до того, как мой оппонент обрушился на меня со своим клинком. Разом биться и править лошадью у меня не выходило совершенно, в отличие от куда более опытного в этом деле рыцаря. В итоге я плюнула на все и просто вцепилась в него, таща на вниз.

На землю мы рухнули оба.

Во втором поединке Арджан его визави на лошадях усидели, сломав каждый свое копье. Впрочем, рыцарю это не помогло. Через барьер савр резко и четко бил противника по голове, а тот, пытаясь перехватить инициативу, в один момент слишком сильно повернулся — и ящер попросту стащил его с коня.

Третьего своего оппонента я сбросила с лошади. Его конь в последний момент оступился — и мое кривонаправленное копье попало точно в цель, выбрасывая из седла невезучего рыцаря. Его же удар ушел мимо.

Сил идти на трибуны и смотреть поединки Арджана не осталось.

Мой следующий бой закончился быстро: стремительно несущееся в грудь копье, удар, сравнимый с ударом разогнавшегося быка — и вот в глазницах шлема уже не враг и ристалище, а глубокое синее небо.

Падать, кстати, в доспехах не менее больно, чем без них. И подыматься тяжелее.

Пока шли следующие сшибки, я отошла в подальше от камней вокруг ристалища, улавливающих магию, и призвала Огонь, окутывая им тело. Нужно продолжать, несмотря на усталость.

Со следующим рыцарем мы оба промазали копьями оба. В изнуряющей же схватке на мечах у меня осталось под конец больше сил в руках, и поединок завершается в мою пользу.

На этом везение закончилось: еще два поединка подряд я проиграла — и выбыла из дальнейших состязаний. Осталось четверо бойцов, и один из них — Арджан. Впрочем, ящер выбыл вслед за мной, уступив кому-то из опытных рыцарей, и в итоге выиграл Андриан Гослар, предсказуемо посветив эту победу своей сестре.

Что ж, чтобы показать себя осталось еще меле, общий бой, где есть две стороны и задача сбивать укрепленные на шлемах противников мелкие треугольные флажки. Не удивлюсь, если Адриан свой каким-нибудь вечным алхимическим клеем приклеит. А после меле — итоговая речь герцога да пир.

— Ну что, ты на общую схватку пойдешь? — Берт, до того бывший только зрителем, с помощью Ивера облачался в доспехи. — Говорят, тому, кто последний на коне остается, честь и почет будет.

— Ага, и это будет наследник герцога. Но — пойду.

А то Дианель, чего доброго, опять язык распустит. К тому же, чего уж таить, коль жизнь привела меня на этот турнир, и кое-чьими стараниями я все еще имею право выходить на ристалище, то стоит этим воспользоваться. Хотя бы ради какой-никакой тренировки. К тому же Ингрид подозрительно хорошо начала меня слушаться, может, нынешний наш с ней опыт еще когда сгодится.

— Мне герцог завтра все бумаги выправит, — продолжил Берт, застегивая горжет, — так что приглашение в силе.

Возможно, я им и воспользуюсь. Но пока попробую пойти собственным путем.

Конная сшибка на небольшом ристалище — всегда свалка. Свои, чужие — кто разберет? Сталь звенит, летят искры, ржут кони, кто-то пытается попасть по твоему шлему, кого-то ты стремишься достать. С грохотом и лязгом кто-то падает вниз, сваленный крепкими ударами. Кто-то пытается выехать прочь, лишившись флага и выбыв из борьбы. Вместо меча в руке — увесистая дубинка, но и ей попасть десяток-другой раз по шлему или плечу — не рад будешь. А если уж она сломается, и осколок куда войдет…

Уставшие после джостры рыцарь сталкивались друг с другом с грохотом и лязгом, но не без задора. Я перестала замечать хоть что-то кроме сыпавшихся со всех сторон ударов и то и дело появляющийся то тут, то там черных флагов, которые и надо было сбивать почти сразу после того, как «наша» и «не наша» конные лавины схлестнулись. Мое место в строю было с краю, и только это, кажется, и спасло от того чтобы оказаться в центре мешанины из дубинок, щитов, коней и стали.

Вот я приняла чей-то удар на щит. Ударила сама — точно, сбивая чей-то флаг. Развернулась, едва не вывалившись из седла, и пропустила мимо чужую дубинку. Привстала в стременах — и сбила флаг щитом. Прикрыла свой, едва не лишившись его. Вновь развернулась, пытаясь достать какого-то незнакомого рыцаря. Ударила, защитилась, вновь ударила…

В один момент щит, и так не самый качественный, не выдержал и треснул, и я швырнула его бесполезные обломки в чью-то голову. Поймала рукой вражескую дубинку, ударила сама, но промазала, попав не в флаг, а ниже, в плечо. Неудачно попав. Или удачно… Дубинка сломалась с хрустом, а вот рыцарь, пытавшийся уйти от атаки, не удержался в седле и начал заваливаться в сторону. Немного помощи, благо руки свободны — и одним бойцом у врага стало меньше.

Я дернула за повод, заставляя Ингрид резко уйти в сторону, в желании увернуться от следующего удара… Но удара нет.

В шлеме почти ничего не видно — и я как слепой крот водила головой направо и налево, пытаясь понять, где все.

И тут обзор заслонил приближающийся конник в цветах Гослара. Ну кто бы сомневался…

Его флаг реял над шлемом. Черный флаг.

А у меня — ни оружия, ни щита.

Под первый удар я подставила руку, встав на стременах. Больно — но мой флаг в целости. Ингрид сделала широкий шаг, сблизившись с конем рыцаря, и я поймала ладонью кромку щита, вцепляясь в металл со всей силы. Второй рукой я попыталась дотянуться до флага. Андриан резко дернул щит — но мне удалось схватить его за шлем.

Один вдох — и щит из руки вырван. Но я все еще держала Адриана за шлем, пусть и теряя равновесие, да и он явно устал…

Мы вместе повалились на ристалище.

Чье-то копыто опустилось мне на ногу — и мир растворился в боли.

Впрочем, ненадолго.

Пришлая я в себя уже когда кто-то, — Ивер? — пытался оттащить меня прочь с места падения. С помощью Берта — даже почти успешно. И зачем только перед этим вы с меня шлем стянули?..

Стоило только покинуть ристалище, и оказаться вне круга заклятых камней, как я попросила рыцаря остановиться. Разожгла Огонь глубоко внутри и не то попросила, не то приказала ему стечь в раненную ногу, исцеляя плоть. Я прикрыла глаза, прислонившись спиной к дереву трибуны и ожидая, пока боль уменьшится до терпимых пределов.

— Сейчас я приведу лекаря, — начал взволнованный оруженосец, — и…

Я подняла руку, останавливая его от способной раскрыть меня глупости, и через десяток вдохов произнесла:

— Не нужно, — я не слишком резво, но все же поднялась на ноги, — я в порядке.

— Но как…

— Хороший вопрос, — раздался совсем рядом смутно знакомый голос.

Я повернулась, желая понять, кто говорит, и обнаружила, что сейчас здесь, за трибунами, где остальные рыцари окружены оруженосцами и челядью, рядом со мной, кроме Берта и Ивера, стоял еще один человек. Немолодой, лысый и полноватый, в роскошных одеждах в цветах Гослара. Изучающий меня насмешливым взглядом.

Я склонила голову. Даэдор Гослар — не мой сюзерен, но все же он — хозяин этих земель, и стоит проявить уважение.

— А я-то думал, кто эта бесстрашная дева с юга, что решила помериться силами с рыцарями Первой Земли, а все оказалось так просто. Идем, Служительница, есть разговор, — он поманил меня за собой.

Герцогам, даже маленьких городов, не отказывают, так что я похромала следом за мужчиной в сторону большого шатра, расшитого черным и зеленым, цветами Госларов. Внутри обнаружилось двое молодых рыцарей, которых властитель взмахом руки отослал прочь.

— Сними платок, — повелел герцог, отходя к дальнему сундуку в углу шатра и откидывая его крышку.

Он повернулся спиной ко мне с легкостью. Провоцировал? Проверял? Сейчас и узнаю.

Я стащила платок, пропитавшийся потом. Притворство никогда не было моей сильной стороной.

Герцог достал из сундука тубус, и повернулся ко мне с любопытством и живым интересом рассматривая лицо.

— А правду говорят, что над вами время не властно. Истинную правду. Я, кстати сказать, не разделяю убеждения своего отца о том, что ноги Служителя не должно быть в моем городе. Ты, уверен, знаешь о том, что случилось с моей дочерью. И пока не нашла никого среди доблестных рыцарей, кого можешь привлечь к ответу, не так ли?

Я кивнула, продолжая вопросительно смотреть на герцога. Горячка боя ушла еще в тот момент, когда меня тащили с ристалища прочь, Теперь осталась только ноющая нога и слабый интерес к происходящему.

— Я был бы плохим сыном, если бы не уважал волю отца. И плохим отцом, если бы не искал любого спасения для дочери. Потому я могу отменить запрет на твое пребывание в Госларе. Даже убийца может претендовать на милость герцога. Но наши законы таковы, что сделать это можно лишь для того, кто совершит подвиг. Например, избавит старую дорогу на Ольслар от тролля, который отваживает караваны.

Тролль, отваживающий караваны? Это что-то новенькое.

Герцог протянул мне тубус.

— Карта. Голова тролля в обмен на пропуск в город. Иначе придется тебе свою службу за решеткой заканчивать. Вечное Изгнание отменить не так уж и просто. Свободна.

Испытывать судьбу и дальше находясь рядом с герцогом желания не было, и я направилась к палатке Витора. Вот и закончился турнир. Теперь нужно вернуть кузнецу одолженные элементы снаряжения и узнать у Берта где именно находится старая дорога и как лучше к ней проехать в настоящем, а не нарисованном мире.

Рыцарь нашелся неподалеку, разоблачаясь с помощью Ивера. Рядом был и фронде, залечивающий какой-то мазью длинную царапину на бедре своей лошади. Моему вопросу Берт почти не удивился. Он предпочел ничего не спрашивать и просто пояснил, водя пальцам по карте:

— Мост недалече, вот здесь направо сворачиваете, а здесь — налево, и прямо вдоль реки. Да, не ходят там караваны наверное уже с полгода как. И раньше дорога не в лучшем состоянии была, а теперь совсем, говорят, развалилась. А еще и тролль…

— Тролли — не разбойники. Они не нападают на караваны забавы ради, — нахмурился фронде.

Берт пожал плечами. Выглядел он уставшим и помятым.

Да, тролли не нападают на караваны. Они вообще редко выходят из лесов. Но зато эти недалекие создания легко подчиняются суртопоклонниками.

Очень легко. Поэтому надо ехать и выяснить, что там за тролль и почему он вышел к дороге. Не удивлюсь если и там замешан кусок черного горного хрусталя и какой-то непонятный ритуал.