Финская оккупация Петрозаводска. 1941-1944

ГЛАВА 16. ТЫСЯЧА И ОДИН ДЕНЬ ЯАНИСЛИННЫ

Город Петрозаводск был самым крупным из советских насе­ленных пунктов, расположенных к востоку от государственной границы 1939 г. и захваченных финляндскими войсками в ходе военных действий 1941 г. До этого большую часть населения го­рода успели эвакуировать: из более чем 80 тысяч жителей в нем осталось всего несколько тысяч, главным образом женщин, ста­риков и детей, а из промышленных предприятий — лишь малая часть. Многие городские кварталы были уничтожены пожарами, начавшимися до сдачи города, и, например, потери жилой пло­щади оценивались позднее примерно в 40%.

Несмотря ни на что, для захватившей Петрозаводск армии го­род представлял замечательные возможности для размещения в нем баз снабжения и резервов. Уже в первые недели сюда пере­дислоцировались многочисленные войсковые подразделения и формирования, и город быстро превратился в важнейший воен­ный центр всей Восточной Карелии. Значительная часть сохра­нившихся зданий стала использоваться гарнизоном, численный состав которого увеличился в 1943 г. до 15 тысяч человек.

Первоначальной целью являлось превращение оккупирован­ной территории в неотъемлемую часть финляндского государс­тва, а Петрозаводска — в финляндский город, в связи с чем его название поспешили уже заранее переменить на более подходя­щее. Для снабжения населения, решения административных и хозяйственных задач и т. д., не связанных с обеспечением опера­ций войсковых соединений, а также в качестве подготовки почвы для будущей мирной жизни, летом 1941 г. было учреждено дейс­твовавшее независимо от гражданских властей Финляндии и ар­мии и подчиненное главнокомандующему Военное управление. Сформированный для Яанислинны районный штаб приступил к работе сразу же после захвата города. На службе в штабе состо­яло почти 400 финнов и более 100 местных жителей, занимавших главным образом различные обслуживающие и вспомогатель­ные должности.

Авторитарная система не предоставляла населению оккупи­рованной территории никакого права принимать решения, и функционировала под руководством оккупантов согласно ос­новным направлениям, определявшимся высшими эшелонами управленческой иерархии. В начале 1942 г. Яанислинну присо­единили к образованной тогда административной единице, на­ходившейся в подчинении штаба ВуВК, что означало сужение власти армейских соединений, к компетенции которых стали от­носиться лишь вопросы, касавшиеся военной безопасности.

Весной 1943 г. город стал центром всей системы оккупацион­ной администрации после того, как располагавшийся до того в Нииттюлахти близ Йоэнсуу штаб ВуВК переместился в Яанис­линну. Здесь же разместились и некоторые другие подразделе­ния ВуВК.

Восточная Карелия должна была быть присоединена к Финлян­дии, однако из всего ее населения права граждан намеревались предоставить главным образом карелам, вепсам и представите­лям других родственных финнам народов, которых в Яанислин­не в конце 1941 г. по книгам регистрации населения значилось примерно 2 800 человек, а в 1944 году — почти 4 200 человек. На увеличение их численности помимо миграции и оставшегося ничтожным естественного прироста повлияла регистрация в ка­честве городских жителей примерно 450 военнопленных, пред­ставителей родственных народов, завербованных в финляндскую армию. С их помощью намеревались исправить перекошенную демографическую ситуацию после окончания войны. Кроме того, в конце оккупационного периода на территории города на­ходилось до 1 400 гражданских лиц, прибывших из Финляндии.

Т. н. ненациональное население планировалось временно ос­тавить в Карелии, а когда позволит обстановка, его следовало депортировать во взаимодействии с германскими властями с тем, чтобы оно не препятствовало развитию Велико-финлянд­ского национального государства. В Петрозаводске, который до войны являлся по составу населения преимущественно русским городом, «ненационалов» под оккупацией осталось менее 3 000 человек. Однако количество их многократно увеличилось пос­ле того, как армия организовала на территории города шесть концентрационных лагерей, в которых интернировали людей, перевезенных из Южной (Олонецкой) Карелии и с Заонежского полуострова. В начале 1942 г., с передачей лагерей под контроль Военного управления, в них числилось почти 20 000 человек, в том числе несколько сот петрозаводчан.

Завоевать доверие будущих «коренных» жителей было очень важ­но и для улучшения условий их жизни, и власти искренне пытались сделать то, что было возможно в существовавших тогда условиях. Тем не менее на протяжении всего времени оккупации «привиле­гированная» часть населения составляла в Яанислинне весьма не­значительное меньшинство: в начале 1942 г. — лишь восьмую часть, а весной 1944 г. — чуть более одной пятой от общей численности про­живавших на территории города.

Представителям свободного ненационального населения также приходилось какое-то время оказывать помощь; при на­пряженной ситуации с рабочей силой их вклад имел заметное экономическое значение. Положение «ненационалов» тем не менее оставалось при оккупационном режиме заметно хуже, чем родственного финнам населения. Большую часть времени им приходилось довольствоваться более скудной пищей, хуже организованным медицинским обслуживанием и более низкой заработной платой. Обращение с заключенными концентраци­онных лагерей было, по большей части, таким же, как и с воен­нопленными, которых также использовали в качестве рабочей силы на территории городского района.

Недостатки в снабжении продовольствием весной и летом 1942 г. вызвали голод в лагерях, став главной причиной роста смертности, превысившей за год примерно в шесть раз уровень смертности свободного населения. Военное управление знало об этой проблеме, но существенного улучшения добились только осенью, когда был собран новый урожай. Хотя эти лагеря и не задумывались как места для уничтожения людей, но, поскольку в них погибло 3,5 тысяч человек, это различие, безусловно, оста­лось лишь теоретическим.

Существенной частью программы «финнизации» Карелии была также и масштабная «культурная революция». На настро­ения взрослого национального населения стремились воздейс­твовать посредством единообразной, тщательно направляемой информационной и просветительской работой, в том числе при помощи газет и радио. Находившаяся в советское время в упад­ке церковная деятельность была возрождена, и традиционное православие завоевало заметную популярность. Была изменена на финский лад топонимика и имена собственные. Много вни­мания уделялось воспитанию и образованию детей, и народные школы были открыты уже осенью 1941 г.

Для возрождения предпринимательской деятельности на пер­вый план была выдвинута организация важной для снабжения жителей розничной торговли. За создание и управление сетью распределения отвечало основанное финляндскими оптовыми фирмами на правах монополии акционерное общество «Вако». Им были открыты гостиницы и предприятия общественного питания, а также организовано производство продовольствия и пищевкусовой продукции.

В городе имелось широкое поле деятельности для восстано­вительных работ, однако недостаток ресурсов вынудил огра­ничиться, в первую очередь, проведением наиболее важных ре­монтных работ в интересах армии и военного управления. Было восстановлено большое количество электростанций, снова начал действовать лесопильный завод в Соломенном, работы велись и на слюдяной фабрике. Власти Яанислинны, в целом, работали в спокойных условиях, если не считать нескольких воздушных налетов, а местное население, принимая во внимание его состав, было легко управляемо. Когда ситуация стабилизировалась, общественный порядок поддерживался в удовлетворительном состоянии, и для него наибольшую угрозу представляли сами финны.

В особенности поначалу восточные карелы избегали общения с оккупантами, было отмечено несколько случаев шпионажа, а также нанесших чувствительный ущерб умышленных поджогов, или подозрительных случаев пожаров, но в целом активное со­противление оказалось незначительным.

Вследствие того, что общая военно-политическая обстановка в дальнейшем развивалась не в соответствии с ранее разработан­ными планами, основные направления деятельности пришлось пересмотреть. Поскольку решение проблемы переселения нена­ционального населения отложили, разница в снабжении продо­вольствием и оплате труда различных национальных групп была в некоторой степени сокращена. Во второй половине 1942 г. из концлагерей было освобождено более 4 тысяч человек, из кото­рых примерно 1,5 тысячи оставили как ненациональных пересе­ленцев в городе, а остальных поселили за его пределами. В це­лом же, от доказавшей свою целесообразность лагерной системы контроля за населением не отказались, и в лагеря дополнительно отправляли заключенных, так, например, в 1943 г. — почти 1 тыся­чу жителей Заонежского полуострова. Об антифинских настро­ениях среди русского населения было известно, но обстоятельс­тва, связанные со снабжением, и большая потребность в рабочей силе на территории городского района не позволяли отказаться от использования заключенных на работах.

О политике дискриминации публично не говорилось, но в бо­лее поздний период войны на нее стала обращать свое досаж­давшее власти внимание советская пропаганда, направленная на западные страны, а также на Финляндию. Дискриминация смягчалась и впредь. В конце 1943 г. были унифицированы за­работная плата и продовольственные пайки свободно прожи­вавшего населения. В концентрационных лагерях (которые из-за неблагозвучности прежнего названия переименовали в пере­селенческие) ситуация стала улучшаться. Так, в завершающий период оккупации уровень смертности в лагерях не отличался от этого показателя других групп населения. Чтобы рассеять по­дозрения, лагеря были открыты для посещения независимыми иностранными экспертами.

Военное управление в течение всего периода оккупации со­храняло автономное положение в отношении государственной власти Финляндии. Разумеется, сюда совершали поездки мно­гие члены правительства и депутаты парламента от различных партий, но они по большей части оставались лишь сторонними наблюдателями. К примеру, государственные ревизоры были раздражены тем, что им не разрешили провести проверку ис­пользования денежных средств в Восточной Карелии.

В отдельных парламентских речах порой могла звучать кри­тика относительно расходов, не имевших отношения к военным действиям. Тем не менее в целом деятельность ВуВК вызывала негласное одобрение гражданских властей Финляндии, которые не собирались изменять согласованное с Главной ставкой разде­ление труда.

Информация о ситуации в Яанислинне, предназначенная для Финляндии, представляла ее в положительном ключе, акценти­руя внимание на успехах и достигнутом прогрессе. На самом же деле в городе, на территории которого проживало почти 40 ты­сяч человек, сложилось в высшей степени неоднородное обще­ство, которое могло восприниматься по-разному в зависимости от наблюдателя.

Командирование сюда человека из Военного управления, «горевшего» «карельской идеей», пожалуй, предоставляла на практике возможность проводить ожидавшуюся годами «со­племенную» работу. Прибывшего из Финляндии гражданско­го служащего ожидали возможность заработать больше денег и некоторые приключения; для значительной же части военных пребывание здесь означало несение рутинной гарнизонной службы с некоторыми тыловыми удобствами. По всей види­мости, новые власти смогли пробудить в местном родственном финнам населении лояльные настроения и надежды на лучшее будущее, но наряду с этим оно продолжало испытывать неуве­ренность в конечном исходе войны. В ненациональном населе­нии дискриминация определенно вызывала лишь горечь и дух сопротивления. Для принудительно переселенных из других мест лагерников, также как и для военнопленных, пребывание в Яанислинне становилось в наихудшем случае самым мрачным жизненным опытом.

Свою деятельность в Южной (Олонецкой) Карелии оккупаци­онной администрации пришлось заканчивать в короткий срок, но с некоторыми ее последствиями пришлось иметь дело еще и долгое время спустя после отступления. Заключенное в сентяб­ре 1944 г. Соглашение о перемирии содержало требование воз­вращения интернированного и перемещенного в Финляндию против его воли населения, а также вывезенной собственности и об освобождении людей, подвергшихся заключению, вслед­ствие выполнения ими заданий для Организации Объединен­ных Наций.

В советских средствах массовой информации были выдвинуты обвинения в плохом обращении с мирными жителями, и на ос­новании статьи 13-й Соглашения о перемирии председатель Со­юзной контрольной комиссии генерал-полковник А. А. Жданов передал в октябре премьер-министру У. Кастрену список из 61 фамилии людей, подлежавших аресту как виновных в соверше­нии военных преступлений. Почти все они служили в ВуВК или в оккупационных войсках.

Их этих людей шестеро работали в Яанислинне: последние по счету начальники трех концентрационных (переселенческих) лагерей, один сотрудник персонала лагеря, офицеры отделов социального обеспечения и рабочей силы штаба Петрозаводско­го района. Несколько человек из списка, такие как бывшие на­чальники Военного управления Котилайнен и Араюури, успели бежать из страны, два человека скончались, и судьба примерно десяти человек осталась невыясненной.

Большое количество людей было допрошено группой инспек­торов, сформированной специально для выполнения этой ра­боты, а для расследования дел о преступлениях, совершенных против военнопленных, был организован отдельный исследова­тельский центр.

По распоряжению Союзной контрольной комиссии дело в отношении задержанных людей затянулось надолго, так как об­винительный материал со стороны СССР был получен только в начале 1947 г. С согласия комиссии большую часть обвиняемых лиц, включая обоих служащих штаба Петрозаводского района, после этого освободили без суда. Троих, служивших в городс­ких концлагерях, следующим летом приговорили к наказанию в виде лишения свободы, однако за время долгого предваритель­ного содержания сроки заключения успели закончиться. Дело о сбежавшем в Швецию начальнике лагеря №2 было принято к рассмотрению только в начале 1949 г., но, по-видимому, так и не было доведено до конца.