Фройляйн Штарк

53

Конец сезона. Ни молодоженов, ни японцев, ни школьников. Пасмурным утром Дама с начесом стряхнула с ног войлочные башмаки, не удостоив меня ни взглядом, ни словом благодарности, и зашагала прочь, уводя с собой свою группу. Многие экскурсанты уже были в сапогах-шел дождь, шла осень; дверь захлопнулась, шум множества шагов постепенно стих на лестнице, на этот раз до весны, до марта или апреля. Только Всезнайка не унимался, конькобежно — строевым шагом скользил от витрины к витрине.

— Иди сюда, Эльфрида! Ну быстрее! Посмотри: вот «Ессе homo»,[28] знаменитая картина Йогана Михаэля Бюхлера из Швебиш- Гмюндта. На волосах, бороде, бровях увенчанного терновым венцом Христа мастер написал пером всю историю страстей 1Господних, микроскопическим почерком, который можно разобрать только с помощью очень толстой лупы… Эльфрида?..

В воздухе повисло что-то затхло-удушливое, словно чья-то призрачная рука открыла древние, веками стоявшие запертыми сундуки. Пахнет пропитанными потом войлочными башмаками, забытыми бумагами, запорошенными мукой столетий книгами. В окнах-прозрачные пузыри света, но свет этот уже таит в себе дыхание зимы, холод, оцепенение. Каменные изваяния смотрителей, темные картины, бледные тени, погасший блеск паркета, мертвое небо…

— Эльфрида?.. — еще раз вопрошает Всезнайка, вертясь во все стороны света, как стрелка компаса. — Эльфрида! — зовет он, заглядывая за колонны, под витрины. — Эльфрида!..

Но его зов слышат только раскрытые рукописные Библии, холодно-неприступные корешки книг, безмолвные творения Туотило. Эльфрида исчезла, а легкое поскрипывание нежного, как кожа младенца, паркета — это шаги Вечерней Красавицы, которая и сегодня выписывает круги, вычерчивает изящные фигуры, порхая и паря в воздухе.

— Библиотека закрыта!

Вечерняя Красавица с улыбкой переступает порог, возвращает мне башмаки, дарит приветливый взгляд, потом легко скользит по темному коридору в сторону цирковых фуражек; ее одежды развеваются на лету, и вот, в последний раз на мгновение застыв в дверном проеме, она бесшумно растворяется в воздухе.

— Пора мне уже потихоньку собирать твои вещи, — говорит фройляйн Штарк. — Скоро в дорогу.

Ее зимние брюки источают острый запах камфары. Тйгровые домашние лапти она сменила на коричневые туфли с пряжками, и мне кажется, будто на ногах у нее караваи хлеба.

— Вещи? Спасибо, фройляйн Штарк, я сам соберу чемодан! — отвечаю я с тонкой улыбкой.