Гарри Гудини

Поверженный египтянин

Вашингтон, самый красивый город страны, оплот американской демократии, сердце сорока восьми суверенных штатов, в 1926 году был переполнен хиромантами, астрологами, медиумами, получающими послания от умерших, предсказывающими будущее по магическим кристаллам. Город так и кишел всякого рода профессиональными оккультистами в тюрбанах и без оных. Особенно много их было в относительно небогатых жилых районах города, где почти всюду виднелись вывески с изображенными на них руками, воздетыми к небу. Почти в каждом особняке в таком квартале имелся специальный кабинет, где вел прием профессиональный предсказатель.

Почему именно Вашингтон стал своего рода Меккой для медиумов и чудотворцев, сказать трудно. Но вот 26 февраля 1926 года на рассмотрение властей округа Колумбия, в который входит Вашингтон, был снесен законопроект, представляющий собой поправку к статье закона об ответственности за оскорбление общественной нравственности. Поправка гласила: «Лица, пытающиеся за вознаграждение угадать, где находится украденное или потерянное, лица, которые при помощи каких-либо игр, в частности картежных, основанных на ловкости рук, или путем гаданий мошеннически получают от других лиц деньги или имущество, лица, снимающие заклинания, торгующие заговорами для защиты или соединения разлученных, должны рассматриваться как виновные в нарушении общественного порядка. Те, кто нарушит предписания данного закона, должны быть приговорены к штрафу, не превышающему 250 долларов, или к тюремному заключению на срок не более шести месяцев, или к тому и другому одновременно».

Конгрессмен Блум, один из авторов законопроекта, пригласил на слушание свидетеля, который на вопрос о своем полном имени ответил: «Гарри Гудини». На вопрос о роде занятий последовал ответ: «Я — писатель. Я являюсь экспертом по спиритизму для научных журналов всего мира, кроме того, я иллюзионист».

Он обратил внимание присутствующих на то, что в округе Колумбия любой человек может заняться гаданием как бизнесом, уплатив за лицензию двадцать пять долларов. Далее Гудини заметил, что у него нет желания нападать на спиритизм как на религию, но ведь под этим словом часто понимают лишь взаимодействие медиума с умершими, «Есть два типа медиумов, — продолжал он, — одни просто умственные дегенераты и должны находиться под наблюдением общества, другие — преднамеренные мошенники. Я не поверил бы такому медиуму, даже если бы он дал присягу. Нарушить клятву для медиума — плевое дело».

На слушание были приглашены несколько медиумов. Гудини предложил им угадать содержание смятой телеграммы, вынутой им из кармана. Поскольку медиумы хранили молчание, один из членов комиссии, смеясь, предложил самого себя в качестве ясновидца: «Я думаю, там написано «пришлите, пожалуйста, денег», ведь телеграммы чаще всего посылаются именно для этого».

В конце концов законодатели пришли к выводу, что предложенный законопроект квалифицирует как преступников даже детей, играющих в карты в своем собственном доме или гадающих друг дружке, а деревенскому парню может помешать бросить в аппарат монету для получения фотографии своей будущей невесты. По мнению законодателей, существующие законы округа Колумбия вполне достаточны, чтобы дать гражданину средства судебной защиты от мошенничества, независимо от того, связано ли оно с гаданием.

На обсуждении Гудини спросили, верны ли утверждения спиритов, что он сам использовал при демонстрации своих чудес присущие ему сверхъестественные способности? Гудини решительно заявил, что никакими сверхъестественными способностями он не обладает. Тогда один высокоученый джентльмен озадачил его таким вопросом: «А как вы можете это доказать?»

Гудини вновь повторил, что у него нет таких способностей. В ходе обсуждения было упомянуто утверждение Маккензи о том, что Гудини дематериализовался для выхода из камеры пыток. На настойчивый вопрос, как же он все-таки это сделал, Гудини ответил просто: «Я делал это так же, как сделал бы любой из вас». Этот ответ, по-видимому, поставил в тупик любопытного, но дальнейшие расспросы прекратились. На вопрос, верит ли он в астрологию, Гудини ответил: «Нет, не верю. Невозможно по удаленным на миллионы миль глыбам предсказать судьбу».

В качестве свидетельницы, вызванной конгрессменом Блумом, выступила мисс Роуз Маккенберг, одна из главных помощниц Гудини. Ее рассказ о том, как миссис Джейн Коутс «угадала» различные подробности ее «незаконной любовной связи» (мисс Маккенберг была почтенной старой девой), вызвал живейший интерес законодателей. Когда ее спросили о других откровениях миссис Коутс, свидетельница упомянула о существовании списка американских сенаторов, которые, по утверждению миссис Коутс, горячо верят в спиритизм и часто обращаются к медиумам за советом.

Все это завело бы слушания слишком далеко, если бы Гудини своевременно не отвлек внимание членов комитета и слушателей демонстрацией того, как медиумы вызывают голоса при помощи труб.

Слушания были отложены и снова открылись в мае. К этому времени вашингтонские спириты хорошо продумали тактику атаки. Его преподобие Стрек, секретарь национальной ассоциации спиритов Америки, дородный, величественный и красноречивый, произнес изящную речь в защиту спиритизма как религии, обвинив Гудини в нападении на свободу вероисповедания. Гудини привел подтвержденное клятвой признание бывшего медиума, женщины, воспроизводившей голоса при помощи трубы. Она заявила, что, покинув медиумов, она освободилась от тяжелого груза, лежавшего на ее совести.

Затем Гудини попросил позволения показать, как создаются послания, появляющиеся на грифельных досках во время сеанса. Он выбрал для этой цели находящуюся в комнате жену одного сенатора, с которой не был знаком ранее, и получил «доказательное послание» для нее на внутренней стороне одной из двух сложенных вместе грифельных досок, поверхность которой была до этого чистой. По просьбе председателя комитета он рассказал, что накануне, когда женщина входила в комнату, он шел впереди нее и услышал, как она сказала: «Я хотела бы получить спиритическое послание». Выяснив ее имя, Гарри постарался узнать о ней что-нибудь полезное для сеанса. Затем он объяснил зрителям, как, демонстрируя грифельные доски, он сумел вместо четырех поверхностей показать только три, так как четвертая как раз и содержала заранее написанное им послание.

Когда начала давать показания должным образом присягнувшая миссис Джейн Коутс, члены комитета и все присутствующие почувствовали себя как на веселом спектакле, который давался в их честь медиумом, прижатым к стенке. Она набросилась на агента Гудини Роуз Маккенберг с упреками и обвинениями, не всегда выдержанными в вежливом тоне.

В конце концов комитет под нажимом спиритов вынужден был отметить, что законопроект, предложенный Солом Блумом по совету Гудини, в случае его принятия сделал бы незаконным для спиритов осуществление требований их религии, а именно использование божественного дара пророчества. Кроме того, спириты утверждали, что в округе Колумбия все обстояло отлично, что полиция в полной мере осуществляла контроль за обманщиками и мошенниками до тех пор, пока не вмешался Гудини со своими советами.

При таких парламентских перепалках Гудини, будучи не особенно красноречивым, не мог одержать верх. Это стало ясно, когда преподобный Альфред Терри, пастор первой спиритуалистской церкви в Вашингтоне, заявил, что уже существующий закон при надлежащем его исполнении не позволит ни одному мошеннику действовать в Вашингтоне. Такой поворот темы был весьма неприятен для конгрессменов.

Когда Терри спросили, почему покойная мать не может войти в контакт со своим сыном без медиума, он объяснил, что это связано с большим духовным совершенством медиумов, усердно упражняющихся в выявлении у себя спиритических способностей, которые в усыпленном состоянии присутствуют в каждом человеке. Медиум является только инструментом, это как телефон, при помощи которого мы говорим со своими любимыми, хотя и удалены от них на огромные расстояния.

Против законопроекта высказался также джентльмен по имени Палмер, проработавший тридцать пять лет клерком в пенсионной конторе. Мистер Палмер был ярым сторонником спиритизма и приводил в качестве доказательства истинности своей религии мысли Лоджа, Крука, Ломброзо, Фламмариона и Хиуорда Каррингтона.

При упоминании имени Каррингтона Гудини не выдержал и вскочил. Набросившись на это имя, как ястреб на курицу, он отозвался о знаменитом писателе в резких выражениях и был почти невменяем в своей ярости.

Покончив с Каррингтоном, Гудини вернулся к вопросу о продаже талисманов и амулетов, заявив, что они могут принести вред. По этому вопросу выступила адвокат, миссис Ларримор Кили. Она выразила опасение, что утверждение законопроекта сделает незаконной продажу чудотворных амулетов католической церкви.

Законодатели комитета, по-видимому, приходили во все большую растерянность. Им отнюдь не помогло выступление свидетеля, который начал аналогию спиритизма с того, что объявил внесение законопроекта проявлением давления официальной религии на спиритуалистские церкви! Свидетель с глубоким возмущением напомнил комитету, что две тысячи лет тому назад Иуда предал Христа, что Иуда был евреем и что теперь этот законопроект тоже представлен двумя… Тут раздалось громкое постукивание председательского молотка.

Этот законопроект больше никогда не рассматривался. Тем не менее от проведенных слушаний выиграли все стороны. В течение нескольких дней имя Гудини упоминалось в сообщениях телеграфных агентств. И для медиумов, хиромантов и астрологов это тоже была хорошая реклама: их кабинеты продолжали работать до глубокой ночи, принимая всех жаждущих. Опубликованные протоколы слушаний послужили прекрасным ориентиром для медиумов в их столкновениях с противниками.

Не успев еще остыть от напряженных баталий в Вашингтоне, Гудини ввязался в новую битву.

Как-то после полуночи 31 мая Джим Коллинз и его жена Мод были разбужены настойчивым телефонным звонком.

«Коллинз, Коллинз! — раздался знакомый голос. — Мы должны ему показать! Этот Каррингтон, этот ловкач, он где-то раздобыл мошенника-йога, чтобы показать погребение заживо. Это дешевый трюк. Он хочет ввести йога в приличные дома! Медиумные способности — вот чем, по его мнению, обладает этот йог! Сверхъестественные способности! Мы должны дать им по рукам!»

Коллинз, несколько успокоив босса, обещал все обдумать и опять завалился спать.

Причиной всего этого переполоха был темнокожий артист по имени Раман Бей. Говорили, что он — дервиш из Египта и может контролировать при помощи оккультных методов функции своего тела. Хиуорд Каррингтон увидел его впервые в Европе и страшно заинтересовался его способностями.

Ярость Гудини объяснялась тем, что Каррингтон арендовал сцену в театре «Селвин» для представлений дервиша. В качестве импресарио факира Каррингтон перед выступлением произнес краткую речь, в которой упомянул о необычайных возможностях человеческого организма, развитых на Востоке приверженцами тамошних мистических учений.

Раман Бей начал представление с типичных карнавальных трюков: останавливал пульс, прокалывал сквозь щеки шляпные булавки так, что следы крови были почти не заметны, ложился, опираясь плечами на один ятаган, а ногами — на другой, при этом ассистент разбивал тяжелой кувалдой лежащий на его животе большой кирпич. Он демонстрировал также простые трюки, основанные на слепом видении, пытался — правда, без особого успеха — анализировать непроизвольные движения избранных им зрителей. Он ложился на гвозди (расположенные так тесно, что они не протыкали кожу). Все это было в лучших традициях карнавального шоу. Затем наступила очередь главного номера — погребения заживо.

Именно эта способность Бея интересовала Каррингтона. Остальное было обычными трюками, многие из которых описывал еще сам Каррингтон в своей книге «Цирковое искусство и трюки с животными», кстати сказать, более информативной, чем книга Гудини «Торговцы тайнами».

Перед погребением заживо Раман Бей сделал вид, что впал в каталептический транс. Затем его положили в гроб, крышку забили гвоздями, гроб поставили посередине сцены на кусок линолеума и засыпали небольшим слоем песка.

Старый приятель Гудини Джо Ринн, будучи членом наблюдательного комитета, вышел на сцену и, внимательно осмотрев переднюю часть гроба, расположенную вдали от рампы вне поля зрения публики, обнаружил трещину в досках передней панели, через которую «обитатель» гроба мог просунуть соломинку или трубочку для дыхания.

Однако Раману Бею, очевидно, не понадобилось ничего подобного, так как «захоронение» продолжалось всего несколько минут.

Гудини больше всего задело намерение Бея опуститься в водонепроницаемом металлическом гробу на дно Ист-Ривер. Этим в основном объяснялся взрыв его негодования во время телефонного разговора с Коллинзом. Ведь дервиш, можно сказать, наступал на пятки всемирно известному маэстро. В течение многих лет, с 1911 года, Гудини показывал этот номер. И он знал, что для этого совсем не нужно впадать в каталептический транс. Сохраняя спокойствие и дыша как можно экономнее, можно жить в гробу или любом другом ящике на удивление долго!

Выступление египтянина состоялось в июле. Он был уложен в цинковый гроб, крышку которого надежно запаяли оловом. Но еще до того как гроб опустился на дно, зазвенел сигнальный звонок. Когда гроб подняли и сняли крышку, все увидели, что дервиш по-прежнему в трансе. По-видимому, египтянин мог звонить, даже находясь в бессознательном состоянии!

Из газетных отчетов об этом событии стало известно, что Раман Бей был итальянцем арабского происхождения, посвятившим двадцать шесть лет жизни изучению тайн восточных учений, что и позволило ему совершать свои «подвиги».

Второе погребение этого итальянского араба состоялось в бассейне одной известной плавательной школы. На этот раз Раман оставался в гробу целый час, хотя под водой находился всего двадцать четыре минуты: гроб периодически поднимали, чтобы сменить людей, стоящих на нем, благодаря чему он и погружался.

Гудини не присутствовал на демонстрации, но его представлял там Джо Ринн, который тщательно все записывал, чтобы Гудини мог «разоблачить факира». Затем Гудини вызвал бурю в прессе, заявив, что он готов повторить то, что сделал дервиш, но естественными средствами. Он назначил дату, 5 августа, и место — плавательный бассейн отеля «Шелтон» в Нью-Йорке.

Для контроля времени был выбран Джо Ринн. Среди свидетелей был Джозеф Даннингер, тайно изучавший оккультное искусство, друг Гудини и поклонник его методов. За исключением членов комитета, избранных для наблюдения вблизи бассейна, все остальные наблюдатели по настоянию Гудини были отведены на галерею для зрителей. Там, на галерее, он заметил знакомое лицо и воскликнул: «Что делает здесь этот человек? Он должен уйти». «Этот человек», Хиуорд Каррингтон, спокойно ответил, что он является корреспондентом журнала, и это было истинной правдой. Гудини позволил ему остаться на галерее.

Гроб, выбранный Коллинзом для испытания, был сделан из гальванизированной стали и снабжен сигнальным звонком, подобным тому, который был у Рамана Бея, и телефоном. Коллинз поддерживал с боссом телефонную связь в течение всего испытания, разговаривая с ним каждые пять минут, чтобы быть уверенным, что с ним все в порядке.

Гроб, крышка которого была надежно припаяна, был погружен на дно бассейна и удерживался при помощи сменяющих друг друга людей, стоящих на нем. Через полчаса они случайно соскользнули с гроба, который всплыл на поверхность. Однако Гудини сказал, что он не ушибся, и гроб снова погрузили на дно.

По прошествии часа Коллинз стал звонить Гудини каждую минуту. Но тот все еще не отдавал приказа к подъему. Через час с четвертью Гудини сообщил, что вода стала просачиваться в гроб. Однако он все еще не просил поднять его.

Время объявлялось каждые тридцать секунд. По прошествии полутора часов Гудини сказал Коллинзу:

— Я думаю, мне лучше подняться. Я немного замерз.

Пульс Гудини после освобождения вырос с 84 до 142 ударов, диастолическое давление крови упало с 84 до 42. Гудини немного дрожал и выглядел измученным, однако он бодро обратился к газетчикам, заявив, что доказал способность человека довольно долго находиться в ящике без дополнительного притока воздуха и без помощи чего-либо сверхъестественного.

Джо Ринн, описывая впоследствии знаменитое погребение в воде, намекнул, что Гудини имел в гробу устройство, выделяющее кислород и (или) поглощающее углекислый газ.

Хиуорд Каррингтон в своей книге «Психические исследования», опубликованной в 1931 году, очень упирал на тот факт, что пульс и давление крови у Гудини после испытания сильно отличались от нормы и что Гудини был бледен и покрыт потом, тогда как у Рамана Бея никаких физиологических изменений обнаружено не было. Каррингтон отнесся с подозрением к таинственным батарейкам аварийного звонка Гудини, находившимся внутри гроба, и намекал, что в них можно было спрятать химикалии, выделяющие кислород и поглощающие углекислый газ. Звонок никто не проверял, а необходимость в нем объяснялась возможным выходом из строя телефонной связи.

Возможно, что все это так, но подлинный секрет гроба, который не принимали во внимание тогдашние медики, заключался в том, что в нем содержалось достаточно воздуха, чтобы продержаться полтора часа. Медики же считали, что воздуха может хватить на три-четыре минуты.

К тому же остались неизвестными размеры гроба Гудини. Если верить служащему отеля Фрэнку Санчесу, размер гроба составлял шесть Футов и шесть дюймов на двадцать два дюйма (сто девяносто пять на пятьдесят шесть сантиметров. Это намного больше, чем нужно при росте Гудини.

С тех пор в этой области были проведены многочисленные исследования. Согласно таблицам, содержащимся в «Справочнике врача подводного флота США», можно рассчитать время, необходимое для выживания в герметически замкнутом пространстве. В этом же издании указано, что если за двенадцать часов до начала теста испытуемый ограничит свою диету белками и жирами и не будет употреблять углеводы, потребление кислорода будет в два раза меньше, чем у тех, кто перед экспериментом съел большое количество сахара.

Как бы там ни было, подвиг Гудини захватил воображение нации. Его имя снова было на первых полосах газет и на устах каждого американца.

Надо отметить тот факт, что вся эта шумиха вокруг погребения в воде и борьбы с этим между Гудини и Раманом Беем оказалась неожиданно полезной. Американская публика узнала, что если человек вдруг случайно окажется запертым в стенном шкафу, погребе, склепе и тому подобных местах, то вряд ли он задохнется через пять минут. Если он будет сохранять спокойствие и неглубоко дышать, как это делал Гудини, то сможет прожить там довольно долго и дождаться помощи.