Ген поиска

Глава 15 Свадьба с сюрпризом — 6

Полиция все-таки прибыла почти вовремя: доблестных служащих правопорядка привел Антон, который заметил наряд на выходе с касс. Купленные им билеты так и не пригодились, но Орехов только отмахнулся, когда я предложила вернуть их.

— Нет, — сказал он, — если полиция желает всех нас допросить, пусть допрашивает. Будем законопослушными гражданами. И не будем терять времени.

Но законопослушности Орехова надолго не хватило: когда выяснилось, что полицейские непременно хотят вести допрос на месте преступления — то есть в отделении полиции на вокзале, — он тут же вспомнил про свой статус городской знаменитости и предложил провести опрос всех заинтересованных лиц у себя в особняке.

Ничего не вышло: полицейские хотели непременно обыскать Юлию Макаровну тут, на вокзале, чтобы выяснить, при ней ли драгоценности, и подтвердить, что я имела право на гражданский арест.

В общем, Орехову все равно пришлось ждать.

Мне искренне было жаль Марину, которая осталась рулить свадьбой при помощи Татьяны Афанасьевны, но тут уж ничего не поделаешь.

Начали, разумеется, с обыска, и тут обнаружились сюрпризы.

Ни одного гарнитура, ни сапфирового, ни изумрудного, ни рубинового у Юлии Макаровны при себе не оказалось. Зато оказалась чековая книжка, полученная в банке Майерса прямо сегодня. Даже я знала, что такие чековые книжки — с золоченым обрезом, на дорогой вощеной бумаге — получают те, у кого на счетах лежат солидные суммы, от нескольких тысяч или даже десятков тысяч.

— Ну надо же! — воскликнул Мурчалов, когда его ознакомили с результатами обыска. — Неужели так быстро успела продать драгоценности? Это прямо даже удивительно! Юлия Макаровна, откуда у вас такие знакомства с преступным миром? Снова бывшие ученики?

Юлия Макаровна, сидевшая за столом в полицейском участке, уже успела овладеть собой, и о недавней истерике напоминала лишь потекшая помада.

— Как хотите, а вы ничего не сможете доказать! Деньги я получила в подарок, вот и весь сказ!

— И работу свою так поспешно бросили, никого не предупредив, тоже из-за подарка? — поинтересовался инспектор, руководивший арестом. То был толковый немолодой служака по фамилии Ткаченко, мне он сразу понравился.

— А что? — Юлия Макаровна явно была настроена воинственно. — И бросила! Потому что обрыдло на чужих работать! Может, будь я на двадцать лет моложе, я бы тоже миллионщика захомутала! А так приходится только смотреть, как какая-то пичуга на моем месте сидит…

— А отчего же вы тогда бежали от уважаемого детектива Мурчалова? — не сдавался полицейский.

— То и бежала! Боялась, что они меня заставят обратно возвращаться, дорабатывать свадьбу… Совсем у меня ум за разум зашел от этого приема, не могу я так больше! — она с вызовом уставилась на всех нас.

И было от чего смотреть с вызовом: если я без достаточных на то оснований осуществила гражданский арест, значит, передо мной замаячила перспектива штрафа или общественных работ!

Перед шефом, конечно, тоже, но он отвертится: свалит все на меня, еще и скажет, что поступил так в воспитательных целях.

Попытавшись отрешиться от своего невеселого будущего, я еще раз прокрутила в уме обстоятельства дела. Выходит, Юлия Макаровна ушла со свадьбы пораньше, успела как-то отоварить драгоценности, получить за них деньги, заскочить с этими деньгами в банк, потом в несколько модных магазинов, приобрести новую шляпку, кружевную накидку и, наверное, еще какие-то вещи — два чемодана, которые сняли с поезда вместе с ней, выглядели совершенно новыми — а потом приехать на вокзал…

Не выходило! Ну никак не выходило. По крайней мере, если она действовала одна. У нее должен был быть сообщник… И, скорее всего, сообщник с деньгами, который сразу отдал ей ее долю за похищенные украшения. По крайней мере, так у меня выходило.

— М-да, — проговорил шеф, который, по всей видимости, рассуждал сходным образом. — А ведь у нее одной ничего бы не вышло. Инспектор Ткаченко, Никифор Терентьевич, я хотел бы обсудить с вами кое-какие вопросы…

Мы вышли в коридор, оставив Юлию Макаровну дожидаться непонятно чего в полицейском отделении под охраной двух младших офицеров — выходило, что арестовывать ее в самом деле не за что, если не считать того, что она уезжала из Необходимска, не заплатив налога за получение крупной денежной суммы в дар… но и это основание выглядело достаточно шатким: налоги, в конце концов, подлежат уплате до конца фискального периода!

— Господа, прошу прощения, — проговорил Мурчалов, как только мы отошли к нише в конце коридора. Судя по стойкому табачному запаху и наполненным пеплом декоративным вазам, ее использовали все кому не лень в качестве курилки. — Я был уверен, что драгоценности все еще при ней. Я думал, что она побоится продавать их в Необходимске, и тем более в готовом виде. А на то, чтобы извлечь камни и переплавить металл, нужно время. Не рассчитывал, что у нее есть такой умный и подкованный сообщник.

— Как вы вообще определили, что это она? — спросил Орехов. — В том списке, что подала вам Ольга, было несколько человек… Но вы, кажется, знали и до этого.

— Ах, это просто, — Мурчалов встопорщил усы. — Мне с самого начала было ясно, что замешан кто-то из распорядителей: считанные единицы знали всю внутреннюю кухню свадьбы и могли просчитать реакцию на появление драгоценностей! Ведь если бы не конфликт Марины Бикташевны со свекровью из-за платьев, почти сразу всем стало бы понятно, что дело тут нечисто. А так невеста подумала на свекровь, свекровь подумала на невестку…

— Да, — кивнул Орехов, — матушка решила, что Марина заказала украшения назло ей. Пока вся эта история не всплыла, мне не удалось ее переубедить.

— Ну а когда выяснилось, что к ювелирам под видом Маккормана приходил какой-то генмод, тут сразу стало ясно, что это госпожа Точило, — я не сразу сообразила, что он имеет в виду Юлию Макаровну: редко слышала ее фамилию.

— Почему? — заинтересовался Никифор. — Ведь Адель Иосифовна, — ага, так вот какое у нее отчество! — тоже работает со многими генмодами…

— Да, но она их побаивается, это по ней видно, — пояснил Мурчалов с некоторой долей снисходительности. — Того же Маккормана она сторонилась, как чумы. А вот у Юлии Макаровны большой педагогический стаж и множество выучеников-генмодов. Пока мы ждали возвращения Анны и Волкова, я отправил своего камердинера Прохора в Торговую палату, проверить, в какой ювелирной мастерской города работают птицы-генмоды. Профессия ювелира для нас редкость, так что Прохор быстро нашел небольшую мастерскую ювелира Неведерко, где и в самом деле работает — или, лучше сказать, работал — ворон-генмод. Арсений Кривоклюв. По совпадению, эта мастерская как раз недавно делала заказ из трех гарнитуров — с искусственными изумрудами, турмалинами и синей шпинелью. И делал этот заказ именно Кривоклюв… Прохор, разумеется, не мог этого проверить, но я почти уверен, что Юлия Макаровна была учителем Арсения Кривоклюва, и что, скорее всего, они сохранили хорошие отношения.

— Очень интересно, — Ткаченко нахмурился. — Ну и дельце у вас — все какие-то личные связи! Но как вы догадались, что нужно искать именно ювелира?

— Без ювелира в этом деле не обошлось, — взмахнул хвостом Мурчалов, — ведь кто-то должен был сделать украшения, и не просто по тому же эскизу! Этот кто-то должен был видеть гарнитуры в работе — иначе ничего не вышло бы.

— Понятно, — кивнул Ткаченко. — Нужно наведаться на дом к этому Кривоклюву, а если он тоже уже успел сбежать, в розыск его объявить… Эту вашу дамочку я могу задержать на сутки по подозрению, не более того.

«А Волкова держали втрое дольше!» — подумала я с некоторой неприязнью.

Но что поделать, Юлия Макаровна была гражданкой Необходимска, хоть и неполной — как и я — а Эльдар всего лишь иммигрантом.

— Полумеры, — пробормотал шеф. — Думается мне, он действительно либо уже сбежал, либо что похуже…

— В каком смысле похуже? — поинтересовался Орехов.

— Мне думается, — вздохнул шеф, — Кривоклюв был не единственным сообщником Юлии Макаровны. Ведь кто-то действительно должен был организовать и ее отъезд, и продажу драгоценностей, да при этом еще задумать весь план… Кривоклюв не мог знать внутреннюю кухню особняка Ореховых, а Юлия Макаровна, хоть и сообразительна, все же не настолько умна! Да и нервический склад у нее неподходящий.

— Путаете вы, — поморщился Ткаченко. — И так дело шаткое: ни драгоценностей, ничего! Даже о том, что их вообще подменяли, как я понял с ваших же слов, только показания этого ювелира Аксенушкина…

— Согласен, — шеф сел и обернул хвост вокруг лапок. — Совершенно согласен. Вот поэтому мне и кажется, что организовывал дело кто-то с исключительно высоким интеллектом.

Вдруг мы услышали торопливые шаги по коридору — к нам в курилку чуть ли не бежал один из сотрудников, оставленный с Юлией Макаровной.

— Шеф! — воскликнул он, и я аж вздрогнула; но он, разумеется, обращался к Ткаченко, а не к Мурчалову. — Шеф, нашли украшение! К нам Виктория Петровна заглянула, директор вокзала! Ей донесли уже, что мы вроде как воровку взяли… так она сказала, на шляпке посмотреть, ну мы глянули — и правда, там рубины! Прямо в бумажных цветочках.

Мы переглянулись.

— М-да, — произнес Мурчалов. — Что-то в моей стройной теории не складывается.

Во всем этом была хорошая сторона: перспектива наказания за необоснованный арест меня миновала. Кроме того, Юлию Макаровну стало возможным и впрямь арестовать за кражу драгоценностей, а не только задержать. Но выдать своих сообщников она отказалась наотрез.

— По-вашему, я что, сама не могла все это придумать и организовать? — гордо заявила она, сверкая глазами. — Ах, бедная старая репетиторша Точило, нет у нее ни соображения, ни житейской смекалки! Так вот — сама все сделала! И ювелира нашла сама! И не надо мне тут!

— Ладно, оставьте ее, — сказал Мурчалов Ткаченко. — Немного попозже она успокоится, оценит шансы на тюремный срок и станет поразговорчивее. А пока она в экзальтации, и в самом деле разговорить ее может быть непросто.

— Ладно, — сказал Ткаченко, делая пометки в блокноте. — Пастухов говорил мне, что вам можно доверять… Пока я отправил людей задержать этого Кривоклюва… Может быть, придется его в розыск объявить.

— Может быть, — задумчиво кивнул шеф.

Мне показалось, что ему как-то не верится, что наша полиция сможет этого Кривоклюва арестовать. Интересно, почему? Потому что он уже успел покинуть город — например, уплыть на пароходе? Или потому, что арестовать птицу-генмода у нас в принципе дело провальное? Их еще и поэтому общественное мнение клеймит ворами и разбойниками: если генптицу в чем-то заподозрили, ей достаточно укрыться среди Стаи, а там попробуй ее возьми! Стая, в случае чего, и новые документы поможет выправить…

Хотя, конечно, не все генптицы поддерживают со Стаями тесные связи. Вот, например, знакомец шефа Аврелий Чернокрылов сын знаменитого художника, утверждает, что Стаи сковывают его свободу…

Когда стало понятно, что больше мы сделать ничего не можем и в услугах шефа полиция больше не нуждается, решено былло вернуться на свадьбу. У меня, правда, не имелось никакого желания туда возвращаться — я согласилась только из-за Марины. Больше всего хотелось отправиться домой, принять горячую ванну и наконец-то уже нормально поесть — а то из-за всей этой беготни досыта, получается, поела только совсем утром, в компании Эльдара!

Орехова отпустили раньше, так что в коляске извозчика мы с шефом сидели вдвоем. То есть я сидела с привычной сумкой на коленях, а шеф дремал внутри. Счастливец! Я бы тоже сейчас свернулась у кого-нибудь на коленях и подремала… Хотя те колени, которые промелькнули у меня в голове, наверное, жесткие… (Мысль эту я немедленно отогнала: еще не хватало!)

Солнце уже садилось: извозчик вез нас тенистыми улицами, и время от времени заходящее светило подмигивало нам между стенами домов. А я все думала.

Шеф, конечно, прав: Юлия Макаровна вряд ли сама организовала всю эту кражу. Да еще так ловко организовала! Если бы не попыталась провезти эти драгоценности в новой шляпке, мы бы и не поняли ничего…

А почему, в самом деле, она попыталась провезти их в шляпке? За два гарнитура ей денег дали, а за третий нет? Сказали, мол, наличности не хватает, сама продавай? Или это она такое условие выставила — например, боялась, что сообщник ее с деньгами обманет?

Но все равно: глупо как-то вести камни на себе, никак их не разобрав и не обработав. Если бы она хоть рубины из креплений вытащила и отдельно сложила, уже пришлось бы дольше доказывать, что они украдены именно из того самого украшения…

(Позже я узнала, что на самом деле разобрать качественные украшения, не повредив камни, сложно: нужны специальные инструменты и некоторый навык. Но тогда этот довод показался мне очень весомым.)

Я представила, что это я решила украсть драгоценности со свадьбы. Ну, конечно, свою подругу Марину я бы обкрадывать не стала, но представим, что меня пригласил кто-нибудь неприятный — вроде моей бывшей товарки по пансиону Полины Воеводиной, которая наняла меня в прошлом году для поиска своей собаки, но в итоге не заплатила.

Вот решила я обокрасть Полину, подменила три гарнитура, которые она должна была надеть на свадьбу… Я знаю, что мне нужно бежать как можно быстрее, пока пропажу не обнаружили, поэтому договариваюсь о сбыте драгоценностей заранее, но один гарнитур оставляю себе — допустим, потому, что не успеваю его пристроить…

Стоп!

Юлия Макаровна знала, что Марина наденет только одно платье. Знала, что только рубиновый гарнитур к нему подходит. Зачем она вообще решила подменить этот комплект? Пусть бы Марина его надела, если бы он был настоящий, никто бы подделки и не заметил, потому что подделки и не было бы! И тогда подмененные драгоценности спокойно пролежали бы в сейфе до конца свадьбы, а то и дольше: вряд ли Марина приглядывалась бы к ним, когда убирала бы серьги на место! Юлия Макаровна давно знала мою подругу, знала, что она не жадная и над дорогими безделушками не чахнет. Тогда бы похищение вообще могли не заметить!

Хотя нет, заметили бы. Когда пришло бы время оплачивать счета, Ореховы обратили бы внимание, что Маккорман эти гарнитуры не заказывал. Начали бы разбираться, все бы вскрылось… Но скандал предпочли бы замять. В полицию бы никто не пошел, это уж наверняка. Да и до тех пор и Юлия Макаровна, и ее сообщники — хоть Кривоклюв, хоть кто другой — наверняка успели бы продать настоящие камни (или даже украшения целиком) и скрыться. Ищи их тогда свищи!

Да, гораздо умнее выходит! А Юлию Макаровну шеф охарактеризовал как женщину хитрую, но не умную. Может быть, план и был таким с самого начала — рубиновое украшение не подменять? А Юлия Макаровна взяла и подменила, специально, чтобы лишние деньги урвать? И на этом-то ее и подловили, да и весь план всплыл на поверхность до времени…

Я чуть было не начала будить шефа, чтобы поделиться с ним этим соображением, но тот как раз приоткрыл один глаз.

— По вашему учащенному дыханию слышу, что вы додумались: по первоначальному плану рубиновый гарнитур, скорее всего, подменять не предполагалось. Это инициатива Точило. Молодец, Аня, начинаете мыслить, как сыщик.

Я аж слюной подавилась. Ну шеф, ну и котяра!

— … Потому я и волнуюсь за Кривоклюва. Наш организатор мошенничества явно не промах. Если он возьмется заметать следы, проще всего ему этого ювелира прикончить. Тогда можно на него и Точило все свалить.

— То есть вы уверены, что это не Кривоклюв организовал? — спросила я.

Шеф хмыкнул.

— Я уверен, что это организовал Маккорман. Очень уж хорошо все сходится. Да и знаю я его тягу к красивым камушкам… Осталось придумать, как это доказать… ну или поймать его с поличным. Опасаюсь я, что даже если Точило решит дать против него показания, он все равно отопрется. Уж больно умен, шельма.

Ну и ну!

— Так что, — продолжил шеф, — не отвлекайте меня более, я буду думать. А лучше почешите за ушком. Это способствует кровоснабжению мозга.