Ген поиска

Глава 16 Свадьба с сюрпризом — 7

К особняку Ореховых мы подъехали уже совсем на закате, когда воздух сделался пленительно розовым и оранжевым, зажигая дивным вечерним огнем позолоченные осенью ветки берез и слегка порыжевшие клены. В своем уставшем и слегка философском настроении я отметила, как красиво выглядел парк в этом свете. С погодой сегодня повезло. Кроме того, летом, когда я чаще всего приходила сюда в компании Марины, мы обычно уезжали до темноты: темнеет ведь позже…

А вот сейчас я оценила. Парк Ореховых высаживали настоящие профессионалы, учли даже такие мелочи — ну или случайно получилось, что деревья расположены на линии заходящего солнца таким образом, что оно подсвечивает их листву, точно музейные экспонаты на витрине. Те же драгоценные камни.

Тьфу, пропасть, не хочется думать о драгоценных камнях!

Рука сама потянулась к вороту, рефлекторно сжала брошку с голубым топазом. Интересно, сколько раз я сделала за день этот жест и сама не заметила?

В общем, не нужны мне никакие камни, кроме этого! Наелась я ими до сегодня досыта, теперь, наверное, еще год про украшения думать не захочу!

Шефа, конечно, не интересовали ни красоты поддающегося осени сада, ни мои переживания по поводу ювелирного ремесла. Он все размышлял насчет Маккормана — благо, прогулка от поста охраны до входа в особняк давала ему на это достаточно времени. (Он специально велел отпустить извозчика у ворот, хотя мы могли бы доехать до самого крыльца).

— Положительно, я практически уверен, что прав насчет друга Фергюса, — рассуждал вслух мой пушистый начальник, принюхиваясь из открытой сумки к вечерним запахам. — Так, отлично, танцы и фуршет еще в самом разгаре, успею урвать тех аппетитных креветок!

Я вздохнула: меня лично на креветки не тянуло. Сейчас бы чего-нибудь наваристого, сытного, вроде вареной или жареной картошки с куском среднепрожаренной говядины… а если рыбы, то, например, трески в кляре! Что там креветки — на один укус! Даже те здоровенные креветки, которые подают у Ореховых, и которых нужно сбрызгивать лимонным соком и окунать в специи, прежде чем есть. Да и с панцирем их сражаться, пачкая пальцы и чувствуя себя глупо… Не понимаю шефа.

Впрочем, у генмодов немного другие стандарты хороших манер: Мурчалов спокойно придерживал креветку лапой прямо на тарелке и слизывал нежное мясо.

— Но, — продолжал рассуждать Василий Васильевич, — есть один немаловажный нюанс. Почему сейчас? Фергюс работает на Ореховых не первое десятилетие и даже не второе. Даже если допустить, что он всегда был нечист на руку, он мог бы спокойно продолжать обкрадывать их еще долго. Однако он решил провернуть этот демарш, после которого, конечно, не мог бы уже оставаться на службе…

— Почему не мог? — рассеянно спросила я. — Ведь если бы Юлия Макаровна не подменила третье украшение, то, как вы сами сказали, Ореховы бы еще долго не узнали о мошенничестве.

Треска в кляре стояла передо мной во всей своей овеществленной славе. Я даже начала ощущать ее запах. Вряд ли на фуршете найдется такое блюдо, но, может быть, если заскочить на кухню, то окажется, что для слуг приготовили нечто наподобие?..

Нет, насколько я знаю, слуги в торжественные дни едят то же, что и господа, просто не так роскошно оформленное…

— Потому не мог, — отозвался шеф, — что все равно быстро выяснилось бы: украшения заказывал Маккорман. Это, знаете ли, не то дело, на которое даже самый распрекрасный секретарь мог бы пойти без санкции хозяев! Вообразите, что вы заказали для Васьки детский кулон из чистого золота с бриллиантами за мой счет, не сообщив мне об этом!

Я слегка порозовела, потому что действительно заказала для Васьки более дорогой детский кулон — солнышко на цепочке, которое показывает, что генмод все еще ребенок, хотя и выглядит как взрослое животное — чем Мурчалов мне разрешил. Но, во-первых, я успокоила совесть тем, что решила добавить своих денег, если нестыковка обнаружится; во-вторых, сделала это по совету Прохора, который подсказал, как подсунуть шефу бумаги на подпись не глядя. Так что, можно сказать, я была всего лишь сообщницей, а план на самом деле принадлежал Прохору…

Ох ты ж! А ведь и верно — все получилось почти как с этими гарнитурами! С той только разницей, что мы ничего не воровали. Просто нам хотелось побаловать котенка.

— Ну, может быть, он решил уволиться? — спросила я. — Закончить дела и уйти на пенсию. Если он работает на Ореховых не первый десяток лет, значит, он уже немолод…

— Да, немолод, хотя вороны живут долго… — задумчиво кивнул шеф. — Все равно мне не вполне понятен этот демарш. Не может быть, чтобы у него не была отложена кругленькая сумма на отставку!

— Может, все-таки мало отложил? — предположила я. — Или потерял деньги на чем-то? Или траты крупные предстоят? Допустим, заболел кто из родных… Или дети женятся.

Мурчалов только фыркнул.

— Тоже версия, конечно. Не слышал я, чтобы у него были дети или родные, но… все возможно. Я не рассказывал вам, как Маккорман начинал? Он из Галлии, трудился там личным вороном казначея одного закрытого клуба… У них ведь генмоду нормальную работу найти сложно. А Маккорман, считайте, и заправлял делами вместо казначея. Там он познакомился с Терентием Павловичем Ореховым, который впечатлился его способностями и предложил место личного секретаря. Перебрался к нам в Необходимск Маккорман в одиночку, и здесь у него вроде бы так никто и не завелся… ни родные, ни друзья. По крайней мере, я не знаю ни о ком.

— А может быть, как раз сейчас завелся, — не сдавалась я. — Может, посмотрел на то, как Никифор женится, и тоже жениться решил. А он старый, может, ему молодую ворониху или там галку, — я знала, что птицы иногда заключают брачные союзы вне своего вида, если их обычаи достаточно похожи, — без драгоценностей никак не обольстить?

— Посмотрел, как Орехов женится… — пробормотал Мурчалов раздумчиво, и вдруг его тон резко изменился. — Да, это представляется мне единственным правдоподобным вариантом! Именно женитьба Орехова изменила картину! Пойдемте, нам нужно быстрее поговорить с Мариной Бикташевной!

Мы очень кстати уже подошли к крыльцу особняка — ярко освещенному и все еще устеленному безупречного вида ковровыми дорожками, — так что я без особого протеста ускорила шаг.

Однако бедная Марина, ну никакого ей веселья на свадьбе не светит!

Я думала, что возвращаться на праздник, когда вы отвлеклись от него на час-два, неловко? Ничего подобного! По-настоящему неловко возвращаться на праздник, когда вы пропустили его почти весь и понятия не имеете, что вообще происходит!

В большом бальном зале, том самом, где проходило бракосочетания, огромные окна были распахнуты в сад — но все равно царила духота. Играла музыка, довольно много пар танцевало. В соседней комнате стояли карточные столы, еще в одной люди играли в какую-то игру, кажется, в шарады. Царил низкий гул голосов: многие просто сидели или стояли вдоль стен, общаясь. Кое-кто собрался кучками возле столов с фуршетом — как будто их не кормили до этого!

Мне опять представилась рыба в кляре, но я решительно отогнала это видение. Сначала дело.

Найти в этих трех огромных, забитых людьми комнатах Марину показалось мне невыполнимой задачей. Однако, к своему удивлению, я быстро засекла Орехова среди танцующих: он кружил в танце Лизетт Отрепьеву, генкошку и известную светскую львицу.

Вообще-то танцевать с генмодом — это целое искусство. Легче легкого тут показаться смешным или навредить партнеру! Особенно, если партнера приходится держать на плече или на руках — ведь в таком случае так сложно избежать недопустимой фамильярности, а проявить неуважение, напротив, так легко! Я ничуть не удивилась, что Никифор совершенно свободно, и язык тела его партнерши также казался абсолютно непринужденным.

Однако Марины рядом с ним не оказалось, Татьяны Афанасьевны тоже. Куда они делись? Может быть, в кабинете, разбираются с нотариусами?

Едва я об этом подумала, рядом с нами (я держала шефа на руках) возникла дворецкая Ольга.

— Прошу прощения, вы, быть может, разыскиваете Марину Бикташевну? — поинтересовалась она как бы одновременно у шефа и у меня. Между прочим, тоже непростой трюк, когда один собеседник сидит на руках у другого.

— Да, буду премного благодарен, если проводите нас к ней, — согласился шеф.

К моему удивлению, Ольга отвела нас не в кабинет Орехова и даже не в библиотеку. Мы поднялись на второй этаж, и она остановилась перед неприметной дверью в конце коридора. Постучалась.

— Марина Бикташевна, вас разыскивают сыщик Мурчалов и ваша подруга Анна, — сообщила Ольга тихо, но отчетливо.

— Ой! — сказал Маринин голос из-за двери. — Сейчас, одну секунду… — послышался шорох ткани. — Все, можно входить!

Внутри небольшой комнаты стояло несколько две швейные машинки с ножным приводом и несколько корзин с какими-то тряпками. Раньше я только читала в романах, что в больших особняках есть своя швейная комната, и вот теперь попала в такую!

Марина со сконфуженным видом сидела на одной из корзин, пытаясь надеть туфельку на левую ногу; правая была уже обута. Каким образом она, сидя вот так, умудрилась не помять свое свадебное платье, оставалось для меня полнейшим секретом!

В свободной от надевания туфельки руке Марина держала пирог с семгой, самого простецкого вида. Ну, не рыба в кляре, но ничуть не хуже! От его запаха у меня сразу потекли слюни.

— Что-то случилось? — Марина поглядела на маленькие наручные часики. — Ники сказал, что я могу отдохнуть здесь еще… двенадцать минут, прежде чем снова выходить к гостям.

— Насколько мы знаем, ничего особенного не произошло, — сообщил шеф, спрыгивая у меня с рук.

Он подошел к другой корзине, забрался в нее и начал задумчиво уминать лапами лежащие там ткани — по-моему, это были шторы.

— Вот только, — продолжил он, — у нас есть основания подозревать, что всю эту аферу с драгоценностями и в самом деле провернул Фергюс Маккорман.

— Как так? — удивилась Марина. — Вы же сами говорили, что, скорее всего, его именем воспользовались! Кто-то попросил похожую птицу-генмода сыграть его роль!

— Вполне возможно, — согласился шеф. — А может быть, он был и сам. По крайней мере, у меня есть основания так думать. И я подозреваю, что вы можете, сами того не осознавая, владеть решающей уликой.

— Я? — глаза Марины загорелись, усталость с нее слетела, она подалась вперед. — Хотите сказать, я нечаянно вышла на какую-то махинацию Фергюса, он испугался, что я его разоблачу, и потому решил уйти, напоследок нас ограбив?

Я отметила тут две тонкости: во-первых, Марина думала гораздо быстрее меня. Ей эта комбинация пришла в голову сразу же, а я сначала предложила шефу более романтические варианты. Во-вторых, Марина сказала «нас». Все-таки она уже причисляла себя к Ореховым. Или она имела в виду просто себя и Никифора?

— Вы правы, — важно кивнул шеф, — именно так я и думаю. Осталось только выяснить, что такого вы могли откопать. Насколько я знаю, вы не занимались никакими финансами Ореховых, кроме их благотворительной деятельности? Хотели добиться снижения налогов?

— Да, — подтвердила Марина. — И Татьяна Афанасьевна, и Ники много лет жертвуют в разные городские организации, но налоговые вычеты значительно меньше, чем тому следует быть! Я стала в этом разбираться, и документы для магистрата уже почти готовы.

— Вот, — кивнул шеф. — Я подозреваю, что Маккорман много лет нагревал руки… то есть крылья… на благотворительности. Во всяком случае, не удивлюсь, если это так.

— Но как… — Марина вдруг села прямее, закусила губу. — Шайтан! — крепко ругнулась она. — Прошу прощения! А я-то думала, откуда там… а оно вот что, оказывается! Пойдемте, быстрее!

И она подскочила с корзины так быстро, как будто ей не мешали три широченные юбки.

Марина повела нас в свой собственный кабинет во флигеле. По дороге она велела одному слуге «Идите с нами», а другому бросила — «Передайте Никифору Терентьевичу, что я немного задержусь, возникло срочное дело! При первой возможности пусть извинится перед гостями и подойдет в мой кабинет!»

При том, что я бывала во флигеле постоянно, и в кабинете Марины бывала тоже, мне и в голову не могло прийти, сколько бумаг там уже было сложено в разнообразных шкафах и бюро.

Слуге Марина велела ждать за дверью на случай поручений (приказывала она совсем уже привычно), а сама тут же развила бурную деятельность: заглядывала в разные шкафчики, что-то вытаскивала, складывала вместе.

— Ах как жаль, — пробормотала она в какой-то момент, — что Юлия Макаровна замешана в этом деле! Ее помощь была бы неоценима!

— Подозреваю, она раньше вас поняла роль Маккормана, — сообщил шеф. — И, может быть, я ошибся. Не Маккорман предложил ей этот план, а она сама первой нашла его и потребовала плату за молчание.

— Ну надо же! — Марина резко выпрямилась. — Не ждала от нее!

— Она явно честолюбива и не удовлетворена своим положением, — пояснил Мурчалов. — Кроме того, ее сжигают мысли о том, что она в таком возрасте, когда все основные возможности упущены. Это весьма опасная комбинация.

— Вы думаете, она станет выгораживать Маккормана только ради того, чтобы все считали ее архипреступницей? — поразилась Марина. — И поэтому хотите разыскать компрометирующие его материалы?

— Или так, или старина Фергюс пригрозил ей. Не удивлюсь и такому варианту. У него весьма разнообразные знакомства. Например, мне хотелось бы думать, что ювелира Кривоклюва удастся арестовать или что он был использован без собственного ведома… но не исключаю возможность, что его убили.

— Вы серьезно? — Марина даже опустила папку, которую держала в руках.

— Вполне, — кивнул Мурчалов. — Вы когда-нибудь задумывались, как легко спрятать труп генмода в нашем городе? Хоть Городское собрание и приняло закон о том, что всех умерших домашних животных непременно нужно регистрировать — именно ради этого и приняло, между прочим! — все равно на свалках и помойках постоянно находят трупы уличных бродяг. О птицах я вообще молчу — если глаза выколоты или разможжена голова, никто не отличит обычного ворона от генмода. Да и с открытыми глазами — многие ли будут приглядываться?

Марина только покачала головой.

— Вот тут, — сказала она, стуча по указательным пальцем по стопке картонных папок, — все данные о недостаче, которые мне удалось собрать. К сожалению, обобщить их я пока не обобщала, но если уж Юлия Макаровна сообразила — я имею в виду, что она не бухгалтер… В общем, наверняка сколько-нибудь знающий специалист разберется быстро. А уж знающих специалистов… — она не договорила, бросила взгляд на кого-то у меня за спиной.

Я обернулась, почему-то испуганно: мне показалось, что там должен стоять Маккорман, сидя на плече у какого-нибудь наемного убийцы. Того самого, которого он подрядил избавиться от Кривоклюва.

Но ничего подобного: в проеме дверей обнаружился Орехов.

— Да, бухгалтеров у нас множество! — согласился он. — Хотя после такого случая, пожалуй, лучше будет нанять человека со стороны. Неизвестно, кто еще нас обкрадывает…

— Ты все слышал? — спросила Марина с улыбкой.

— Достаточно — пока по лестнице поднимался, — Орехов пожал плечами. — На будущее запомни, любовь моя: в этом флигеле очень тонкие стены! Мне стоило бы отвести тебе кабинет в самом особняке…

— И все время сталкиваться с Татьяной Афанасьевной? Нет уж! — Марина решительно тряхнула выбившимися из прически кудрями.

В начале дня, специально причесанная и накрашенная для свадьбы, она была чудо как хороша. Сейчас же, когда прическа ее растрепалась, а макияж успел большей частью смыться — должно быть, Марина решила, что проще убрать его совсем, чем подновлять, — она выглядела еще прелестней.

Я подумала, что если рисовать настоящую Марину, то вот такой. Но Ореховы, наверное, теперь закажут парадный портрет… Да и закажут его не мне, так что и думать об этом бесполезно.

Никифор тем временем подошел к жене и поцеловал ее руку.

— Прости меня, — сказала Марина немного покаянно.

— За что? — удивился он. — Я знал, что нашел себе в высшей степени удачную жену, но не предполагал, что настолько! Мы еще и пожениться толком не успели, а ты уже сэкономила нашей семье серьезные деньги.

— Нет, — покачала головой Марина. — Ты очень ценил Маккормана… И твоя матушка тоже. Я ведь знаю, сколько он всего сделал! Может быть, его растраты не так уж серьезны по сравнению с пользой, которую он приносил — сам видишь, как трудно найти хорошего секретаря. А теперь тебе прямо-таки придется его уволить — из-за меня.

— Он ведь воровал через благотворительность! — ахнула я. — Марина, ты что! Сироты, дома престарелых деньги недополучали из-за него! А ты оправдываешь!

— Вот именно, — твердо проговорил Орехов. — И кроме того, он нарушал наше доверие. Если ему нужна была прибавка к жалованию, он мог поговорить со мной. Я менее прижимист, чем матушка. Кроме того, я никогда не делаю от служащих секрета, на чем собираюсь зарабатывать. Самые умные этим пользуются.

Шеф вздохнул.

— Да, Аня права, и да, этих документов, скорее всего, достаточно, чтобы арестовать Маккормана. Но теперь нужно позаботиться о том, чтобы его арестовать.

— Думаете, он еще не понял, что мы вышли на него? — спросила Марина. — Должен был сообразить со всей этой суматохой! Я бы на его месте уже садилась на какой-то пароход… или затерялась бы в городе. Если нетрудно спрятать труп птицы, то и живую птицу спрятать должно быть довольно легко!

— И да, и нет, — покачал головой Мурчалов. — Если «живая птица», как вы выражаетесь, прячется, заручившись помощью Стай, то разыскивать ее и в самом деле дело гиблое. Если же Стаи что-то имеют против беглеца, то сами его прекрасно выдадут. Нужно только к ним обратиться.

— Думаете, у него нет контактов со Стаями? — нахмурился Орехов. — Я более чем уверен, что есть!

— Аналогично, — спокойно кивнул шеф. — Но, видите ли, Стаи предъявляют довольно жесткие требования к тем, кого укрывают. Я очень сомневаюсь, что старина Фергюс при известной нам всем жадности поделился с ними той долей украденного, на которую они рассчитывают.

— То есть… — начала Марина.

— То есть, — проговорил шеф, — достаточно будет довести до их сведения, сколько именно он украл у вас, включая рыночную стоимость двух гарнитуров из драгоценных камней… впрочем, для большинства птиц камни будут иметь большую ценность, чем их денежное выражение… как они, скорее всего, сами выдадут Маккормана. Возможно, в виде набивки для подушек.

Марина прыснула, прикрыв рот ладошкой.

— Но это при том, что он успел бежать, — добавил шеф. — Я бы на вашем месте послал за полицией, а сам попытался бы просто вызвать Маккормана. Возможно, он все еще надеется, что мы ищем Кривоклюва как единственного сообщника.

— Да! — воскликнула Марина. — Я могу послать Ольгу…

— Ты никого не будешь посылать, — Никифор приобнял ее за талию. — Мы и так потратили на этого мошенника слишком много времени. У нас осталось еще два или три танца. Я решительно настроен все же потанцевать с моей очаровательной женой. Василий Васильевич, как видишь, вполне держит ситуацию под контролем; Ольге я отдам соответствующие распоряжения.

Марина улыбнулась мужу в ответ.

— Ну хорошо, — сказала она, — мы с тобой только один танец и протанцевали сегодня! А ведь я специально освежала свои вальсы.

— Ладно, — сказал шеф, — тогда я этим займусь. Аня, сходите…

— Нет-нет, — перебил его Орехов. — Пусть Анна тоже хорошо проведет остаток вечера. Ей нужно как следует отметить успех.

— Какой успех? — удивилась я.

— Ты ей не сказала? — удивился Орехов в свою очередь.

— Не успела, — Марина мне подмигнула. — Но отметить тебе действительно надо! И, я подозреваю, будет много желающих с тобой потанцевать!

Не знаю, почему я сразу подумала об Эльдаре? Он наверняка и танцевать-то не умеет! И вообще скорее всего давно ушел со свадьбы…