Генералы и офицеры вермахта рассказывают

№30. ПРОТОКОЛ ДОПРОСА ГЕНЕРАЛ-ПОЛКОВНИКА Р. ШМИДТА

12 января 1948 г.

Москва

Я, Старший Оперуполномоченный 2-го отдела Управления Контрразведки Группы Советских Оккупационных Войск в Германии гв[ардии] капитан Мухин, сего числа через переводчика немецкого языка лейтенанта Цукерман допросил задержанного Шмидт Рудольф-Фридрих, 1886 года рождения, немца, генерал-полковника немецкой армии.

Задержанный об ответственности за ложные показания по ст. 95 УК РСФСР предупрежден:

РУДОЛЬФ ШМИДТ

Переводчица лейтенант Цукерман с содержанием ст. 95 УК РСФСР ознакомлена:

ЦУКЕРМАН

Вопрос: На допросе от 10 января с.г. Вы показали, что 39-й танковый корпус, которым Вы командовали, начал боевые действия против частей Советской Армии 22 июня 1941 г. Расскажите, когда Вам впервые стало известно о подготовке Германией военного нападения на Советский Союз?

Ответ: Впервые о готовящемся нападении Германии на Советский Союз я узнал в апреле 1941 г. от обер-квартирмейстера генерального штаба генерал-лейтенанта Паулюса. Последний является моим близким товарищем. В период моей работы в должности начальника академии Паулюс был подчинен мне, так как он в этот период являлся преподавателем академии по курсу тактики и военной истории.

До апреля месяца 1941 г., до дня дружеского посещения меня Паулюсом, я никакими данными о подготовке войны против Советского Союза не располагал.

Вопрос: Дайте подробные показания о военных операциях руководимых Вами соединений немецкой армии против Советской Армии?

Ответ: Как я показал на предыдущем допросе, боевые операции против войск Советской Армии я начал 22 июня 1941 г., будучи командиром 39-го танкового корпуса, входившего в танковую группу генерала Гот[а]. Согласно приказу Верховного командования, танковая группа генерал-полковника Гот[а], состоявшая из двух танковых корпусов (39, 41), должна была двигаться по оси: гг. Олита—Вильнюс—Молодечно—Витебск, имея ближайшей задачей форсирование реки Неман и захват г. Вильно. После взятия Вильно, 24 июня 1941 г., часть 39-го танкового корпуса в составе двух дивизий 7-й и 20-й получила приказ двигаться на Минск для захвата последнего с целью оказания помощи танковой группе генерала Гудериана. Одна дивизия корпуса продолжала движения по ранее заданной оси наступления на г. Молодечно.

После захвата Минска 39-й корпус провел операцию по захвату г. Витебска, который был взят частями корпуса 13 июля 1941 г. В этом же месяце части корпуса захватили г. Демидов, южнее Смоленска, а затем продвинулись к реке Вопь, притоку Днепра. В августе месяце 1941 г. две дивизии корпуса были переброшены на Ленинградское направление, на котором 3 сентября частями корпуса был взят г. Шлиссельбург. В ноябре месяце 1941 г. частями корпуса (двумя дивизиями) был взят г. Тихвин. После Тихвинской операции я получил приказ принять во временное командование 2-ю пехотную армию, которая вела оборонительные бои южнее г. Орла.

25 декабря приказом Верховного командования я был назначен командующим второй танковой армии генерал-полковника Гудериана, который после провала операции по захвату Москвы [был] снят Гитлером с поста командующего этой армии. Одновременно с командованием 2-й танковой армии я вплоть до середины января 1942 г. продолжал осуществлять руководство операциями 2-й пехотной армии, командующий которой в этот период был болен.

Надо отметить, что к моменту моего вступления в командование 2-й танковой армией ее техническое оснащение состояло из 21 танка и 70 тысяч личного состава, что составляло 35% от нормального ее состава. В связи с отсутствием техники, в период моего командования 2-й армией, последняя использовалась как пехотная и вела оборонительные бои в районе г. Сухиничи.

После отхода от Сухиничей, 2-я танковая армия под моим командованием заняла оборонительную полосу протяжением по фронту 660 километров, имея на правом фланге 2-ю пехотную армию и на левом фланге — 4-ю пехотную армию, с границей справа г. Курска (исключительно) с границей слева г. Киров (исключительно). Оборону в указанной полосе части второй танковой армии под моим командованием несли до момента моего ареста в апреле месяце 1943 г. в г. Орле.

Вопрос: За что Вы были арестованы?

Ответ: В период моего командования танковой армией мною в адрес моего родного брата Шмидт Ганса, проживающего в Берлине, было отправлено несколько писем, в которых я критиковал Верховное командование, а также Гитлера, Геринга, Гиммлера и других за неумелое руководство военными операциями, обвиняя их в бездарности, одновременно высказывал намерение под предлогом болезни уйти из армии. Указанные письма были перехвачены военной цензурой и послужили основанием для моего ареста с предъявлением обвинения в оскорблении Гитлера, намерении дезертировать из армии и пропаганде против войны.

Примерно за неделю до моего ареста был арестован брат, которому предъявили обвинение в государственной измене, он был уличен в передаче французским властям нескольких важных документов военного министерства, где он работал в статистическом бюро отдела изобретений. В сентябре 1943 г. в тюрьме Моабит в Берлине брат отравился ядом, переданным ему его сыном Гансом Шмидт, проживающим в настоящее время в Баварии. По приговору суда брат подлежал смертной казни. Арестовал меня с санкции генерал-фельдмаршала Кейтеля верховный судья Зак в г. Орле.

Вопрос: Куда Вы были доставлены из Орла?

Ответ: После ареста в Орле я был самолетом доставлен в ставку Гитлера в г. Ратенбург (Восточная Пруссия), где я был подвергнут допросу генерал-полковником Цайцлером — начальником Генерального штаба. После допроса я был доставлен в Берлин, где я в течение нескольких дней находился под домашним арестом у себя на квартире, а затем был 1 мая 1943 г. доставлен в тюрьму, которая находится в районе Моабит в Берлине.

Вопрос: Сколько времени Вы находились под арестом?

Ответ: Под арестом я находился с 1 мая до начала июля месяца 1943 г., после чего был из тюрьмы освобожден, благодаря ходатайству перед Гитлером адъютанта последнего генерал-лейтенанта Шмундт (расстрелян после покушения на Гитлера)^[227] и Верховного судьи Зак, которым удалось убедить Гитлера, что мои критические высказывания по адресу последнего, а также по адресу Верховного командования явились результатом болезненного состояния. На этой версии объяснения содержания компрометирующих меня писем настаивал и я при моих допросах. В силу изложенного я был из тюрьмы освобожден. 30 сентября приказом Верховного командования я был из армии уволен, и мне была назначена пенсия в размере 1050 марок в месяц.

Вопрос: Дайте подробные показания о Вашей деятельности после увольнения из армии?

Ответ: После освобождения из-под ареста я выехал к своей жене в г. Веймар, где проживал до декабря месяца 1943 г., а затем возвратился в Берлин и поступил работать в качестве служащего в химическое бюро в городе Берлине. Здесь я работал до июля месяца 1944 г., после чего перешел работать в строительную фирму «Бере» в г. Офенбурге близ Штрассбурга. В ноябре месяце 1944 г. перешел работать в строительную фирму «Рейн-Бетон», которая также находилась в Офенбурге. Несколько позже я внес вступительный вклад в сумме 10 тысяч марок и, таким образом, стал совладельцем фирмы «Рейн-Бетон». Филиал этой фирмы находился в Берлине.

В феврале месяце 1945 г. я выехал в Берлин, а затем в Веймар, где проживал до июля месяца 1945 года.

В июле месяце 1945 г., после занятия Веймара советскими войсками, я возвратился в Берлин, где восстановил деятельность филиала фирмы «Рейн-Бетон», который к этому времени перешел в мою индивидуальную собственность.

Владельцем указанной фирмы, производившей ремонт жилых помещений, я являлся до июля месяца 1946 г., после чего эта фирмы мною была продана.

После продажи фирмы я выехал в г. Нордхайм близ Ганновера, где стал совладельцем фирмы «Пауль Кестнер», вырабатывающей некоторые суррогатные продовольственные экстракты.

В сентябре 1947 г. я организовал так называемое «Химико-техническое бюро», которое занималось изысканиями в области использования каштанов и желудей для изготовления из них: спирта, сиропа, масла и других суррогатных продуктов. Владельцем указанного бюро я оставался до момента моего задержания в советской зоне оккупации 24 декабря 1947 г.

Вопрос: С какой целью Вы приехали в советскую зону оккупации?

Ответ: В советскую зону оккупации я приехал по двум причинам: во-первых, я хотел получить долг в сумме 4 тысячи марок с Герберта Дюммлера, которому я продал филиал фирмы «Рейн-Бетон», о чем я дал показания ранее, а во-вторых, с целью продажи своих патентов на изготовление спирта и сиропа знакомым мне фирмам в г. Нордхаузен (Тюрингия). Кроме этих двух основных причин я намеревался также организовать доставку мебели, принадлежащей матери жены, из Веймара в г. Зондерхаузен, в экспедиционный склад. С указанными выше целями 16 декабря 1947 г. поездом выехал в г. Вилькенрид, в районе которого на основании имеющегося у меня межзонального пропуска перешел в советскую зону. В тот день из г. Элих я выехал через Нордхаузен в деревню Гросс-Вертер к знакомому мне священнику Макенрод Августу, у которого я намерен был остановиться на время моих коммерческих сделок в Нордхаузене.

На второй день после приезда к священнику Макенрод я посетил в Нордхаузене две фирмы: водочную фирму «Кнор» и «Фридерик», которым предложил: первой — мой патент на получение спирта из каштанов, а второй — сиропа из этих же плодов, однако конкретных результатов мои предложения не имели.

В деревне Гросс-Вертер я находился до 24 декабря 1947 г., после чего решил возвратиться домой в г. Нордхайм, без заезда в Берлин за получением долга, так как мне хотелось наступающее рождество встретить вместе со своей женой.

Уезжая от Макенрод, я взял у последнего хранящиеся у него мои генеральские фотокарточки, ордена, патроны к пистолету и различные документы, которые при проверке моих вещей на КПП были обнаружены советским офицером, в результате чего я был подвергнут задержанию.

Вопрос: Во время Вашего пребывания в дер. Гросс-Вертер, какие города советской зоны оккупации Вы посетили и с какой целью?

Ответ: Кроме г. Нордхаузена за время своего пребывания в советской зоне я посетил г. Зондерхаузен. В последний я ездил с целью наведения справок в экспедиционной конторе «Шталь» об условиях оплаты за хранение на складе фирмы мебели, которую, как я показал ранее, я хотел перевезти из г. Веймара. Других городов и населенных пунктов советской зоны я не посещал.

Вопрос: В каких зонах оккупации Германии Вы проживали до ее капитуляции?

Ответ: После капитуляции Германии до июля месяца 1945 г. я проживал в советской зоне оккупации в г. Веймаре после отхода оттуда американских частей. В июле месяце 1945 г. я выехал в Берлин, где до июля месяца 1946 г. проживал в американском секторе по адресу: Фриденау, Мельцештрассе, дом 22. С июля 1946 г. и до последнего времени я проживал в английской зоне оккупации в г. Нордхайме.

Вопрос: Подвергались ли Вы когда-либо задержанию американскими или английскими оккупационными войсками и по каким мотивам?

Ответ: Первый раз я был задержан 13 апреля 1945 г. в г. Веймаре майором американской армии, который, явившись ко мне на квартиру, предложил поехать с ним в американский штаб, который находился по Тифурталлее, дом 2. Здесь я был подвергнут по вопросам моей службы в немецкой армии короткому словесному допросу. После него я был доставлен в «Си-Ай-Си», где с меня был снят подробный протокол о прохождении мною службы в немецкой армии и причинах увольнения из нее. После этого допроса я был отпущен домой, и больше меня американцы никуда не вызывали. В период моего проживания в Берлине, американскими властями я задержанию не подвергался и, насколько мне известно, последние не знали, что я бывший генерал-полковник немецкой армии. Никаких анкетных данных, в которых бы стояли вопросы о службе в немецкой армии, в период моего жительства в Берлине я не заполнял. После переезда в Нордхайм, в начале мая месяца 1947 г. у себя на квартире я был задержан двумя англичанами в штатской одежде, которыми я был доставлен в «Интеллидженс Сервис»^[228] и подвергнут допросу.

Допрос производили задержавшие меня лица без переводчика на немецком языке. Допрос так же, как и при задержании меня органом «Си-Ай-Си», велся по вопросам моей службы в немецкой армии и причинах увольнения из армии. После допроса, который продолжался в течение, примерно, пяти часов, я в сопровождении указанных выше штатских англичан был доставлен к себе на квартиру, которые произвели обыск последней. После обыска, который производился поверхностно, я был оставлен дома, и мне было предложено на следующий день придти в «Интеллидженс Сервис» для заполнения анкеты. Эта анкета состояла из 174 вопросов, из которых, примерно, 100 вопросов [касались] партийной принадлежности. После заполнения указанной анкеты я был подвергнут дополнительно двухчасовому допросу о службе в немецкой армии, после чего я был отпущен домой с обязательством каждые 14 дней являться для регистрации в «Интеллидженс Сервис». Последний раз «Интеллидженс Сервис» в г. Нордхайм я посетил 15 декабря 1947 г., накануне отъезда в советскую зону оккупации. Обычно при явках в «Интеллидженс Сервис» я принимался одним из работников этого органа, который участвовал в моем допросе. Фамилия его Мессер.

Протокол допроса с моих слов записан правильно и мне на немецком языке прочитан.

ШМИДТ

Протокол допроса задержанному на немецком языке прочитала — ЦУКЕРМАН.

Допросил: ст[арший] оперуполн[омоченный] 2 отдела УКР ГСОВ в Германии капитан МУХИН

ЦА ФСБ России. Д. Н-21139. В 2-х тт. Т.1. Л.56—71. Подлинник. Рукопись.