Генералы и офицеры вермахта рассказывают

№80. СОБСТВЕННОРУЧНЫЕ ПОКАЗАНИЯ ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТА Р. ШТАГЕЛЯ «ВОССТАНИЕ В ВАРШАВЕ»

28 апреля 1945 г.

Москва

Перевод с немецкого

1. 27/VII-1944 года мне как руководителю «зондерштаба Штагель» были вручены фюрером мечи к дубовым листьям Рыцарского креста. При этих обстоятельствах он назначил меня комендантом Варшавы и поставил передо мной следующую задачу: а) заботиться о порядке и спокойствии в городе; б) содействовать строительству укреплений.

2. 27/VII- с.г. в Варшаве создалась следующая обстановка: Красная Армия, наступающая моторизированными силами с юго-востока и востока, приблизилась на 30—40 км к городу. 73-я дивизия[594] и части дивизии Геринга расположились перед частями Красной Армии, так что налицо была обоснованная перспектива на продолжительное время задержать русских.

В городе находились, кроме двух охранных батальонов, многочисленные этапные формирования и гражданские органы, которые частично перемещались в тыл. Речь шла о лагерях запасных частей, войсках связи, главной полевой комендатуре и др. Точных данных я никогда не имел, так как местная комендатура только что сменилась, а гражданские органы, как почта, железнодорожный транспорт, управление монополий еще не подчинялись губернатору, пока они сначалом восстания 1/VIII (военное положение) не были подчинены мне. Я предполагаю, что общие силы немцев составляли 6000 человек, в том числе 500 полицейских. Речь шла исключительно о старых и престарелых возрастах, которые были вооружены только ручным оружием и несколькими пулеметами. Только полиция имела одну устаревшую бронемашину.

Строительство заградительных сооружений восточнее города проводило гражданское управление, а укрепления на окраине города возводили воинские части, располагавшиеся в городе. Жизнь в городе, казалось, протекала совершенно нормально. Полиция сообщила, что хотя и надо постоянно рассчитывать на восстание, но в настоящее время опасности не существует.

3. До начала восстания 1/VIII события развивались следующим образом:

Красная Армия успешно продвигалась к Отвоцку, польскому Минску[595] и Радзынь, так, что я был вынужден снять 5—6 рот с заградительных сооружений восточнее города. Строительство этих позиций еще не было закончено и русским удалось в различных местах преодолеть их и захватить.

Я лично был совершенно не знаком с обстановкой в Польше и Варшаве и поэтому, наряду с организацией штаба, в связи с чем требовалось подобрать в армии новых офицеров, я был сильно занят тем, чтобы ознакомиться с военной и гражданской обстановкой. При ограниченном времени я это сделал только поверхностно, так как на первом плане стоял учет всех сил. Я также смог лишь один раз бегло поговорить с командирами участков, которые были выделены на случай внутреннего беспокойства и дать им основные указания. К этому времени относится посещение Миколайчиком Москвы^[596], как это мне сообщила полиция. На этой основе и в связи с приближением Красной Армии заметно активизировалось польское повстанческое движение. Во всяком случае, за отсутствием точных данных, мы рассматривали эти события во взаимосвязи.

4. Полиция на протяжении всего времени сильно преследовала повстанческие движения и в качестве контрмеры неоднократно ликвидировала склады взрывчатых веществ, редакции и арестовывала командиров подразделений и т.д. Она подразделяла:

а) Армию Крайову^[597], польское национальное движение.

б) Коммунистическое движение.

в) Различные мелкие движения, преследовавшие сепаратные цели.

Она имела в этих движениях своих агентов, которые незадолго до восстания, в особенности агенты, находившиеся в Армии Крайовой, принесли заслуживающие доверия сведения. Другие сведения она получала в результате находок при конфискации редакций и т.д. По всем данным лучшим агентом был член одной из подгрупп. Поскольку я припоминаю, он сообщил:

27/VII — восстание начнется.

30/VII — нет, ничего предпринято не будет.

31/VII — степень тревоги 3, в течение 40 часов начнется.

1/VIII — примерно в 15-30 — сегодня начнется.

Так как обезвреживание и подавление восстания было в первую очередь делом полиции, то дальнейшими подробностями и в особенности личностями агентов я не интересовался.

В связи с тем, что восстание разобщило меня с начальником полиции, я и в последующее время не получал больше подробностей, тем более, что меня интересовали только военные действия, в которых принимали участие все поляки.

Никто серьезно не думал о восстании поляков, ибо оно казалось бесперспективным. Однако, учитывая темперамент поляков, оно считалось возможным. Но и эта возможность казалась до того маловероятной, что отказались от приведения в боевую готовность частей и вооруженной тяжелым оружием полиции. Позже, в результате допросов арестованных стало известно о приготовлениях следующее:

Приготовление велось в течение 4 лет.

По всем данным имелось кадровое войско, численностью 4000 человек. Оно разделялось на взвода и роты, батальоны и полки.

Командовали ими военные чины, как-то лейтенанты, капитаны и т.д. Во многих случаях речь шла здесь о бывших кадровых и резервных польских офицерах, которые с началом восстания появлялись в польской военной форме. Только частично применялась немецкая форма. Как правило, носили красно-белую нарукавную повязку и на стальном шлеме польский орел. Командиры были известны только по кличкам и при этом всегда только небольшому кругу. Были подготовлены удостоверения (с указанием клички). Были отпечатаны в маленьком карманном формате, даже инструкции о новом немецком вооружении, как, например, пулемет-42 (с рисунком).

Вооружение было скудным. Возможно, что даже кадровое войско не имело всех видов ручного оружия. С другой стороны каждый был вооружен самодельными гранатами и зажигательными бутылками.

Кадровое войско было очень хорошо обучено искусству ведения уличного боя (защита). Они учли все современные тонкости. Так, например, одновременно со строительством баррикад, они из окон домов вели борьбу с танками. Тактические цели, которые были поставлены в начале восстания, казались крайне незначительными. Они заключались в захвате складов оружия, небольшой охраны и часовых, блокировании некоторых улиц, окружении больших квартир и нападении на телефонные станции.

Наряду с кадровым войском, по всей вероятности, была организована и охвачена списками большая часть «рядовых запаса», которые, однако, едва ли были вооружены и обучены. Во всяком случае, число повстанцев уже на второй день восстания очень сильно возросло (20—40 000 человек?). Продовольствие было заготовлено, по крайней мере, для кадрового войска. Были распределены женщины в качестве медицинского персонала, а также врачи.

По всем данным церкви были использованы как перевязочные и сборные пункты. Были подготовлены квартиры, в которых могли к началу восстания собраться до 20—30 человек. Были точно разведаны места блокирования улиц, домов и т.д. Незадолго до восстания они были захвачены (при этом были заперты жильцы), так, что восстание могло начаться неожиданно.

5. Это произошло 1/VIII-[19]44 года примерно в 16-30. Повстанцам удалось в некоторых местах врасплох захватить охрану, блокировать улицы и окружить квартиры.

В Праге[598], Жолибож, районе форта Бема, в Мокотув, Окечи и Беляны восстание сразу же было подавлено, так как в этих частях города имелись танки и зенитная артиллерия^[599].

Немецкие опорные пункты первое время оборонялись, а затем перешли в наступление, насколько это было возможно без тяжелого оружия, чтобы окружить вражеские очаги сопротивления. Таким образом, образовались следующие очаги сопротивления поляков: а) район Блуменштрассе[600], б) Драйкройцплац и в) севернее замка и Театральной площади.

Эти контратаки без тяжелого оружия, проведенные неопытными в уличных боях старыми людьми, стоили немцам потерь, которые говорили о нецелесообразности дальнейшей борьбы без наличия тяжелого оружия и молодых войск.

Помимо частей Восточно-Прусского гренадерского полка[601], который временно был введен в бой, была поставлена задача перед полицией под командованием СС обергруппенфюрера фон дем Бах[-3елевски] очистить город, наступая извне.

Начиная со 2 дня восстания, немецкие опорные пункты внутри города надо было считать изолированными. Связь при помощи бронемашин еще несколько дней была возможной, до тех пор, пока повстанцы не построили многочисленные баррикады и этому не помешали зажигательные бутылки.

В первые два дня повстанцы понесли значительные потери (2000—2500 человек). Они вели себя поэтому вначале пассивно, однако своими снайперами препятствовали немцам очищать город.

6. Сразу же после начала восстания появилась листовка, которая пролила некоторый свет на цели повстанцев. Она исходила, видимо, от Армии Крайовой и была подписана полковником Бур[602].

Листовка извещала о непосредственном освобождении Варшавы, указывала на близость Красной Армии, которая со дня на день могла выступить в Прагу. Бросалось в глаза, что листовка лелеяла надежды и веру на помощь со стороны России. Надеялись, что скоро подоспеют русские и верили, что Россия признает свободу и старые права Польши.

Мне не совсем было ясно, как командование руководило повстанцами. Арестованные показали, что коммунисты и другие партии объединились с Армией Крайовой и что все поляки в городе примут участие в восстании. Однажды один парламентер принес записку, подписанную Лубишовым (или вроде этого), главнокомандующим новой польской армии. Во всяком случае, масса повстанцев рассматривала себя как солдат. Командование мобилизовало всех, находящихся под руками военнообязанных, но на каком основании они были призваны, мне неизвестно.

Масса населения и все духовенство были, бесспорно, ошеломлены восстанием и, в основном, были против него. У них и без того хватало страданий.

7. В то время как я должен был ограничиться контролем из своей штабной квартиры (Саксонский Сад) за расширением немецких опорных пунктов, полиция начала наступление извне:

Полицейский полк-СС Дирлевангер^[603] наступал с запада на восток в направлении Саксонского Сада, полк Каминского^[604] — из Окечив в направлении Академиска. Позже были брошены в бой еще примерно два полицейских батальона, а затем танки и штурмовые орудия (12—20).

Наступление велось широким фронтом в указанном направлении. Во время упорных боев частично в результате бомбежек с воздуха, частично от поджогов, возникали большие пожары.

В связи с тем, что для подтягивания полицейских частей потребовалось несколько дней, усилилось сопротивление повстанцев, для чего были привлечены все имеющиеся мужчины. Женщины использовались на строительстве баррикад. В отдельных случаях они участвовали в боях.

Вооружение повстанцев должно было быть усилено по воздуху. Начиная примерно с 4 дня восстания, сбрасывались специальные баллоны, в которых находились пулеметы, боеприпасы и, прежде всего, противотанковые средства вместе с боепитанием (английские противотанковые средства). В баллонах находились иногда также штатская одежда и сигареты (из Гаваны на Кубе). Большая часть баллонов попала в руки немцев; только в одну ночь было подобрано около 40 баллонов. Полеты с целью снабжения повстанцев прекратилось, после того, как за одну ночь было сбито от 9 до 12 самолетов. Экипажи состояли из англичан, так как они, за исключением фамилий, отказывались давать какие бы то ни было показания, поэтому место, откуда они совершали полеты, я не знаю^[605].

8. Когда я выехал из Варшавы, то город, за исключением очагов сопротивления на Блуменштрассе, Драйкройцплац и незначительных остатков севернее Театральной площади, был очищен от повстанцев[606].

Напротив, в Мокотув снова закрепились повстанцы. Примерно 15/VIII [1944] по лондонскому радио выступил Бур, который призывал свои, находящиеся в Польше и до сих пор не участвовавшие в боях войска, прийти на помощь повстанцам, попавшим в Варшаве в трудное положение. В каком объеме этот приказ был выполнен, мне неизвестно.

9. Страдания населения были чудовищны. Лишь незначительная часть была обеспечена продуктами питания на продолжительное время. Уже 10, 14 дней и больше они сидели в подвалах в ожидании конца бомбардировок и пожаров.

Я отдал приказ эвакуировать население из разрушенных зданий. 200—300 000 человек со скудным багажом проследовали через немецкие позиции на Запад. Впоследствии повстанцы удерживали население от эвакуации на Запад. Гражданские учреждения организовали для беженцев приемные лагеря. Больных и хилых оставляли частично в городе во временных лазаретах или же вывозили на железной дороге.

10. Общие потери повстанцев очень трудно определить, так как зачастую повстанцев нельзя было отличить от гражданского населения. Можно предположить, что общие потери к 25/VIII составляли 8—10 000. Это число определено мною, хотя я и не имел сведений от полиции. Оно может быть значительно выше и даже превышать вдвойне названную мною цифру. О немецких потерях я могу судить только на основе сведений моих людей, а не полиции. Я предполагаю, что они достигали 600—800 человек, включая раненых.

11. На ход боев немцев восточнее Вислы восстание едва ли оказало какое-либо влияние. Фронт там окреп. Все, что было необходимо из довольствия, фронт нашел на восточном берегу. Только в первое время иногда надо было делать крюк через Модлин. Связь с западом через город была прервана только на короткое время. Фюрером на восточном фронте был генерал Гилле[607], который имел в своем распоряжении две—три дивизии. Связи с ним я не имел.

12. Мои ежедневные донесения 9 армии, которой я подчинялся, содержали только краткие события за сутки, намерения и все то, что я узнал о повстанцах.

Примерно до 12/VIII [1944] я не имел связи за пределы Варшавы. Но это не имело значения, так как телефонная связь действовала. Менее приятным было то, что я не мог посещать мои опорные пункты, которые, таким образом получали приказы по телефону. Позже повстанцам удалось захватить телефонную станцию путем подрыва плохо охраняемого здания. Часто нарушалась связь также и в результате бомбардировок. По этой причине в различных частях города прекратилась подача воды. Однако это не имело никакого влияния на мероприятия по очищению города от повстанцев.

В районе Блуменштрассе повстанцы неоднократно проводили собрания на улицах с пением национальных песен. На больших зданиях, которые удерживали повстанцы, они вывесили красно-белые флаги.

13. Неудача восстания объясняется плохим вооружением повстанцев, которые при встрече с тяжелым оружием, вынуждены были быстро сдаваться. Кроме того, не все приготовления были проведены надлежащим образом. В особенности же восстание было бесперспективным, поскольку оно началось без совместных действий с Красной Армией.

ШТАГЕЛЬ

Москва.

28 IV.-1945 г.

Перевел: Оперуполномоченный 2 отдела ГУКР «Смерш» ст[арший] лейтенант СОКОЛОВ

Верно: Ст[арший] Оп[еративный] Уп[олномоченный] 2-го Отд[ела] ГУКР «Смерш» майор КУЗЬМИШИН

Опубликовано: «Варшавское восстание было обречено», — рассказал на Лубянке военный комендант польской столицы генерал Штагель / Публ. В.Г. Макарова // Родная газета. 2004. № 29 (64). 30 июля — 5 августа.; см. также: Варшавское восстание 1944 в документах из архивов спецслужб. Варшава; Москва, 2007. С. 584—599.