Время стремительно подбиралось к нашему путешествию в Москву.
В одно прекрасное утро я возвращалась домой после ночной смены. На площадке у почтовых ящиков я увидела нашего деда.
Он обернулся на стук моих каблуков.
— О, с работы?
У деда была традиция: каждое утро «ходить за почтой». И ни разу не было такого, чтобы почтовый ящик пустовал. Всегда ворох газет — «Известия», «Красное знамя», «Вечерний город», «Комсомольская правда». Журналы приходили пореже — «Мурзилка» и «Костер» для Ритки, «Здоровье» и «Наука и жизнь» для взрослых. Кроме того, регулярно приходили письма. Ритка, например, получала письма от подруг. Живя в одном городе, они переписывались не для того, чтобы сообщать новости, а чтобы получать письма. Нам с нашими мессенджерами не понять, какое это удовольствие — вынуть конверт из почтового ящика, распечатать и сразу же прочитать.
Я поначалу удивлялась, для чего семья, далекая от науки, выписывает «Науку и жизнь». Потом поняла. Там была рубрика «Вязание», видимо, важная для Альбины.
Войдя в прихожую, дед положил ворох корреспонденции на стиральную машинку и просмотрел, какие именно издания пришли.
Из газет выпал небольшой листочек, на который была приклеена желтоватая полоска, а на ней специальным шрифтом набранные буквы: «Телеграмма» и ниже, на полоске, текст:
«Леня ждем тебя с твоей семьей тчк целую Рита». Именно так, без точек и запятых.
— А почему телеграмма? — поинтересовалась я.
И тут же поняла: для скорости сообщения. Тогда же не было привычных нам сотовых телефонов.
Дед бережно разглаживал листочек на поверхности машинки:
— Да это, чтобы быстрее пришел ответ. Они же письмо мое получили.
— Ты написал, что мы в первых числах июля приедем? И что вчетвером?
— Конечно.
Тем же вечером тетя Рита еще и позвонила по межгороду. Разговаривал с ней дед, но даже я слышала, как она кричала в трубку:
— Ленечка, приезжай! Смотри мне только, не передумай! Сколько лет уже обещаешь! Ждем тебя вместе с твоими домочадцами! А билеты уже купили?
— Да купили, купили, — уверял ее дед, — Альбина на железной дороге работает, так что жди, обязательно приедем!
— А как так получилось, что твоя сестра переехала в такую даль? — поинтересовалась я, когда дед положил трубку.
— Так они с мужем закончили институт, и уехали по распределению, — объяснил дед. — Сначала в Иркутск, потом в Москву.
Мы с Вадимом не могли нарадоваться новой квартире, и старались в выходные появляться на Шошина. Во-первых, пусть соседи видят, что мы здесь живем, и квартира занята. Во-вторых, нам нравилось бродить по комнатам и представлять, куда можно поставить диван, в какой угол — торшер. И как вообще все обустроить, чтобы было уютно.
Однажды, когда мы стояли на балконе, к нашему подъезду подъехал грузовик, и грузчики принялись таскать мебель.
Мы с Вадимом переглянулись и поняли, что думаем об одном и том же. Не сговариваясь, мы рванули в подъезд и проследили, куда несут новую мебель.
— В лифт не влезло, да? — сочувственно спросил у грузчиков Вадим. — Давайте помогу, мужики. Раз-два, взяли!
На шестом этаже по нашему стояку была широко распахнута дверь, из которой выглядывала мило улыбающаяся хозяйка, симпатичная женщина примерно моих лет.
— Здравствуйте! — я тоже широко улыбнулась. — Мы ваши новые соседи из сорок шестой квартиры.
— Здравствуйте, проходите! — хозяйка посторонилась, пропуская меня внутрь. — А вы на каком этаже живете?
— На третьем.
— Будем знакомы, я Аня, а это мой муж Ваня, — она кивнула на мужика, который тащил мебель вместе с другими.
Я обратила внимание, что мебель была в собранном виде. Мне кажется, так гораздо удобнее. Притащили, и сразу можно пользоваться. Не то, что в той моей жизни, когда мебель привозят в разобранном виде, и надо еще тратиться на работу сборщика. А то бывает, что за сборщика в магазине заплатишь, а приедет такое хамло! И начинает тебе нервы мотать: то у него такой отвертки нет, то у него не получается, а в общем и целом — совести у него нет. Дополнительную оплату выхаривает.
Грузчики получили деньги и ушли, а мы вчетвером стояли и, замерев от восторга, рассматривали новую мебель. Это был набор: диван, два кресла и журнальный столик.
— А диван-то раскладывается! — Ваня выкатил вперед деревянную планку с ящиком для белья, и разложил подушки по всей поверхности. — О, теперь прямо как двуспальная кровать получилась!
— А кресла — просто кресла или кресла-кровати? — спросила я.
— Вроде просто кресла, — ответила Аня, — но ты посмотри, какие они мягкие, удобные!
Мы с ней уселись в кресла. И в самом деле, сидушка и спинка мягкие, даже подлокотники мягкие.
— Да, очень удобные, — подтвердила я.
— А журнальный столик какой! — восхитился Вадим. — Внутри два больших отделения.
— Для газет, наверно, — догадалась я.
У соседей так же, как и у нас, окна выходили на восточную сторону. Так что солнце заходило утром, наполняя комнаты бодрящими лучами.
— Так, поставим кресла здесь, а между ними журнальный столик, — распорядилась хозяйка, — а напротив диван. А в этот угол поставим тумбочку с телевизором. Красота!
— А «стенку» привезут, ее куда? — засомневался муж Ани. — Я думаю, напротив кресел со столиком лучше «стенку» поставить, а диван там, у двери.
— А у нас не получилось мебель купить, — посетовала я. — Мой отец ветеран, так и то с трудом на очередь встал. И неизвестно, когда она подойдет.
— Так это вы на импортную мебель записались, — рассмеялась Аня. — В магазине, который через остановку?
— Да.
— А чем вам наша, отечественная не нравится? Вот, как эта, «Березка». И есть похожие наборы, но с другими названиями.
— Нравится, — горячо заверила я соседку, — но где ее достать? У вас, поди, знакомые есть? Не поможете нам тоже приобрести? Может, познакомите с нужными людьми?
Вадим слегка толкнул меня в бок, мол, совсем обнаглела.
Аня расхохоталась:
— А вот и без блата купили! У нас в городе же есть мебельная фабрика. Мы туда поехали и взяли этот гарнитур в рассрочку. Кредит называется.
— Так и в рассрочку можно взять? — мы с Вадимом многозначительно переглянулись.
— Конечно. Они договор заключают с твоей бухгалтерией, и у тебя потом из зарплаты потихоньку высчитывают.
— А где эта фабрика находится?
— Ну, я адрес точный не знаю, между автовокзалом и рыбокомбинатом.
— Я знаю, где это! — воскликнул Вадим. — Я туда ездил однажды по делам.
Я готова была бежать туда прямо сейчас.
— Товарищи, — вдруг сказал, потирая руки, Ваня, — а вам не кажется, что нужно обмыть это дело? Аня, накрывай на стол. — И он подмигнул Вадиму: — ты не против по сто грамм?
— Товарищи, извините! — решительно возразила я. — Обмоем в следующий раз! Нам надо срочно бежать!
— Да мы же недолго, — уговаривали остаться Аня и Ваня.
— Нет, нет, — я схватила Вадима за рукав и потащила к выходу, — в другой раз! Мы же соседи, сто раз еще соберемся и обмоем.
Вадим не сильно сопротивлялся, но все же по дороге на наш третий этаж не преминул меня упрекнуть:
— Как же неудобно перед соседями! Люди к нам со всей душой, а мы! Я бы не стал напиваться, не думай. По рюмочке бы выпили, да и все!
Ага, знаю я его рюмочки.
— Запомни, именно первая рюмка тебе и запрещена. Категорически.
— Почему? — оторопел Вадим.
— Потому что ты потом не остановишься. Так, а сейчас закрываем квартиру и бежим, — скомандовала я.
— Куда?
— Как куда, на мебельную фабрику!
Я и не подозревала, что в то время были кредиты. И даже выплачивать проще, чем сейчас. Бухгалтерия из твоей зарплаты высчитывает, а тебе и делать ничего не надо.
На фабрике нас ожидал приятный сюрприз. Оказывается, можно было выбрать расцветку обивки.
— Я вам сейчас покажу образцы гобеленов, — сказала женщина, уж не знаю, какую должность она там занимала. Технолог, наверно.
Я думала недолго и остановилась на расцветке из синих цветочков на черном фоне: не такая маркая.
— Хорошо, — сотрудница принялась оформлять какие-то бумаги. — Срок изготовления — три недели.
— Как три недели? — ахнула я. — Нам же спать не на чем! А как-нибудь побыстрее нельзя? Мы доплатим.
Она позвала еще одну сотрудницу, и та предложила такой вариант:
— Можно взять готовый гарнитур прямо сейчас, только расцветка будет какая есть, без выбора.
Я подумала и согласилась:
— А давайте! Нам же не важна расцветка? — обернулась я на Вадима.
— Да, конечно, — дрожащим от радости голосом согласился он, — все равно покрывалами или пледами застилать будем.
— Кстати, — одна из женщин вспомнила, — вы можете заказать у нас чехлы на мебель из любой расцветки.
— Спасибо, — сказала я, — давайте пока мебель оформим. Грузчиков у вас можно заказать?
— Да, можете их работу оплатить сразу или на месте.
— Оплатим сразу, — согласно кивнула я. — А когда привезут?
— Завтра, — был ответ. — А сейчас оформим договор для вашей бухгалтерии.
Мы вышли на улицу счастливые донельзя.
— Вот видишь, — всю дорогу твердила я Вадиму, захлебываясь от восторга, — столько полезных дел сделали. Подумать только, завтра у нас в квартире будет мебель! И можно будет спокойно оставаться иногда там ночевать. Ведь так, с пользой, провести время лучше, чем сидеть у соседей и давиться водкой! Ты согласен? Так что давай, Вадим, объявляй пьянству войну и бой за боем ее выигрывай! И я точно уверена, что на новый диван ты не завалишься пьяный в обуви.
— Ты что, всю жизнь меня будешь пилить? — вспыхнул Вадим.
— Да не злись ты, — я покрепче взяла его под руку, — я не напоминаю, а пытаюсь предотвратить. Вон посмотри, что на том плакате написано?
На одной из пятиэтажек висел огромный цветной плакат, на котором были нарисованы всполохи огня и пожарная машина. И надпись крупными буквами: «Проще предотвратить, чем потушить».
Солнце заливало улицу своим ярким полуденным солнцем. В душе у меня был подъем и чистота. И я уже представить не могла, чтобы вернуться назад, в ту мою скучную жизнь. Что там было лучше? Ну, машина у меня была, это да. Так и здесь она у нас будет, лишь бы Вадим не пил и работал на судне. Ну, в Таиланд и Вьетнам я каждые каникулы ездила. Так и здесь наичистейшее море, и совсем рядом, в окно вон его видно.
— Эх, так непривычно без машины, — посетовал вдруг Вадим, — взяли бы сейчас и съездили — хоть на Шамору, хоть на Юмору.
— На какую Юмору? — в прошлой жизни почему-то такого пляжа не было. Может, закрыли, может, чем-то застроили.
— Ты что, не помнишь? Пляж такой, на открытом побережье. Наше любимое место для купания.
— А на автобусе нельзя туда съездить? Или на электричке?
— Так это же не то.
— Ничего, вот заработаешь на машину, и купим, — пообещала я.
Дед помахал нам с лавочки, когда мы вошли во двор. Подбежала Ритка.
— Вы куда ходили? — спросила она.
— А мы ходили по важным делам, — ответила я, — а что?
— А к нам Мария Сергеевна опять приходила с Юрой, — сообщила девчонка, — только они ушли уже.
Мы с Вадимом переглянулись, подумав об одном и том же.
— Зачастила Маша, однако, — переговаривались мы, поднимаясь на третий этаж.
— На что бедняга надеется? Володька как был мерзавцем, так и останется.
— Да и вообще, как не стыдно при живой-то жене?
— Ну, может, думает, ребенка увидит, помогать начнет.
— Ага, дождешься от него!
Из соседней двери выглянула соседка и поманила меня к себе.
— Я потом зайду, — отмахнулась я, — мне мужа кормить надо.
— Да что, я сам себя не накормлю, что ли? — фыркнул Вадим. — Сходи, раз человек просит.
Я зашла в соседскую квартиру.
— Ну что там с вашим женихом?
— Проходи, Альбина, — женщина гостеприимно показала на дверь в зал.
Мне аж неловко стало. Я-то с ней у себя в прихожей разговаривала, а человек меня в комнату приглашает. Впрочем, у нее-то дома никого сейчас нет. А у меня была другая обстановка, когда она приходила.
На стене в рамочке висела почетная грамота, и я успела прочитать имя соседки — Клавдия. Ну, хоть по имени смогу к ней обращаться.
Я села на диван, Клавдия примостилась в кресле напротив.
— Ну как там ваш жених? Восстановился на учебу? — начала я разговор.
— Ох! — лицо соседки помрачнело. — Знаешь, что он нам заявил, балбес эдакий?
И она уставилась на меня с таки видом, как будто я должна немедленно угадать, что же он там заявил.
— Что? — спросила я.
— Оказывается, он был на практике после второго курса, и ему категорически в море не понравилось!
— Да ты что? — ахнула я. — Вообще бывают такие случаи. Но обычно в море не нравится избалованным, изнеженным мальчикам. Он, наверно, из таких?
— Точно. Он у мамы один, избаловала она его, к трудностям не привык. Только нам-то такой зачем? На шею его себе посадить? Баловать, как мама? И Светочке это твердим. А она — ни в какую. Люблю — не могу. Хочу за него замуж. Говорит, как в фильме одном — «чтоб генеральшей стать, надо за лейтенанта выйти».
— Так именно, что за лейтенанта! — воскликнула я. — А какой из него лейтенант, если даже образования нет? А кем он собирается в таком случае работать?
— Говорит, я лучше в грузчики пойду, только не в море.
— Да, угодили вы, конечно, в историю.
— Угодили, — кивнула соседка.
Я задумалась вот о чем. А если бы Вадим, когда я предложила ему пойти в моря, ответил таким вот категорическим отказом? Что бы я делала? Но Вадим — далеко не маменькин сынок. И все же, если бы он не захотел в море?
Ответ я знала. Пинка бы он получил и отправился к своей маме. Жить в портовом городе, иметь такие возможности — хорошая зарплата, чеки в валютный магазин и прочее, прочее, — и не воспользоваться этим?
— И что будете делать? — спросила я.
— Да что, придется свадьбу играть. Светочка боится, что потом никто не возьмет, одна останется. Двадцать первый год ведь ей. Мы тебя на свадьбу обязательно пригласим, — пообещала соседка.
— Спасибо, Клава. А может, не надо вам так тратиться? Свадьба — удовольствие не из дешевых.
— Я не Клава! — вдруг округлила она глаза. — Клава — это мама моя. А я Катерина.
— Ой, — смутилась я, — да я все время путаю. Имена у вас такие похожие.
— И как же без свадьбы? — продолжала она, как ни в чем не бывало. — У всех девочек фата и кукла на бампере, а мы что ж? Нет, как-нибудь ужмемся, но свадьбу сыграем! Вон, Янка из третьего подъезда, помнишь, что учудила? Людей на регистрацию позвала, а сразу после регистрации с мужем умотала в свадебное путешествие. Так люди до сих пор плюются — что за свадьба такая? Никто не выпил, не сплясал, не подрался.
Еле сдерживая смех, я попрощалась и пошла домой.
— Тебе звонили только что! — встретил меня в прихожей Вадим. — Какая-то Инна.
— Ой, это портниха! Наверное, форма готова. Сейчас я ей перезвоню.
Вадим включил телевизор. Ритка читала книжку, а дед закрылся в своей комнате.
Как вдруг — кун-кун! — раздался звонок в дверь.
Я вздрогнула и посмотрела на Вадима. Кто бы это мог быть?
— Наверно, Пашины, — предположил он, — что-то давно их не было.
Господи, а я так надеялась, что решила эту проблему. Я ведь четко и ясно сказала Валентине, что после каждого ее визита последует мой визит.
— Анечка пришла! — заорала, как сумасшедшая, Ритка, и кинулась к дверям.
Но через минуту из прихожей донесся ее истошный крик:
— Юрочка! Юрочка пришел!
Мы опять с Вадимом переглянулись. Маша теперь два раза в день будет к нам захаживать?
Ритка с Юрочкой промчались мимо нас в Риткину комнату, а мы с Вадимом изобразили приветственные улыбки при виде вошедшей в зал Марии.
— Проходи, — сказала я, — телевизор вместе посмотрим.
— Ой, сегодня такой день изумительный, теплый, — счастливо защебетала она, — я хотела на улице погулять подольше, но Юрка так устал, так устал.
Ага, так устал, что носится сейчас с Риткой, сшибая игрушки.
— Слушай, а я хотела тебя спросить, — вдруг пришла мне в голову замечательная идея, — у тебя остались какие-нибудь письма от Володьки?
Вадим скривился и покрутил пальцем у виска, стараясь сделать это незаметно от гостьи.
— Конечно, — не задумываясь, ответила девушка. — А что?
— А там есть что-то такое, что указывает на то, что Юрка — его сын?
— Вот дура баба! — не выдержал Вадим. — Ну тебе какое дело? Что ты лезешь к людям?
Не обращая на него внимания, я озвучила свою идею:
— Просто, если есть что-то такое, то можно подать на него в суд и отсудить алименты на ребенка.
Маша густо покраснела, так, что цвет ее кожи стал заметно ярче рыжих волос на голове.
— Вообще-то я никогда… я ничего… — пролепетала она, с ужасом глядя то на меня, то на Вадима.
— Чо ты лезешь не в свои сани? — проорал Вадим, не сводя с меня раздраженного взгляда.
— Да я хочу, как лучше! — проорала я в ответ. — У меня знакомый адвокат есть, я бы поговорила…
— А тебя кто-то просит?
— Ладно, — махнула я рукой, — не хотите, как хотите!
Повисла неловкая пауза.
Я честно хотела помочь. Зачем бедная девчонка будет лелеять какие-то надежды, если есть прекрасный вариант доказать Володькино отцовство?
Маша продолжала сидеть вся красная, только голову опустила так, что из-под нависшей челки не видно было лица. Вадим продолжал крутить пальцем у виска и бросать на меня укоризненные взгляды, как будто хотел сказать что-то важное.
Что он хотел мне сказать? То, что она бегает не из-за денег, а потому что до сих пор влюблена? Но если Володька уже предал ее когда-то, не пора ли выкинуть его из головы и успокоиться? Я уже молчу о том, что крайне непорядочно с ее стороны бегать за мужиком, когда его жена лежит в больнице. Какая бы она ни была!
Неожиданно опять прозвенел звонок в дверь.
Ритка выбежала из своей комнаты и понеслась к дверям с воплем:
— Теперь точно Анечка пришла! Я ее с Юрочкой познакомлю!
Хлопнула входная дверь. Но женский голос из прихожей принадлежал отнюдь не Валентине. И не Анечке.
Не разувшись, прямо в босоножках, в зал вбежала… Светка.
На нее страшно было смотреть. Вся зареванная, с красным лицом и взлохмаченными кудряшками, она рухнула на диван между Вадимом и Машей и зашлась в рыданиях, заламывая руки.