Железнодорожница

Глава 6

К моему великому неудовольствию и великой радости домочадцев, в тот вечер не обошлось без гостей.

Около пяти часов в дверь позвонили. Я вздрогнула от неожиданности, а Ритка, отбросив книжку, радостно помчалась открывать. У деда тоже хлопнула дверь. Только Вадим остался валяться на диване перед телевизором. Зато не преминул мне указать в сторону прихожей:

— Иди встречай — Пашины пришли, как обычно.

Я с трудом подавила недовольный стон. Какие-то Пашины, которых я знать не знаю. И что мне с ними делать? Развлекать разговорами? Угощать пирогами? Которых нет, кстати.

Понятно, что скучно. Из развлечений лишь черно-белый телевизор, мерцающий в углу на тумбочке, да несколько полок с книгами в «стенке». Ни телефона, ни интернета. Но искать развлечения в гостях, которые свалились, как снег на голову? Мы в моем времени давно привыкли собираться в кафе или ресторане, а не тащить людей к себе домой.

Нехотя поднялась я с кресла и прошла в прихожую.

— Ань, Ань, побежали в мою комнату играть! — прыгала вокруг светловолосой девочки счастливая Ритка. — Давай сегодня играть «в школу»!

— Давай, — радостно откликнулась Аня, — только, чур, я — учительница!

— Нет, я — учительница! — возразила Ритка. — Ты же в прошлый раз была!

— А давай по очереди!

— Давай, — и девчонки, не обращая на взрослых внимания, унеслись в комнату Ритки.

Навстречу мне ступила женщина, по-видимому, мать Ани и подруга Альбины. Такая же кубышка, только пониже ростом. Простое лицо без грамма косметики. Длинные волосы, застегнутые «автоматиком» в хвост. И умные, я бы даже сказала, хитрые, бледно-голубые навыкате глаза.

— Привет! — заговорила она, прищуриваясь. — А мы сегодня к Янским ездили. Так хорошо время провели! Они же новую квартиру получили, на Некрасовской, представляешь, трехкомнатную. И дом новой постройки, девятиэтажный, с лифтом. У них там такая кухня большая, так удобно! Все помещается, и даже диванчик стоит, и стол со стульями! И прямо из кухни выход на лоджию! Вот, на обратном пути, решили к вам заскочить.

Ага, прямо одолжение сделали!

Мы вошли в зал.

— Ой, Валюша, привет! — Вадим сел на диване. — Присаживайся!

— А я вязание с собой захватила, — гостья принялась рыться в своей необъятной хозяйственной сумке. Наконец, она вытащила на свет Божий огромный клубок ниток цвета детской неожиданности и начатое вязание на спицах. — Неси свой журнал.

— Какой журнал? — не поняла я.

— Ну тот, по которому мы вяжем.

Чуть подумав, я вспомнила, как нашла в шкафу у Альбины стопку пыльных журналов и клубки разноцветных ниток.

— А, да, конечно, сейчас принесу.

Я принесла всю стопку, не понимая, какой из журналов понадобился.

— А вязание? — удивилась Валюша. — Ты же тоже будешь вязать? Мы же вместе начали по той схеме.

Блин, блин. Я почувствовала испарину на лбу. Я же совершенно не умею вязать. Как-то не посещало меня желание ковыряться в нитках. Но как теперь выкручиваться? Ведь, судя по всему, Альбина регулярно вяжет в компании этой тетки.

— Нет у меня вязания, — пробормотала я первое, что пришло в голову.

— Как? — подруга уставилась на меня и даже отложила в сторону свои нитки.

У меня плечи сами собой поехали вверх.

— Да как-то пропало.

— Куда пропало?

Теперь уже и Вадим смотрел на меня с испугом, как будто привидение увидел посреди дня.

Я хлопнула себя по лбу. Ну, конечно.

— Представляешь, убиралась недавно в шкафу, — я старалась говорить как можно естественнее, — и вдруг вижу, в нитках моль завелась!

Валюша вскрикнула.

— Как? Мы же на днях с тобой вязали, с нитками все в порядке было.

Я развела руками.

— Не может быть, чтобы моль! — вторил ей Вадим.

Я опасливо покосилась на него. Только бы у мужика не хватило ума попереться в спальню и посмотреть, где нитки. Хотя, он же «бытовой инвалид» и вряд ли знает, как в шкафу дверь открывается.

— Надо было мне тебе позвонить от Янских, — сказала Валюша, — я бы у них взяла для тебя нитки. Как же ты сегодня без любимого занятия?

— Да обойдусь, — заверила я, — телевизор вон посмотрю. Вадим, включи что-нибудь интересное.

— Интересное! — неожиданно возмутился он. — Сейчас программа «Здоровье» закончится, и в шесть футбол начнется. Я буду смотреть, ЦСКА с «Торпедо» играют. Я этот матч неделю ждал!

— А по первой программе? Там есть что до шести посмотреть?

— Там «Советы и жизнь», а потом «Дневник съезда». И я переключать не собираюсь. Я еле как вторую программу настроил, а сейчас…

— Ладно, — махнула я рукой, — мы тогда просто поболтаем.

Раз уж от гостей никак не отвертеться, так может, удастся узнать от Валюши что-нибудь интересное? Подробности жизни Альбины, к примеру?

Но она завела заунывный разговор о своей Анечке.

— Представляешь, второй класс, а она уже подружилась со всеми мальчишками в классе. Они ей помогают во всем. То ручку запасную дадут, когда у нее закончится, то портфель до дома донесут, то еще как-нибудь выручат. А один мальчик так и вовсе — в кино ее пригласил.

— Так это же хорошо, — улыбнулся Вадим.

— С одной стороны, хорошо, — со вздохом согласилась Валюша, — мне все так говорят. Может, хоть лучше, чем я, в жизни устроится. А то я все училась и училась. В школе золотая медаль, в институте красный диплом. Уже и сюда по распределению приехала, а жениха все не было и не было. Ну и чем это закончилось? Выскочила за первого попавшегося, а теперь вот любуюсь на свидетельство о разводе.

Несмотря на болтовню, она успевала вывязывать петельки на спицах, регулярно сверяясь со схемой в журнале.

— А где сейчас твой Валерка, не знаешь? — поинтересовался Вадим.

— Да где, — там же, в Арсеньеве. Он же, как я ему пинка дала, в Арсеньев подался, на завод устроился. Недавно звонил мне на работу, жаловался, что его обокрали в тамошнем общежитии. А я-то ему что должна? Я нарадоваться не могу, что развелась…

— По новой замуж не собираешься?

— Что ты! Да и за кого? В нашем НИИ все порядочные мужики давно разобраны, на коротком поводке у жен ходят. А снова выходить за работягу — да что ж я, с ума сошла? Чтобы опять все, как с Валеркой? Я — научный сотрудник, а он — простой слесарь? Нет уж, хватит с меня одной ошибки молодости.

Так, значит, Валюша у нас — ученая дама с весьма раздутым самомнением! Интересно, что же ее так тянет в дом простой билетной кассирши и шофера? Не иначе, какой-то свой интерес. Попользуется, а потом ручкой помашет, как пить дать.

Меня охватила привычная тоска по той, прежней моей жизни. До слез доводили воспоминания — и о том, как мы с Пал Санычем ездили на концерты и спектакли, и о наших заграничных поездках. Помню, как в Израиле я сунула в Стену плача записочку с желанием выйти замуж за моего профессора. И ведь сбылось же, совсем скоро сбылось. Но как же быстро все закончилось!

Интересно, Альбина сейчас находится в том, моем теле? Не натворила бы глупостей. Она ведь женщина простая, и вряд ли поймет любовь между ней и семидесятилетним Пал Санычем.

В разговорах прошло больше часа, и я стала замечать, как Валюша нет-нет да кинет на меня странный взгляд. Как будто чего-то ждет или на что-то надеется. Что ей, интересно, надо?

Вдруг дверь Риткиной комнаты отворилась, и девочки выскочили в зал, принеся с собой смех и веселые разговоры. Аня подбежала к матери и прижалась к ее широкому бедру.

— Мама, мама, а когда мы ужинать будем? Я уже есть хочу!

Валюша погладила девочку по голове и опять кинула на меня странный взгляд, в котором сквозило непонятное разочарование.

— Альбина, мы ужинать сегодня будем? — оказывается, уже и Вадим проголодался.

И вот что мне теперь делать? Тащить свою громадную задницу на кухню и готовить ужин? Накрывать, сервировать, подавать? Как официантка бесплатная? Я скрипнула зубами. Больше всего мне сейчас хотелось встать, затопать ногами и заорать на них всех: «Вон!» — и стукнуть какой-нибудь палкой Валюше по ноге, совсем как в старом советском фильме.

С невероятным усилием я сдержалась и, проклиная все на свете, поперлась на кухню.

Доставая из холодильника колбасу и сыр, а из хлебницы свежий хлеб, я торжественно пообещала себе, что больше никогда не попаду в такую дикую ситуацию. Пока не знаю, как, но я это сделаю! Никаких гостей больше! Ни одна подружка больше не явится со своим ребенком ужинать в обмен на свою болтовню! Я им не мать Тереза, в конце концов!

Не понимаю я эту Альбину. Собственной дочери куклу купить не может, зато гостей приучила к ежедневным ужинам. Зачем, спрашивается? Может, думает: ах, это же друзья, помогу им в трудную минуту, а потом они мне помогут? «Ха-ха» три раза.

На плите закипал ребристый железный чайник. Никакой микроволновки, понятно, и в помине не было. Поэтому чай будет горячим, а бутерброды холодные. Как говорится, чем богаты, тем и рады.

И ведь на кухню их не позовешь. Дом хрущевской постройки, в малюсенькой кухоньке помещается лишь кухонный стол, плита и холодильник. В углу есть маленький столик, но, если за него сядет хотя бы один человек, места вообще не останется. Поэтому маленький столик используется для хлебницы, солонки и разделочной доски.

— Давай я тебе помогу дотащить все это до зала, — на кухне появился дед.

— Ой, спасибо тебе большое! — обрадовалась я.

На один поднос мы поставили чашки с чаем, на другой бутерброды и вазочку с печеньем и понесли все это в зал, уворачиваясь по пути от бегающих в восторге девчонок.

Бутерброды и печенье смели в один миг. Гости для приличия высидели еще минут десять, и стали собираться домой.

Провожая их в прихожей, я подумала, что Альбине, где бы она ни была, может не понравиться, если я начну отваживать ее друзей. Хотя, как посмотреть. Может, она и сама ими тяготилась. Просто ей не хватало решительности от них избавиться. И тогда я, наоборот, окажу ей неоценимую услугу.

Я зашла в комнату к деду и плотно прикрыла за собой дверь. Ритке и Вадиму не стоит слышать наши разговоры. Ритке — потому что она ребенок, а Вадиму — потому что он инфантильный, как ребенок. А такие, как известно, не умеют держать язык за зубами.

Дед уже поставил на стол свою вечернюю бутылку водки.

— Ты совсем не закусываешь? — спросила я.

— Как же? — удивился он. — Закусываю, ириской. У меня в ящике стола всегда ириски лежат.

Я рассмеялась:

— Разве это закуска?

— О-о, на фронте вас не было, — парировал он, — там сто грамм без всякой закуски выпивали.

— Мы же не на фронте.

— Понятно, что не на фронте. Но расслабляться не следует, приучать себя к роскоши — тем более, — назидательно добавил дед. — И так проблем хватает.

— Проблем хватает, — согласилась я, — ты знаешь, мне так не понравилась эта ситуация с гостями. Может, я неправа, не знаю…

— А я тебе сколько про это говорил! — вскрикнул с упреком дед. — Да эта Пашина хитромудрая, как змея, только и делает, что по гостям с дочкой ходит. Там пообедают, там поужинают, а свои денежки откладывают и летом в Москву едут. И Светка такая же. «Ой, я мимо шла и решила зайти». Да и иди к себе домой, раз мимо шла! Мимо она шла! Вот и иди — мимо! — сказал дед словами одного из героев старого советского фильма.

— Светка — это моя сменщица, что ли? С работы?

— Да, она же недалеко от нас живет. «Ой, я мимо шла и зашла». И сидит, и сидит, чушь всякую рассказывает, только время твое тратит. А тут незаметно и обед подходит. Ты сама ешь, и ее кормишь. Она потом то в новом платье придет, то с новой прической, а ты только и работаешь на унитаз. Говорил я тебе — гони их всех в шею! А ты — ну как же, неудобно! А неудобно только на потолке спать, одеяло падает.

Широко, однако, Альбина живет, по-купечески. Два семейства кормит помимо своего собственного.

— Да я вот сегодня тоже задумалась, — сказала я вслух. — Ерунда какая-то получается. Пришла эта Пашина со своим вязаньем, с болтовней. И сидит, ужин высиживает. И мне так обидно стало. Я, значит, работаю днями и ночами в этой кассе. Ты по магазинам ходишь, в очередях стоишь. Опять же, мы готовим, электричество тратим, посуду моем. А кто-то такой — ничего не делая, — в гости пришел, и наелся. В очередях стоять не надо, деньги тратить не надо. Есть же вон гостеприимные люди для этого.

— Да самое обидное, — дед налил себе первую рюмку, — что Пашина с дочкой каждый год в Москву летают к ее родителям, а мы все лето дома сидим.

Так ученая дамочка, оказывается, из Москвы!

— Странно, почему она там не осталась работать с ее-то красным дипломом? — удивилась я.

— Так распределили ее сюда, — ответил дед, — специальность у нее с морем связана. Они в своем НИИ рыб изучают.

— Целое НИИ бездельников рыб изучают? — я вспомнила, как про таких говорил директор Василий Иванович. — Небось, целый день чай пьют да кроссворды разгадывают. А потом жалуются, что зарплата у них всего сто двадцать рублей. И «инженеграми» себя называют.

— Ну, видов рыб в Тихом океане много, тысячи видов.

— Ну и что, за несколько лет изучили эти тысячи, и айда чаи гонять.

— Так у них еще флот свой есть, научный, — объяснил дед, — суда разведывают, где каких видов рыб в этом году сколько уродилось, и потом туда идут рыбодобывающие суда.

— Флот — это понятно, — согласилась я, — а такие, как Пашина, думаю, не сильно работой загружены.

— Ага, только попробуй ей такое сказать! — усмехнулся дед, наливая вторую рюмку. — Она на работе делом занята — диссертацию пишет!

— Диссертацию? — усмехнулась я. — Хорошо же она устроилась, без отрыва, так сказать, от производства! Диссертация — это вообще-то не работа, и пишется она в свое личное время.

Я отлично помню времена, когда сама взялась за диссертацию. И все коллеги, прошедшие через подобное, наперебой мне рассказывали: «Два года, два года над своей диссертацией сидела! С работы пришла, быстро перекусила, и за компьютер!». По их словам, все писали свои труды после работы. Да и у меня по-другому не получалось. Времени не было на работе этим заниматься.

Дед тем временем закинул в рот ириску.

— Слушай, а что, если мы этим гостям просто не будем двери открывать? — предложила я идею. — Вроде как дома нас нет, а? Или, допустим, ты дверь откроешь и скажешь, что меня дома нет?

— Не получится, — помотал он головой. — Я однажды так сказал Пашиной, а она мне: «Ну я посижу, подожду».

— А я на самом деле дома была?

— Ну да! Пришлось выкручиваться. «Ой, говорю, а Альбина дома? А я и не знал!»

— Вот же засада, — скрипнула я зубами. — А если просто не открыть? Ну, потопчутся и уйдут?

— Тоже не получится, — со знанием дела констатировал дед. — Я однажды не стал открывать, так Ритка с воплями к дверям побежала: «Ой, наверно, Анечка пришла!» Валюша ведь не дура, с дочкой сюда ходит. Мол, девочки вместе играют, вы вместе вяжете, время идет, пора ужинать… Дверь не открыть можно Светке с твоей работы, может, тогда Ритка нас и не сдаст.

— Либо можно попробовать Ритку обмануть, — задумчиво сказала я, — к примеру, сказать ей, что злые дядьки ходят по дому, во все двери звонят, и им ни в коем случае нельзя открывать.

— Знаешь, я рад, что ты пришла к этому пониманию, — сказал дед. — Но я тебе сразу хочу сказать: от таких людей по-хорошему уже не избавишься. Надо быть готовыми к конфликту и даже к скандалу. И, скорее всего, вашей дружбе придет конец.

Я задумалась. А нужна мне такая дружба, где я в зависимом положении? Мной беззастенчиво пользуются, а я все это хаваю, лишь бы было с кем поболтать?

Честно говоря, у меня после разговора с дедом словно гора с плеч упала. Как избавиться от прожорливых гостей технически, можно придумать. Главное, что у меня теперь есть союзник.

— Слушай, а ты действительно хочешь поехать в Москву? — спросила я.

Дед долго молчал, расстроенно глядя на рюмку и ириску.

— А ты как думаешь? — наконец ответил, — я тетю Риту двадцать лет не видел! И она приехать не может, далеко слишком. Только в письмах и открытках с родной сестрой разговариваем.

Меня захлестнула волна сочувствия.

— Я все сделаю, чтобы мы этим летом поехали, — пообещала я, — у меня и Ритки проезд бесплатный, а тебе уж как-нибудь билет купим.

— Угу, — с сомнением произнес дед.

Смывать тушь с ресниц и тональный крем с лица обычным туалетным мылом оказалось делом непростым. И мне стало понятно, почему большинство женщин предпочитают полный отказ от косметики. «Ну почему в этом времени не продают пенки для умывания?» — думала я, промокая лицо полотенцем. Конечно, на нем, несмотря на тщательное умывание, остались следы и от туши, и от тонального крема.

Ритка уже спала в своей комнате — не умывшись, не помывшись. У стены стояла «школьная доска», сделанная из какой-то полки. Полукругом у доски в виде учеников сидели немногочисленные игрушки.

Вадим храпел на диване в зале. Вот и отлично! Он мне в моей кровати не нужен совершенно. И если вдруг придет, будет изгнан безжалостно. Странно, конечно, что супруги не спят вместе. Но понять можно. Некоторые люди, родив потомство, считают программу-минимум выполненной. А Вадим, ко всему прочему, так много пьет, что ему других удовольствий не требуется.

Я опять долго не могла уснуть, ворочалась, смотрела в темноту. Гостей-нахлебников я отважу, это даже не обсуждается. Уже есть идеи. И те, которые мы с дедом обсудили, и новые. Вплоть до того, что я не поленюсь и начну сама к ним ходить, намекать на еду. Или буду заставлять их готовить и посуду мыть. Чтобы поняли.

И пусть попробует мне кто-то сказать что-то типа: «Ах, какая же мелочная и жадная, тарелки супа пожалела!». Я такому умнику для начала посоветую поработать, посидеть ночами в деревянной избушке на отшибе. Или поездить на грузовике, который глохнет посреди дороги. А потом пусть такой умник распределит зарплату так, чтобы хватило на все необходимое. И только после этого я позволю открыть рот и высказать свое мнение.