Жена для отщепенца, или Измены не будет (СИ)

Спустя некоторое время…

После всего вышеописанного прошло совсем немного времени.

Торжественно прошествовала Зима, ступая тяжелыми шагами. Быстро постарела и, постепенно теряя силы, вовсе сошла на «нет».

Проворно подхватив из слабеющих рук угасающей, одряхлевшей, прежде грозной Правительницы ледяной посох, юная беспечница Весна отогрела его, превратив в ароматную, цветущую ветвь. Беззлобно и задорно смеясь, передала осыпанный пахучими цветами знак власти сильному, загорелому брату — Лету, да и ушла дальше танцевать, не переживая и не тревожась ни о чём.

Горячий же красавчик, яростно согрев страстными поцелуями и жаркими руками землю, зародив в ней плоды и зёрна, оказался таким же на поверку непостоянным, как и многие горячие красавчики! Одарив наивную простушку приплодом, сам же уже навострил прочь резвые ножки…

И вот уже по следам обманщика — братца шла мудрая Осень, готовясь утирать слезы брошенной пассии рукавами — листьями, желтыми да оранжевыми. Помогать собирать урожай и отпаивать страдалицу яблочными настоями, да ягодными винами. Уговаривать ветрами — шорохами, да шёпотами… «Не ты первая, не ты последняя! Ничего, уснёшь скоро. Всё пройдёт, всё. Всегда проходит…»

Земля постепенно затихая, готовилась рожать. После же плакать, плакать и плакать долгими дождями. Сперва тёплыми, не потерявшими ещё надежду. После — холодными, стылыми, злыми, с привкусом льда и ломкими, звонкими ароматами холода. А после уже наплакавшись, успокоиться надолго.

Ничего. Всё пройдёт. Всегда проходит.

…В этот вечер в холле и столовой первого этажа царило бурное оживление.

Многие из известных, да и неизвестных нам личностей прибыли сюда.

Тут были и папаша Бильер с молодой женой Аннелизой, расцветшей, похорошевшей невероятно! Даже и не дорогая одежда красила бывшую покойницу, не броские украшения бросали росплески света на её лицо. От другого светилась льерда Старшая, вовсе от другого. Затихнув было, вспыхивала, когда рука супруга, касаясь её руки, тепло пожимала и поглаживала ладонь, успокаивая. Когда Бильер, наклонясь, бросал шепоток, вроде «Не надо волноваться, драгоценная! Всё будет отлично, вот увидишь. Верь мне.» Аннелиза верила своему новому мужу, вот и сияла. Длинные, сверкающие подвески, шуршащий шелк платья, щедрое освещение столовой были здесь не причём. Сам же папаша щурил глаза, как довольный кот, наблюдая, как цветёт одаренная семейным счастьем супруга.

Были здесь Феннер Бильер с невестой, низенькой, стеснительной, приветливой, с добрым, круглым, веснушчатым лицом. И Сэмюэль Бильер прикатил в имение, даже кто — то из Астсонов успел прибыть. Двоюродная тетка Эмелины, например. Рослая, полная, одышливая, беспрерывно курящая дама.

— Скоро уже, скоро, — через равные промежутки времени гудела она, отряхивая пепел в большую чашу мутного стекла и обращаясь к папаше — Ты бы, Теодор, сходил наверх! Разузнал бы у льерда целителя, что и почём. Уже должно, по подсчетам бы свершиться…

Папаша послушным колобком прокатывался по лестнице вверх. Также послушно скатываясь вниз, докладывал: нет ещё, нет… потуги только.

— Не гоняй меня больше, — добавлял всякий раз — Сядь и жди вот. На всё воля Богов, Бренда! Не рви душу, здесь все переживают, знаешь ли.

Льерда Астсон успокаивалась на какое — то время, потом же принималась гудеть снова, вынуждая папашу подниматься наверх, к заветной, наглухо закрытой двери в спальню.

Тина, прислуга, разрывалась в тот вечер «надвое». Поднося гостям то чай, то нагретые вина, то закуски, в итоге совершенно, по её быстрому признанию, «упурхалась». Выручить бедняжку было некому, Кора помогала целителю наверху.

Приняв во внимание этот факт, на подмогу пришли присутствующие здесь женщины, и дело пошло быстрее.

— Иди, выдохни, — перестав гудеть, приказала прислуге Бренда, засучив рукава и готовясь приступить к мытью посуды — Человечишка, человечишка и есть. Малосильная! А ну — ка, дамы! За работу. Ты же, Теодор… будь начеку. Мы в кухню, так что, как только… крикнешь.

Едва не слетев с петель, распахнулась входная дверь.

Впустив внутрь ещё не обретших до конца человеческий облик Диньера и Саццифира, тут же была прикрыта проворными руками отскочившего было прочь, дворника.

— ГДЕ ЭМЕЛИНА? — взвыл Ланнфель, охлопывая себя руками и возвращая заговоренной одежде приличный вид — Где моя жена? Точно началось? Я почувствовал сразу! Верно или обман?

— Точно, точно, — закивал папаша — Верно. Мы тут все собрались, видишь? Успокойся, сынок. Несколько часов уже прошло, так что скоро ждём появления отпрыска.

Сбросив полушубок на руки опешившего дворника, вольник устремился по лестнице вверх.

— С учений меня сорвал, — спокойно оправив одежду, пояснил Ракуэн — Видение ему было, что ли? Я так ничего и не понял. У меня это по другому проявилось, мда… Я тоже тогда отсутствовал, и просто ЗНАЛ, что жена родила. А этот… Надо сказать, мальчишка делает недюжинные успехи. Прекрасно у него получается столковаться со своей Истинной Сутью. Но к делу, Бильер. Когда, вы говорите, ждать появления на свет ммм… наследника?

Папаша покрутил головой и развел руками:

— Я вам не целитель, льерд Ракуэн. Да и не лемейра. Нет у меня чутья к подобным вещам. Алисия, помню, рожала… также переживал. Да и мать Эмми… тоже. Ладно. Идёмте, льерд.

И, как только мужчины, негромко переговариваясь, пересекли холл, оказавшись у распахнутых дверей в столовую…

Как только ещё одна чистая тарелка, выскользнув из светящихся шаррхом рук Бренды и мягко звякнув, легла в аккуратную, высокую стопку других таких же тарелок…

Как только на большое, овальное блюдо, ещё шкворча горячим жиром, улеглись большие ломти поджаренного мяса, а в приземистый, широкогорлый кувшин полилось вино из удерживаемой руками будущей супруги льерда Феннера Бильера, бутыли…

Как только Аннелиза, развязав тесемки длинного, кухонного фартука, собралась вернуться в столовую…

Дверь спальни наверху хлопнула, явив напряженно ожидающим представителям Кланов ароматы крови, снимающих боль солей, равно как и ещё чего — то едкого…

Тут же, вслед за этими запахами до ушей присутствующих донесся резкий, требовательный, пронзительный детский плач.

— Льерды, — объявила Кора торжественным, но всё же приличным, приглушенным тоном, тактично прикрывая белым полотенцем запачканные руки — От своего лица, и от лица льерда Гремана поздравляю всех вас. Льерда Ланнфель привела в Гран — Талль двух девочек. Двух прелестных красоточек…

Голос прислуги дрогнул, будучи тут же перекрыт радостными криками и грохотом слетевшей со стола посуды.

— Где Диньер? — рявкнул Саццифир, картинно зажав уши ладонями и преувеличенно пафосно морщась от шума — Как тебя, служанка… Зови парня сюда. Нечего ему делать возле родившей ба… женщины.

Кора смущенно улыбнулась.

— Не могу, льерд, — произнесла она одними губами, и голос её дрогнул — Льерд Ланнфель, он отказался выйти. Наш Хозяин весьма… потрясён.

— Гхм, продолжай, — льерд Ракуэн хмыкнул в кулак — Говори смелее, женщина! Не тушуйся. Сегодня можно всё. Я разрешаю. Ну, ну… Жду.

— Он… плачет от счастья. «Позорище! — всё, что было им сказано — Кто же я после того, если даже слёз своих сдержать не в силах⁈ Мужчина, тоже мне…», и добавил ещё… много чего… вовсе неприличного. Ну вот и как объяснить ему, что выражать радость можно и слезами? Как… Вот такой конфуз, льерд Ракуэн. Такой… стыд.