Женщина, которая легла в кровать на год

Глава 20

На следующее утро Руби принесла белье Евы и Брайана. Выглаженное белье лежало в плетеной корзине безукоризненно ровной стопкой, и Александр, десятью минутами ранее прибывший за ковром Евы, до слез растрогался, глядя на это проявление материнской заботы.

Руби спросила, в школе ли его дети, и он едва смог ответить.

Первые десять лет жизни Александр провел в грязи и бардаке, вставая пораньше, чтобы перебрать кучи одежды на полу у лежака в поисках более-менее чистой, в которой можно было бы пойти в школу.

Когда Руби уковыляла наверх к дочери, он прижался лицом к чистому белью и глубоко вдохнул.

Александр с огромным трудом выволок кровать с лежащей на ней Евой в коридор, но сказал лишь:

— Было бы намного легче, если бы ты встала.

— Если тебе в одиночку не справиться, попроси Брайана помочь, когда он придет с работы, — предложила Ева.

— Нет, — отказался Александр. — Я справлюсь.

В конце концов, подбадриваемый Евой, он сумел вытолкнуть кровать, затем скатал ковер, надежно перевязал его и выбросил из окна. Спустившись по лестнице, он вышел из дома и подсунул под веревку, стягивающую ковер, записку: «Пожалуйста, не стесняйтесь».

К тому времени, когда Александр приготовил чай с тостами и вышел на крыльцо с пустой бутылкой из-под молока, ковра уже и след простыл. Осталась лишь записка, на обратной стороне которой шариковой ручкой нацарапали: «Большое вам спасибо. Не представляете, как много это для меня значит».

Пока Александр шлифовал старые паркетные доски, Ева встала на колени и выглянула в открытое окно. На ней был противогаз, защищающий от пыли, и вскоре по округе распространился слух — изначально пущенный миссис Бартхи, женой владельца газетного киоска, — что доктор Бобер заразил свою бедняжку-жену какими-то лунными бактериями и власти приказали ей не выходить из комнаты.

Позже Брайан озадачился, увидев, как при его появлении очередь к газетному киоску мигом рассосалась.

Мистер Бартхи прикрыл нос платком и сказал:

— Сэр, вы не должны приближаться к людям, будучи разносчиком этих опасных лунных паразитов.

Брайан так долго всесторонне описывал мистеру Бартхи сложившуюся в его доме нелегкую ситуацию, что газетчик заскучал и отчаянно пожелал, чтобы бородатый покупатель покинул наконец лавку. Но доктор Бобер пустился в пространные объяснения, почему на Луне не может быть паразитов, что, в свою очередь, вылилось в многословный монолог об отсутствии на Луне атмосферы.

Спустя несколько прозрачных намеков и даже неприкрытых зевков мистер Бартхи решил закрыться пораньше.

— Это единственное, что мне оставалось, чтобы заставить его убраться, — объяснил он жене.

Та вновь повернула табличку словом «ОТКРЫТО» к улице и сказала:

— А чего это ты плачешь, толстячок?

— Знаю, ты надо мной посмеешься, Зита, но мне на самом деле стало скучно до слез, — признался мистер Бартхи. — В следующий его визит обслужи этого зануду сама.

Немного погодя Брайан вышел из мясной лавки, где купил кусок стейка для себя и восемь свиных сарделек для Евы. Он увидел, как в газетном киоске вновь зажегся свет, перешел дорогу и направился к киоску. Мистер Бартхи заметил приближение словоохотливого носителя лунной заразы и как раз вовремя успел перевернуть табличку и запереть дверь на засов.

Брайан постучался и крикнул:

— Мистер Бартхи! Вы там? Я забыл свой журнал «Новый ученый»!

Мистер Бартхи скорчился под прилавком, стараясь не производить шума.

Брайан крикнул в почтовую щель:

— Бартхи, откройте дверь! Я знаю, вы там!

Когда ответа опять не последовало, Брайан пнул дверь, развернулся и зашагал в свой сумасшедший дом без журнала.

Мистер Бартхи осмелился высунуть голову лишь через пять минут.

Принося вечером отварные сардельки, Брайан сказал Еве, что собирается оформить подписку на научные журналы.

— Бартхи совсем в маразм впал. Зевнул мне в лицо, а потом ни с того ни с сего расплакался. При таком поведении он не заслуживает снисхождения.

Ева кивнула, хотя на самом деле не слушала. Она думала о Брайане-младшем и о Брианне.

Дети уже поняли, что мать больше не отвечает на звонки, но ведь существуют и иные формы общения.

Китаец Хо сидел в своей комнате и по старинке, ручкой по бумаге, писал письмо родителям. Он не мог сообщить им такие новости по электронной почте, нужно хотя бы немного их подготовить, а увидев его почерк на конверте, родители сразу догадаются, что сын хочет донести до них нечто по-настоящему важное.

Хо спустился вниз и положил письмо в один из красных пустотелых цилиндров, которые англичане называют «ящиками». Он плелся назад в общежитие, когда врезался в Брайана-младшего, который, как обычно, шествовал по дорожке, одновременно читая учебник и слушая музыку в больших наушниках. До Хо донеслись обрывки мелодии — похоже, Бах.

Брайан-младший показал, что заметил Хо, быстро-быстро заморгав и выдавив хриплое «привет».

Хо посмотрел на Брайана-младшего и пожалел, что сам он не такой высокий и симпатичный, как сосед. Хо хотелось бы иметь такие густые светлые волосы и ровные зубы. Как, интересно, получается, что дешевая одежда смотрится на Брайане-младшем так шикарно?

Если бы Хо был англичанином, то одевался бы как джентльмен. Твидовые пиджаки «берберри» и рубашки с Сэвил-Роу. Туфли от Черча. Родители купили ему одежду для учебы в английском университете, но выбранный ими гардероб оказался пролетарским. А в Лидсе было ой как нелегко носить футболку с символикой «Манчестер Юнайтед». Незнакомцы приставали к нему и обзывались. Как хорошо, что есть Поппи, которая его любит.

Хо сказал:

— Брайан-младший, могу я поговорить с тобой о деньгах?

— О деньгах? — недоумевающе переспросил Брайан-младший, словно впервые слышал это слово. Он ни дня в своей жизни не беспокоился о деньгах и полагал — был абсолютно уверен, — что однажды непременно станет богатым и независимым.

— Думаю, у тебя есть лишние деньги, — продолжил Хо. — А у меня нет никаких. Значит, если ты уделишь мне немного своих денег, мы оба станем счастливы, верно?

— Круто, — пробормотал Брайан-младший, повернулся и, красный от смущения, зашагал туда, откуда шел. Он не мог видеть унижения Хо.

Позже в дверь комнаты Хо постучали.

Это оказался Брайан-младший, сжимающий в кулаке банкноты. Он сунул деньги Хо и убежал в свою каморку.

Сев на кровать, Хо пересчитал купюры. Семьдесят фунтов. Это же ничтожно мало, практически ничто! На эти деньги Хо смог бы купить себе риса и овощей, но что насчет Поппи?

Как ей сказать, что у него больше нет денег на алчных английских врачей?