Жестокие игры

Глава десятая

Феликс

Я прикладываю свою идентификационную карту к датчику рядом с дверью и жду, пока раздастся щелчок, означающий, что дверь открыта. Когда это происходит, я резко открываю дверь и вхожу.

Меня сразу же обдаёт сильный запах хлора, настолько едкий, что у меня начинает жечь нос. Я останавливаюсь у входа и делаю несколько неглубоких вдохов ртом. Мягкое плескание воды о бортики бассейна громко звучит в тихой комнате, а отдаленный шум фильтрационной системы гораздо громче, чем должен быть.

— Все в порядке, — шепчу я себе, оглядываясь по огромной комнате. — Ты в порядке. Просто перестань себя мучить и зайди в бассейн.

Моя небольшая мотивационная речь не помогает успокоить нервы, но я заставляю себя подойти к ряду стульев, чтобы положить сумку.

Кожа чешется, а грудь щекочет от беспокойства, когда я снимаю свитер и рубашку и бросаю их на сумку. Купальник, который я ношу, один из самых больших, но даже свободная ткань кажется узкой и стесняющей движения в области талии и ног.

— Все в порядке, — бормочу я и снимаю шлепанцы. — Просто перестань себя мучить и иди в бассейн.

Все волосы на затылке встают дыбом, когда я спускаю спортивные штаны и выхожу из них. Я настолько сосредоточен на всем, что меня окружает, что все мелкие ощущения, которые я научился игнорировать за эти годы, вдруг становятся очевидными и ошеломляющими. Например, то, как влажный воздух прилипает к моей коже и кажется тяжелым, когда я вдыхаю, и то, что он не совсем теплый, но и не совсем холодный, так что воздух кажется близким к температуре тела, но достаточно далеким от нее, чтобы это было заметно.

Шум воды настолько громкий, что похож на волны, разбивающиеся о берег, а плитка под ногами кажется холоднее, чем обычно, что делает контраст между температурой пола и окружающего воздуха еще более заметным.

Даже запах хлора, к которому я уже привык, кажется густым и тяжелым, как будто кто-то случайно добавил в бассейн лишние химикаты во время ежедневной уборки.

Я оглядываю комнату. Мне кажется, что кто-то наблюдает за мной, но вокруг никого нет.

Она была пуста и перед тем, как тот парень пытался тебя убить, напоминает мне голос в голове.

Игнорируя легкое покалывание страха, пронзившее меня при этой мысли, я снова оглядываю комнату. Уже почти час ночи, и, если тот, кто пытался меня убить, не заблокирован в нашей системе безопасности, никто не знает, что я здесь.

— Просто зайди в эту чертову воду и перестань себя мучить, — тихо ругаю я себя и беру очки для плавания.

Мои руки дрожат, когда я надеваю их и подхожу к глубокой части бассейна. Я становлюсь на самый край, пальцы ног свисают с бортика, поднимаю руки и принимаю позу для прыжка. Вода брызгает на мои ноги. Она холоднее, чем обычно, и я опускаю взгляд на бассейн.

Паника сжимает мне горло, а грудь горит от страха, когда я смотрю в темную глубину. Мои мышцы напряжены, и меня охватывает чувство непреодолимого ужаса, а сердце колотится в груди.

Там ничего нет, ругаю я себя. Просто забирайся в воду и перестань быть таким драматичным.

Страх охватывает меня еще сильнее, и ужас превращается в чувство надвигающейся гибели, которое настолько сильное, что я опускаю руки и отступаю от края бассейна.

Я дышу короткими, прерывистыми вздохами, кровь бурлит в венах, а мир вокруг меня наклоняется и кружится. Закрыв глаза, я сжимаю губы и заставляю себя дышать более глубоко через нос, чтобы успокоиться и не впасть в гипервентиляцию.

Когда все перестает кружиться, я снова подхожу к краю бассейна, но вместо того, чтобы принять позу для прыжка, сажусь на край и медленно скольжу в воду, все еще цепляясь за край, как за спасательный круг.

Вода холодная и странно ощущается на коже, и вместо того, чтобы успокоить меня, чувства страха и обреченности усиливаются, образуя коктейль ужаса, который настолько ошеломляет меня, что в глазах появляется снег.

Все инстинкты подсказывают мне выбраться из воды и убежать как можно дальше от бассейна, но я не могу. Не только потому, что я застыл от страха, но и потому, что бассейн — мое безопасное место.

Плавание — единственное постоянное убежище, которое у меня было с детства. Я не могу потерять свое единственное пристанище. Не тогда, когда все остальное в моей жизни рушится вокруг меня и кажется, что мой мир выходит из-под контроля.

Мне просто нужно преодолеть страх и снова сесть на лошадь, велосипед или что там еще люди говорят для мотивации, и все будет хорошо.

Взяв дрожащий вдох, я ныряю под воду и отталкиваюсь от бортика. Все идет нормально примерно две секунды, но в тот момент, когда я начинаю разрезать воду, все идет наперекосяк.

Паника и страх, которые охватили меня, когда я стоял на краю, возвращаются в десять раз сильнее, и мне кажется, что мои конечности сделаны из свинца, когда меня накрывает волна воспоминаний: темная фигура надо мной, горящие легкие, рука в моих волосах, смятение, страх и беспомощность от того, что меня держат под водой.

В панике я выныриваю на поверхность, барахтаясь, как человек, который никогда в жизни не брал уроков плавания, и направляю свое тело к краю бассейна.

Мне нужно выбраться из воды, но прежде, чем я добираюсь до бортика, свет меркнет. Темнота длится всего секунду, но этого достаточно, чтобы я снова впал в панику, поскольку воспоминания о попытках плавать в темноте нахлынули на меня.

Мое зрение то проясняется, то затуманивается, я перехожу в режим выживания, двигаюсь исключительно по инстинкту и самым неловким способом в мире плыву к краю бассейна. Когда я наконец добираюсь до края, я вытаскиваю задницу из воды и вылезаю на бортик.

Я не знаю, сколько времени я просидел так, пока я заставляю себя снова дышать нормально, но паника и ужас в конце концов угасли, оставив после себя только страх и чувство обреченности.

Еще минута уходит на то, чтобы мое тело перестало дрожать, и только потом я могу встать и спотыкаясь дойти до стула, на который я бросил свои вещи.

Двигаясь на автопилоте, я поспешно вытираюсь. Я почти уверен, что свет погаснет или я подниму глаза и снова увижу темную фигуру, но мне удается надеть одежду и всунуть ноги в шлепки, не сойдя с ума окончательно.

Как только я одеваюсь, я хватаю свои вещи и бегу к двери. Мои шлепанцы громко стучат по плитке, но я не останавливаюсь, пока не вырываюсь из подвала и не спотыкаюсь в главном вестибюле.

Теперь, когда я нахожусь над землей и в общественном месте, я замедляю шаг и пытаюсь вести себя так, как будто я не выбежал из подвала как сумасшедший, и пересекаю вестибюль, чтобы добраться до лестницы.

Лестничная клетка, как и вестибюль, пуста, и я мчусь наверх, как будто у меня задница в огне. Когда я наконец попадаю в нашу комнату, я направляюсь прямиком в ванную, двигаясь как можно тише, чтобы не разбудить Киллиана. Мне на самом деле плевать, выспится он или нет, но я не в том настроении, чтобы иметь дело с ним или его истерикой, если я случайно разбужу его.

Оказавшись в ванной и заперев за собой дверь, я снимаю одежду и купальник, а затем включаю душ. Я не жду, пока вода нагреется, и вхожу под струю, держа в одной руке кусок мыла, а в другой — мочалку. Мне нужно смыть с себя хлор, и я не щажу себя, натирая кожу мочалкой с мылом и мою волосы.

Когда я снова чувствую себя чистым, я останавливаюсь и прислушиваюсь, не разбудил ли я Киллиана. Не услышав ничего, я вытираюсь и тихонько возвращаюсь в главную комнату.

Бугор под простыней Киллиана говорит мне, что он все еще спит, и я крадусь к своей кровати голый, с сумкой на плече.

Двигаясь как можно тише, я прячу сумку под столом, а затем подхожу к комоду. Я проверяю, чтобы Киллиан все еще спал, затем снимаю с полки одну из своих книг и открываю ее, обнаруживая потайной отсек между страницами.

Стараясь не издавать лишних звуков, я вытаскиваю из отсека несколько флаконов с таблетками. Мне приходится прищуриться, чтобы разглядеть названия в тусклом свете, но я нахожу нужные флаконы и заталкиваю остальные обратно в отсек.

Я высыпаю в ладонь две таблетки Амбиена и три Ативана, затем бросаю их в рот и проглатываю, не запивая, после чего закрываю бутылочки и кладу их обратно в книгу. Когда все убрано, я забираюсь в постель и накрываюсь одеялом.

Мне нужно продержаться еще минут двадцать, потом лекарства начнут действовать, и я наконец смогу погрузиться в глубокий сон без сновидений и избавиться от паники и страха, которые все еще кружат в моей голове.