Жестокие игры

Эпилог

Три года спустя

Киллиан

— Это только мне так кажется, или это место действительно изменилось? — спрашивает Джейс, когда мы прогуливаемся по одному из внутренних дворов возле Гамильтон-Хаус.

— Изменилось? — спрашивает Джекс, бросая на брата косой взгляд.

— Да, как когда ты возвращаешься в свою старую начальную школу и все парты такие маленькие, что ты даже не можешь в них втиснуться, или раковины такие низкие, что доходят тебе до колен. — Он улыбается нам. — Но, когда ты был там, все казалось таким большим, и ты не осознавал, насколько ты маленький и незначительный.

Джекс фыркает от смеха.

— Кто-то здесь в раздумьях.

— Не совсем, — улыбается Джейс. — Просто осознаю, как я вырос с тех пор, как мы закончили школу.

Теперь моя очередь бросить на Джейса косой взгляд.

— Мы закончили школу в прошлом году, — указываю я.

— Да, и я за это время сильно вырос. — Он бросает на меня проницательный взгляд. — А ты нет?

Я закатываю глаза и смотрю на Джекса.

— Ты заметил этот рост, о котором он говорит?

— Должно быть, это какой-то скрытый рост, который видит только он сам, — без выражения отвечает Джекс.

— Ты меня ранишь, — Джейс делает вид, что обиделся. — После всего того самоанализа, саморефлексии, времени и усилий, которые я вложил в самосовершенствование. — Он неодобрительно щелкает языком.

— Мы видим тебя каждый день, — замечаю я, когда мы направляемся по тропинке, ведущей к главным воротам. — Уверен, мы бы заметили, если бы что-то такое происходило.

Джейс ухмыляется.

— Ты бы заметил, если бы не проводил все время за своим чертовым телефоном, обмениваясь сексуальными сообщениями с Феликсом.

— Не забывай про видеозвонки, голосовые сообщения, голосовые заметки, электронные письма и телефонные звонки, — добавляет Джекс.

— И все праздники, проведенные запертыми в своих комнатах и сотрясающими стены, — добавляет Джейс. — Плюс поездки на выходные в кампус.

— И клонированный член, который он ему прислал. — Джекс толкает меня локтем в бок. — Помнишь, когда мы узнали, что ты сделал клон своего члена и прислал его Феликсу? Это была ошибка.

— Ошибкой было позволить нам об этом узнать, а не отправить твоему парню дилдо-клон члена. — Джейс снисходительно похлопывает меня по плечу.

— Я вас обоих ненавижу, — ворчу я.

— Клянусь, в какой-то момент он исследовал, как можно отправить себя в кампус в коробке, чтобы выпрыгнуть из нее в стрингах и крикнуть «сюрприз», когда Феликс откроет ее, — говорит Джейс с улыбкой, игнорируя меня.

— Ты уже закончил? — спрашиваю я, когда мы останавливаемся у главных ворот Гамильтон-Хауса.

— На данный момент, — отвечает Джекс.

— Может быть, — подмигивает Джейс.

Я закатываю глаза и прикладываю свою карточку выпускника к датчику. Когда он щелкает и загорается зеленым, я прохожу через ворота и жду, пока близнецы сделают то же самое.

Сегодня день выпускного, или, вернее, день собрания в Сильверкресте, и Феликс выйдет на сцену менее чем через шесть часов.

Мы закончили университет всего год назад, но Джейс был прав, когда сказал, что возвращение в университет — это совсем другое ощущение. Дело не в том, что мы стали слишком взрослыми для этого места или что мы выросли, просто странно снова ходить по этим дорожкам и проходить через эти ворота.

Мы провели здесь четыре года, и этот кампус казался нам всем миром. Потом мы закончили учебу и начали работать в компании наших отцов, и наш мир мгновенно стал намного больше.

Джейс устроился в IT-отдел и помогает управлять кибербезопасностью компании. Джекс сейчас работает под руководством моего отца и изучает все тонкости импорта/экспорта, включая не совсем законные операции, которые мы проводим. Я сейчас работаю под руководством отца близнецов в финансовом отделе и учусь у него азам профессии.

Нам всем нравится наша работа, и это именно те должности, которые мы всегда знали, что получим, но наши отцы не щадят нас, и мы работаем не покладая рук, чтобы доказать свою состоятельность.

И мы не единственные, кто работает не покладая рук.

Мы, может, и провели последний год в костюмах и на деловых встречах, но Феликс заканчивал последний год в Сильверкрет, и, поскольку он ботаник, который любит учиться, он заканчивает с двойной специальностью, так что его последний год был таким же загруженным, как и мой.

Мы справились, но я чертовски не могу дождаться, когда он закончит учебу и мы наконец сможем начать нашу совместную жизнь.

Отношения на расстоянии были не из приятных, но они стоили каждой секунды, даже несмотря на то, что близнецы, как обычно, вели себя как невыносимые засранцы и дразнили нас по поводу абсолютно всего, чего только могли.

Теперь мы наконец-то сможем снова жить вместе, и я знаю, что Феликс так же нетерпелив, как и я, потому что, хотя я и привык спать один, я всегда сплю лучше, когда Феликс обнимает меня.

Гамильтон-Хаус, как и остальная часть кампуса, выглядит точно так же, как и раньше, когда мы направляемся к главной двери, и я испытываю странное чувство дежавю, когда прикладываю свою карточку выпускника и открываю дверь.

— Это странно, — говорит Джейс, когда мы проходим через знакомый вестибюль.

— Да, — соглашаюсь я.

Мы не разговариваем, поднимаясь по лестнице на верхний этаж, и близнецы идут за мной, когда я открываю дверь их старой комнаты, которая теперь принадлежит Феликсу.

Он стоит перед шкафом, на нем халат, в руках шапка и лента, и он рассматривает свое отражение.

После того как руководство узнало о наших отношениях — и о попытке его дяди убить его — Феликсу был предоставлен особый статус. Он не является официальным членом «Мятежников», поэтому не посвящен в дела и не несет той же ответственности, что и другие члены дома, но ему разрешили остаться здесь до окончания учебы и предоставили всю защиту, которая предоставляется полноправным членам благодаря тому, что мой отец и дяди потянули за ниточки за кулисами.

Знание того, что он не просто находится на территории кампуса, но и под защитой «Мятежников», — единственная причина, по которой я не провел последний год в панике из-за того, что он был вне моего поля зрения. Возможно, угрозы со стороны его дяди больше нет, но это не значит, что он вне опасности, учитывая, что он единственный наследник многомиллиардной империи.

И это еще одна причина, по которой я не могу дождаться, когда он уедет отсюда. Я знаю, что здесь он в безопасности, но мне не нравится быть вдали от него или полагаться на других, чтобы обеспечить его безопасность, так же, как и ему не нравится быть вдали от меня.

Феликс поворачивается, когда я открываю дверь, и широкая улыбка, которая расцветает на его лице, когда он меня видит, согревает мое сердце. Неважно, были ли мы в разлуке недели, месяцы или даже часы. Его улыбка всегда широкая, яркая и чертовски счастливая, каждый раз, когда он меня видит.

Я улыбаюсь ему в ответ и, не обращая внимания на то, что близнецы будут бесконечно дразнить меня за это, бегу через комнату, слишком нетерпеливый, чтобы подойти к нему как нормальный человек.

Феликс встречает меня на полпути, его темно-синий халат развевается за ним, и он бросает свою шапку и ленту, бросаясь мне в объятия.

— О боже, — говорит он, и его голос звучит приглушенно. Он прячет лицо в моей шее и обнимает меня, как сумасшедшая коала, скрестив ноги под моей задницей.

Я крепко обнимаю его и вдыхаю его запах. Он пахнет мылом и корицей с ноткой цитрусовых, и он такой теплый и крепкий в моих объятиях. Его объятия — как возвращение домой, и я погружаюсь в них, закрывая глаза и позволяя себе потеряться в мужчине, который завладел моим сердцем с тех пор, как переехал в мое общежитие много лет назад.

Феликс отрывает лицо от моей шеи, но вместо того, чтобы дать ему возможность заговорить, я прижимаюсь губами к его губам и целую его глубоко. Он стонет, прижимаясь ко мне еще сильнее.

Я не знаю, сколько времени мы простояли так, просто целуясь и заново знакомясь друг с другом. Прошло больше месяца с тех пор, как мы виделись, и я ужасно скучал по нему.

Когда мы наконец размыкаем губы, мы оба тяжело дышим и улыбаемся как идиоты.

— Я скучал по тебе. — Он снова целует меня в губы.

— Я тоже скучал по тебе, котенок.

Он прижимается ко мне и издает счастливый звук.

— Ты тоже скучал по нам?

Феликс смотрит через мое плечо, и на его губах снова появляется широкая улыбка.

Неохотно я отпускаю его, чтобы он мог броситься к близнецам.

— Конечно, скучал, — говорит он, бросаясь в объятия Джейса.

Джейс смеется и крепко обнимает его.

Я сдерживаю ревность, когда Джейс отпускает его, а Феликс практически набрасывается на Джекса с объятиями. Я знаю, что между Феликсом и моими кузенами никогда ничего не будет, но это не значит, что мне нравится видеть, как мой мужчина бросается к ним.

— Я думал, вы приедете только через несколько часов? — Феликс смотрит на нас.

— Мы решили, что будет веселее удивить тебя. — Джейс указывает на меня. — А этот не мог заткнуться, что хочет тебя увидеть, поэтому мы перенесли рейс, чтобы он заткнулся.

— Сработало? — Феликс улыбается мне, бросается обратно ко мне и обнимает меня.

— Нет, — говорит Джекс.

— Ничуть. — Джейс улыбается.

— Я рад, что ты здесь. — Феликс кладет голову мне на плечо.

— Я тоже, детка. — Я прижимаю его к себе и целую в волосы.

— Ну, каково это — быть выпускником? — спрашивает Джейс, оглядываясь по комнате.

— Немного нереально, — говорит Феликс. — Я так долго ждал этого дня, что он кажется почти нереальным. — Он быстро улыбается мне. — По крайней мере, так было до твоего прихода.

Я целую его в губы.

— Я бы сказал, найдите себе комнату, но мы уже в твоей комнате, — размышляет Джекс.

— Вы всегда можете на время убраться отсюда, — говорю я им прямо.

— Почему мы должны уходить? — невинно спрашивает Джейс. — Мы только что пришли.

— Ты не хочешь побыть со своими любимыми кузенами? — добавляет Джекс.

— Конечно, хочу, — отвечает Феликс. — Но позже.

— Ты действительно выгоняешь нас из нашей старой комнаты? — Джейс кладет руку на сердце. — Ты нас ранишь.

— Вон. — Я указываю на дверь.

— Как грубо, — Джейс несколько раз щелкает языком. — Да ладно, брат. Мы понимаем, когда нас не хотят.

Джекс ухмыляется.

— Постарайтесь не сломать кровать снова.

— Заткнись. — Феликс краснеет. — Кровати уже сто лет. Просто со временем изголовье отвалилось.

— А я-то думал, что это из-за ваших интенсивных занятий сексом, которые звучали как чертов рестлинг.

— Как будто вам двоим есть что сказать. — Я бросаю на них бесстрастный взгляд.

Мы действительно сломали одну из кроватей в комнате, когда я приезжал навестить Феликса, и, конечно же, это было в один из тех выходных, когда Джекс тоже приехал со мной, и, конечно же, он рассказал об этом Джейсу.

— Мы жили в этой комнате год и не сломали кровати, — говорит Джейс с лукавой улыбкой.

— Вон. — Я указываю на дверь и снимаю руку с талии Феликса, чтобы схватить его за задницу. — Если только вы не хотите посмотреть шоу.

Феликс громко смеется и толкает меня локтем.

— Не говори так, а то они действительно останутся.

— Заманчиво. — Джейс подмигивает Феликсу. — Но я думаю, мы можем найти другие занятия, пока ты развлекаешься.

Джекс ухмыляется.

— Я знаю, что могу.

— Один час, — говорю я им, когда они направляются к двери.

— Наслаждайтесь, — поет Джейс через плечо.

— Постарайся не разбить больше антикварной мебели, — добавляет Джекс.

Я сдерживаю ответную реплику и жду, пока они уйдут. Когда дверь за ними закрывается, я притягиваю Феликса к себе и нежно целую его.

— Я скучал по тебе, — шепчу я.

Его глаза сияют любовью и нежностью, и мое сердце сжимается в груди.

— Я тоже скучал по тебе, — отвечает он с нежной улыбкой. — Я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя.

— Хорошо. Теперь покажи мне, как сильно. — Он прижимается своим твердым членом к моему.

Я поднимаю его на руки, и он издает милый визг удивления, когда я несу его к ближайшей кровати.

Три года назад я думал, что худшее, что может случиться, — это переезд Феликса в мою комнату в общежитии. Оказалось, что это было не только началом самой настоящей и сильной любви, которую я мог себе представить, но и моментом, когда моя жизнь действительно началась.