Живи в свое удовольствие!

Глава 18 Храм богини Венеры

Раньше храм был огромным культовым сооружением, а сейчас постарел, покрылся трещинами, а стены окутал ковер из плюща и виноградных лоз.

Наглядное доказательство, что сила старых богов неумолимо уходит в прошлое. Я видел на главной улице у Адриановых ворот христианскую церковь, новое величественное сооружение, там постоянно толпился народ. Этот старый храм наверняка скоро снесут или перестроят. А пока здесь еще можно проводить разнузданные вольные сборища, крича в полную глотку, как на стадионе, когда любимая команда забивает гол.

Народу в храме и вправду собралось немало. Из просторного небольшого коридора мы сразу попали в главный зал, огромный, способный вместить тысячу человек. Сейчас, впрочем, народу собралось не меньше. Всюду стояли статуи обнаженной богини, причем некоторые были новенькие, отчего я сделал вывод, что за храмом все-таки ухаживают.

У задней стены, далеко напротив входа, в нишах стояли статуи побольше, в два человеческих роста. У боковых стен, как я уже говорил, поросших старым плющом, стояли порфировые колонны. Там тоже толпился народ, причем, судя по глубоким стонам и вздохам, люди, находившиеся там, полностью использовали преимущества нахождения в тени.

Пол, как я обратил внимание, был еще хороший, цельный, выложен геометрической мозаикой из цветного мрамора. Из-за того, что в храме было полно народу, я не мог разглядеть рисунка, скрытого сотнями босых ног, но понятно, что там были изображены боги.

В середине, посреди большого фонтана, наполненного мутной водой, стояла огромная статуя Венеры. Она была похожа на ту, знаменитую, без рук, что стояла в Лувре в двадцать первом веке, вот только сейчас она была с руками, тонкими и изящными. В одной богиня держала яблоко и давала его понюхать олененку, мраморное изваяние которого стояло возле ее каменных ног. Другой рукой богиня грациозно, очень по-женски, придерживала подол своего одеяния, прикрывающего ее бедра, чтобы оно не сползло полностью и не обнажило ее самые сокровенные тайны.

Люди вокруг по большей части тоже ходили обнаженные. Освещался храм скупо, на стенах висели факелы и светильники, всюду царил полумрак, а на лицах посетителей мягко отражался желтый цвет огней. Рабы разносили корзины с овощами, фруктами и едой, а еще глиняные бутыли с вином.

— Император, здесь отличное место для ужина, — сказал Марикк и подхватил одну корзину с едой из рук раба. — Где мы устроимся?

— Я хочу подойти ближе к тому действу, — сказал я, указывая на толпу людей, с криками и гоготом собравшуюся перед большой сценой у задней стены храма.

— Это самый сок сегодняшнего вечера, — сказал Траян, улыбаясь. — Там будут оглашать имена девушек из урны. Ты тоже хочешь принять участие, император? Может, тебе лучше вернуться во дворец, ведь здесь сейчас начнется комедия, не предназначенная для глаз маленьких мальчиков.

Честно говоря, он достал меня со своими насмешками насчет моего возраста и вообще вел себя чересчур вольно, но я не мог заставить его тащить щиты, как Парсания. Ничего, я постараюсь ответить ему, но уже чуть позже.

— Ты уже выбрал себе девушку? — спросил я. — Небось, ночами не спал, мечтал о ней?

— О да, император, — ответил юноша. — И это самая прекрасная девушка на свете.

Я с удивлением посмотрел на него, впервые видя влюбленного сына сенатора. Надо же, с богатством и политическим влиянием его отца он мог бы получить любую девушку, но вот, мечтает о какой-то недоступной красотке.

Видимо, действительно, пора познакомиться поближе с этим предшественником праздника святого Валентина. Вся эта шумиха и многолюдное сборище происходили у стены, за бассейном со статуей Афродиты. Там стояло огромное количество людей, по большей части, мужчины и получилась невообразимая давка.

Не успел Траян ответить как наши с ним костюмы из козлиных шкур не остались незамеченными.

— Эй, к нам пожаловали луперци! — сказал один из мужчин, указывая на нас.

Я поежился, не желая, чтобы во мне снова признали императора, сгорбился и опустил голову, чтобы скрыть лицо. Однако, здесь было слишком мало света, чтобы меня узнали.

— Давай, отхлестай меня фебриями! — сказала женщина рядом с ним и улыбнулась Траяну.

Люди окружили нас, взялись за руки и начали танцевать, петь и выкрикивать стихи непристойного содержания. Мне ничего не осталось, кроме как тоже улыбаться и плясать вместе с ними. От них сильно несло винными парами. Весельчаков оказалось с десяток человек и половиной из них были женщины.

Все танцоры были полностью раздеты. Я украдкой поглядывал на женщин, стараясь держать голову опущенной и заметил, что почти все они заслуживают внимания. Одна из них, веселая и шустрая, с гривой распущенных волос, заметила, что я смотрю на нее, подбежала ко мне и поцеловала, прижавшись своими огромными грудями ко мне. Я непроизвольно схватил ее за потную спину и задницу и прижал к себе. Ее товарищи закричали:

— Слава Луперку и Венере!

Один из них подбежал ко мне и попытался оттащить женщину, но Родерик отпихнул его. Женщина продолжала страстно целовать меня, не замечая ничего вокруг. Тогда друзья того типа, что пытался напасть на нас, тоже бросились ему на помощь. Траян между тем уже целовал другую женщину, а Парсаний тискал третью.

Моим телохранителям пришлось вмешаться и даже обнажить мечи, чтобы утихомирить пьяных почитателей Бахуса и Фавна. Мы отпустили их женщин, которые были явно непрост продолжить знакомство и только тогда их кавалеры успокоились.

С трудом освободившись от назойливых весельчаков, мы продолжили путь к центру храма. Тем временем, мои телохранители пошли вперед, заставляя расступиться толпу передо мной. В голове клина, рассекающего сборище на две части, шли Родерик и Марикк. Траян увязался с нами, потому что только так он мог пробраться ближе к сцене.

На самой сцене собрались около сотни девушек самых разнообразных возрастов и внешностей. Эдакий древнеримский конкурс красоты. Все они были одеты в туники до пола, но такие прозрачные, что позволяли разглядеть почти все их прелести.

Мы успели подойти к самой сцене, растолкав присутствующих как раз к тому времени, когда жрица храма торжественно объявила:

— Ну, а теперь назовем имена девушек.

Двое служителей храма, одетые в белые длинные одеяния, притащили к ней огромную вазу из фарфора с рисунками Купидона и обнаженных женщин, преследуемых мужчинами.

— Начнем же, во славу Венеры, оглашение имен девушек и их пар на этот вечер! — закричала жрица и запустила руку глубоко в вазу. Это была пожилая уже женщина, высокая, смуглая, с явной примесью восточной крови, с громким голосом, легко перекрывающим шум толпы. Лицо у нее походило на неподвижную маску, никогда не меняющую выражения.

Народ ответил радостным ревом. Траян рядом со мной веселился, как ребенок. Мои разбойники тоже забыли обо мне и кричали, подняв обе руки вверх.

Зрелище девушек, стыдливо смотрящих в пол, невероятно возбудило всех мужчин, стоявших перед сценой. Казалось, они готовы прямо сейчас броситься на сцену, разобрать девушек и тут же зависит прямо здесь, срывая с них одежды.

— Первая красавица — это Аттилия! — закричала торжественно жрица, вытащив клочок пергамента и прочитав имя.

Вперед выступила брюнетка с округлыми формами, а толпа встретила ее буйными криками.

— Пару ей составит… — жрица взяла другой клочок бумаги, поданный ей служителем из другой вазы и прочитала имя: — Фирсавий!

Радостно закричав от восторга, на сцену взобрался мужчина средних лет, высокий и загорелый, с длинными темными волосами, в шелковой тунике, а значит, богатый. Кажется, я его уже встречал во дворце во время заседания комитов.

Мужчина подбежал к Аттилии, схватил ее за руку и поцеловал, несмотря на то, что девушка смущенно отворачивалась. Толпа то и дело кричала:

— Да славится союз Венеры! — а счастливая парочка сошла со сцены и скрылась среди народа.

Дальше дело пошло быстрее и деловитее. Жрица быстро называла имена, а мужчины проворно выбегали на сцену. Служитель был один и тот же, низенький лысый пухлый мужчина, белокожий, с большими лукавыми глазами, внимательно обшаривающими сборище. Он быстро опускал руку в большую вазу, стоящую поодаль и доставал оттуда клочья пергамента с именами мужчин.

Некоторые девушки отказывались идти с партнерами и отталкивали их, но ничего уже не могли поделать. Были и такие девушки, от которых отказались их кандидаты, зато тут же нашлись другие.

— Какая твоя девушка? — крикнул я Траяну на ухо, поскольку шум вокруг стоял неимоверный. — Или ее уже взяли?

— Нет, вон она, — ответил парень, указывая на восхитительную блондинку с голубыми глазами, стоящую в глубине сцены. Длинные ее золотистые волосы были заплетены вокруг головы в сложную прическу наподобие венка.

Да, у парня неплохой вкус, девочка прекрасна, я бы тоже не отказался от такой, вот только она, на мой взгляд, чересчур высоковата для меня.

— Как ее зовут? — спросил я машинально, вглядываясь в другую девушку, рядом с той, что приглянулась Траяну.

Ее подруга поразила меня своей красотой. Она была пониже высокой блондинки Траяна, тоже со светлыми волнистыми волосами и великолепно сложена. Даже сквозь тунику я видел, что у нее прекрасная упругая грудь идеальной формы, которую я тут же захотел расцеловать, плоский подтянутый живот и стройные ножки.

На белом лице выделялись большие глаза, причудливо окаймленные густыми ресницами, так как это бывает только у некоторых девушек, драгоценной, редкой породы.

— Уликса, — крикнул Траян. — Ее зовут Уликса!

— Что? — переспросил я, не в силах оторвать взгляд от подруги блондинки. — Что ты сказал? Ах да, твою зовут Уликса? Тогда чего же ты стоишь, а не пойдешь и не возьмешь ее?

Траян недоумевающе посмотрел на меня.

— А как мне это сделать? Это определяют боги, вернее, богиня Венера, в храме которой мы находимся. Эх, надо было сделать ей жертвоприношение побогаче, тогда она помогла бы мне получить Уликсу!

Ох, что же ты такой глупый, мальчишка! Ну что же, придется старику императору сделать за тебя всю работу и выступить небольшим чудотворцем.

— Ладно, жди здесь, может быть, получишь любовь своей жизни, — проворчал я, а сам развернулся и отправился через толпу, сопровождаемый Родериком, Парсанием и Критоном. Остальным разбойникам, в том числе и Марикку, я приказал понять возбуждение и получше приглядывать за сундуком с деньгами.

Пройдя через толпу, мы обошли сцену и очутились у задней стены, в тени, где виднелись спины девушек, а голос жрицы доносился еле слышно, заглушаемый ревом толпы. К тому времени уже половина девушек нашли своих избранников.

Я улучил момент и подозвал лысого служителя, бегавшего со списками мужчин.

— Как тебя зовут, мой друг? — спросил я его, запыхавшегося от беготни. — Ничего, если я отвлеку тебя ненадолго?

С этими словами я сунул ему в ладонь серебряную монету милиарисий. Служка посмотрел на нее и спрятал в складках одеяния, видимо, у него там был кошель на поясе.

— Ничего страшного, доминус, — сказал он, кланяясь. — Вы вправе хоть вообще остановить всю церемонию. А зовут меня Публий Вибидий Донатина, я скромный помощник верховного жреца этого храма.

Я внимательно вгляделся в него. Серые насмешливые глаза, толстое мясистое лицо, широкая приветливая улыбка, но в глубине его взгляда я нащупал нечто потаенное, скрытое от других, пока еще непонятное мне.

— Когда ты успел узнать меня? — спросил я. — Я думал, меня никто не заметил.

— Я увидел тебя, когда ты только вошел в храм, доминус, — ответил Донатина и снова низко поклонился. — И рад, что могу оказать тебе услугу? Ты хочешь поговорить насчет девушек?

Я кивнул.

— Уликса и рядом стоящая с ней девушка, вон та, тоже со светлыми волосами. Я хочу, чтобы ты достал из вазы и поднес вот эти имена жрице, когда она будет вызывать их. Вот тебе по солиду, за каждую из них.

— Ага, Уликса и Валерия! — сказал служка, прищурившись и посмотрев на сцену. — Прекрасный выбор, доминус. Такие девушки украсят постель любого императора, это без сомнения.

Он поглядел на золото, что я протягивал ему и покачал головой.

— Я помогу вам безвозмездно, доминус. Пусть это будет вам подарком от богини Венеры, ведь вы, говорят, частенько приносите ей дары на алтарь.

Я удивленно опустил руку. Впервые я встретил человека, добровольно отказывающегося от золота. Это что же, настоящий отшельник или высоконравственный гражданин государства, готовый на все ради своего императора? Кажется, ни то, ни другое.

Видя мое удивление, Донатина наклонился ко мне и торопливо сказал, потому что жрица уже три раза позвала его со сцены:

— Помимо этого, я хочу предостеречь вас, доминус. Опасайтесь человека с нависшими бровями за вашей спиной. Он хочет убить вас и попытается сделать это в ближайшее время.

С этими словами Донатина помчался обратно на сцену, не забыв прихватить клочья пергаментов с нашими именами.

Я оглянулся и увидел за собой Родерика, Парсания и Критона. Кого из них имел в виду загадочный храмовый служка? Из всей троицы нависшие брови были только у Критона. Это что же, он все-таки не оставил свою затею прикончить меня?

Я в задумчивости вернулся к Траяну. Парень стоял с самым печальным видом, потому что на сцене остались всего два десятка девушек, все красивые, как на подбор и за обладание ими шла настоящая война. Уликса и Валерия вот-вот должны были обрести избранников.

— Ты чего опустил голову? — спросил я весело у своего коллеги луперци. — Боишься, что Уликса достанется другому? И тебе не нужна никакая другая девушка? Посмотри, сколько там красоток!

— Помолчи, Момиллус, — резко ответил юноша. Он стоял высокий, с квадратным подбородком, сильный и мускулистый, но не способный получить свою любимую. — Я уже давно заприметил ее. Она из знатной семьи, из сословия всадников. Может быть, отец даст согласие не брак с ней, не знаю. Но если она сегодня попадет к другому, я убью их обоих, а потом переводу себе горло.

Ого, какие бурные страсти кипят в этом юнце. Надо же, я в его возрасте не был таким влюбчивый. Может быть, оттого, что как раз тогда проворачивал махинацию сразу с тремя финансовыми пирамидами и у меня не было времени на сердечные переживания?

— Не беспокойся, мой юный друг, — сказал я снисходительно, похлопав его по плечу. — Ты сегодня на славу поработал во имя Луперка, неужели ты думаешь, что он оставит тебя без своего благоволения? Ты же отдал пергамент со своим именем в храм?

Чуточку приободрились после моих слов, Траян улыбнулся и поднял голову.

— Да, я отдал свое имя еще неделю назад. Надеюсь, храмовые служители ничего не напутали.

— Следующая наша красавица — это Уликса! — тем временем сказала жрица и подождала, когда Донатина принесет к ней имя. — А ее избранником, определенным на этот вечер богиней Венерой, становится…

Она взяла клочок пергамента и прочитала имя. Потом изумленно посмотрела на публику, обернулась к служителю. Донатина пожал плечами, мол, с меня чего взять, я достал то имя, которое попалось.

— Кто ее избранник? Кто этот счастливчик? — закричали в толпе.

Уликса тем временем как раз вышла вперед и напряженно слушала, какое имя назовет жрица. Траян тоже превратился в слух и застыл на месте, окаменев, как мраморная статуя.

Жрице не осталось ничего другого, кроме как назвать имя. Но перед этим она поискала в толпе глазами человека, которого должна была назвать и увидела меня. Она явно узнала меня, потому что ее бесстрастное лицо впервые исказилось. Она кивнула мне и громко сказала, указывая на меня:

— Избранником Уликсы становится Ромулус Августул, император Рима.