Живи в свое удовольствие!

Глава 20 Как же теперь вернуться в родимый дом?

Я посмотрел на Донатину, вечно появляющегося в самый нужный миг, как будто он обладал даром пророчества или волшебным камнем.

Место для обсуждения того, где находятся сбежавшие разбойники, было выбрано не самое подходящее. Вокруг ведь было полно посторонних ушей, хоть и находившихся в состоянии анабиоза. А может быть, кое-кто из этих многочисленных голых тел, лежащих повсюду, только притворялся спящим, а на самом деле валялся, отчаянно насторожив свои слуховые отверстия?

— Пойдем на улицу, — сказал я храмову служителю. — Там расскажешь, что знаешь.

Я поднял Уликсу и Валерию. Покраснев, сонные девушки быстро накинули туники и принялись прихорашиваться, бормоча, что очень смущены нашими нескромными взглядами. Все мои охранники потянулись к выходу, громко жалуясь на головы, раскалывающиеся от вина. Мы последовали за ними.

Проходили мы через огромный храмовый зал, где еще осталось немало народу. Было их, конечно, уже гораздо меньше, чем ночью, но все равно много. Большая часть спала прямо на холодном полу, другие расположились на ложах и сцене, где вчера кидали жребий на девушек. Некоторые лежали в пересохшем фонтане, свесив бессильные руки через бортики. Факелы и светильники давно потухли, в храме царил полумрак.

— Почему вы не освобождаете храм от этих людей? — спросил я у Донатины, шустро идущего рядом. — Долго они будут здесь лежать, отравляя воздух испарениями после вчерашних возлияний?

Служитель покачал головой на ходу. Я опять заметил на себе его внимательный взгляд.

— Нельзя, богиня запрещает обижать людей, приносивших ей вчера такие щедрые и многочисленные дары. Скоро они проснутся и сами разойдутся по делам.

Мы вышли на улицу перед храмом, сейчас непривычно безлюдную. Солнце сегодня тоже радовало глаза, поднявшись уже над крышами домов и согревая город ласковым теплом. Над каменной мостовой клубился туман от испарений.

— И где же они? — спросил я у Донатины. — Мои товарищи-предатели, телохранители, обещавшие защищать меня?

— Один близко, другой еще ближе, — непонятно ответил тот и вдруг замолчал, вглядываясь за мою спину. — Но кое-кто подобрался к вам совсем близко, доминус.

— Ого, это что же, за нами пожаловали? — недоуменно спросил один из моих палатинов, почесывая всклокоченную голову.

Сзади послышался шум и размеренный грохот сапог. Я резко обернулся. По всей улице, не такой уж и широкой, со стороны центра города, шеренгами по четверо человек шли солдаты в коричневых кольчугах до колен и шлемах с нащечниками. В левой руке они держали большие круглые щиты, окрашенные в красный цвет, а в правой — мечи.

Если посчитать навскидку, их, наверное, наберется около двух десятков. Во главе отряда ехал мой старый знакомый, Хостус Бландий Силений, микропанит партии русиев. Он любезно улыбался мне, хотя я чувствовал, что он готов вырвать мне глаза и откусить уши, а затем съесть все это всухомятку.

Такой же шум послышался с другой стороны улицы. Снова обернувшись, я увидел, что со стороны Адриановых ворот к нам маршируют еще столько же солдат.

При этом я тут же отметил, что у них отличная выправка и видно, что это опытные воины, обученные воевать. Не чета моим обормотам, которые только вчера сняли разбойничьи тряпки и теперь корчили из себя центурионов седьмого легиона.

Во главе этого второго отряда на вороном жеребце сидел Траян, мой вчерашний обиженный знакомый. В отличие от вчерашнего дня, когда он с легкостью разгуливал по окрестностям Равенны голышом, сейчас сын факционария был облачен в пластинчатые доспехи. Он полностью защитил тело: шею, грудь, бедра, ноги и руки, в общем подготовился основательно, только на голове отсутствовал шлем. На поясе меч, двумя руками парень придерживал поводья.

При виде его хмурого лица я понял, что наши дела плохи, как никогда. Разозленный вчерашним отказом Уликсы, Траян привел элитную гвардию партии. Кажется, сейчас юноша будет больно наказывать нас за вчерашний позор. А Силений здесь для того, чтобы мальчик не наделал слишком много ошибок. А если и наделает, то чтобы помочь ему замести следы.

— О нет, только не это, — пробормотала Уликса и прижалась ко мне. — Милый, пожалуйста, спаси нас.

Ну конечно, для того, чтобы окончательно свести Траяна с ума, достаточно только было этой последней капли. При виде нас, обнимающихся, как парочка влюбленных, лицо юноши исказилось от ярости.

— Ну, чего вы идете так медленно? — закричал он солдатам. — Быстро стройтесь к бою. Силений, вели своих бойцов скорее!

— У меня остались дела в храме, мне надо отлучиться на время, — поспешно сказал Донатина, отступая к дверям религиозного сооружения.

Может быть, мне тоже следует там укрыться? Нет, если я сейчас побегу, то мои разбойники, и так дрожащие, как овцы, тоже разбегутся кто куда. Что же делать?

Впрочем, несмотря на то, что мои так называемые палатинские схолы сначала и вправду растерялись, тем не менее, они вытащили мечи и прикрывшись щитами, образовали нечто вроде строя. С одной стороны в середине строя встал Родерик, а с другой — Марикк.

Видя их внушительный рост и огромные мечи, солдаты Траяна остановились шагах в тридцати от нас. Мои охранники образовали вокруг меня круг, разместившись по десять человек с каждой стороны улицы. Внутри круга стоял я с Уликсой и Валерией.

Да, положение было не из самых веселых. Вот до чего меня и мою команду довели мои увеселительные ночные прогулки. Наверное, родители неоднократно предупреждали вас, что не надо долго задерживаться по ночам. Ну, а у меня родителей не было, поэтому я обрел привычку шляться где попало до утра.

— Ну что, император! — закричал Траян. — Я смотрю, ты вдоволь потрахал мою девушку сегодня ночью?! Надеюсь, тебе понравилось, мелкий ты недоносок. Это было последнее удовольствие в твоей жизни, мелкий ублюдок. Скоро я сам вспорю тебе брюхо и заставлю молить о пощаде. Ну, что встали, воины? Сейчас его люди разбегутся, как крысы.

Я повернулся к Силению и попробовал возвать к его разуму, вернее, к его остаткам.

— Послушайте, друг мой, — сказал я. — Неужели вы допустите, чтобы напали на императора, вашего господина?

— Еще как допустим, — свирепо ответил Силений, надевая шлем. — А я с радостью станцую на твоем воючем трупе и хорошенько помочусь на него.

Видите, с какими кровожадными людьми мне приходилось жить и работать? Что ни говори, жуткое средневековье, никакого гуманизма и сострадания к ближнему.

Сомкнув ряды, гвардейцы русиев одновременно двинулись на нас.

— Милый, пожалуйста, не оставляй нас, — шептала Уликса, продолжая лихорадочно обнимать меня, а Валерия бросилась на колени и начала горячо молиться богам.

Даже несмотря на тревожность момента, я, похотливая скотина, обратил внимание, что под туникой Уликсы ничего нет, а у Валерии во время земных поклонов полностью видна грудь. Вообще-то это не самые лучшие мысли, что должны сейчас прийти в голову.

Пожалуй, мне тоже вскоре предстоит предстать перед богами. Интересно, в этот раз меня тоже забросят в тело какого-нибудь мальчишки или вообще отправят заново родившимся куда-нибудь в Древний Египет? А может, все, в этот раз я не успею возродиться? Миссия не будет выполнена, а я так даже не успел и понять, что за цель у меня была на этой земле.

В это время до нас донесся запах горелого. Я поднял голову и увидел, что над храмом Венеры вьется столб черного дыма. Все мы, в том числе и мои враги, задрали головы. Траян на время перестал кричать, а Уликса просто держала меня за шею и я чувствовал сзади тепло ее возбужденного испуганного тела.

— Это знак, Траян! — тут же закричал я. — Это знак того, что богиня Венера гневается на тебя. Ты вчера отверг ее дар, а теперь будешь всю жизнь расплачиваться за это.

В те времена не было ничего хуже, чем быть проклятым богами. Солдаты с красными щитами тревожно глядели на дым, искренне веря, что их нападение на императора у врат храма явно не пришлось богине по вкусу. Я уже хотел воспользоваться ситуацией и обвинить Траяна во всех остальных грехах, в том числе и моровом язве, когда-то опустошившей Рим, но Силений перебил меня.

— Это на тебя гневается богиня, вонючий ты кусок дерьма! — закричал он. — Ты насмешка над людьми, а не император. Сегодня ты осквернил храм своим присутствием, а вот после того, как ты вышел, оттуда пошел черный дым. Видишь, как ты загрязнил священное место? Теперь после тебя надо очищать Палесов холм от скверны. Давайте, скорее прикончите это мерзкое животное.

Вот так, всего парой слов он перечеркнул все мои слова и сломил настрой солдат в свою пользу. Даже мои разбойники ошеломленно смотрели на дым, поколебленные словами микропантита.

Свалка должна была вот-вот начаться, когда вдали, за спинами солдат, ведомых Траяном, вдруг послышался трубный рев. Все солдаты снова остановились.

— Да что же это такое! — закричал юноша. — Давайте уже уничтожим их.

Но его никто не слушал. В дальнем конце улицы, той самой, откуда пришел Траян, показались еще воины. Что еще за новая беда на наши многострадальные головы?

Двигались воины в нашу сторону и довольно быстро, вот только никто не знал, кто это такие.

— Это что же, прасины? — спросил Силений, сняв шлем и сощурился, вглядываясь в конец улицы. — Только у них может быть так много народу.

Воинов и впрямь оказалось очень много. Они шли, не соблюдая порядок, одной беспорядочной толпой запрудили всю улицу. Впереди шли пехотинцы, а сзади на лошадях ехали всадники. Кто это такие, будь они неладны, друзья или враги?

Впрочем, я не ожидал ничего хорошего, потому что таких многочисленных друзей у меня не имелось. Может быть, пока русии отвлеклись, быстренько отступим в храм и забаррикадируемся там?

Ну, и плевать, что императору это ни к лицу, зато жив останусь. Но, поглядев на своих соратников, глядящих на приближающегося противника, я устыдился бросать их. И правильно сделал, потому что Марикк прогудел, подняв руку и указывая на приближающихся воинов:

— Это же Лакома! Смотрите, это же наш Лакома и пусть у меня оставляется яйца, если это не так.

Я вгляделся в толпу и тоже заметил Нимерия Луция Лакому по прозвищу Красная Борода. Прославленный грабитель ехал на белом коне сбоку от толпы воинов и поглаживая свою драгоценную бороду. Хоть его улыбку и не было видно под усами, но я знал, что он радостно улыбается.

— Ну что, доминус! — закричал он еще издали. — Принимай войско, которое я обещал привести к тебе!

Мы поначалу ошеломленно замолчали, а потом радостно завопили во весь голос. Воинов, которых привел Лакома было много, очень много, пожалуй, несколько сотен.

Траян и его два десятка человек остались между нами и воинством Лакомы. Силений тем временем уже приказал отступать и его солдаты уже пошли торопливо назад по улице. Солдаты же Траяна, оказавшись меж двух огней, опасливо озирались.

— Эй вы! — крикнул я. — Оставьте Траяна и переходите на мою сторону. Я обещаю, что вы останетесь в целости и сохранности. А ты, юноша, уходи прочь, я тебя отпускаю.

— Доминус, на вашем месте я бы его казнил, — прошептал сзади знакомый голос. — Зачем отпускать змею, которая снова может ужалить?

Я обернулся и увидел перед входом в храм Донатину и Парсания. Их руки и лица были измазаны сажей.

— Это что же, вы подожгли костер? — спросил я. — Чтобы отвлечь воинов русиев?

Донатина покачал головой.

— Не только для этого, доминус. Еще утром я отправил Парсания к Лакоме с приказом немедленно идти к храму, как только он увидит черный дым над городом. Он ведь находился у Адриановых ворот со своим войском, доминус. Я предполагал, что может случиться нечто подобное и заранее приготовил костер. Парсаний предупредил Лакому и примчавшись сюда, помог мне разжечь огонь. У вас очень смышленый слуга, доминус.

— Словом, это твоих рук дело, — кивнул я. — Негоже такому талантливому советнику находиться в храме. Ты отправишься со мной во дворец и будешь помогать мне советами. Я чувствую, что ты имеешь много талантов, которые ждут применения.

Донатина тут же согласился и у меня сложилось впечатление, что он предвидел это развитие событий еще вчера, когда отказался принимать золотые из моих рук. Ладно, кажется, я приобрел себе умного и надежного человека. Когда я спросил, отпустит ли его жрица, Донатина заявил, что он давно прислуживает в храме на добровольных началах и в любое время волен отправиться, куда хочет.

Из войска русиев остаться с нами изъявили желание десяток солдат. Остальные сложили оружие и прошли мимо нас. Траян остался в доспехах и на коне.

Он проехал мимо нас, обжигая меня взглядом. С этим юным крепким орешком еще придется повозиться, но у меня уже были в отношении него далеко идущие планы. Я хотел сказать ему вдогонку насмешливое слово, но промолчал, хотя ядовитые фразы были готовы сорваться с губ.

Ладно, он и так на меня зол, не стоит его провоцировать. Вскоре, обойдя нас на довольно приличном расстоянии, остатки воинов русиев во главе с Траяном скрылись в конце улицы.

Зато когда подошел Лакома, я обнял его, как родного. Его борода щекотала мне шею.

— Мне говорили, что ты веселился во всех лупанариях Равенны, — сказал я. — Я уж думал, что ты приведешь ко мне армию шлюх.

— В лупанариях можно найти все что угодно, а не только вагины, — смеясь, ответил Лакома, здороваясь с другими разбойниками. — Самое главно, что среди клиентов я нашел знающих людей. Переговорив с ними, я узнал, где прячутся рабы и потом отправился в заброшенные шахты, где и нашел этих ребят.

Он указал на молчаливых и худых людей за собой, чьи тела и головы были скрыты за черными плащами и платками.

— Многие из них готовы на все, что угодно, лишь бы остаться в живых, — сказал Лакома. — Главное, нам надо скрыть их истинное происхождение от хозяев, иначе разразится страшный скандал.

— Мы что-нибудь придумаем, — заверил я его и тут же спросил: — А кто вон те всадники? Они похожи на кочевников, а не на рабов.

— Верно, император, — сказал Лакома, оглянувшись. — Это самое ценное мое приобретение. Ты разве не узнаешь гуннов, самых свирепых варваров? Они превосходные воины и отлично стреляют из лука. Это остатки дружины, отправившейся в Капую несколько лет назад. Раньше их было две тысячи, а сейчас осталась только сотня. Правда, они заломили неслыханно огромные деньги за свои услуги, целую тысячу солидов. Как быть, я ума не приложу, доминус, надеюсь, ты найдешь деньги.

Я тут же вспомнил про сундук и посмотрел на Донатину.

— Ты говорил, что знаешь, где Мунд, — напомнил я бывшему служителю. — Давай, теперь настал его черед.

— Он недалеко, доминус, — ответил тот. — Дай мне пятерых твоих воинов и я приведу его из каупоны на соседней улице.

Он удалился вместе с пятью крепкими рабами и с Родериком.

— Кто это? — спросил Лакома, глядя вслед служке. — Какой у него пронзительный взгляд!

— Это весьма талантливый человек, способный достать любые сведения, — ответил я. — Если бы не он, ты бы не успел сюда, чтобы спасти наши задницы.

Вскоре Донатина вернулся, ведя за собой пьяного Мунда. Тот едва стоял на ногах и Родерик тащил его за собой. Двое рабов принесли пустой сундук с разбитой крышкой. При виде бывшего зама Лакома изменился в лице.

— Это что же, Бешеный Вепрь украл деньги у тебя, доминус? — спросил он. — Сколько было в этом сундуке?

— Что тысяч солидов, — ответил я и Лакома взвыл с досады.

— Такие деньги! Куда ты дел их, грязная собака? — спросил он у Мунда.

Бешеный Вепрь покачивался, крутил мутными зрачками и икал. Он замотал головой и пробормотал:

— Там не было никаких денег. Только старые побрякушки и глиняные черепки.

Родерик стукнул его по затылку и Мунд полетел на землю.

— Не смей лгать императору, слизняк! — зарычал мой телохранитель.

Лакома вытащил меч и подойдя к лежащему Мунду, поднес острие к его горлу.

— Где деньги, грязная собака? — спросил он. — Не притворяйся, я знаю, что ты не так уж и пьян. Куда ты их девал?

— Да не было там никаких денег, — бормотал Мунд, ворочаясь на земле и безуспешно пытаясь подняться. — Не было и все, хоть на кусочки меня режьте.

Лакома замахнулся на него мечом, но я поднял руку.

— Ладно, оставьте его. Он говорит правду. В сундуке действительно не было денег. Я оставил их во дворце, в тайнике, который обнаружил в своих покоях. А этот сундук был так, проверкой, которую Мунд, к сожалению, не прошел. Собирайтесь, нам надо быстрее возвращаться домой. Родерик, ты знаешь, что делать с Мундом.

Не мешкая, вскоре мы отправились обратно во дворец во главе войска в пять сотен воинов.