Живой товар

Глава 11 ЛЮДИ ДОБРА НЕ ЗАБЫВАЮТ

Инна Васильевна металась по квартире, как зверь в клетке. Пересилила себя, хватило выдержки, чтобы не скандалить на улице, а культурно уехать домой из этого клуба вонючего.

Подумать только: эти сволочи до сих пор работают как ни в чем не бывало! Конечно, всех купили, ни прокуратура, ни милиция их и пальцем не тронет. И еще эта шлюха рыжая — нашли кого посадить с людьми работать! Рыжая, наглая, юбка такая короткая, что просто стыдно… И, главное, не испугалась, деньги еще предлагать начала, гадина! Что мне твои деньги, я, может, побогаче вас всех буду. Главное — на чистую воду вас, жуликов, вывести!

Но как?! Как отомстить за Ирку-то?

Вопрос, как девчонку домой вернуть, Инну Васильевну не занимал. А что там возвращать — на то и сидят наши дипломаты за границей, им за это зарплату такую платят! Сами привезут, как космонавтку, на «Ту-104» с красной ковровой дорожкой.

Космонавтка! Дура, прошмандовка, сикуха такая! Сама уехала, ничего слушать не хотела, да еще перед отъездом хлебало раскрыла — хватит, мол, мою жизнь молодую гробить, дай хоть что-то в жизни самой решать! Вот и дорешалась, стерва.

Инна Васильевна пересела в кресло у журнального столика. Телефон стоял на кружевной салфеточке, еще несколько таких же украшали заполненный хрусталем и фарфором сервант. Нигде ни пылинки — грязь она терпеть не могла, даром, что ли, всю жизнь при химии? А тем более сейчас, выйдя на пенсию, все свое время посвящала стиркам-уборкам.

Нетронутой оставалась только комната дочери, куда мамочке с салфеточками и вазочками входа не было. Здесь царила совсем другая атмосфера — модные журналы, кассеты, плакаты на стенах: страшно мускулистые мужики и не менее мускулистые, хоть и более красивые, девки, обязательный «Терминатор» и полуобнаженный красавчик Ван Дамм… Единственная уступка уюту — тахта с клетчатым пледом и большое зеркало со столиком, оснащенным по всем правилам косметического искусства.

Мамочка долго не могла понять, зачем дочке два одинаковых крема. Ира двадцать раз толковала ей, что это РАЗНЫЕ кремы — один грим снимает, другой за кожей ухаживает, но Инна Васильевна все равно ничего понять не хотела.

И хоть проработала мамочка всю жизнь на фармзаводе (потому и на пенсию вышла рано — производство-то вредное), но тонкости искусства украшать себя были ей чужды. Она все так же мыла голову детским мылом, дезодорантов не признавала в принципе. Правда, денег дочке на все эти глупости не жалела.

А чего же — в доме всегда был достаток! На своей работе Инна Васильевна могла достать любое лекарство — хоть наше, хоть импортное. И доставала — как можно людям не помочь, это ж не мебель или шмотки модные, лекарство, дело святое. Этими ее возможностями многие пользовались — благодарили, конечно, ей ведь тоже не даром доставалось. Она тоже пользовалась связями своих должников, особенно если нужно было достать что-то остродефицитное.

Но жизнь изменилась — и исчезло понятие дефицита. Ничего, связи-то не исчезли! Люди добро помнят, а кто забудет, тому и напомнить не грех — наоборот, грех доброту чужую забывать… И сейчас Инна Васильевна лихорадочно перелистывала страницы пухлого блокнота: кому бы позвонить? Кто из старых знакомых может помочь в сегодняшней беде?

Но увы! Таких пока не находилось. И виновата была в этом сама Инна Васильевна: сразу после отъезда дочери в Магомабад не поленилась — обзвонила всех подруг-приятельниц, похвасталась, мол, дочка-то у меня девка не промах, за богатого иностранца замуж выходит! Как же им теперь скажешь, что не замуж она вышла, а целый год в борделе проторчала, срам-то какой! И добро бы — сразу приехала, а так… Целый год! Потаскуха!

Инна Васильевна откинулась на спинку. Кресло жалобно скрипнуло.

Кому же позвонить? Кому?!

Но недаром говорится в народной песне — «кто ищет, тот всегда найдет». Нашла Инна Васильевна, нашла!

Клавдия Гавриловна! Вот кто выручит и болтать не станет!

А болтать не станет потому, что Инна Васильевна в свое время услугу ей нешуточную оказала — и промолчала, никому словечка не сказала, хоть и могла.

Попросила как-то Клавдия Гавриловна (она женщина интеллигентная, хоть и влиятельная) достать какому-то своему родственнику, а может, просто знакомому, лекарство редкое. Инна Васильевна в лепешку расшиблась — достала. Только все улыбались почему-то, когда суетилась она. Ну, отдала, деньги получила… Потом только ей сказали, что лекарство это — от заразы венерической… А она ж всем говорила, что лекарство для себя ищет!.. Но стерпела стыд, никому ни слова, особенно ей, Клавдии Гавриловне. Знала, что та оценит и запомнит.

Вот ее и можно было сейчас потревожить и всю правду рассказать.

Клавдия Гавриловна выслушала сбивчивые рыдания в телефон, подумала и говорит:

— Знаете что, Инна Васильевна, а вы им отомстите — все дела их грязные журналисту опишите. От такого скандала они век не отмоются и уж точно не откупятся. А если опровержение дадут, вот тогда народ и поймет, что в газете одна голая правда и написана.

— Ой, дорогая Клавдия Гавриловна! Мне бы такое и в голову не пришло. Только как это сделать? Припрусь в редакцию с улицы — кто меня там слушать станет?

— Нет, конечно. У меня племянник — журналист. Он умница, работает много. С разными газетами сотрудничает. Ему можно доверять, слова лишнего кому не надо не скажет и спьяну не проболтается.

— А как мне с ним встретиться?

— Я, дорогая, ему ваш телефон дам. Скажу, что у вас к нему дело. Он позвонит вечерком — вы обо всем и договоритесь. Не стесняйтесь его, он мальчик умный и тактичный.

— Ой, спасибо вам, родная!

— Не стоит. Да, зовут его Андрюша, Андрей Игоревич Родимцев.

— Спасибо вам, миленькая…

— До встречи, Инна Васильевна. И не волнуйтесь — все образуется…

Мамочка положила трубку. Ну вот — теперь только с этим Андреем надо будет правильно поговорить. И про шлюху Ирку послезливей рассказать.

«Карточки покажу, — решила Инна Васильевна. — Она же у меня красивая, зараза. Вот и буду говорить, что такую красоту, мол, эта проклятая фирма погубила ради бумажек зеленых…»

После сильных переживаний у мамочки всегда аппетит исключительно разыгрывался. Она решительно прошла на кухню и добрых сорок минут жевала, отрешенно глядя в окно, хоть привычное время ужина пока не наступило — вечер только начинался, даже не темнело еще.

А сразу после ужина племянник Клавдии Гавриловны и позвонил. Выслушал, повозмущался, посочувствовал, твердо заявил, что таким мерзавцам спускать с рук нельзя, пошелестел бумагой — видать, блокнот-ежедневник листал — и назначил время визита.

Теперь Инна Васильевна, почти успокоенная, прилегла перед телевизором. Оставалось только дождаться субботы. Часиков в одиннадцать он придет, а там…

«А там — отольются вам мои слезки, всем отомщу, за все!» — еще раз подумала она и устроилась поуютней — начиналась сто тридцать вторая серия.