Живой товар

Глава 8 БАБСОВЕТ

Куда уж злостнее: все наши девочки, включая Сережу Шварца, торчали у меня в комнате и болтали. На столе чашки из-под кофе, полная пепельница окурков — и хохот стоит.

Хорошо хоть шеф не видит — последние ЦУ Анечке дает. Валя уже вышла — каблучки по лестнице вниз процокали, значит, и Лаврук через минуту выйдет. Теперь я за старшую осталась — а тут такой непорядок.

Я вошла в комнату и скомандовала:

— Господа сотруднички! Шеф приказал по домам отправляться. И вообще, нельзя ли ржать потише?

— Потише — это пожалуйста.

Везет же мне сегодня! Четвертый мужчина за день — и у всех голоса низкие. Ну, с Сережкой, положим, мне каждый день везет, у него голос прямо-таки инфракрасный, ему бы медуз перед штормом пугать.

— Чего это он расщедрился? — удивилась Галка. — То у него раньше на полчаса уйти не допросишься, а тут сам выпроваживает среди дня…

— Не знаю, — я пожала плечами. — Кстати, Галина, а где мои денежки?

— У тебя на столе, в конвертике. И ведомость там же, распишись, ты у меня одна осталась.

Я расписалась — и она тут же улетела в свой бункер, сейф опечатывать, пока начальство на месте. Они с Лавруком каждый вечер этот ритуал исполняют — и правильно делают, там у нас информации столько, что никаких денег не хватит ее по новой собрать.

Ну, наконец! Ушел шеф! Сразу легче жить стало. Вот ведь как устроено: как будто и не вредный он у нас, а все равно без него как-то проще.

А народ расходиться и не собирается. Опять кофе сварили. И мне тоже — вот спасибо! Из банки варенье ложками уже таскают, кофейком балуются — и беседуют.

Солирует Анечка — а песня-то старая!

— Нет, правда, чего она убежала? Чем плохо? И деньги, и работа…

— Киска ты наша…

Это Сережа — задумчиво так.

— Для этой работы здоровье нужно лошадиное иметь — и душевную склонность.

— Какую склонность?

Анечка не прикидывается — она и в самом деле такая простая.

— Нет, правда. Какую такую особенную склонность? Ну мужики… Разные ведь… Ну подумаешь… Молодая она еще.

— Валька права все-таки. Чего она целый год терпела?

Это уже Галя.

— А если раньше не могла? Может, за ней сперва строже смотрели? — не выдержала я. — И потом, надо же ей было подготовиться, узнать хоть, куда бежать и к кому. Она мамочке из посольства звонила — а туда еще добраться как-то надо, может, из другого города ехала, может, ей надо было денег на дорогу скопить…

— Да ну, денег! У этих путан денег столько, что весь свет объехать можно!

Золотая у нас девочка, четко усвоила современные ценности.

— Анечка, она ж не от себя работала, а на хозяина, он ей, может, вообще не платил, сам кормил и одевал и под запором держал. Ее и сейчас, наверное, там ищут.

— Нет, все равно не понимаю… — сказала Анечка.

— И не надо, вырастешь — поймешь.

У Сережки от долгого общения с компьютерами комплекс появился: каждый живой человек у него любовь вызывает. Даже наша секретарша с ее куриными мозгами.

— Слушай, Аська, а какая она, Гончарова эта? — спросила Галя. — Ты же их всех помнишь…

— Ни черта я не помню, я сейчас и не соображаю толком.

— А в картотеку еще не смотрела?

— Галка, имей совесть, дай опомниться. Я никуда пока еще не смотрела, я даже не знаю, кого искать, может, она вообще не Гончарова, это мамочка у нее Гончарова, а может, она под псевдонимом числилась… И какая разница, что там в бумажках написано… Отстань, Галюнчик, сделай одолжение, я что-то до сих пор не в себе…

Отстала. Но не сидеть же человеку, тупо глядя перед собой, — включилась в диалог Анечки с Сереженькой, через минуту снова хиханьки да хаханьки пошли — развеселились… Ну как же, животрепещущая тема — психология и мироощущение штатной сотрудницы борделя, всю жизнь их эти проблемы волновали… Дети, чистые дети, дай им только о клубничке потрепаться… Дурачки наивные!

— Ничего страшного, сама не будет много болтать — никто и не узнает, а там и пристроится. Из проституток самые любящие и верные жены получаются, известный факт…

Ну Сережа, ну Шварц, ягненочек беленький… Начитанный мальчик. Может, все так и есть, — только до этого еще дожить надо. Сейчас главное — как эту девочку оттуда вытащить? Без денег, без документов… Жуть. И жалко ее, и досадно… Черт… Что же делать?

— Аська, ты о чем задумалась?

— Угадай…

— Слушай, ну уймись ты. Пусть шеф думает. Успокойся…

Конечно, пусть шеф с шефом думают — только, боюсь, они больше будут думать про ПРИСТЫЖ фирмы, а не про то, как девчонку выручать. А ведь престиж только повысится, если фирма о своей клиентке позаботится. Железный принцип, на курсах учили: «если не знаешь, как поступить, поступай благородно». Вот только Лаврук с Манохиным на эти курсы не ходили… Ну, может, Валентина благоверному подскажет, хотя кто их знает, какие у них в семье отношения, кто там кому подсказывает и кто кого слушает — мягкие, деликатные и интеллигентные мужчины большими боссами не становятся… Нет, так совсем свихнуться можно!..

— Знаете что, господа дамы, давайте-ка и на самом деле по домам…

Народ уже исчерпал свои познания и мнения по обсуждаемой проблеме, так что на мой призыв откликнулся с пониманием.

Мы довольно быстро собрались и вышли из конторы. Я посмотрела на часы — около шести. Давно я так рано домой не возвращалась. Вот и хорошо, отосплюсь.

Прав шеф — надо успокоиться. А то всех клиентов распугаю…

На Вознесенском рынке народу было еще довольно много. И черешня попалась такая, как я люблю, — крупная, желтая, с розовым бочком. Сегодня себя и побаловать можно — с получки и для успокоения нервов. И немного хереса дома осталось… Красота!

Я шла от метро домой медленно: и торопиться некуда, да и ноги за день устали: номинально работа сидячая, а натопталась за день на каблуках — сесть, встать, клиента встретить, проводить, соку подать, кофе принести… Дождик вроде и прошел, но короткий, не разрядил атмосферу — духота висела в воздухе, сильно давило. Я решила, что мне домой тоже нужны цветочки, и, оглядываясь, как начинающий воришка, сломала несколько веточек жасмина.

Его, конечно, в комнату не поставишь. Но все равно приятно — пусть в кухне постоит. Тем более что я там в основном и живу.

Дома было тихо, хорошо. За день так наобщаешься, что и разговаривать неохота. А сегодня можно и праздник себе устроить. Вот пока они там мелодии угадывают, я блинчиков нажарю. Фрукты есть, цветы в вазе пахнут…

А потом, после ужина, я завалилась в ванну по поводу внезапного включения горячей воды. Взяла новую книжку Кунца и с удовольствием покисла с полчаса.

Ванна — великое изобретение. Лучше нее — только сауна. Но о сауне теперь можно только мечтать, целый день ведь торчу на работе.

Вот раньше, когда нашего агентства еще и в помине не было, я работала в головной конторе, «Татьяна» называется. Тогда Манохин только-только директором стал, добрый еще был. Ну, мы этим и пользовались: раз в неделю с подружкой ездили в сауну — грели косточки, болтали, на тренажерах занимались. А потом столько работы навалилось, что не до тренажеров стало.

Глянула на часы — время к десяти. Вот и кончился мой праздник. Ночных фильмов я не смотрю — надоело, да и вставать рано. Фирма-то работает с восьми, значит, мне, хоть стреляй, подниматься надо в шесть. Соответственно и ложиться приходится рано — в десять, от силы в пол-одиннадцатого. Это если я себя уважаю и отвожу на сон хотя бы семь часов.

А не уважать себя нельзя — отсутствие любви к себе сразу на внешности сказывается, а внешность для меня — не просто ценность сама по себе, а орудие производства… Или, может, уже только орудие производства?.. Стоп-стоп-стоп, Аська! Нечего сопли распускать. Еще не вечер. И вообще,

Себя надо любить и уважать, но ни в коем случае не жалеть!

А потому ровно в десять я недрогнувшей рукой накрутила будильник. Опустила голову на подушку — и уснула, как провалилась.