Пятница — не самый мой счастливый день. Проехала чуть больше чем полдороги до своих — машина сломалась. Так что пришлось грузиться в автобус и пилить, как все люди.
И вот здесь, в восемьдесят пятом экспрессе, пришла мне в голову простая мысль: какая же ты, деточка, защита для Иры? Конечно, две женщины подозрений не вызывают, но без хорошего мужского плеча трудновато будет крепость изображать. До Димы бы дозвониться…
По собственному опыту я хорошо знаю, что мужчины нет на месте именно тогда, когда он необходим. Разумеется, от мамы я еще раз позвоню, но надо и запасной вариант предусмотреть.
Я выглянула в окно: пора к выходу протискиваться.
Родной подъезд встретил привычными запахами — подгоревшего масла и прогуливающихся кошек. Надо сказать, что у меня в подъезде пахнет еще лучше — из-за мусоропровода. Мама открыла дверь сразу после звонка. Она — музыкант в отставке, у нее абсолютный слух плюс просто слух, и мама слышит нас, еще когда мы только в подъезд заходим.
А потом стоит под дверью — ждет.
— Чего это ты сегодня гуляешь?
— Лето, работы мало… Вот шеф и отпустил погулять. Обещал, что теперь по пятницам до самого октября всего полдня будем работать.
— Это хорошо. Что будешь есть?
В этом вопросе — вся моя мамочка: не спрашивает, буду ли, а что душа просит.
— Вкусненького хочу…
— Отлично. Я как раз оладушки с яблоками пожарила. Чайник уже кипит. Идем.
— Погоди. Пойду с папой поздороваюсь. И еще пару звонков сделать надо.
— К папе иди. Звонить будешь потом, сытая.
И спорить тут бесполезно…
Папа валялся и читал.
Я поцеловала его и отдала зажигалку, которую уже пару дней носила в сумке. Китайцы на ней фигурно изобразили дракона. Папа у меня эти штуки коллекционирует. Еще со студенческих пор, когда китайцы в Союзе учились.
Мама в кухне недовольно гремела посудой. Я сделала новый компресс со «жгучкой» и намотала вокруг папиного многострадального плеча.
Оладьи у мамы — это да! Я с полным ртом рассказывала всякие истории про своих клиентов, стараясь, чтобы получилось внятнее.
— Не торопись, ешь как следует. Сумку я тебе уже собрала. Вас с подружкой будет двое?
— Наверное, — я пожала плечами. — Если ее парень с нами не поедет.
— Ну, это неважно, хватит на всех. Во внутреннем кармашке сумки инструкция и деньги.
— Какие деньги?
— Нам крышу должны были покрасить. А завтра ты расплатишься.
— Мам, ну есть у меня деньги…
— Тихо! Я сказала, значит, так и делай.
Я тяжело вздохнула — мама не меняется. Сумка была, мягко говоря, неподъемная.
— Мама, а что там еще?
— Так, мелочи всякие…
— А как я ее довезу?
— Ничего, довезешь. Это же для вас…
Видя, что я уже допиваю компот, мама скомандовала:
— Иди звони…
Я давно уже поняла, почему Алька не женится, — он себе такую, как наша мамочка, нигде не найдет. А с другой стороны, кто с нашим чудищем уживется?!
У Колесникова опять был автоответчик. Пришлось лезть в сумку за блокнотом. Я веду его уже лет пятнадцать. И стал он за это время похож на блокнот Агасфера Лукича из романа Стругацких. Вот только выпадающие страницы не вспыхивают адским светом, а просто тихо планируют на пол или на землю — это уж как повезет. Сама мысль о том, что надо завести новый и по возможности аккуратно туда все перенести, вызывает у меня шок. Так и хожу с разобранным на листики — зато там все вместе и ничего не теряется.
Сейчас мне нужен был мужчина — желательно молодой, желательно сильный, чтобы защитить мог. И, по возможности, свободный, которому вырваться на несколько дней проблем не составит.
Славка, Гриша… Нет, эти никак не смогут, даже если бы и захотели, — жены, дети… О, Батищев! Тренер Е. Батищев. Подходящая кандидатура: молодой, сильный, веселый и пока еще свободный.
Я набрала его домашний номер. Никого, черт возьми! Позвонила в зал — мне сказали, что он ведет занятия. Они закончатся минут через десять, перезвоните.
Я решила воспользоваться паузой и еще раз позвонила Диме. На месте его не было, но теперь я не могла просто выслушать запись на ответчике — надо было факты сообщить. Поэтому я сказала, что уезжаю с подружкой Ирой на дачу, буду ждать его там. Продиктовала адрес, расписание электричек, объяснила, как пройти к нам по поселку. Когда и если сможет, пусть приедет. Перезвонила Ире — та собиралась, но вообще пребывала в дурном расположении духа.
Еще раз набрала телефон Женьки. Занятия, слава Богу, закончились.
— Женя, здравствуй! Это Ася.
— Привет!
— Женечка, ты мне нужен как мужчина.
Это я процитировала старый детский анекдот.
Но Батищева сбить не просто. Он сразу ответил и тоже с цитатой:
— Я сейчас уйти не могу. И Калугина на месте…
А потом, рассмеявшись, сказал:
— Правда, Аська. У меня сегодня еще занятия.
— Жаль.
— А что случилось?
Я давно знала, что лучший способ врать — это говорить почти чистую правду.
— Да понимаешь, у моей подружки неприятности — ее искать могут, наехать… Я ее у себя на даче пока прятать буду. Но какая из меня охрана…
— Ясно. Когда вы едете?
— Сегодня.
— А точнее?
— Вот сейчас соберусь, встретимся с ней и поедем. Вроде в четыре ноль три есть электричка.
— Подружка хорошая?
— Женечка, когда у меня были плохие подружки?
— Понял. Вот что, Асенька: сейчас у меня в три еще одно занятие на час. До четырех. Значит, если вы подождете, можем поехать вместе.
— Хорошо бы. Есть еще электричка в четыре пятьдесят две.
— Зачем электричка? Поедем на моей «восьмерке».
— Слушай, это же просто здорово!
— Значит, в полпятого я подъезжаю к тебе?
— Нет, я сейчас уезжаю за ней. Она на Шиллера живет. А от нее уже поедем.
— Так, на Шиллера я не успею за полчаса. Давай на пять. И куда прикажете подать карету?
— Давай вот куда: на круг пятого троллейбуса, знаешь, на перекрестке Дивизий и Шиллера…
— Ага, знаю.
— Ну значит, прямо там в пять. Договорились?
— Обязательно.
— Так, я по-прежнему рыжая, узнаешь. А подружка у меня — высокая блондинка, зовут Ира. Значит, в пять. Про поесть не беспокойся…
— Уже не беспокоюсь. Правда, занятие у меня завтра в четыре вечера. Если отпустите на пару часов…
— Отпустим.
— Ну, тогда жду вас в пять. Синяя «восьмерка». Пока!
Женька — чудесный человек. Познакомилась я с ним давненько уже. И к нам в фирму пригласила — занятия вести…
С Женькой небольшая история вышла. Мы с Надюшей — ну, той, что в «Арахне» главбухом трудится и организовала СИС, — тогда вместе премудрости бухгалтерские изучали. Надя — девочка, мягко говоря, крупная, хоть и небольшого росточку. У нее, помимо симпатичного, хотя очень уж бородатого Игоря, две чудные дочки, взрослые уже. И вот эти самые девицы заставили свою мамочку пойти на занятия шейпингом. Надежда вцепилась в меня: пошли вместе. Ну, пока я растелилась, пока справки собирала, она уже заниматься начала. Не скажу, что удалось ей больших результатов добиться, но все-таки талия начала обнаруживаться без измерительных приборов. И когда в зале появилась я, Надя уже вовсю была на «ты» с тренером — этим самым Женей. Потом я ушла в агентство, но приятельствовать мы все трое не перестали. Так что когда понадобился в нашем агентстве тренер по аэробике, я тут же о Батищеве и вспомнила. А Надя все никак успокоиться не может — почему я его в свои сети не заманила… Правда, шейпингом я почти не занималась — мои кости ни поправить, ни утоньшить невозможно…
Женя после всех этих событий — немножко мой должник, не в том смысле, что я его оставила на воле, а в смысле трудоустройства, конечно. Только я этим стараюсь не злоупотреблять — сегодня всего-то второй случай. А первый был тот самый ремонт, когда Сережа палец ссадил.
Алька, который тоже при сем присутствовал, все удивлялся, дурачок: «Возле тебя столько мужиков крутится, а ты никак подходящего выбрать не хочешь».
Ну что, попробую в последний раз Димке дозвониться…
Опять чертов автоответчик! Жаль. Пора к Ире ехать, времени уже ой-ей-ей…
Натикало, пока я мечтала.
Я подхватила сумку и ускакала (положим, скакать с этой сумкой мне хватило сил минуты на три, после я плелась и на поворотах меня сумка заносила). Родители велели позвонить, как только приедем. Ну, это нетрудно: за несколько дач от нас стоит нормальный коттедж с водой, газом и прочими прелестями цивилизации, в том числе и с телефоном. Его хозяйка — мамина одноклассница, хотя встретились они впервые после школы всего два года назад — по дороге на дачу. Так что иногда этой связью можно пользоваться, тем более что Людмила Тимофеевна не возражает и даже просит не считаться и звонить столько, сколько нужно. Только при нынешних ценах на телефонные разговоры совесть не дает наглеть…
Обратная дорога к Ире оказалась сложнее — из-за сумки. Было уже почти четыре, ну, может, без нескольких минут, когда я приехала к ней.
— Ну что, едем? — Ира была полностью готова.
— Не просто едем, принцесса! Нас с тобой повезет личная охрана.
В глазах девушки мелькнул испуг, пришлось объясниться: и что это моя личная охрана — старый приятель, и что поедем мы, как положено нормальным женщинам, в машине, а не на электричке. Вроде успокоилась. Даже кофе сварить предложила. Пришлось отказаться.
— Ладно, Ася, тогда я кофе с собой возьму — мама его все равно не пьет, говорит, для сердца вредно.
— Хорошо, бери. У меня на даче джезва есть.
Смотрю, а у Ирочки-то сумочка побольше и понабитее моей будет. Хорошо, не придется Женечку голодом морить. Очень славно все вроде складывается. М-да, пока все идет нормально… Вот только Диму поймать никак не могу.
Опять позвонила — и снова автоответчик. Я повторила свое сообщение и повесила трубку.
Ира сидела напротив меня.
— Смотри, что мне принесли почитать.
Я увидела нашу городскую газетку «Зебра» — идеальное место для публикации разных гнусных и грязных сплетен. Прочитала заголовок и надпись от руки рядом: «Спасибо. Всегда Ваш…» и неразборчивая подпись. У-у, журналюга, сукин сын… Я внимательно прочитала всю статью. Писано было лихо, не без дара, но мерзко — хватило совести клубнички подпустить.
— Откуда это дерьмо?
— Автор принес… — Ира улыбнулась на одну сторону.
— И ты его впустила? Я бы испугалась.
— Я таких не боюсь. Он же мне по плечо. Мерзкенький такой блондинчик, молодой, а волосики уже реденькие. Глазки голубенькие, сальные… Смотрел, знаешь, бывает такое: «Я вот какой, а ты, шлюха, еще меня поублажаешь…»
— Ну?
— Ну, я его и ублажила — с лестницы спустила. И по морде пару раз дала.
— Ничего себе! А за что?
— А он интервью у меня взять хотел. Читательский интерес, говорит, к этому делу очень большой.
— Слушай, а откуда он о тебе знает? И вообще о том, что ты приехала?
— Мамочка родная постаралась — больше некому. И все, что здесь написано, она сама ему рассказала. Я свою родительницу по словечкам даже в пересказе узнаю.
Вот это да! Ничего себе — дочку родную не пожалеть. Лишь бы все знали, какие сволочи эти «маклеры, дилеры, менеджеры проклятые». Это меня так в прошлом году изругали в поликлинике, когда я ответила, кем работаю.
Я забрала газету, сунула в сумку — Колесникову показать, когда — и если — он приедет… Пусть еще один фактик в свою мозаику уложит. Он у меня такой всезнающий, такой всепонимающий, что иногда хочется залезть к нему в мозги — понять, откуда он все это знает…
Мы неторопливо собрались, Ира оставила маме записку:
«Уехала к подружке на дачу на несколько дней. Если смогу — буду звонить. Взяла немного денег».
Спустились вниз, через двор дошли до круга троллейбусов.
«Восьмерка» уже стояла, ждала. До нее было метров двадцать. Но наши сумки этот путь превратили в целое путешествие.
Женя увидел нас и вышел из машины. Я поставила на заднее сиденье обе сумки. Устроилась рядом сама и только тогда сказала:
— Женя, знакомься, моя подруга Ира.
— А мы знакомы, — Батищев широко улыбнулся и тут же сделал деловое лицо. — Ну, Асенька, куда едем?