Живой товар

Глава 18 ЗВЕРЕЙ ПОСМОТРЕТЬ, СЕБЯ ПОКАЗАТЬ

Давненько уже на моей кровати две подушки не лежали! И надо сказать, ни малейших угрызений совести я от этого не испытывала.

Сладко потянулась под одеялом, посмотрела в окно — погода приличная, солнышко. Из кухни доносились какие-то стуки, потом заверещал чайник, взревела кофемолка. Начинался новый день, но я пока не принимала в этом никакого участия. Просто валялась, как кошка, и мне, надо признаться, было очень и очень хорошо.

Запах кофе разбудил меня окончательно. Я встала, набросила халат и села перед зеркалом расчесаться. Присмотрелась к себе внимательно — неплохо, для утра вид вполне приличный.

Из кухни раздался Димин голос:

— Вставай, соня! Завтрак готов.

— Иду.

Хорошо хоть в наших квартирах кричать не надо — все рядом…

Вошла в кухню и остолбенела. Да, ребята! Высший класс! Здесь вам не тут — как говорил один военный.

Во-первых, Дима — при полном параде, даже побрит. А щетина у него — ой-ой-ой… Так что разница здорово заметна. Во-вторых, цветы. Розы! Белые! И не голландские — обыкновенные. Запах — даже кофе перешибает.

Тарелочки, вилочки — все разложено. Салатики, бутерброды. Кофе чуть ли не литр… Да, бывают и в нашей жизни приятные сюрпризы.

— Дима, да ты просто волшебник! И как тебя бабы раньше не подобрали — ты же идеал мужчины!

— Меня, Лиса Алиса, подобрать невозможно. Я сам решаю.

Ой, знакомая складочка. Надо срочно спасать положение — с утра серьезные разговоры ни к чему. Поэтому я рассмеялась, чмокнула его в щеку и села за стол.

— Ну, чем кормить будешь?

— По воскресеньям мы с тобой будем есть на завтрак овощи, бутерброды и рагу. На сладкое — тортик. Сегодня у нас твой любимый наполеон. А потом, я надеюсь, ты что-нибудь испечешь… Так, а сначала — стаканчик апельсинового сока. Сплошные витамины. Тебе необходимо, вон бледненькая какая…

Да, мамочка моя ему и в подметки не годится.

Я прикинула, что все это великолепие потребовало у него немало времени. Значит, встал пораньше, на рынок поехал… А тортик откуда? Может, и домой к себе съездил — забрал что-то…

Клад, а не мужчина… Он, а не я суетится у плиты. То еще сока нальет, то кофе. Рагу в тарелку положил — а ведь его и приготовить надо было…

— Знаешь, Дима, я себя просто королевой чувствую.

— А ты и есть королева.

И — представить только! — опустился на колено и на полном серьезе руку мне поцеловал!

— Спасибо тебе.

— За что? — его серые глаза как-то очень пристально посмотрели на меня.

— За то, что заметил это…

Я не люблю сентиментальничать. То, что двое говорят друг другу в постели, там и должно оставаться…

— Итак, Вадим Андреич, жду от вас дальнейших распоряжений, — сказала я, приступая ко второй чашке кофе.

— Сейчас мы с тобой тут по-быстрому все уберем. Потом одеваемся — и гулять. Воскресенье для того и существует, чтобы отдохнуть от всего.

Ох, боюсь, не придется погулять — еще и постирать надо, и убрать в доме. Наверное, это на лице у меня было написано.

— Стирать-убирать будем вечером. Если успеем. А пока — марш в душ!

Какой душ? Горячей воды-то нет!

Оказалось, есть — он что, и коммунхозом командует? Голову я мыть не стала — если гулять идти… Вышла из-под душа, накрасилась.

— Аська, не возись, у тебя всего двадцать минут.

— Нас кто-то ждет?

— Нет.

Так чего же торопиться? — буркнула я про себя. И только потом отметила это «нас». Само с языка сорвалось!

Я надела джинсы, удобную блузку — тепло вроде. Ноги сунула в босоножки. Собрала гриву свою, чтобы ветер не растрепал.

— Эй, ты где?

В моей квартире заблудиться! Я вошла в кухню как раз в тот момент, когда в сушку отправилась последняя чашка.

— Я готова!

— Тогда порядок. Значит, так; сейчас у нас почти полдень. В доме, — он огляделся, — относительный порядок. Ты готова. Да, возьми пакет — батонов купим.

Я эти батоны турецкие терпеть не могу.

— Зачем?

— Мы идем зверей кормить. А потом себе можем купить пива или вина какого-нибудь легкого… На все у нас — часа четыре. Потом домой — обедать. А потом уже хозяйством займемся, если ничего более интересного не придумаем…

— Тогда пошли, — я старательно не реагировала на намеки.

Возле выхода из метро нашлись свежие батоны, а рядом на лотках — пиво в банках. Я вообще-то пиво люблю, но моей фигуре оно явно противопоказано. Она, фигура то есть, от него растет, и не во все стороны равномерно… Но иногда ведь себя побаловать можно, правда?..

Вместе с детишками мы фланировали от одной клетки к другой. Благородный олень воспитанно и деликатно ел батон из Диминых рук. В благодарность кивал царственной головой.

— Смотри, Аська, какие у него глаза чудесные… как у тебя.

После оленя был пруд с утками и лебедями, потом вольера с кенгуру. Они смешно, как кролики-переростки, жевали батон, зажав его в когтистой ручке.

А гвоздем программы оказался бизон. Дима вручил мне горбушку:

— На, покорми моего дружка любезного. А потом можешь лобик ему почесать.

Лобик? Чемодан!

Я попробовала — и в самом деле, пока этот броневик, чавкая и капая слюнями, жевал кусок батона, несколько раз провела рукой по его шерстяному лбу — как будто новую сапожную щетку погладила. А он мне еще покивал!

Я стала понимать Диму — в этом пункте.

Теперь пришла моя очередь — мы вошли в львятник, он у нас «Дом хищников» называется.

Я еще с детства каким-то кошачьим диалектом владею — меня все кошки понимают. И теперь решила попробовать, не осталось ли хоть что-то от того детского умения.

Через минуту мне начал отвечать амурский тигр. А черный пантер — у нас в зоопарке это мужик — долгим таким взглядом посмотрел на меня и ушел, презрительно подергивая хвостом.

Дима хохотал так, что никак не мог остановиться.

— А ты, Аська, совсем еще девчонка!

— Да, конечно: девочка, девушка, молодая женщина, померла старушка…

— Не морочь голову… Ну что, еще погуляем или посидим, старушка?

— Давай посидим.

У нас в зоопарке наличествует огороженная территория непонятного назначения; здесь задуман был детский городок, но успели поставить только лавочки. Все заросло травкой, детки там почти не играют. А вот с этих лавочек на мою Черную гору такой потрясающий вид открывается…

Присели, пиво открыли, сидим. Хорошо…

— Ну как ты, Ась?

— Да нормально. Жалко только, что ты меня от тигра увел…

— Если бы я тебя не увел, он бы тебя от меня увел, а этого я допустить не могу: ты моя добыча, никому не отдам.

Я улыбнулась и оперлась спиной на его руку, устроилась поудобнее.

— Давай, Асик, я тебе чуть-чуть о себе расскажу.

— Да чуть-чуть я вроде знаю.

— Ты знаешь анкетные факты — да и то не все. К примеру, где я работаю?

— Не знаю. Если хочешь — расскажи…

— Очень хочу. Понимаешь, я считаю, что у нас не должно быть секретов друг от друга.

Тут он прав, секретов не должно быть. В идеале, конечно. Или — в разумных пределах.

— Я работаю в фирмочке, которая занимается разными секретами, а заодно сопутствующими пустяками: охрана при транспортировке, например, личные телохранители…

— И кто же ты в таком серьезном заведении?

— Да все понемножку, в первую голову — охрана секретов, заодно грузов, помещений… И всякое такое…

— Выходит, у тебя и подчиненные есть?

— Есть.

— Здорово! Значит, ты шеф?

— Ма-а-аленький такой…

И опять эта двойная складка между бровей. И в голосе железо…

— Скажи-ка мне, Ася, как там в фирме у вас? Уладили тот скандал? С той горластой бабой? Что-то меня эта история беспокоит, нутром чую — нечистое дело.

Может, и в самом деле с ним посоветоваться? Все равно больше не с кем.

— Не знаю я, Дима, что тебе и сказать… Начальство велело этим не заниматься. Но… — я помедлила, не зная, как рассказать… — В общем, нашла я материалы по этой девочке. Странные они какие-то…

И рассказала все про эти письма.

— Похоже, что пишут за нее прямо здесь. У нас. Сразу распечатывают и мамочке отдают. А на самом-то деле девчонка за год ни словечка не отправила. Значит, действительно, влипла она.

— Повтори-ка еще раз…

Я еще раз — от первого слова до последнего — повторила все, что знала.

Профессионал был за работой — сигарета, догорев, обожгла пальцы, и он досадливо отбросил окурок. Молчал минуты три, думал, потом сказал:

— Прошло пять дней… Она во вторник звонила?

Я кивнула.

— Девочка вот-вот должна домой попасть. Если то, что ты в письмах заметила, не объясняется как-то совсем просто, если твои мрачные предположения — правда, то ее здесь обязательно найдут и заставят молчать. И тебя, кстати, тоже.

— Что значит «заставят молчать»?

— В лучшем случае, ее оглаской напугают. А в худшем…

— Дима, ну зачем такие ужасы? Откуда в наше время?

— Именно, — отчеканил он. — Именно в наше время — уж поверь специалисту.

Я поверила — таким тоном это было сказано.

— Так. И еще одно: никому не говори об этом ни слова. Девочку надо будет прикрыть. Я через свою фирму попробую это сделать.

— А как? Я поняла из твоих слов, что фирма частная. И кто будет за это платить?

— О плате не беспокойся. Твое дело — быть осторожной, самой не высунуться. А о безопасности уж я позабочусь — в конце концов, это моя работа.

От всех этих разговоров праздничное настроение пропало окончательно.

Дима сразу это заметил, обнял меня за плечи:

— Ну, чего нахмурилась?

— Так…

— Что, расстроил я тебя такими разговорами? Ну, прости…

— Расстроил — не то слово! Да и не ты… Просто вдруг страшно стало, и настроение испортилось.

— Да? Значит, пора его, настроение то есть, чинить. Поехали домой. Обедать пора. После еды жизнь розовеет и на душе веселее становится.

И мы поехали домой. Наверное, у моего Колесникова какой-то дар — все время правым оказываться. Обед частично вернул хорошее настроение. А вечер убедил, что не все еще в нашей жизни так беспросветно.

Вот только квартира так и осталась неубранной. Нашлись более интересные дела…

Среди ночи я проснулась с чувством вины: совсем забыла о Танюшкиной свадьбе! Неудобно как! Ничего, не обидится — у нее тоже найдутся более интересные дела, чем гостей по головам считать.