Главная роль 5

Глава 1

Атмосфера в вип-кабинете неподалеку от бального зала была той еще – Вилли глушил неразбавленный бренди (тяжело печени моего напарника «командировка» дается) и не забывал пичкать им меня, а британский премьер, сохраняя трезвость, мысленно готовился к скорой отставке – грустная рожа говорила именно об этом.

Формально бал закончился, и Альберт с Аликс и несколькими десятками подхалимов убыли продолжать веселье в зале поменьше. Охреневшие гости разъехались, а мы с Вилли и премьером осели вот тут, чтобы по горячим следам отрефлексировать ситуацию.

- Мы в полном scheiße! – прошипел Вильгельм, на лице которого читался напряженный мыслительный процесс.

Ругается чисто от накала страстей, без урона выработке решений, как и положено уважающему себя политическому деятелю.

- Сэр Роберт, если вы втянули нас в ваши политические игры, я сделаю соответствующие, очень неприятные для партнерских отношений между нашими странами, выводы, - приложил я премьер-министра.

Мне напряженно думать не надо – для учета новых вводных и выработки линии поведения хватило десятка секунд. Просто даю хроноаборигенам немного промариноваться. Вильгельм мой пассаж оценил и с удовольствием добавил от себя:

- Это совершенно неприемлемо, сэр Роберт! Кто, как не умудренный опытом и плешью премьер-министр должен был оберегать и направлять наследника в настолько трагичный и тяжелый для Англии момент? И, как и мой кузен, я очень надеюсь, что приглашение этой dirne на бал – не ваших рук дело!

- Ваши Императорские Величества, - премьер не сильно-то и пошел против истины с этой «оптимизацией», власть-то уже считай у меня. – Как маркиз и премьер-министр Великобритании, я клянусь вам в том, что случившееся стало полнейшей неожиданностью как для меня, так и для моих прямых подчиненных.

- Тем не менее, ответственность за этот репутационный удар лежит на вас, - не проникся аргументом кайзер. – Ваши газетчики совсем не видят граней, а дворцовые службы пребывают в совершеннейшем хаосе! Наследник престола среди ночи едет куда хочет, и пусть нам с кузеном компания Виктора Альберта в высшей степени приятна, но почему вы не узнали об этом до тех пор, пока мы не позвонили вам лично? В какой момент славная дипломатическими традициями и соблюдением протокола Великобритания пала так низко?

- Ваше Императорское Высочество, я сделаю все, что от меня зависит, чтобы эта неприятность никоим образом не запятнала вашей блестящей репутации, - правильно ответил премьер. – Разумеется, это относится и к вам, Ваше Императорское Высочество, - добавил для меня.

Ну еще бы!

- Позволю себе предположить, что ваши переезды во дворец, ближе к Его Императорскому Высочеству, стали бы уместными жестами.

Это уже прямо перебор, и кайзер от такой наглости вытаращил глаза и оскалился:

- Собираетесь и дальше втягивать нас в созданный вами хаос, сэр Роберт? Ни за что и никогда!

Наш мир пропитан причинами и следствиями. Один деятельный русский цесаревич задает «тренд» на «рыцарскую романтику», тренд набирает мощь, по Европе прокатывается череда травм и болезней – кавалеры упорно лезут по водосточным трубам и прыгают в ледяную воду за умышленно оброненными туда предметами дамского туалета – и в итоге оскандалившаяся Аликс решает пойти ва-банк, потому что с ее репутацией она все равно для всей Европы персона нон-грата. В случае провала она ничего особо не теряла, но теперь получила шанс взобраться на главный престол этих времен. Однако мир-то сейчас целиком патриархальный. Окажись на месте Аликс сам Альберт, все бы только умилялись и хвалили его за отвагу. Но увы, общественное мнение будет однозначным – хитрая профурсетка с уничтоженной репутацией «насосала» себе трон, ловко заарканив слабоумного. То, что Виктор Альберт к нам с кайзером в гости на целую ночь приезжал, уже просочилось в газеты и известно всему Лондону, и то, что Аликс провернула свою нехитрую комбинацию на наших с Вилли глазах, на расстоянии вытянутой руки, заставит всех увязать оба происшествия в одну комбинацию. Нам-то ладно, отмоемся, но легитимность будущего короля получила сильную пробоину, а значит Альберта нужно спасать изо всех сил.

Не дав премьеру и Вилли скатиться в бессмысленную перебранку, я начал излагать план спасительной для всех нас информационной кампании:

- Если я не ошибаюсь, покойная королева Виктория надеялась женить Виктора Альберта на Аликс.

Премьер похлопал глазами и начал светлеть лицом. Вилли сложил руки на груди и откинулся на стуле – мое превосходство в пиар-умениях он признает, поэтому влезать не станет. Самый, блин, толковый монарх из всех мною встреченных – циничный до мозга костей, прагматичный донельзя, и своих «тараканов» от влияния на важные решения отгоняет как надо. Нормальный империалистический хищник!

- Последняя воля любимой всем миром Королевы, - покивал Премьер, оценив мощь аргумента.

- Личное письмо, отправленное Викторией Аликс в последний день на Земле. И личная договоренность между Виктором Альбертом, родителями Аликс, ей самой и вашим аппаратом, сэр Роберт, - усилил я. – Вы, в дополнение, поклялись покойной королеве перед смертным одром поспособствовать этому браку. Мы с Его Императорским Величеством ничего не знали, но, учитывая важность исполнения последней воли Ее Величества и прекрасно подготовленную, трогательно-романтичную мистификацию, желаем молодоженам долгой, счастливой жизни.

- Идиотка! – буркнул Вилли. – Такие жесты допустимы только после тщательного согласования!

Это он так мой «марш-бросок до Берлина» в пример приводит, я же тогда всех предупредил.

- Сделать из этого scheiße конфетку – единственный приемлемый для всех нас вариант, - закруглился я. – Полагаю, что истинной жертвой данной интриги являетесь вы, сэр Роберт. Ужасно, когда отдельные деятели ставят репутацию Короны ниже собственных амбиций.

- Непростительно! – подтвердил премьер, на глазах обретающий боевой дух. – Мы с вами в одной лодке, Ваши Императорские Величества, и я клянусь сделать все возможное, чтобы мы выбрались из шторма.

Прощался с карьерой, пребывал в унынии, но теперь видит перед собой шанс – разберется с нашим милым кризисом, расскажет Альберту как он за него хоть в ад пойдет, договорится с «оппозицией», разбавив их представителями свой аппарат, и можно спокойно досиживать срок с перспективами избраться на еще один. В его голове, конечно.

- Идем? - поднялся на ноги Вильгельм.

- Идем, - согласился я.

Попрощавшись с премьером, мы с насупленным кайзером пошли к выходу по техническому коридору, чтобы не дай бог какая долбаная шишка к нам не пристала – чисто ради безопасности самой «шишки», которую Вилли и положенной по регламенту «декоративной» сабелькой и ткнуть от нервов может.

- «В одной лодке», - бурчал Вильгельм. – Вот они, англичане – когда их прижало, сразу начинают подлизываться и врать. В одной лодке? Ха! Как бы не так – этого кретина-временщика ничего уже не спасет.

- Не спасет, - согласился я.

Больно конфигурация вокруг Роберта неудачная складывается. Потрепыхается, в том числе цепляясь за Альберта из последних сил, но толку не будет – новые фавориты сожрут и заменят более приятным для себя кандидатом.

- Чем сильнее англичане будут заняты придворной грызней, тем меньше будут обращать внимания на наши дела, - нашел в ситуации плюс кайзер. – Англичане стараются не менять королей, демонстрируя лицемерную добродетель.

- Безумный король спокойно сидел на троне весь отпущенный ему Господом срок, - согласился я. – И это для нас тоже очень хорошо.

Кайзер покивал, скривился и поделился пришедшей ему в голову мыслью:

- А если бы я отказался от союза с тобой и по стопам старика-Бисмарка лёг под англичан?

- А если бы я? – отзеркалил я его брезгливость.

- Сам Господь благоволит нашим начинаниям, кузен! – неожиданно сгреб меня в объятия Вилли.

- Так и есть! – откликнулся я, похлопав его по спине. Путь продолжился, и я поделился с ним кусочком своих ощущений. – С самой гибели Николая я чувствую это – все, что я задумал, пусть не без сложностей, но сбывается. Словно попутный ветер дует мне в спину. Ветер, посланный самим Господом. Наше дело правое, кузен. Британская Империя гниет под собственной тяжестью, в ключевых ее точках грызня, получившие благодаря Империи образование кретины начинают отстаивать какие-то там права дикарей. Мы находимся в начале явления, которое я называю «антиколониализм». Мир уже сейчас един как никогда. Вынося производства и выкачивая ресурсы из колоний, мы, Великие державы, невольно помогаем аборигенам преодолевать столетия технического отставания. Этот процесс не остановить, и однажды все эти черные и узкоглазые заимеют что-то похожее на собственные государства. Они не станут смотреть на дороги, производства и технологии. Они будут лелеять исторические обиды, и ими нужно будет уметь воспользоваться к нашей пользе. Мне в этом смысле легко – мы просто присоединяем врагов к нашей Империи, превращая их в своих подданных. Но позволю себе напомнить – будь добрее к своим нынешним и будущим колониям, чтобы тебе в преклонном возрасте и твоим потомкам не пришлось вскрывать болезненные фурункулы.

Вилли едва заметно поморщился – «поучает тут молодой-прогрессивный» - но глобальное понимание в этом вопросе между нами уже давно достигнуто, поддержка высших сил вполне наглядно для верующего человека (пусть и лютеранина) продемонстрирована, мой личный авторитет в глазах кайзера стабильно прекрасен, а потому он просто кивнул:

- Бесспорно.

***

Англичане политтехнологиями пользоваться научились давно – еще во времена Столетней войны англиканские попы рассказывали местным крестьянам о том, какие звери и кровожадные упыри эти французы. Ничего удивительного в том, что уже на следующее утро все газеты фонтанировали восторгами по поводу «остававшихся тайной до самого конца» планов о помолвке Виктора Альберта. Само событие, в свете траура, преподнесли как «трогательный жест заботы о моральном духе подданных Империи, которым показали, что династию ждет блестящее будущее».

Сюда добавилось старое-доброе «разделяй и властвуй» - на улицах образовались демонстрации дам-суфражисток со стандартными лозунгами о равноправии, а в тех же газетах развернулись дискуссии на тему роли женщины в мире.

Третий задействованный аппаратом премьера инструмент – банальное «перебивание темы», в виде отмены траурного «локдауна». Он вернется только в день похорон Королевы, но там и так воскресенье, поэтому всем уже и плевать. Занимайтесь своими делами, граждане, не отвлекайтесь на какие-то там скандалы. Все в очереди в любимые пабы, и выпейте за помолвку нового короля!

Мы с кайзером таким образом вышли сухими из воды, ограничившись разбором полетов в семейном кругу. Дагмара плевалась желчью, Императрица Августа демонстративно прикладывала ко лбу холодный компресс, а мы с Вильгельмом усыпляли бдительность дам обильной руганью в адрес английских придворных интриганов, так грубо нас подставивших. Ксюша немного напрягала – какие-то бурные процессы в ее хорошенькой головке протекают, и она молчит, слепо глядя перед собой. Будем надеяться, что это не план по тайному отъезду в Америку с целью повиснуть на шее у Сандро, а что-то хорошее. Например, «Если эта прослывшая скандалисткой на всю Европу Алекс стала королевой, почему я должна довольствоваться Романовым среднего пошиба?».

Завтрашним утром наш ждет несколько волнительное мероприятие – оглашение завещаний покойной части Британского правящего дома. Бритиши – главные жлобы планеты, что бы там не говорили про шведов и прочих нордов, и никто из нас не питает иллюзий – особенно Дагмара, которая в этой «игре» давно на роли ферзя числится – но я надеюсь получить удовольствие от своей роли «бедного родственника», которая подпитается, например, трогательным носовым платком с вензелем покойного дядюшки Эдуарда – прямо у стряпчего им слезы умиления вытру!

Ну а к вечеру дня сегодняшнего у меня сформировался план. Некоторое «головокружение от успехов» имеется, и азарт в душе во всю глотку орет «Смотри, как нам прёт! Самое время повысить ставки!», но и с точки зрения здравомыслия у меня есть аргументы – в случае провала я просто буду делать возмущенные глаза, говорить что-то вроде «этот безумец совсем охренел!» и демонстративно и шумно искать несуществующих врагов, которые «безумца» и науськали. Риск оправдан, и точка. Вместе с планом, благодаря отмене траурного «локдауна» - если всем можно, значит и мне можно – был сформирован график встреч, которые помогут мне скоротать вечер. Так-то я бы лучше с кайзером еще немного о важном поговорил, но Вильгельм от потрясений и ежедневных пьянок спёкся, запершись в своих апартаментах с твердым намерением остаться там до утра.

В гостинице нашелся пригодный для встреч кабинет, что очень удобно. Гости логичные, и инструмент для осуществления мощнейшей, решающей комплекс проблем, крайне выгодной для меня операции подозрений в общем ряду не вызовет.

Сначала – наш посланник в Лондоне. С Егором Егоровичем мы обсудили положение дел – просто поразительная суета, от которой не знаешь плакать или смеяться. Проговорили требующие моего внимания вопросы по англо-русскому взаимодействую – ничего такого, просто Егор Егорович страхуется и демонстрирует лояльность. Остаток встречи посвятили согласованию дипломатической стратегии на ближайшее время – если можно где-то «подружить» к нашей пользе без вреда Японии и Германии, надо «дружить». Дополнительный тезис – войны с Англией мы вообще не хотим и неприятно удивлены недружественными жестами по накачке английскими деньгами и технологиями турок. С Турками мы конечно же воевать тоже не хотим. И вообще ни с кем не хотим – мы, русские, вообще самый миролюбивый народ на планете.

Второй гость – наш военный атташе в Лондоне. С ним мы поговорили об армейских реформах – конечно одобрил, он же не дурак – немного постебались над англичанами, которые как известно те еще вояки, впрочем признав, что и поучиться у них есть чему. Напоследок я пообещал зайти в гости к командированным в Лондон господам офицерам (нормального нашего контингента здесь нет), и мы попрощались довольные друг другом.

И гвоздь программы – военно-морской атташе, Зиновий Петрович Рожественский. Десять минут на обсуждение текущих дел – все еще непонятно, плакать или смеяться. Еще пять – на обсуждение семейных дел Зиновия Петровича, чисто поглубже в голову «пациенту» залезть. Двадцать – на беседы о флоте в ключе «чего бы нам такого у англичан для себя полезного перенять или хотя бы купить». Зиновий Петрович должность занимал, на мой взгляд, заслуженно – заранее подготовил папочку на эту тему и показал глубокое знание предмета. Глубже моего, конечно – я учусь, но учусь год, а он – всю жизнь. Вида я конечно не подаю, а никому в голову сомневаться в моей компетентности и не приходит.

Три минуты после получения «папочки» скрашиваем демонстративной утратой настроения под монолог о том, как здорово встретить настоящего компетентного патриота в лице Зиновия Петровича.

- Каждый подданный Российской Империи не раздумывая отдаст за нее жизнь! – не подкачал и «утешил» меня Рожественский. – И я в их числе, Ваше Императорское Высочество!

- Вы – безусловно, - грустно улыбнулся я ему. – Но там, в Петербурге, кое-кто воспринимает должности и положение как само собой разумеющееся. Империя для них – это этакая кормушка, в которую они с алчным хрюканьем засовывают свои рыла.

Рожественский замялся – не каждый день от почти царя такое услышишь. Наклонившись над столом и поймав взгляд Зиновия Петровича, я закаменел лицом и вкрадчиво спросил:

- Могу ли я доверить вам опасное, тайное, невероятно сложное, но жизненно необходимое для самого существования нашей Империи дело, Зиновий Петрович?

Выбора у Рожественского не было – он поднялся на ноги и козырнул с положенными словами.

- Присаживайтесь, - вернул я его на место. – У Империи очень мало таких врагов, с которыми я не могу разобраться сам. Не могу сейчас, пока жив Его Императорское Величество.

Зиновий Петрович обильно пропотел и шумно сглотнул. Не боись, это не та цель.

- Я очень надеюсь, что мой любимый батюшка проживет еще много, много лет, - продолжил я, сделав вид, что не заметил реакции – озвучивать все это мне в глазах Рожественского должно быть почти мучительно, чтобы он проникся и осознал серьезность ДЕЛА. – Он – блестящий Император, а я совсем не готов занять его место. Мне нужно учиться, и лучшего учителя, чем Его Величество, найти попросту невозможно. Отец достиг больших успехов в управлении нашей Империей, но у него есть одна черта, которую у меня не поворачивается язык называть изъяном – разве любовь к братьям может считаться таковым?

Потеющий, всеми силами старающийся не отводить глаза Зиновий Петрович завороженно покачал головой – нельзя.

- Алексей Александрович, мой дядя и брат Его Величества – враг России, Зиновий Петрович, - «выдавил я» признание. – Он трахает половину шлюх Петербурга, безудержно ворует, завышает сметы для подкормки своих ручных шакалов, а главное – он принимает на вооружение негодные корабли, тем самым ставя под угрозу само существование нашей страны – с такими морскими границами мощный флот для нас все равно что сердце для человека! – добавив в голос раздражения, я ткнул пальцем в грудь Рожественского и «обессиленно» опустился на стул, потерев лицо.

- Георгий Александрович, вы хотите, чтобы я вызвал Алексея Александровича на дуэль? – осторожно уточнил Рожественский.

Да, незаконно, но в свете того, что я поведал выше и с поправкой на нежно взращиваемую офицерскую честь вполне логично – социопат уровня дяди Леши от брошенной в лицо перчатки взбеленится и лично побежит к Александру за оформлением очень уникального в эти времена разрешения.

- Я – будущий Император, - придавил я его взглядом. – И не могу себе позволить слабости не заявлять свою волю прямо!

- Виноват, Георгий Александрович, - подскочил Рожественский.

- Ваш патриотический порыв и ваша честь достойны величайшего уважения, Зиновий Петрович, - опосредованно извинился я, продолжая программировать «биодрона». – Присаживайтесь. Я бы очень хотел избежать любых недопониманий, поэтому считаю нужным представить вашему взору полную картину. Подданный Российской Империи заслуживает права знать, во имя чего его просят пойти на беспрецедентную жертву.

Откуда эта довольная улыбка? Это что, верноподданнические слезы?! Пожалуйста, перестань, я же тебя на смерть отправляю, и эту встречу теперь буду видеть в кошмарах.

- Грядет большая война, Зиновий Петрович. Война, которая установит порядки на нашей планете на ближайшие поколения. Все, чем я занимаюсь последний год и стану заниматься далее, направлено на подготовку к ней. За десять лет нам придется полностью перелопатить армию и сделать флот по-настоящему могущественным. Однако наличие на должности командующего моего, да простит меня Господь, - перекрестился. – Родного дяди поставит крест на нашей подготовке к самой страшной мясорубке в истории человечества. Это, - я положил руку на папку. – Станет прекрасным предлогом для меня написать прошение о вашем переводе на Родину с повышением в звании. Я не стану унижать вас просьбой шпионить за Алексеем Александровичем – у меня есть множественные доказательства его порочной натуры. Так же я не стану унижать русского офицера, сделавшего своими дарованиями блестящую карьеру просьбами. Как Наследник русского престола, я приказываю вам принять новое назначение, за три месяца создать видимость недовольства действующим Командующим – непубличную, разумеется, а лишь среди высшего офицерского состава. После этого вам надлежит написать письмо Его Императорскому Величеству. В нем вы, как настоящий русский офицер, расскажете своему монарху чистую правду – найти следы расхищений и пренебрежений обязанностями будет легко. Отправив письмо, вы возьмете револьвер и направитесь на заранее назначенную встречу с Алексеем Александровичем. Там вы убьете его, и я знаю, что ваша рука не дрогнет, потому ее в этот момент будет орудовать сам Господь, тысячу лет оберегающий нашу Империю. После этого, Зиновий Петрович, я приказываю вам застрелиться – это сделает ситуацию невозможной к замалчиванию, и у меня будут развязаны руки. Как наследник Российского престола, я клянусь вам позаботиться о вашей посмертной репутации и о судьбах ваших потомков. Как будущий Помазанник, я лишаю вас сомнений – совершение подвига и сакральная жертва не имеют ничего общего с пошлым самоубийством. Как наследник Российского престола, я клянусь вам выиграть самую важную войну в истории России. Вы поняли мой приказ, Зиновий Петрович?

Плачущий, жадно внимающий с восторженным выражением лица каждому слову Рожественский вскочил со стула в третий раз:

- Будет исполнено, Ваше Императорское Высочество!!!

Цинизм, пожалуйста, вернись, потому что я такими темпами рехнусь.