Процедура чтения завещаний была долгой и заставила мою Марго прослезиться подготовленным в честь нашей с ней помолвки подарком от Виктории – комплектом жемчужных драгоценностей. Единственное, что досталось немецкой части гостей, кстати.
- Её Величество Виктория, Божьей милостью королева Соединенного Королевства Великобритании и Ирландии, защитница Веры, императрица Индии, завещает Его Императорскому Высочеству Георгию из династии Романовых набор для письма из слоновьих бивней и десять бочонков лично одобренных Ее Величеством чернил с просьбою помнить о том, что по письмам порою можно узнать о человеке больше, чем прожив с ним всю жизнь под одной крышей.
Любила со мной переписываться старая королева. У нее было прекрасное, замешанное на иронии ко всему на свете чувство юмора, и мне остается только надеяться, что я не разочаровал ее своими юмористическими упражнениями. Посыл завещанного понятен - я же «запаска», и ей на меня до недавних пор было плевать. Либо Ее Величество просто пошутила надо мной в последний раз.
- Это так трогательно, - почти искренне вздохнул я и тепло улыбнулся висящему на стене за спиной стряпчего портрету Виктории. – Спасибо, бабушка.
Вилли едва слышно фыркнул, не поверив в мои чувства.
Кабинет огромен – нельзя нас на компактные скамейки упаковывать, нам положены соответствующие статусу индивидуальные кресла. Ну и много нас – вся родня со всей Европы слетелась. Подавляющее большинство уйдет только с чувством исполненного долга – на такую ораву никакого наследства не напасешься.
Последней, сразу за мной, в завещании королевы упоминалась Ксюша – ей досталось модное платье, в котором ходила Виктория в подростковом возрасте. Мода циклична, и, полагаю, когда-нибудь сестренка его «выгуляет», к большой радости аристократии.
Далее мы перешли к завещаниям остальных покойных.
- Лошадь породы…
- Носовой платок с вензелем…
- Личный прогулочный шлюп…
Это Эдуард, и мне от него вообще ничего не досталось. Завещание Александры – маминой сестры и жены Эдуарда – для нас оказалось приятнее:
- В связи с трагической гибелью дочерей, все имущество принцессы Александры Датской завещается ее сестре Марии Федоровне, Императрице Российской. Предмет первый – украшенный брильянтами золотой крест, подаренный покойной королем Дании.
Копия креста королевы Дагмар Богемской.
- Сто тысяч крон, собранных народом Дании в качестве приданного.
Полагаю, собирали не с крестьян и рабочих, а с Датских богачей – я бы именно так и делал, но, к счастью, не надо. «Соточка» теперь вернется в Данию – не оставит же Дагмара ее себе. Так-то может, особенно если я попрошу подкинуть на какой-нибудь проектик, но я же не попрошу. Дания, несмотря на кажущуюся (мне) бесполезность, страна полезная, причем не только и не столько тем, что у них есть промышленность и судоверфь, а контактами с несколько одряхлевшими за последний век финансовыми кланами северных соседей, с которыми я робко надеюсь поработать к обоюдной выгоде.
- Коллекция яиц работы русской фирмы «Фаберже», - продолжил стряпчий.
С Петром Карлом Густавовичем Фаберже мы на приемах в Петербурге виделись, и одно яичко я у него купил – в подарок Марго. Суммарная ценность коллекции покойной Александры что-то вроде пары миллионов, но «обналичить» их нельзя – поставим во дворце пыль собирать и внушать мне мысли об опасности классового неравенства.
- Коллекция платьев и шляпок, - огласил нотариус следующий пункт, и мы выпали из реальности на следующие полчаса – платья и шляпки перечислялись долго.
Полагаю, почти все отойдет фрейлинам и статс-дамам.
- Комплект драгоценностей, подаренный Александре супругом: бриллиантовые тиара, серьги и брошь. Подаренное Ее Императорским Величеством ожерелье с опалами и бриллиантами. Подаренные турецким султаном…
Драгоценностей было много, и это вызвало у английского премьера острый приступ жлобства:
- Позволю себе заметить, что покойная принцесса Александра не имела никаких юридических прав распоряжаться собственностью монаршего дома за исключением собственного приданного.
А она не имела?
Обернувшись, Дагмара подарила сэру Роберту недоуменный взгляд, а я даже не удивился – это же англичане, что с них взять?
- Господин премьер-министр, я не закончил, - расстроился стряпчий. – Так же Марии Федоровне завещан портрет Александры работы Франца Ксавьера Винтерхальтера 1864-го года, на котором принцесса получилась настоящей красавицей.
Мария Федоровна и Ксюша растрогались и шмыгнули носами.
- Виктор, как будущий король, ты должен заботиться о благосостоянии Дома, - принялась науськивать наследника Аликс, которая попала сюда не столько из-за статуса невесты, сколько из-за того, что при Дворе не нашлось никого способного выставить ее вон.
Аликс очень любит драгоценности, и понять ее можно – по идее все «цацки» британского правящего дома должны перейти к ней. Плачущий – это он с самого начала мероприятия такой – Виктор отмахнулся от ее слов как от надоедливой мухи, а нотариус, оценив перспективу одергивать будущую королеву, притворился, что в зале стоит тишина:
- Так же Марии Федоровне завещаны три собаки породы «японский хин», личные коньки Ее Высочества, две лошади, один мопс, акварели Александры из личного альбома. Великой княжне Ксении Романовой, с одобрения Ее Величества Виктории и Его Императорского Высочества принца Виктора Альберта, наследника престола, завещан Сандрингемский дворец с условием в виде брака с представителем одного из владетельных домов Европы.
Неожиданно! Виктор Альберт к Ксюше относится хорошо, как, в принципе, и вообще все, но его отстраненный вид говорит о том, что до дворцов и владений ему дела нет – опять какая-то интрига или ее эхо, оставшееся после гибели верхушки правящего дома. Ко дворцу прилагаются угодья, и по нынешним законам налоги с тамошних крестьян будут перетекать в кармашек Ксении. Так же она может выгнать оттуда всех арендаторов к чертовой бабушке, и ей за это кроме зубовного скрежета крестьян ничего не будет. Что ж, дачка на Альбионе нам не помешает, осталось только выдать Ксюшу за Кристиана.
- Что? – удивилась Великая княжна.
- Виктория тебя очень любила, - обняла ее за плечи Дагмара.
- Протестую! – снова зачесалось у премьера. – Сандригемский дворец…
- Является частной собственностью Династии, - перебил его нотариус. – И нынешний глава Саксен-Кобург-Готов волен распоряжаться ею по своему усмотрению.
- А драгоценности? – воспользовалась моментом напомнить о себе Аликс.
- Мы провели большую работу, - ответил стряпчий. – Отыскав несколько десятков противоречащих друг другу прецедентов, делающих невозможным принятие однозначного решения. Полагаю, в этой ситуации единственным вариантом является решение главы Саксен-Кобург-Готского дома.
Народ уставился на Альберта. Тот, оценив экспозицию, остановил взор на Дагмаре и грустно улыбнулся:
- Вы так похожи на маму. Я был бы никудышным сыном, если бы пошел против ее последней воли.
Все англичане как один показали на лице смиренное «ну точно слабоумный». Что ж, наслаждайтесь традицией – вы же в «лицемерной добродетели» государственных переворотов дома не устраиваете.
- Виктор, так нельзя! – всполошилась Аликс. – Ты создаешь опасный прецедент…
- Я все сказал, - проявил Альберт силу духа.
- Англии повезло с королем, - улыбнулась ему Дагмара. – Благодарю вас за мудрое решение, Ваше Императорское Высочество.
Премьер схватился за голову, Альберт улыбнулся, Аликс пришлось кусать губы, давя горечь поражения.
Мероприятие подошло к концу. Выдача завещанного состоится не нам в руки – где-то «за кадром» всю логистику обеспечат специальные люди, и потрогать наследство получится только в Петербурге. Альберт свалил самый первый, в компании премьера – переживать горе дальше. Следом нас покинули «статисты» из третьих стран. В конце – мы в немцами, наткнувшись в коридоре на разгневанную Аликс:
- Я – будущая королева Империи, и ты обязана вернуть мне драгоценности! – заявила она Дагмаре.
С Марией Федоровной в таком тоне говорить чревато, и я совсем не удивился звонкой пощечине, которую матушка отвесила будущей английской королеве на глазах у личного нотариуса Династии, представителей немецкого двора и пары десятков английских сановников высокого уровня, снабдив пощечину чудовищным оскорблением:
- Знай свое место, hore!
Очень плохое датское слово выбило Аликс из душевного равновесия, вогнав в краску и заставив жалобно захныкать. Такая вот она, аристократия. И нет, такое в газеты никогда и ни за что не просочится, потому что «близкие ко Двору анонимные источники» как правило не такие уж и анонимные, и смерти себе не хотят.
***
Длинный список особенно качественных местных журналистов был мне предоставлен по первому требованию. Каждый из упомянутых достоин взять у меня давненько назревшее интервью, но выбрать было просто: среди имен и фамилий взгляд зацепился за единственно знакомые по послезнанию: Артур Конан Дойль. Так-то он врач, но уже звезда детективного жанра, а посему наличием в списке, полагаю, обязан своим литературным агентам и высоким покровителям. Чисто ради хайпа, в общем, но я не против – с еще не сэром Дойлем мне пообщаться приятно.
Кухня на Альбионе такая себе – блюда имеются со всего мира, но готовят не очень, и от этого аналоги блюд в других странах мне нравились больше. То ли продукты во время пути успевают потерять свежесть, то ли повара душу не вкладывают, но местные котлеты с картошкой от таковых с моей родины отличаются очень сильно. Однако жрать-то надо, поэтому мы с Конан Дойлем засели в ресторане Rules, который в свое время обслуживал покойного Эдуарда. Налегаем на «местную» кухню: в основном дичь и пудинг на десерт.
Артур оказался энтузиастом разоблачения спиритологов, и некоторую часть интервью пришлось посвятить этой теме, похваставшись законодательным регулированием этой формы досуга. Если на афише написано, что это – имитация, значит и вопросов больше быть не может, пусть себе работают. Ну а то, что Британия закрывает на происки шарлатанов глаза, вообще не мое дело.
«Не мое дело» стало для более содержательной части интервью лейтмотивом. «У вас сложные законы, и у меня нет времени в них разбираться». «Совет да любовь новой монаршей чете, мы с Вильгельмом удивились не меньше остальных – секретность этой трогательной постановки обеспечивали настоящие профессионалы». «Нет, союз с Германией не направлен ни на Англию, ни на остальные Великие державы – наши с Вильгельмом отношения продиктованы прагматическими соображениями и очевидной обоюдной выгодой».
- До трагической гибели моего любимого брата я планировал заниматься промышленностью, видя в этом пригодный для себя способ служения Империи моего брата. Это наложило свой отпечаток – заниматься экономическими, скажем так, задачами, мне нравится больше всего. Тем не менее, мои личные предпочтения никоим образом не учитываются в распределении рабочей нагрузки – в государстве попросту не существует компонентов, которыми я могу себе позволить пренебречь. Особенно нельзя пренебрегать армией, но, на мой взгляд, она необходима в первую очередь для обеспечения мирного неба над нашей Родиной.
И тому подобная хрень еще на три странички с реверансом в сторону суфражисток, чисто подбодрить: юридически закрепленное неравенство между женщинами и мужчинами это рудимент, и за время своего правления я планирую с этим разобраться.
Вот будет смешно, если табакерка в меня прилетит не из-за титанических реформ во всех сферах подряд, чисток государственного аппарата и некоторого передела собственности, а из-за невыносимой боли патриархально-шовинистических кретинов, для которых нет ничего хуже тезиса «женщина – тоже человек».
Не обошлось и без сарказма – я обильно хвалил усилия по очистке Темзы, обещая перенять некоторые методы для очистки водоемов промышленно развитых областей России – и это правда, кое-что взятые с собой в поездку ученые мужи у англичан почерпнули. Очистные сооружения – то по этим временам неплохие, просто Вилли полностью прав в своей оценке «круговорота scheiße в природе» - реально приливом наносит, да и стоков банально слишком много.
Напоследок я удивил Конана Дойля, назвав его одним из главных писателей наших времен и главным писателем детективного жанра в принципе, пригласил в гости в Петербург за мой счет и отправил подвернувшегося под руку гофмейстера договариваться с издателями Дойля на тему выпуска сборника историй о Холмсе у нас, на русском языке и с купюрами в сценах употребления детективом психоактивных веществ – мне эти книги деточкам в библиотеки сгружать, и пропаганды плохого им не надо.
О «веществах» тоже в рамках интервью поговорили, и я не скупился на описания пагубных для тела и психики («души» то бишь) последствиях их поедания. Не надо оно вам, господа и дамы, лучше спортом занимайтесь – тело же храм Господний, его беречь нужно.
Ну а на следующий день я решил просто развеяться в компании невесты, и мы с Марго отправились культурно просвещаться в Блумсбери, где находится прославленный Британский музей. Дизайн здания в полной мере передает имперский дух, ибо выдержан в классическом античном стиле. Смешные они, эти европейцы, всем ведь известно, что «Третий Рим» - это Москва, и все нелепые потуги впавших в варварство потомков ломавших Рим племен показать преемственность способны вызвать только усмешку. Ну какой из вас Рим, если вы погрязли в национализме, капитализме, а в будущем вообще превратитесь в рассадник мирового сатанизма в самых трогательных его формах? Да с вами бы даже милаха-Конфуций в одном поле…
Ладно, это все неважно – ночью прошел прибивший смог дождик, прохладная погода с правильным ветром позволила дышать полной грудью, а значит погружаемся в атмосферу милой прогулки с любимой женщиной и выбрасываем все лишнее из головы.
Ох и наворовали бриташки культурно-исторических ценностей! Статуи, картины, мумии фараонов, банальные драгоценности – сколько в пересчете на банальные миллиарды содержит Британский музей? И что характерно, ничего из этого не отдадут вплоть до моих времен – англичане в этом плане предельно последовательны. От некоторых экспонатов мой кузен Георг Греческий (с ним мы обязательно встретимся еще не раз, а пока ведем последовательную дипломатическую работу, потому что война с Турцией неизбежна) пришел бы в ярость – Древнегреческое же не только «древне», но и «греческое». О, «среднеазиатский зал»! И до Узбекистана добрались чертовы лайми, вон какой камень древний и украшенный неплохо сохранившейся письменностью! Нет, тоже не отдадут.
Интереснее всего мне было в отделе с общим названием «Музей естествознания» - здесь у нас минералогия и геология. Отличный шанс покрасоваться перед Маргаритой, подавая научный базис в романтическом ключе – «Материя во Вселенной не берется из ниоткуда, и все химические элементы, из которых состоим и мы, милая, родились в результате гибели древних звезд – так называемые «сверхновые». Мы состоим из осколков погибших звезд – правда это очень красиво?».
В музее, само собой, были не только мы с охраной, но и обыкновенные английские подданные. Один из них, усатый мужик лет тридцати «с хвостиком» и аккуратным пробором проникся моими рассказами о камнях и Вселенной, и с открытым ртом, на дозволенном удалении, прошелся за нами по всему Музею Естествознания. Мы с Маргаритой это заметили и решили пообщаться с гражданином плотнее – а ну как редкое геологическое дарование за нами ходит, пригодное для отправки работать в структуры КЕПС? Судьба уже дарила мне судьбоносные встречи, поэтому подзываем товарища и знакомимся:
- Уэллс, Ваше Императорское Высочество, Ваше Императорское Высочество, - отвесил он нам по поклону. – Уэллс, Герберт Джордж.
Нет, этого деятеля на геологию тратить кощунственно!