Главная роль 5

Глава 15

Безопасность и обеспечение себе сильной позиции в переговорах – это самое важное в дипломатии. Помимо Остапа и Арнольда в кабинете имеется пара очень крепких и страшных казаков, размещенных ради дополнительного давления за спинами пришедших на прием и приветственно поклонившихся финнов.

Не вернется в кабинет начальника порта старый владелец – как выяснилось, взяток много брал, собака, по много лет назад устоявшейся «таксе», которая даже имеет физическое воплощение в треть бухгалтерской книги: много грузов через порт проходит, номенклатура самая разнообразная, и душа начальника потребовала расписать и монетизировать всё как можно точнее. Жалко даже – такой вдумчивый и стремящийся к упорядочиванию бюрократ, будь он честным, пригодился бы.

Дуэт гостей смотрелся колоритно: хозяин «Нокии» был высоким, худым и обладал вытянутым «по вертикали» лицом. «Вытянутость» усиливалась клинышком бороды. Атти Альстрем был круглолиц, обладал мощными усами и ростом доставал Мехелину до плеч. Хоть комический дуэт формируй!

- Присаживайтесь, - незаметно подавив зевок – я всегда должен выглядеть бодрым и деятельным! – пригласил я гостей.

Расселись.

- Буду краток, - сходу взял я быка за рога и обозначил очень широкий коридор для торга. – Империя стоит на пороге великих перемен. Перемен, с которыми сохранение актуального политического, правового и экономического статуса Княжества несовместимо.

Финны пожевали губами и Мехелин попробовал обжаловать мое решение:

- Ваше Императорское Высочество, позволю себе заметить, что упразднение автономии подорвет стабильность в Княжестве.

- Что вы подразумеваете под «стабильностью»? – с улыбкой спросил я.

Скатится ли в шантаж бунтом?

- Возможность планировать свою жизнь на десятилетия вперед, Ваше Императорское Высочество, - ответил хозяин «Нокии». – Установленный Его Императорским Величеством Александром Освободителем порядок на протяжении десятилетий доказывал свою состоятельность. Великое Княжество Финляндское – одна из самых спокойных и процветающих составных частей Российской Империи.

Жаль, было бы очень удобно.

- Странно, - пожав плечами, я откинулся в кресле, сохранив на лице безмятежную улыбку. – Возможно, я недостаточно хорошо знаком с обычаями Княжества, однако нынешнее положение дел я склонен считать далеким от «спокойствия и процветания».

На лицах визитеров промелькнуло «а чьих это рук дело, наглая рожа?!», но вслух, очевидно, произнести этого им нельзя.

- Мы, простые и добропорядочные финны, - включился в разговор Альстрем. – Склонны ко здоровому консерватизму, Ваше Императорское Высочество. Быстрые перемены вызвали некоторое раздражение в обществе, но лояльность его российской короне не подлежит никакому сомнению.

- О, ставить под вопрос лояльность добропорядочных финнов нашей общей большой Родине мне и в голову не приходило! – заверил я. – И посему ваши слова вызывают у меня удивление и некоторую грусть – вы ведь оправдываетесь за всю Финляндию так, словно мне должны были неоднократно докладывать о далеких от лояльности настроениях.

Мехелин неприязненно покосился на вжавшего голову в плечи Альстрема и попытался исправить положение:

- Практика показывает, что донесения о подобных настроениях имеют свойство быть несколько преувеличенными. Простите за прямоту, Ваше Императорское Высочество, но единичные, никак не влияющие на общественное мнение фрондеры имеются везде.

Подняв на него бровь – за слепого идиота меня держит? - и ткнув пальцем в грязноватое сукно стола, я заметил:

- Здесь, на землях Российской Империи, сложившаяся, порочная и подлежащая на мой взгляд исправлению практика имеет свойство проблемы замалчивать и преуменьшать.

В этот раз неприязненно посмотрел на «напарника» Альстрем:

- Всему виной мое косноязычие, Ваше Императорское Высочество. Простите – как бы я не старался обогащать себя знаниями в зрелом возрасте, недостаток образования раз за разом заставляет меня расстраивать уважаемых людей неловкими фразами, - отвесил он виноватый поклон.

- В моих глазах заполненные взбудораженным народом улицы никак не связаны с вашим образованием, уважаемый Атти, - поднял я бровь и на него. – Предлагаю вам, уважаемые господа, перестать пытаться заколдовать реальность словами и начать излагать предложение Ландтага по существу.

- Как будто вас интересует мнение лучших людей Княжества! – фыркнул Мехелин.

- Очень хорошо! – хохотнул я. – Как и ожидалось от лидера сторонников стратегии «пассивного сопротивления», вы просто мастерски демонстрируете, насколько лично я вам неприятен без всяких попыток сделать хоть что-то!

Урожденный финский швед от возмущения покраснел и довольно комично принялся хватать ртом воздух.

- Если быть конструктивным у вас не получается, а уважаемый Антти добровольно признался в недостатке образования, озвучивать конкретику придется мне, - посерьезнел я и сложил руки на столе в замок. - Войти в XX век в нынешнем виде мы себе позволить не можем. Технический прогресс не остановить, и вся наша страна должна быть к нему должным образом приготовлена. Например, проект электрификации – если энергетический контур в Империи будет одного стандарта, а внутри Княжества – другого, будет плохо как Княжеству, так и приграничным губерниям.

К концу озвучивания мной личной взятки гостям за лоббирование новых правил жизни Княжества Леопольд взял себя в руки и погрузился в напряженные раздумья. Антти не отставал – «недостаток образования» не помешал понять намек.

- Необходимость электрификации очевидна! – поделился результатами размышлений Мехелин. – Я неоднократно поднимал как перед уважаемыми коллегами из Ландтага, так и перед акционерами моей фирмы вопрос о перспективности выработки и использования энергии электричества.

Стоп, Nokia еще не высокотехнологичная? А зачем мне тогда этот надменный очкарик? С нуля построить лучше что-то свое. Впрочем, если Леопольд за кусочек пирога готов «вписаться» в маховик перемен в Княжестве, я не против таковой ему выделить – в размере принесенной пользы.

- Прогресс – это здорово, - покивал я. – Рад, что хотя бы в этом мы с вами сходимся во мнениях. Однако сначала нужно определиться с тем, как нам в последний в истории раз провести в Княжестве серьезные реформы.

«Гости» аж подпрыгнули – «последний раз в истории» напугает кого угодно. Теперь нужно дать подсказку Антти, который, судя по выражению лица, мучительно пытается найти свое место в грядущих переменах:

- К примеру, в городах будет отлично смотреться трамвай. В отличие от гужевого и основанного на сжигании топлива транспорте, он экономичен и не производит грязи и копоти, то есть – экологичен. Полагаю, Княжество сможет произвести потребное количество рельс.

Увы, манящие экономические перспективы в голове Мехелина проиграли национализму:

- Ваше Императорское Высочество, неужели мы не сможем сделать так, чтобы упомянутые вами электрические стандарты в Княжестве и соседних губерниях были одинаковыми без изменений существующего порядка вещей?

- Существующий порядок вещей пришел к тому, что опубликованная в газетах неизвестными лицами ложь погрузила Княжество в хаос, а ряд должностных лиц – в том числе назначенных лично Его Императорским Величеством – начал совершенно безответственно и опасно для жизней и здоровья подданных Империи пользоваться ситуацией к своей политической выгоде, корча из себя борца за интересы добропорядочных финнов, - холодно ответил я, стерев улыбку с лица.

- Мы с коллегой по Ландтагу полностью разделяем ваше возмущение деятельностью упомянутых должностных лиц, - заверил более прагматичный Альстрём.

Этот, похоже, за долгую жизнь проникся концепцией «лишенного национальности капитала» и крепко запомнил принцип «если капитал не растет у тебя, он будет расти у кого-то еще». Ну или в силу «недостатка образования» понимает, что дальнейшие трепыхания лишь усугубят ситуацию.

- Не сомневаюсь, - покивал я.

- Ваше Императорское Высочество, каждый добропорядочный финн в случае необходимости защитить родной дом возьмет в руки оружие, - наконец-то начал торговаться Леопольд. – Зачем государственной казне нести дополнительные расходы на обучение и содержание финских контингентов?

- Государственная казна нужна в том числе и для того, чтобы иметь возможность обучать и содержать единообразно обученную и укомплектованную армию, которую государство будет применять по своему усмотрению, но неизменно на благо вверенных Господом Его Императорскому Величеству Подданных. Родной дом у нас всех очень большой, господа, и защищать его необходимо порой в весьма неожиданных местах.

В Африке прямо сейчас, например, мужики этим в широком смысле и занимаются, объясняя негритянской гвардии, что вот эта вот деревянно-металлическая штука умеет пулять из дырки кусочки железа во врагов, но сначала этот «кусочек» нужно в штуку засунуть – это же не магия, а типа дыхательная трубка, в которую «дышит» порох.

- Прошу Ваше Императорское Высочество не считать меня и других мужчин Княжества трусами, - подстраховался Леопольд, наконец-то понявший, что в этом кабинете могут докопаться до любого неосторожного слова. – Однако не могу не заметить, что ожидать от финнов проявлений героизма вдали от границ родного княжества не приходится.

- Ты же не знаешь, Леопольд, - ласково упрекнул его я. – В головы каждому финну заглядывать ты не умеешь, а берешься рассуждать так, будто да. Если жители Княжества останутся как сейчас – на особых правах, со своими командирами и со своим пещерным нацизмом в головах – да, чудес отваги могут и не продемонстрировать. Но если в подразделении будет двое финнов, десяток русских, тройка поляков, удмурт, калмык, несколько кавказцев, а командиром при них условный якут, получится не никудышное, озабоченная лишь границами малой Родины, формирование, а звено огромной Общеимперской боевой машины.

- Один паникер и пораженец может разложить все подразделение, - заметил Антти.

- Паникеры и пораженцы в армиях с самого их основания имелись, и ничего – как-то справлялись, - не проникся я. – Теперь к вопросу образования. Отучившись в финноязычной школе и закончив финское же учебное заведение житель Княжества обречен до конца своих дней ограничиваться только границами Княжества, без расширения сферы своих интересов до одной пятой части всей созданной Господом земной тверди. Я считаю это попросту несправедливым – каждый подданный Империи обязан получать равный доступ ко всем предоставленным ему государством инструментам самореализации. Изучение шведского языка и тамошней истории в наши времена является вообще бесполезным, а потому из учебных программ мы это вычеркиваем.

- Может и подданных Швеции из Княжества выгнать прикажете, Ваше Императорское Высочество? – подлил сарказма Мехелин.

- А как иначе? – сымитировал я удивление. – И не только из Княжества – по всей Империи ныне ведется негласная кампания по приведению иностранных подданных к российскому гражданству: человек существо в массе своей родную страну любить склонное, а значит будет обслуживать интересы не места жительства, а места рождения. Заметьте, это при том, что место рождения человеку порой ничего не дает, а место жительства позволяет, так сказать, расправить крылья в полную ширину. К счастью, Княжество является неотъемлемой частью большой и дружной Империи, а значит финская молодежь принесет пользу как малой, так и большой Родине – это уже моя подводка к неизбежному принятию пакета указов об обмене студентами между провинциями нашей Империи, который обогатит молодежь новыми знаниями и знакомствами – этими важнейшими компонентами взрослой и деятельной жизни.

- Ваше Императорское Высочество, может пролиться кровь! – наконец-то скатился в шантаж Леопольд.

Спасибо. Теперь нужно сделать вид, что мне все равно:

- Кроме того, перевод рублей в марки и обратно уже сейчас создает известные препоны экономической активности, и эта тенденция будет нарастать – стоимость рубля в свете комплекса причин в ближайшие годы начнет неуклонно расти, а Его Императорское Величество вскоре издаст указ о запрете Княжеству привлекать для поддержания стоимости марки иностранные кредиты. Это – полный бред, господа, когда провинция государства обладает подобными возможностями. Одна Империя – один экономический контур. Разумеется, в обосновании указа будет содержаться описание примитивной схемы: финский экспортер сбывает продукцию за крепкие рубли, а жалование своим рабочим выплачивает дешевой маркой, разницу радостно трамбуя в свой карман.

Богатенькие бизнесмены-«гости» подскочили, как ужаленные: схемка реально примитивная, однако работает без нареканий с самого момента изобретения такой штуки как «разница в курсе валют». Пора «подсекать»:

- На самом деле Ландтаг мне не нужен. И Дума эта ваша националистическая не нужна. Меньше чем через час из типографий на улицы попадут свежие газеты с новостями о том, что в ходе проверок на шведском судне были найдены уготованные в рабство дети. Финский мальчик и не менее финская девочка среди них имеются. Остап, папочку уважаемым гостям.

Секретарь выдал материалы, а я тем временем продолжил:

- Народ на улицах уже давненько, и накал страстей потихоньку растет. Еще дня три сохранения «статуса-кво» заставят людей разойтись – устали, замерзли, а толку нет. Но этого не случится: благодаря свежим новостям вектор народного недовольства сместится туда, где прекрасно проявляется истинное лицо пещерного национализма, который вы здесь, господа, так старательно пестуете многие десятилетия – на ненависть к шведам. Погромы неизбежны, и после их начала я с чистой совестью смогу отдать силам правопорядка приказ пресечь беспорядки. Параллельно я получу из столицы особый указ Императора, согласно которому органы управления Княжеством признаются никчемными и неспособными своими силами справиться с кризисом. В связи с этим у Княжества появится нормальный генерал-губернатор общеимперского образца и столь же общеимперские органы управления. Марка будет признана вредной для рабочих и крестьян Княжества и упразднена. Да, стабильность несколько пострадает, но я обещаю вам, Господа – это станет последним пакетом реформ в жизни Княжества.

- Немыслимо! – вскочил на ноги Леопольд.

- Ваше Императорское Высочество, поднимется бунт… - жалобно простонал Антти.

- Ничем не могу помочь, - пожал я плечами. – Вы десятилетиями с попустительства слишком хорошо думающих о вас людей «запускали» фурункул на теле Княжества, позволив ему отравить кровь всего населения Княжества вирусом национализма. На мою долю выпала участь этот фурункул вскрыть и вылечить стремительно деградирующий организм. Процедура болезненная и противная, но ради лучшей жизни для подданных я охотно пойду на эту жертву, - улыбнувшись, я кивнул на дверь. – Рекомендую использовать оставшееся до начала погромов время на попытки выявить среди местных власть имущих здравомыслящих людей и попытаться проявить себя наилучшим образом ради сохранения карьеры и личного общественного статуса.

- Я не желаю участвовать в этом безумии! – задрал подбородок Леопольд. – И немедленно оставлю свое кресло в Ландтаге!

- Хорош, - отдал я должное приверженности Мехелева идеалам.

Жаль, что нацистским.

Антти похлопал глазами на меня, пожевал губами на Леопольда, поднялся на ноги, отвесил мне поклон и быстрым шагом отправился пытаться проявить себя в рамках заданного мною вектора.

- Жалкий простолюдин! – презрительно бросил ему вслед Мехелин.

- Удалите из моего кабинета бесполезное частное лицо, - демонстративно отвернулся я к окошку.

Неплохо вышло. А ведь у меня и плана-то изначально толком не было! «Шатать» Финляндию в целом весело, но я не обольщаюсь: если потечет кровь, быстро остановить ее не выйдет. Слишком велико народное недовольство, слишком много на улицах молодежи, слишком много интересантов в разных финалах нынешнего обострения политических процессов. Финны – люди здравомыслящие, и самоубийц среди них мало. Не осознавай они последствий перевода митингов в бунты, это бы уже случилось. Поорать на патрулирующих улицы города солдат – это одно, а вступать с ними в перестрелку – совсем другое. Тем не менее, если полыхнет, станет уже не весело, а страшно.

Схема-то простая: начинается суета, и какой-нибудь Отто в ней погибает. У Отто имеются друзья, знакомые и какая-нибудь жена. Все эти люди сразу же начинают плакать и рассказывать, каким хорошим человеком был покойный. Тем временем условных «Отто» погибает еще штук десять. Вместе они используются интересантами в эскалации в качестве сакральной жертвы, за которую обязательно нужно отомстить кровавому царизму. Инстинкты самосохранения включатся не сразу, и крови прольется в итоге немеряно.

Страшно. Не за себя лично: добраться до меня физически невозможно, потому что Конвой в случае начала большой суеты эвакуирует меня не спрашивая, потому что таков приказ действующего Императора. Так-то в порт пробиться хреново вооруженные и не имеющие профильных армейских навыков «протестуны» физически не смогут, но в мире в эти времена существуют пушки, для которых не проблема отправить снаряд за пяток километров, и, если сильно (исчезающе «сильно») повезет, попасть прямо в мой кабинет. Страшно за самих финнов – не хочется давить самый настоящий бунт, хочется спокойно договориться ко всеобщей пользе. Репутационные потери меня не беспокоят – общественное мнение штука непостоянная, и, сколько бы внутренние и внешние недовольные меня не поносили, лет за пять-десять о подавлении бунта в Княжестве будут помнить даже не все финны.