Главная роль 5

Глава 4

Похороны Виктории прошли очень кинематографично – одетые в темные тона аристократы защищались от хлещущего длинными струями с небес дождя черными зонтиками в руках слуг, Двор с гвардией и Конвоем отрабатывали соответствующие ритуалы, мы делали каменно-сочувственные лица и немножко говорили приличествующие ситуации речи, а я конечно же не мог не выпендриться, положив начало своей репутации самого мирного Царя в истории человечества:

- Нашу эпоху уже сейчас называют «Викторианской». В Мировой истории именно такой она и останется. Сейчас, когда XIX век подходит к концу, я вижу в трагической гибели Ее Императорского Величества огромное символическое значение. Британская Империя под её правлением сделала многое для того, чтобы человечество преодолело тьму старых веков и встало на рельсы научно-технического прогресса. Позволю себе процитировать несколько строк из письма покойной: «Бремя белого человека тяжело, мой мальчик, но лишь мы способны направлять народы и вести их в будущее. В своей глупости они могут сопротивляться, брыкаться и изо всех сил цепляться за никчемные туземные идеалы, но мы не должны обращать на их потуги внимания – нами движет лишь стремление к общему благу».

Альберт от избытка чувств шмыгнул носом:

- Прекрасные, прекрасные слова!

- Нашим миром движет человеческая воля, - продолжил я. – Нашей вселенной – находящиеся в противоборстве хаос и порядок. Позволю себе заметить, что Ее Императорское Величество любила порядок, иначе Британская Империя никогда бы не стала такой, какой мы ее знаем. Позволю себе воспользоваться этим печальным днем, чтобы призвать все человечество к взаимовыгодному, мирному сотрудничеству во имя всеобщего блага. Всеобщего блага, к которому всем сердцем стремилась Виктория.

Направляясь к своему месту, я отметил слезы на глазах Дагмары – она в «бремя белого человека» свято верит, как и подавляющее большинство европейцев, растерянную мордашку Ксюши – сложный «месседж» получился – и завистливо шевелящиеся усы Вильгельма: он тоже не дурак принимать красивые позы и рассуждать о важности мира, но его спичрайтеры схалтурили, ограничившись стандартным пакетом добрых и сочувственных слов. Спичрайтеров у кайзера аж восемь штук, и, полагаю, сегодня это число изменится в меньшую сторону – такой исторический момент потрачен впустую!

Сразу после похорон заниматься последним в этот визит делом и спокойно сваливать уже с надоевшего хуже чая в «файв-о-клок» Альбиона невместно и даже напрямую вредно: Альберт все еще нуждается в утешении. Прямо сейчас в левое ухо ему бормочет приличествующие слова Аликс, а в правое – его сестра Луиза Виктория Александра Дагмар. Последняя, как мы все конечно же заметили, стала вторым сильным центром политической возни у трона Британской Империи. Обладающая безоблачной репутацией старшая дочь покойного Эдуарда несколько меня напрягает – не лично, а как рычаг воздействия на братика и жена Александра Уильяма Джорджа Даффа, 1-го герцога Файф. Он старше жены больше чем на десяток лет, обладает изрядным политическим опытом и влиянием, и вполне может стать «серым кардиналом» при Альберте. Что ж, слово Короля в эти времена уже не совсем закон, но все еще весит много, а значит герцогу придется сильно попотеть, чтобы выстроить параллельные Альбертовским, незримые управленческие механизмы.

Вернувшись в гостиницу, я разобрал почту, улыбнулся простенькой, берестяной шкатулке с вырезанной на ней жар-птицей – весьма пасторально и даже народно! – скомандовал слугам переодеться и написал любимой невесте записку с просьбой уделить мне немного времени прямо вот сейчас.

Ответ занял ровно столько времени, сколько Петька (все мои лакеи знают больше языков чем я, кстати) проходил по коридорам и лестницам на один этаж вверх и вежливо ждал за дверью пять с небольшим минут – принцессам положено отвечать на такое с кокетливой медлительностью, даром что мы уже обручены.

Марго разумеется согласилась – ей все равно делать нечего – и мы со шкатулочкой отправились в гостиную немецких хором. Наедине с любимой мне, похоже, до первой брачной ночи – ах, как она далека! – так остаться и не получится, поэтому пришлось целовать ручки трем фрейлинам и Августе Виктории. Остап, кстати, «свою» фрейлину сейчас кормит безбожно искалеченными достижениями мировой кухни в лучших лондонских ресторанах, закладывая прочную основу будущему, смею надеяться, счастливому браку.

- Дорогая, в этот трагический день я просто не мог не попытаться поднять тебе настроение, - огласил я цель визита одетой в скромное, «домашнее» серенькое платье Маргарите.

Невеста, как и все остальные иностранные гости, похороны уже выкинула из головы, но правила игры нужно соблюдать:

- Любимый, ты так сильно меня балуешь! – она подарила мне милую улыбку и всплеснула ручками. – Одного только твоего вида для меня достаточно, чтобы прийти в самое приятное расположение духа!

Фрейлины и Августа Виктория умиленно пошептались на тему «ах, шарман!», я достал из-за спины подарок.

- Какое милое произведение народного творчества моих будущих подданных, - оценила Марго.

- Настоящая береста! – подмигнул я.

Посмеялись, я открыл шкатулку, вызвав закономерный «Ах!» у милых дам, узревших изящно выполненные золотые серьги, инкрустированные бриллиантами. Жестом попросив разрешения, я принялся вдевать их в ушки Марго, не забыв обозначить символическую важность подарка – то есть размер понтов:

- Это – первое украшение, в котором использовались алмазы из нашего рудника «Мир», расположенного в далёкой Якутии.

Сейчас готовят целый комплект, достойный Императрицы – на свадьбе Маргарита предстанет в колье, диадеме, кольце и браслете. Ну и в одежде само собой – мы же не вырожденцы, а интеллигентные царствующие персоны.

- Миллионы и миллионы лет эти камни хранились в недрах нашей планеты. Время рождало и превращало исполинские горы в песчинки, раскаленная магма точила землю, реки поворачивались вспять, пробивали в толщах скал новые русла и исчезали, человек из пещер перебрался в броненосцы, а алмазы все это невероятное время спокойно ждали возможности украсить твои прекрасные ушки, любимая.

Очередная порция «ах, шарман!» откуда-то с галерки, а я тем временем утопал в сиянии глаз и улыбки невесты. Подарок принят и оценен трепетным и неизбалованным по-настоящему красивыми ухаживаниями девичьим сердечком.

***

Мистера Родса в конторе его компании ожидаемо не нашлось – у него в Африке дел по горло, и на сидение в прокуренном, пыльном помещении за конторским столом времени нет. Комната для переговоров с вип-клиентами, впрочем, выглядела очень прилично и могла похвастаться самым настоящим черепом африканского слона над камином. Греться у огня надлежит расположившись в уютных кожаных креслах. Не понимаю я такого понта – львиная голова или хотя бы мамонт, в силу исторической ценности, смотрелись бы уместнее, но отстреливать слонов лично я считаю делом мерзким. Да, африканский слон почти как свои двуногие земляки – работать не очень-то стремится – и порой проявляет агрессию, но целенаправленное сафари на эту обыкновенно безобидную и неизменно симпатичную зверушку - очень ублюдский досуг. Ладно, оставим это на совести местных и перейдем к делу:

- Понимаете ли, мистер Блэк… - обратился я к третьему после самого Родса лицу компании, затянувшись предложенной сигарой и пригубив приличного (а иного мне и не нальют) бренди.

Второе лицо компании тоже не дома – колесит по колониям и метрополиям, набирая наемников и рабочих для организации страны-Родезии. Людей для этого дела нужно очень много!

- …Моя Империя, при всех ее несомненных и вызывающих у меня заслуженную гордость за моих предков достоинствах, обладает одним объективным и невозможным к исправлению недостатком.

Намеренно выдерживая паузу, я пригубил бренди и поулыбался пламени в камине. Посмеет ли мистер Блек искать недостатки в стране сидящего перед ним правителя? Минута, другая, третья – мой собеседник сохранял на оснащенном солидными бакенбардами лице вежливое внимание, пригублял бренди в такт со мной и пускал отблески стеклами пенсне. Чувством ранга не обделен, получается.

- Этим недостатком является специфический климат, - продолжил я, сочтя проверку достаточной. – Мало солнышка, - пояснил в ответ на попросившее подробностей выражение лица. – Некоторые работы для предоставления возможностей моим будущим подданным отдохнуть на морском побережье под теплым солнцем я уже провел и продолжу их проводить. Проводится и системная работа по увеличению объема выращиваемых на наших пригодных к этому окраинах фруктов и увеличении их доступности для населения.

Мне показалось, или в глазах мистера Блэка мелькнула мысль «Не заразил ли наш Альберт Георгия слабоумием»? Понять можно – в глазах среднестатистического представителя «среднего класса» этих времен, а тем более – дворянства, я несу откровенную ахинею. Привыкайте, господа – русского царя отныне и в дальнейшем будут заботить совершенно поразительные для привыкших к другим проблемам элит вещи.

За исключением удивления мистера Блэка, договорились без проблем, и из этого я сделал вывод, что информация о том, что первая партия моих эмиссаров благополучно добралась до вождя с подарками и предложением помощи, до Англии либо еще не добралась, либо не доберется вовсе – до тех пор, пока не станет слишком поздно. Солидный плюс в репутацию министра Гирса и остальных допущенных к тайне господ. Что ж, какая-то секретность и в мои времена умудрялась сохраняться, так что о временах этих, когда «служебный долг», «честь» и прочие очень важные на самом деле для нормального функционирования страны качества продаются намного труднее и сильно не всеми, и говорить нечего – просто в очередной раз приятно удивился здравомыслию и приличию моих сановников.

Исполинский кусок земли с почти полным моим над ним контролем обошелся до смешного дешево – это стало результатом вежливого, но неумолимого с моей стороны торга на тему «что может привлечь инвесторов лучше, чем покупка делянки царем 1/5 земной поверхности?». Подвинуться пришлось меньше, чем я думал – всего пять процентов трафика товаров оттуда-сюда придется направлять через британских перевозчиков, остальное – хоть сами везите, хоть демпингующих американцев подключайте. Еще из заметных «подвижек» - организация на плантации буферной зоны для торговли с англичанами (не обязательной, чисто для обоюдного скрашивания африканских будней) и пополнения последними запасов пресной воды в случае необходимости. Православный храм для негров строить конечно же можно. Заключать договора с вождями племен – только при участии эмиссаров мистера Родса. Хорошо, что закон обратной силы не имеет, и мы с неграми успеем договориться ДО вступления договора в силу. Да, визг будет на весь мир, но приличные люди смотрят не на реальность, а на решение суда.

Словом – контору я покидал в архиприятном настроении. Шажок невелик, но положит начало присутствию Российской Империи на одной из самых увлекательных и вкусных игровых досок – на континенте-прародителе человечества. Игра будет долгой, и «вилок» в ней несть числа, но начать – это всегда самое важное.

На выходе из конторы я жестом велел своему кортежу следовать за собой и подсел в экипаж французкого президента – морозился как мог, до последнего надеясь, что лягушатник считает-таки нехитрый сигнал, но месье Мари Франсуа Сади-Карно реально качественный политик, то есть не отделяет своё личное от блага вверенной ему страны. Самоуважение, обиды и прочая чушь при таком раскладе только вредят, и за это я его уважаю, что и выразилось в согласии поговорить с ним на пути в порт – в последнем своем письме он предложил меня подбросить в качестве последней попытки встретиться лично.

- Ужасная трагедия, - вздохнул я первым делом, кивнув на поклон Карно. – Совершенно выбила меня из колеи, - добавил, расправив плечи. – Страшно представить, какого сейчас Виктору Альберту – я хорошо помню ту бурю, которая разверзлась в моей душе после гибели моего любимого старшего брата, а Виктор потерял почти всю семью. Хвала Господу за то, что он уберег хотя бы Луизу – она сможет утешить кузена в столь тяжелое время. Знаете, - устроившись поудобнее, я заговорщицки улыбнулся. – Нас всех изрядно удивило поведение Аликс Гессенской. Отвага этой девушки безусловно достойна уважения. Полагаю, свою роль сыграли старые добрые французские романтические книжки…

Карно шевелил усами, кашлял, болезненно щурился, с тревогой смотрел за окно, где неумолимо пролетали улочки, дома и переулки, пару раз даже нарушил регламент, посмотрев в вынутые из нагрудного кармана часы, но я неумолимо продолжал вещать без пауз о самых бесполезных в мире вещах – о чувствах, своих и окружающих. За пару минут до прибытия к точке расставания месье Карно все-таки сломался и перебил меня посреди монолога с обильным цитированием наследия Виктора Гюго в переводе на русский язык:

- Ваше Императорское Высочество…

- Видели сегодняшние газеты? - изобразил я возмущение и конечно же не дождался ответа. - Эти проклятые борзописцы навесили на разбитого горем наследника короны Британской Империи прозвище "Король-плакса"! Это возмутительно - безродные, алчные до скандалов собаки позволяют себе лаять на настоящего титана духа только потому, что не способны осознать всего величия Виктора Альберта! И - заметьте - никто из этих шавок не посмел бы сказать ему подобное в лицо, даже гарантируй Виктор им полную безопасность - кишка тонка!

Горько вздохнув, я продолжил сливать французского президента, обильно фонтанируя чувствами и эмоциями:

- Ах, ноша наследника так тяжела! Признаюсь вам откровенно, месье Карно, я отчасти завидую вам – вы всю сознательную жизнь строили карьеру, надеясь оказаться на высшем государственном посту Франции. Я же видел свою миссию совсем иной, и моя подготовка, увы, оставляет желать лучшего – мне приходится прикладывать много сил, наверстывая упущенное время. Многие глупцы совсем не дорожат им, но мы с вами, как люди без ложной скромности толковые, знаем, что время – это ценнейший ресурс, ибо он утекает сквозь пальцы словно здешний, придающий Альбиону шарма, туман, - и снова без паузы, но с улыбкой. – Утешаю я себя лишь тем, что моя любовь к России столь же велика, как и ваша – ко Франции. Как будущий Император, я с честью понесу свою ношу, проведя многие реформы и кратно улучшив жизнь своих подданных от мала до велика.

Карета остановилась – возницу проинструктировали заранее, и отменить приказы Карно физически не смог – и я встрепенулся, демонстративно посмотрев на часы, с улыбкой показав их очень печальному президенту:

- Вот об этом я и говорю – секунды и минуты пролетели совсем незаметно, а мы даже не успели поговорить о важных вещах! Что ж, это не беда – по возвращении домой я лично приглашу вашего посланника на долгий, вдумчивый ужин с последующей беседой, а вас, месье Карно, - забравшись во внутренний карман, я вынул оттуда конверт с печатью и гербом Империи. – Я бы хотел пригласить на нашу с Марго свадьбу самым первым!

- Благодарю, Ваше Императорское Высочество, - вяло сымитировал энтузиазм президент, приняв приглашение.

Собственноручно открыв дверцу, я спрыгнул на сырые дорожные камни и вполне откровенно поведал Карно:

- Я в высшей степени счастлив!

И, жизнерадостно посвистывая, в окружении моментально окруживших меня казаков, направился к пускающему дымы пароходу. Счастье приходит лишь тогда, когда для него приготовлена почва, а в этом я настоящий мастер!