Гнев

Глава четырнадцатая

Жасмин

Когда Зейн возвращается снизу, старые деревянные половицы тихо скрипят под его шагами. Я сижу на кровати, не в силах устоять перед домашним хумусом, даже когда все овощи закончились. Я слышала слабый шум голосов снизу, и чистка тарелки пальцем отвлекает меня от мысли, что другие мафиози собираются забрать меня за мои грехи.

Нет, я ругаю себя, он мне сказал, что это его сыновья.

Дверь распахивается, и сквозь щель выглядывает лицо Зейна, его глаза сверкают улыбкой.

— Эй, красавица, — говорит он тихо, словно не нарушая покоя моей трапезы. — У нас есть компания. Прилетел маленький вихрь по имени Алекс.

Я встаю, убирая с лица выбившуюся прядь волос, любопытство разжигается теплотой в его тоне. Зейн кажется частным человеком, признающимся в своей преданности жене со сладчайшим чувством вины. Но теперь у него другая энергия, почти осязаемое возбуждение.

— Кто он? — спросила я, поджимая под себя ноги.

— Кто-то маленький, но могучий, — усмехается он, протягивая руку, чтобы помочь мне подняться. — Если хочешь, можешь остаться здесь или встретиться с тайфуном, который утверждает, что является моим внуком. Он внизу.

— Внук? — это слово кажется странным, почти иностранным, но оно вызывает интерес. Это укрепляет колоссальную разницу в возрасте между нами. Я еще даже не думала о детях, и мысль о том, что у Зейна уже есть семья, странно утешает, но внук почему-то ощущается по-другому.

— Да, — подтвердил Зейн, кивнув. — Алекс. Он очень характерный.

— Тогда иди вперед, — я стою, с волнением предвкушая эту неожиданную встречу, и гадаю, какие истории несёт с собой этот мальчик.

Зейн ждет, пока я мчусь в ванную, чтобы расчесать этот спутанный влажный беспорядок, который я называю волосами. Он явно разрывается между нами, но тот факт, что он остается со мной, вызывает у меня улыбку.

— Будет лучше, если мы не будем рассказывать ему слишком много о том, почему ты здесь, — бормочет Зейн. — И не упоминай его мать, ее больше нет рядом.

Когда мы вместе спускаемся по лестнице, звук телевизора становится громче. Мы вместе доходим до подножия лестницы, и на нас бежит мальчик. — Можно мне перекусить, пожалуйста?

Мальчик замирает, увидев меня, его рот забывает, как произносить слова.

— Алексей, это Жасмин, — представляет Зейн, указывая на меня с оттенком гордости в голосе. — Жасмин, познакомься с Алексеем или просто Алексом, величайшим исследователем по эту сторону реки Ирвелл.

— Привет! — Алекс подпрыгивает, вся кинетическая энергия и зубастая ухмылка, его первоначальные нервы вытеснены простым введением. — Любишь приключения? Я принес своих трансформеров, если хочешь поиграть?

— Приятно познакомиться, Алексей, — отвечаю я, ошеломленная его энтузиазмом, но тем не менее очарованная. — Я очень люблю приключения.

— Хорошо! Потому что у дедушки дом полон тайн! — его глаза сверкают озорством, и я не могу удержаться от смеха.

— Сейчас? — я подыгрываю, глядя на Зейна, выражение лица которого представляет собой смесь веселья и легкой тревоги.

— Да! И я покажу тебе их все, — хвастается Алекс, решительно выпятив грудь. — Я жил здесь, когда был маленьким. Папин дом большой, но не такой крутой, как у дедушки.

— Мне бы очень хотелось, чтобы ты мне показал, — соглашаюсь я, сближаясь с энергичным мальчиком.

— Сначала собери свои вещи, а я приготовлю тебе перекус перед твоим великим приключением, — инструктирует Зейн.

Интересно, сколько беспорядков мог натворить ребенок за то короткое время, что он был здесь, но то, как я последовала за мальчиком в гостиную, меня шокирует. Он испортил все диванные подушки и застелил пол машинами разного размера и фигурками роботов.

— Ты скучаешь по жизни с дедушкой?

— Как бы. Он много обо мне заботится, так что я все еще могу играть здесь все время.

Логистика двух важных мужчин, разделяющих уход за детьми одного мальчика, кажется беспокойной, и мне интересно, сколько свободного времени на самом деле получает Зейн. Идея помочь с этим грозит вырваться из моих уст, но я не уверена, что они хотят, чтобы беглый убийца следил за мальчиком. Даже мафиози хотели бы защитить ребенка от этого, не так ли?

Вскоре я втягиваюсь в воображаемую игру, которую на самом деле не понимаю, но пока я следую указаниям Алекса, у меня, кажется, все в порядке. Прежде чем я успеваю это заметить, солнце опускается над деревьями, растущими вдоль территории.

— Мне лучше приготовить ужин к тому времени, когда твой отец вернется домой, — объявляет Зейн. — Жасмин, могу я оставить тебя сдерживать вихрь?

«Вихрь» — точное описание Алекса, ни одна часть гостиной не осталась невредимой от его присутствия.

— Конечно, мы можем заняться уборкой, — я привожу мебель в порядок, а Алекс убирает все остальное обратно в сумку. Мы болтаем о различиях между этим домом и домом, в котором он живет сейчас.

В тепле кухни пикантный аромат томатного соуса и чеснока наполняет воздух, пока Зейн возится у плиты. Он с привычной легкостью передвигается вокруг плиты, уставленной кастрюлями и сковородками. Я сижу на кухонном острове, примостившись на табуретке, а Алекс болтает ногами рядом со мной, мы оба наблюдаем за тем, как Зейн готовит еду.

— Дедушка готовит лучшие спагетти, — признается Алекс, наклоняясь ближе, как будто делясь правительственными секретами. Его глаза, так похожие на глаза Зейна, светятся восхищением. — Я бы хотел, чтобы мы с папой все еще жили здесь. Дедушка — лучший в мире.

Я улавливаю мягкость в обычно стоическом поведении Зейна, нежную улыбку, играющую на его губах, когда он оглядывается через плечо. Кажется, семейные узы сильнее, чем у большинства детей со своими бабушками и дедушками, и это делает Зейна человечным из бандита, которого я сначала боялась, в материалы для свиданий. Я отдала ему свою девственность, но начинаю задумываться, достоин ли он остальной части моей жизни.

— Твой дедушка просто потрясающий, — согласилась я, нежно взъерошивая волосы Алекса. — И все это пахнет невероятно.

— Подожди, пока не попробуешь! — энтузиазм Алексея заразителен, и я улыбаюсь шире, чем за последние дни. — Дедушка, я проголодался, можно перекусить?

— Сыр и печенье? — предлагает Зейн. Алекс кивает и спешит к холодильнику.

— Вы знали, что в моей спальне есть лоток для белья? — говорит он, едва сдерживая радость. — Это не только одежда. Когда никто не смотрит, я скатываюсь по ней. Это похоже на мою собственную тайную горку для спасения!

Я давлюсь водой и кашляю от смеха, а Зейн с пакетом крекера в руке выглядит совершенно ошеломленным.

— Алексей! Это невероятно опасно, — ругается Зейн, но в его словах не было настоящего жара; скорее смесь удивления и беспокойства. — Ты знаешь, что тебе не следует этого делать.

— Прости, дедушка, — бормочет Алекс, его щеки краснеют от намека на озорного ребенка, пойманного с поличным. — Но это действительно весело.

— Может быть, воспользуемся лестницей, ладно? — предлагаю я, обмениваясь удивленным взглядом с Зейном, который пытается — и терпит неудачу — сохранить строгий вид.

— Хорошо, — соглашается Алекс с застенчивой ухмылкой. — Но только если Жасмин пообещает искать вместе со мной другие секреты.

— Договорились, — соглашаюсь я, мое сердце согревается духом мальчика и взглядом на скрытые глубины Зейна.

Я могла бы быть очень счастлива здесь.

— Могу я показать тебе сад? — глаза Алексея сверкают энтузиазмом. Его стул откидывается назад, когда он встает, уже на полпути к тому, чтобы поманить меня через французские двери.

— Конечно, — улыбаюсь я, вытирая рот салфеткой и поднимаясь с места. — А если дедушка Зейн позволит нам отказаться от уборки?

Зейн кивает с довольным выражением лица, словно гордится тем, что демонстрирует мир, который он построил для своего внука.

Когда мы выходим из кухни в зимний сад, вечерний воздух напоен теплым и тяжелым ароматом цветущих цветов. Алекс ведет меня по каменной дорожке, его маленькая рука сжимает мою, взволнованно тянув меня к каждому новому чуду. Он указывает на розы, лилии и ромашки, называя их с не по годам знанием.

— Дедушка научил меня всем их именам, — говорит он. — Он знает все о цветах.

Мы доходим до конца зимнего сада и выходим на ухоженную лужайку. Пройдя немного, трава становится немного более дикой, а деревья группируются ближе друг к другу. — А здесь, — торжественно объявляет Алекс, отодвигая низко свисающую ветку, открывая деревянный уголок за самым большим дубом, — мое тайное логово.

Заглянув внутрь, я вижу мешанину подушек, одеял и стопку перелистнутых комиксов. Это рай для детей, с любовью созданный преданным Зейном.

— Ух ты, твое собственное убежище, — замечаю я, искренне впечатленный. — Это потрясающе, Алекс.

Его грудь надувается от гордости. — Я построил его сам! Но дедушка сделал все большие вещи.

— Он сделал это сейчас? — я оглядываюсь через плечо и вижу Зейна, стоящего вдалеке и наблюдающего за нами со снисходительной улыбкой, которая меняет его обычно суровое лицо.

— Иногда мы устраиваем здесь пикники, — признается Алекс, понизив голос, как будто делясь новыми секретами. — А дедушка рассказывает лучшие истории.

Я смеюсь, очарованная энтузиазмом мальчика и образом Зейна, этого сурового, одинокого человека, вплетенного в эти истории о чудесах и детских выходках. — Держу пари, что так и есть.

— Давай, посидим! — Алекс притягивает меня к себе, и когда мы усаживаемся на удивительно удобные подушки, я чувствую, как что-то внутри меня меняется. Я хочу эту жизнь и буду бороться за нее, хотя не знаю, как я отношусь к тому, что стану бабушкой. У меня есть время. Я знаю этого человека менее двадцати четырех часов; у меня есть время расслабиться и насладиться тем, что у меня есть сейчас, прежде чем беспокоиться о том, что будет дальше.

— Спасибо, что показал мне это, Алексей, — сказала я, снова взглянув на Зейна, чье присутствие вырисовывается даже в его молчании. — Думаю, теперь я понимаю, почему ты считаешь его лучшим в мире.

Алекс сияет, и в этой улыбке я вижу отражение Зейна. Два очень самоотверженных человека. За связями Зейна с мафией и всем, что с этим связано, скрывается просто хороший человек, совершающий плохие поступки, чтобы защитить других.