Годзюон

СИСЭЙДО

Районы Токио разделяются на кварталы — чёмэ, и нумеруются. Получается, например, Гиндза — ичичёмэ, что означает первый квартал района Гиндза. Именно Гиндза была и остается для меня самым привлекательным местом в японской столице.

Начиналась японская Гиндза, как улица фальшивых заморских товаров. Японские острова от мира отделял океан, и мало кто из японцев мог отличить подделку. Со временем «заморскость» стала настоящей, лучшего качества и первой свежести.

Если выйти из электрички на станции Юракчё, кольцевой линии Яманотэ, то попадаешь в самую середину Гиндзы, в район четвёртого чёмэ. С него я начинала первое знакомство с Гиндзой. Это знакомство было столь увлекательным и доскональным, что я лишь через год постоянного «общения» с Гиндзой добралась до последнего, восьмого чёмэ.

Заведения каждого чёмэ немного отличаются друг от друга, и стараются обнаружить, подчеркнуть свою принадлежность кварталу. Например, на вывеске ресторанчика среди предлагаемых блюд, может быть следующее — парфэ четвёртого чёмэ. На центральной улице района Гиндза, которая так и называется улица Гиндза, кварталы даже пахнут по-разному, в зависимости от доминирующего заведения. Например, четвёртый квартал — горячей сладкой выпечкой, а пятый — горькой, свежесрезанной травой из цветочного магазина. В каждом чёмэ меня ждали маленькие открытия. Открытием восьмого чёмэ стало кафе Сисэйдо.

Русские произносят Сисэйдо на американский манер, получается шизоидное Шисэйдо. Кафе Сисэйдо можно считать открытием в буквальном смысле слова — его очень трудно заметить в глубине кондитерской, за яркими витринами. И даже заметив, не сразу сообразишь, что это кафе.

Кондитерский магазинчик Сисэйдо выходит на Гиндзу маленькими бирюзовыми навесами. Витрины рекламируют особые, сисэйдовские пончики и сообщают о том, что впервые магазинчик открылся в 1902 году. Сразу от входа начинаются стеклянные прилавки с фирменными сладостями — желе и конфеты. Отдельная витрина для вина. Вино французское, специального отбора, в красивых фирменных бутылках с маркой «Сисэйдо. Токио». Я занималась разглядыванием затейливых гранёных бутылок рубинового цвета, когда ощутила запах настоящего чая. Обычно японские кафе всегда пахнут кофе. В Сисэйдо царил чайный аромат! Я предпочитаю чай, и бывая в новых чайных местах, всегда пробую какой-нибудь чай, интересуюсь способом заварки, устройством чайничка. К этому времени небольшой «чайный опыт» у меня уже был. А раньше, в моём детстве и юности, хороший чай в России был дефицитом.

В годы моего студенчества, в доме у мамы жила моя маленькая дочь. И я, для того, чтобы подольше с ней побыть, часто оставалась у мамы ночевать. От пропахшего формалином мединститута мамин дом был очень далеко. Для того чтобы успеть на занятия, вставать нужно было затемно. Зимой, когда за окном ещё совсем черно и на градуснике обычное «минус двадцать семь», выбираться из под уютных теплых одеял становилось настоящим испытанием силы воли. Мне тогда помогал чай. Его запах. Была у мамы заветная коробка хорошего грузинского чая, купленная по талону, после двух часов стояния в очередях. Тот чайный запах вместил в себя многое — утро, бодрость, солнце, свежесть, горечь, мягкость. Тот запах будил меня. Аромат и вкус того чая, я иногда чувствую до сих пор. И в кафе Сисэйдо, я уловила похожий запах чая. Похожий на мои воспоминания.

Присев за столик, я заказала чай. Сорт — на усмотрение бармена. Было одиннадцать утра. Мне принесли English breakfast в белом фарфоровом чайнике. Это был чай! Чай с большой буквы, «настоящесть» которого и оживила ассоциации и подарила новые. Потом, посещая кондитерскую Сисэйдо, я каждый раз пробовала разные, другие сорта чая, и для дождливого дня, и для задумчивого настроения, и для сладкого бортика с сезамом. Все они были безупречны.

Мне нравится смотреть, как в Сисэйдо заваривают чай. Подолгу заваривают. Это целый ритуал. Пузатый чайник ополаскивают кипятком, и, во внутренний сетчатый стаканчик насыпают две чайных ложки с верхом. Сосуд с кипятком высоко приподнимают. Кипяток наливают тонкой струйкой, кругами. Объём заварного чайника составляет примерно две полных чашки. Закрывают фарфоровый чайник, ставят песочные часы. После завершения процесса заварки бармен всегда пробует чай. И, что мне очень нравится, убирает сетчатый стаканчик с заваркой из заварного чайника. Если убрать заварку, то вкус чая, на протяжении всего чаепития, не меняется. Я считаю это чрезвычайно важным в процессе чаеделания, так как позволяет гостю пить чай, не ломая первый, настоящий вкус добавками кипятка.

В зависимости от того, кто из барменов заваривает чай, один и тот же напиток, получается разным. Больше всего мне нравится чай из рук Мэйко, так я прочитала для себя её кандзи на табличке с именем. Может быть она и не Мэйко вовсе, я не уточняю. Для меня она Мэйко — дитя утра. Её чай дышит особым расположением и нежностью. Крепкий, кудрявый японец, под кодовым названием «еврей», умеет извлечь из каждого вида чая его специфическую ноту. Его чай самый чайный. Лакированный старший менеджер, когда он изредка дежурит за стойкой, заваривает резко, с чифирин-кой. Иногда, опытные бармены обучают новичков священнодействию чайной заварки. Чай тогда бывает вкуса кипятка.