Годзюон

АЛЬФАБЕТ

В районе Гиндза мне нравится парковать автомобиль на Намики-дори. Чаще всего я нахожу свободное место рядом с магазином «Etro», хотя я совсем не покупаю «Etro». Еле уловимая «цы-ганщинка» в одежде «Etro» мне не идет. Но дизайн вещей, расцветки тканей", остроумная реклама «Etro» интересны мне отвлеченно, сами по себе. Однажды, припарковавшись у магазина, я увидела модель в одежде «Etro» на фоне прописей русских букв и слов «мечта», «ирония».

В центре Токио, в полумраке магазина, фон из русских букв производил впечатление неведомых магических узоров. Алфавит передавал мне запись вибраций абстрактного русского мозга. И я, через эти вибрации, ощущала бесконечную, космическую инакость двух миров — «Россия» и «Япония». Непреодолимую разность в их мышлении. Именно через рисунок алфавита возможно ощущать — не понимать, нет, ощущать, как люди мыслят.

В Японии со всех вывесок смотрят на меня нескончаемые узоры иероглифов. Их много тысяч. Живут своей жизнью. Мозг отказывается их узнавать. У людей моей расы нет нейронов, узнающих кандзи. Запад мыслит словами. А иероглиф не слово, не буква, а явление, обозначаемое рисунком. Не всё можно сказать словами, но смысл можно нарисовать. Рисунок не мыслится, а ощущается. Восток так и «мыслит» — рисунками. Поэтому Азия бесконечно любит манга. С манга рассудок отдыхает. И слишком рассудочные «да» и «нет» здесь замещает собой «возможно».

Я живу в Азии, в океане узких чёрных глаз. Меня окружают комиксовые страсти и страсть к комиксам, звериная экспрессия в выражении несуществующих эмоций, картонная дорогая жизнь. Иной раз японская речь, произнесённая каркающим или сверлящим голосом, заставляет меня вздрагивать, а непуганую японскую собачку в шляпке с полями неудержимо хочется поддеть ногой, по причине несоответствия поведения с текущим воплощением. Но я живу в Азии. Почему? И почему люди вообще едут жить за границу? Есть незатейливое объяснение на «почему» — работа, семья, учёба. Но эти, якобы объективные причины ищутся, находятся, создаются, то есть, так или иначе, складываются самим человеком, подтасовываются подо что-то совсем другое. Что такое это «другое»? Это не любопытство, не ненасытность ума. «Другое» остается, когда любопытство уже давным-давно довольно спит.

Для меня погружение в Азию это способ медитации, движения к центру. Через чужой воздух, способ жизни, вибрацию чужих алфавитов, иная, скрытая часть души начинает проявлять себя, тянет свои тонкие корни. Потому что в Азии нет привычных аналогий. Чтобы вплести себя в «восточную» реальность, нужны дремлющие свойства psiche. Именно вплести, не отвергая, но и не растворяясь в Японии.

Я видела русских, которых подавила и поглотила в себе Япония. Они блестяще владеют языком и принимают буквально всё японское как свою религию. Япония ничего не оставляет в них от них самих. Это бесцветные, неинтересные существа, сделавшие шаг назад в своей истории. И видела русских, которые «боятся» и внутренне отвергают Японию. Чтобы не сойти с ума, они держаться стайками, сберегая как веру, домашние привычки. Вечерами они варят борщ и одержимо экономят иены, для того чтобы на родине варить борщ как можно гуще. Они и не пытаются и не хотят понять Японию, и Япония ничего не даёт им. Даже более, бережет себя от них, моделируя ситуации, в которых кушать борщ гораздо безопасней.