Граница Света

Глава 33

Его разбудил настойчивый стук в дверь. С трудом продрав глаза, Гарри скинул с себя плед и сел на диване. Последним, что он помнил с прошлой ночи, было то, что Лилиан привезла его на такси домой и довела до дивана, на котором он сразу же отключился. Видимо потом она ушла, так как проснулся он в уже в полном одиночестве. «Странно, — в затуманенном мозгу Гарри сформировалась первая четкая мысль. — Это была всего одна бутылка вина. Раньше, чтобы дойти до такого состояния мне нужно было по меньшей мере три».

В это время кто-то продолжал колотить в дверь.

— Иду, иду, — простонал Голдфилд, поднимаясь на ноги.

Открыв, он увидел на пороге Дэвида.

— Я уже подумал, что ты умер, — проговорил Миллс. — Доброе утро.

— Не смешно, — пробурчал Гарри в ответ и пошел обратно в комнату.

— Что случилось? — Дэвид вошел в квартиру и запер за собой дверь. — Что с тобой такое?

— Я не знаю, — Голдфилд плюхнулся обратно на диван и закрыл руками лицо. — Кажется, я вчера напился, и у меня жуткое похмелье.

— То есть? — ученый растерянно остановился перед ним, припоминая, что его друг еще никогда не жаловался на похмелье.

— Мне плохо! — почти прокричал Гарри. — Понимаешь?! Плохо! Голова раскалывается и тошнит.

— Сколько же ты выпил? — Миллс опустился в кресло. — Пять бутылок? Десять?

— Одну! — простонал Голдфилд. — Это была всего одна проклятая бутылка вина, чтоб ее!

— И часто с тобой такое бывает? — недоуменно поинтересовался Дэвид.

— Ты не поверишь, если я тебе скажу.

— Гарри, с тобой я готов поверить во что угодно.

— Такое бывало, но только еще до моей смерти, — признался Гарри. — Если я слишком увлекался неразбавленным вином.

— А после? — глухо спросил Миллс.

— После? — Голдфилд почесал затылок. — Не припомню.

В эту минуту сильный приступ тошноты подкатил ему к горлу, и он едва успел вскочить на ноги и добежать до ванной комнаты прежде, чем его вывернуло наизнанку.

— Гарри, — Дэвид пошел вслед за ним и протянул ему полотенце, чтобы вытереть лицо. — Потерпи, я найду для тебя аспирин.

— Да, пожалуйста, — тяжело дыша, Голдфилд присел на край ванны. — Может, я действительно умираю? — пробормотал он.

Вернувшись в комнату, Миллс начал оглядываться в поисках аптечки.

— Где у тебя лекарства? — крикнул он.

— Проверь в тумбе возле дивана, — отозвался Гарри.

Посмотрев в указанном месте, Дэвид обнаружил небольшую белую коробку. Надеясь найти несколько таблеток аспирина, он не раздумывая открыл ее. Внутри действительно лежали лекарства, однако совсем не те, что он искал. Осторожно взяв в руку одну из ампул, он прочел название. Миллс напряг память и, воспользовавшись своими скудными познаниями в медицине, понял, что это были средства от малярии и лейкемии. Рядом лежало большое количество одноразовых шприцов и прочие медицинские принадлежности.

Уже привыкший к всевозможным неожиданным сюрпризам, Дэвид положил ампулы на место и закрыл коробку. Поискав в тумбе еще, он наконец обнаружил аспирин. Прихватив его и стакан воды, он направился в ванную комнату.

— Держи, — он протянул лекарство Голдфилду.

— Спасибо, — тот проглотил две таблетки. — Хорошо, что ты нашел аспирин. Я обычно не держу дома никаких лекарств, по одной той причине, что никогда ими не пользуюсь. Видимо это я глотал от головной боли.

— А препараты от малярии? — прямо спросил Миллс. — Ими ты пользуешься? Или, может, лечишься от белокровия?

Гарри поднял на него несчастный взгляд.

— Ты нашел коробку, — проговорил он.

— Да, нашел, — ученый кивнул.

— Это не для меня, — глухо ответил Голдфилд.

— А для кого… — хотел было спросить Миллс, но неожиданно его озарила догадка. — Я понял! — он присел на край ванны рядом с Гарри. — Ты собираешься… ты собираешься вылечить Александра?!

Тот кивнул.

— О, нет! — простонал ученый.

— Что тебя так удивляет?

— Этого нельзя делать, Гарри! Нельзя!

— По-твоему, я должен стоять и просто наблюдать за тем, как умирает самый близкий мне человек?

Миллс беспомощно умолк, понимая, что любые доводы здесь бессильны.

— Нет, — пробормотал он. — Конечно, нет. Тебе уже лучше?

— Да, немного. Спасибо.

— Не за что, — Дэвид встал. — Пошли в комнату.

— Пошли, — Гарри с трудом поднялся на ноги и с помощью друга добрался до дивана.

— Значит ты твердо намерен осуществить свой план? — спросил ученый, садясь рядом с ним.

Тот кивнул в ответ.

— А как же Лилиан? — тихо произнес Дэвид.

Голдфилд не ответил. Сам того не зная, Миллс задел его самое больное место. Вот уже несколько дней Гарри раздирали на части мысли о том, что ему придется сделать выбор между девушкой и своим прошлым. Каждый раз вспоминая вкус ее губ, он чувствовал, как у него начинало щемить сердце. Он не хотел оставлять ее, не хотел. Но с другой стороны, там, в его прошлом был Александр, дорогой друг и единственный близкий ему человек. Был единственным близким, с горечью признавал Гарри, до той самой минуты, пока Тревис не ворвалась в его жизнь и не разнесла вдребезги стену между ним и всем остальным человечеством.

Но несмотря ни на что Голдфилд понимал, что чувство, что он испытывал по отношению к Лилиан было совершенно иным нежели то, что гнало его назад, в прежнюю жизнь. Стоило ему закрыть глаза, как он вновь и вновь вспоминал объятия девушки, ее глаза, руки, что гладили его волосы в порыве нежности. За всю свою ужасно долгую жизнь еще ни одна представительница слабого пола не действовала на него столь магически, как она. И как бы это не было мучительно для него, Гарри понимал, что должен был признаться себе, хотя бы самому себе в том, что влюблен. И это чувство, столь случайное и нежданное, казалось ему самым сладким ощущением из всех, которых он когда-либо испытывал.

Только несмотря на всю сладость чувства, там, в далеком прошлом его ждал Александр. И Голдфилд знал, что должен вернуться. Вернувшись, он наконец избавит себя от мучений бесконечной жизни, а потом сделает все возможное, чтобы его царственный друг не умер от неизвестной тропической болезни. Гарри охватывал необъяснимый трепет при мысли о том, что если Александр останется жив, сколько еще великих дел они совершат, сколько земель и народов они покорят, присоединяя к своему бескрайнему царству. И мир изменится. Да, он изменится, но Гарри твердо верил, что изменится к лучшему, и иного быть не могло. Потому что он видел свет, струившийся из души Александра, и этот свет не должен был померкнуть в самом расцвете Македонской империи, не должен был погаснуть по вине неумолимых обстоятельств. Он должен был светить вечно.

А если же он, Гарри, поддастся собственной слабости, своему чувству к Лилиан, то что он обретет? Да, какое-то время они будут вместе. Да, они будут любить друг друга. Да, несколько лет его жизни будут похожи на рай, но что потом? Что будет потом, когда чувства угаснут? Когда Лилиан состарится, а он будет оставаться таким же неизменно молодым? Что будет, когда Лилиан умрет? Снова мрак? Снова бесконечные страдания и угрызения совести? А потом придется все начинать сначала, сначала проходить этот немыслимо долгий путь. Нет, Гарри не мог согласиться на такое. В ту минуту размышляя обо всем этом, он пришел к твердой мысли о том, что не должен поддаваться собственной слабости, не должен позволять чувствам взять верх над его разумом и планами. Недаром Александр говорил ему, что ничто другое, как близость с женщиной, заставляют человека ощущать себя слабым, и считал, что умение владеть собой куда важнее, нежели даже умение побеждать врагов.

— Гарри, — голос Дэвида вывел из размышлений. — Почему ты молчишь? Лилиан больше не важна для тебя?

— Я должен уйти от нее, — хриплым голосом проговорил Голдфилд.

— Что значит уйти? — не понял Миллс. — Я думал, ты ее любишь.

— Не люблю, — отрезал Гарри. — В любом случае, что бы я к ней ни испытывал, это не имеет никакого значения.

Он встал и начал прохаживаться по комнате.

— Что значит не имеет значения? — Дэвид с отчаянием посмотрел на него. — Не правильно пинать свои чувства!

— Нет, правильно, когда они не нужны, — Голдфилд остановился перед ним. — Я должен вернуться домой и я вернусь. Вернусь, потому что это для меня единственный выход. И… — он отвернулся, — меня ждет Александр.

— Александр?! — не выдержал Миллс. — Ты можешь хоть раз в жизни подумать о том, что нужно тебе, а не ему?!

— Я и думаю! — Гарри снова перевел на него взгляд. — Я думаю о том, что мне нужно попасть в прошлое и изменить события так, чтобы не умереть и не воскреснуть через пять веков!

— А что еще ты собираешься менять? Гарри, ты даже представить себе не можешь возможные последствия того, что собираешься сделать.

— Александр не умрет, — глухо заговорил Голдфилд. — Он будет жить, а это значит, что мир изменится к лучшему. И не спрашивай меня откуда я это знаю и почему я так в этом уверен!

В ответ ученый лишь беспомощно развел руками. Он снова проиграл неравный бой с человеком, которого иногда решался назвать своим другом. В очередной раз Миллс убедился в том, что никакие доводы не остановят Гарри на пути к достижению его безумной цели.

— Дэвид, нам пора, — неожиданно Голдфилд схватил свою куртку и начал второпях надевать ее. — Ну что ты сидишь? Пошли! У нас еще полно дел!

Миллс обреченно поднялся на ноги и последовал за ним.