Холодная война

ГЛАВА СЕДЬМАЯ 2003

Что-то хрустнуло под сапогом Лосенко.

Он посмотрел вниз. Обугленная человеческая челюсть лежала кусками на потрескавшейся и разбитой мостовой. Жуткая реликвия вызвала лишь скорбную гримасу. Теперь он привык к таким останкам. В порту не было ничего, кроме костей.

Небольшой рыбацкий поселок, расположенный недалеко от устья реки Поной, не пострадал от прямого попадания вражеских снарядов, но тем не менее это был город-призрак. Все, что осталось-это выпотрошенные останки сгоревших домов и строений. Сгоревшие машины, выбитые стекла, ржавчина на улицах. Усеченные железные балки торчали из обломков заброшенного консервного завода. Промышленные машины превратились в бесформенные груды твердого шлака. Тепловые взрывы, ударные волны и радиоактивные осадки превратили деревню в гниющий труп.

Предварительные разведывательные группы также обнаружили следы мародерства. Лосенко воспринял это как добрый знак. Это означало, что кто-то пережил первую атаку, по крайней мере на какое-то время.

"Горшков" был пришвартован у единственного уцелевшего в деревне пирса, который усиленно укрепляла инженерная бригада. Вооруженные часовые, отобранные лично старшим мастером Комаровым, стояли на страже рабочей бригады. Лосенко больше не хотел дезертиров. Он подумал, не выставить ли охрану, чтобы следить за часовыми.

Бронежилеты и шлемы защищали группу безопасности. Лосенко не ожидал нападения, но осторожность оправдала себя. Отчаянные выжившие могут быть опасны.

Капитан расхаживал по берегу. В его руке покоился мегафон. Он ступил на почерневший бетонный фундамент и снова поднес Мегафон к губам. Его усиленный голос эхом разнесся по пустынной пустоши.

- Внимание, граждане! Это капитан российского Военно-Морского Флота Дмитрий Лосенко. Если ты прячешься, пожалуйста, покажись. Мы здесь, чтобы предложить вам любую помощь, которую мы можем предоставить. Не бойтесь. Мы не причиним вам вреда. Повторяю: не бойтесь. Пожалуйста, позвольте нам помочь вам.”

Он опустил мегафон и выжидающе прислушался, но без особой надежды. Это был не первый раз, когда он или его офицеры делали такое заявление.

Как и прежде, ответа не последовало. Действительно ли деревня опустела, или все еще есть выжившие, которые прячутся где-то среди обломков, боясь выйти вперед?

Кто мог их винить? Лосенко задумался. Военные не сумели спасти их; более того, их несчастная близость к военно-морской базе навлекла на них эту катастрофу. Зачем отдавать себя в руки незнакомцев с оружием? Они должны были предположить, что цивилизация рухнула. Теперь каждый сам за себя.

Однако долг обязывал его сделать все возможное, чтобы найти выживших.

В нескольких метрах от них заревел двигатель грузовика. Механики субмарины подняли брошенный пикап с нижнего уровня местного гаража. Дюжина вооруженных моряков сидела в кузове потрепанной машины. Его обожженная синяя краска потрескалась и облупилась. Импровизированные заплаты поддерживали его шины надутыми. Иванов на всякий случай пнул их ногой.

Нахмурившись, старпом пересек тротуар, чтобы присоединиться к своему начальнику. Штурмовой автомат Калашникова был перекинут через его плечо. К лацкану его тяжелого пальто был приколот дозиметр; обработанная пластиковая пленка измеряла уровень радиации. Более раннее сканирование обнаружило уровень радиации выше, чем им хотелось бы, но не сразу угрожающий жизни. Лосенко подозревал, что отныне им придется жить с пересмотренным определением “приемлемо”. В данный момент угроза рака волновала их меньше всего.

- Разведгруппа готова к вылету, сэр, - доложил Иванов. - Прошу разрешения возглавить разведывательную миссию.”

Лосенко покачал головой. Точно такой же дозиметр был приколот, как значок, к его собственному лацкану.

- В разрешении отказано.- Он понизил голос, чтобы его не услышали. - Мы это уже обсуждали, Алексей. Я не могу рисковать тобой. Замятин более чем способен возглавить экспедицию.”

Теперь, когда грузовик был поднят и запущен, Лосенко отправил команду искать дальше вглубь страны, ища признаки жизни и добывая припасы. Сам город, казалось, уже был начисто ободран, а оставшиеся консервы подвергались опасному облучению.

“Это и есть настоящая причина?- Бросил ему вызов Иванов. “Или ты просто не веришь, что я исчезну с твоих глаз? Неужели ты думаешь, что я брошусь на поиски своей семьи? Горькая усмешка искривила его губы. - Позвольте заверить вас, сэр, что вам не о чем беспокоиться. Я не питаю иллюзий, что мои близкие пережили вероломное нападение американцев.- Он сплюнул на землю, едва не задев обугленный фрагмент черепа. “Я знаю, что они мертвы.”

- Угрюмый тон старпома граничил с неподчинением. Правая рука Лосенко незаметно легла на рукоятку полуавтоматического пистолета, висевшего у него на бедре. Сознавая сокрушительные потери Иванова, он сделал скидку на угрюмое отношение молодого офицера, но он не собирался подвергать сомнению его авторитет— даже человеком, которого он когда-то считал своим сыном.

“Мне нет нужды оправдываться перед вами, господин Иванов, - резко сказал он. “Не забывай, что я все еще здесь капитан. Если у вас есть проблемы с этим, я более чем готов освободить вас от ваших обязанностей.”

Пока он говорил, Лосенко не спускал глаз с Иванова. Он затаил дыхание, ожидая, не отступит ли воинственный старпом. Он почувствовал, как взгляды остальных членов экипажа упали на них обоих.

- В этом нет необходимости, капитан. Иванов отступил назад и отдал честь Лосенко, хотя и неохотно. “Я проинструктирую заместителя командира Замятина начать разведку дальше по полю, согласно вашему приказу. Это все, сэр?”

Рука Лосенко оторвалась от пистолета.

- Благодарю вас, мистер Иванов. Займись своими обязанностями.”

Капитан с каменным лицом молча наблюдал, как старпом вернулся к грузовику и дал Замятину последние указания, прежде чем махнуть рукой. Офицер-тактик ехал на дробовике в кабине грузовика рядом с водителем. Пикап исчез на изрытом воронками шоссе, ведущем на запад, в самое сердце Кольского полуострова. Его вращающиеся колеса подняли облако серой пыли и пепла. Разбросанные кости, человеческие и прочие, хрустели под его ногами.

Вскоре грузовик исчез вдали.

Уже не в первый раз Лосенко упрекнул себя за то, что не организовал сбор и захоронение разбросанных останков. Это было преступлением-оставлять фрагменты скелета на виду у стихии. Но сама грандиозность задачи заставила его признать тщетность любых подобных усилий. Мертвые теперь превосходили числом живых, и весь мир был их крематорием.

Интересно, осталось ли на Земле достаточно людей, чтобы похоронить их всех?

Мой долг перед живыми, заключил он, а не перед безжизненными костями.

Он молился, чтобы разведывательная группа нашла выживших—возможно, группы беженцев, бежавших из бывших населенных пунктов. Ему отчаянно хотелось верить, что хоть какой-то остаток русского народа уцелел, что он и его команда не совсем одни в этом богом забытом новом мире. Они даже не смогли установить контакт с другой русской субмариной. Означало ли это, что все они были уничтожены в боях после атаки, или же они просто залегли на дно, как это было задумано подводными лодками, оставалось неизвестным.

В чем же его долг, если не осталось нации, которую он мог бы защищать?

Он смотрел на опустошение, не в силах избавиться от него. Это было то, что Аляска выглядела так, как сейчас? Его собственная роль в Холокосте все еще преследовала его. Должен ли я был запустить эти ракеты? Неужели я отомстил за компьютерный сбой?

Что, если американский генерал Эшдаун говорит правду?

- Капитан! Капитан!”

С подлодки по трапу сбежал молодой прапорщик. Лосенко узнал в нем Алешу Мазина, стажера, назначенного в настоящее время на оперативную работу. Он рванулся к Лосенко с такой энергией, какой капитан уже несколько недель не видел ни у кого из команды. Его глаза были широко раскрыты от тревоги. Он оттолкнул своих товарищей-матросов в сторону.

- Прочь с дороги! Проходите!”

Какого дьявола? Лосенко мгновенно насторожился.

“Что-то приближается, сэр! Запыхавшийся прапорщик резко остановился перед ним. - Радар засек приближающийся самолет, быстро направляющийся сюда!”

Адреналин хлынул по венам Лосенко.

“Что это за самолет?”

- Не определено, сэр! Гонец с трудом переводил дыхание; недели сидячей жизни на борту субмарины вывели его из строя. Его бледное лицо раскраснелось. - Курс на северо-запад, сэр. С моря.”

Американцы? Лосенко сдержал нецензурную брань. Пришвартованный к пирсу "Горшков" был легкой добычей. Даже если бы он смог вовремя доставить всех на борт К-115 и подготовить субмарину к немедленному отплытию, узкая бухта была слишком мелкой, чтобы позволить им полностью погрузиться. И в отличие от прежних дней в Мурманске не было зенитных огневых точек для защиты уязвимой подводной лодки. Если это действительно приближался американский бомбардировщик, то Горшков представлял собой заманчивую цель.

И он ничего не мог с этим поделать.

- В укрытие!- он заорал в мегафон. Даже если его корабль был беззащитен, он все еще мог попытаться спасти свою команду. - С глаз долой-сейчас же!”

Люди повиновались, ныряя под восстановленный причал или бросаясь в развороченные здания. Охранники сидели на корточках среди обломков, целясь из ружей и винтовок в небо. Еще несколько человек начали подниматься по трапу к подлодке, но Лосенко окликнул их:

- Отставить это! Держись подальше от лодки!- Если бы "Горшков" попал под обстрел, массивное судно быстро превратилось бы в водяную могилу.

Лосенко подумывал об эвакуации субмарины, оставив на борту лишь небольшой экипаж, но время лишило его такой возможности. Они с Мазиным укрылись за перевернутым мусоровозом. Его глаза устремились вверх, изучая небо, но он услышал приближающийся самолет прежде, чем увидел его, летящий на большой высоте в нескольких километрах к северу. На таком расстоянии его было трудно разглядеть, но это был какой-то широкофюзеляжный грузовой самолет, возможно, военный транспорт—возможно, перевозивший вражеские войска и технику, или просто чрезвычайные грузы.

Он был слишком далеко и двигался слишком быстро, чтобы различить знаки отличия. Лосенко успел разглядеть его лишь мельком.

Поэтому он подождал, пока большой самолет с неподвижным крылом повернет к ним. И ждал, и ждал....

К его удивлению, самолет не изменил траекторию полета. Казалось бы, не обращая внимания на выставленную подлодку, он прошел мимо в считанные минуты. Лосенко внимательно наблюдал, как корабль покидает побережье и направляется дальше на Запад.

Примерно в том же направлении, что и разведывательная группа.

Мазин громко рассмеялся, не в силах сдержать охватившую его эйфорию. Смерть прошла мимо них. Он вытер вспотевший лоб тыльной стороной ладони. Он посмотрел на капитана. Облегчение постепенно сменилось растерянностью на его юном лице.

“Чей это был самолет, сэр? Один из наших? Или врага? Куда он направляется?”

Лосенко хотел бы знать.

- К-115 поисковому отряду. Ты меня слышишь?”

Лосенко завис в радиорубке позади сидящих операторов. Прошло более двух часов с тех пор, как разведгруппа направилась вглубь острова. Они опаздывали на регистрацию.

- К-115 поисковой группе, пожалуйста, выйдите на связь.”

Передача с подлодки была рассчитанным риском, особенно после обнаружения неопознанного самолета, но капитану не терпелось узнать статус своих разведчиков. К его ужасу, по меньшей мере полдюжины человек воспользовались кризисом, чтобы дезертировать; после того, как они бросились в укрытие, их нигде не было видно. Без сомнения, они предпочли рискнуть в одиночку, а не провести еще одно мгновение на службе у вымершего флота.

"Я бы на них разозлился", - подумал Лосенко. Но вместо этого он чувствовал лишь усталость и разочарование. Ему тоже до смерти надоело это бесконечное путешествие. Кто мог обвинить беглецов в том, что они хотели сбежать? Зачем проводить свои последние дни запертыми в металлической трубе? Он печально покачал головой. Такими темпами я скоро стану командиром корабля-призрака.

Так вот что стало с Замятиным и его разведчиками! Неужели они тоже отправились в неизвестные края, оставив свои обязанности и ответственность позади?

Вспыхнула сигнальная лампочка. Взрыв помех прервал его горькие размышления. Пушкин возился с пультом управления приемника. - Он постучал пальцами по наушникам.

“Кажется, я что-то нашел, сэр!”

“Поставьте его на громкоговоритель, - приказал Лосенко. Он хотел услышать все сам.

“Вот именно, сэр!”

Пушкин нажал кнопку. - Голос Замятина проник в тесное купе.

“Поисковый отряд к-115.- Передача была скрипучей и слабой, но слышной. Пушкин сделал что-то, чтобы увеличить громкость. - Лейтенант Замятин докладывает.”

Хороший человек, подумал Лосенко. Его сердце наполнилось гордостью. Приятно было сознавать, что в его команде все еще есть преданные своему делу офицеры. Он взял микрофон у Пушкина и нажал на кнопку громкой связи.

- Лосенко слушает. Каково ваше положение и статус, господин Замятин?”

Статические помехи подчеркивали ответ офицера.

- Согласно GPS, мы находимся примерно в семидесяти пяти километрах к северо-востоку от порта, на окраине какого-то Промышленного района. Местность здесь показывает только умеренные повреждения. И, капитан, там, кажется, работает фабрика!”

Лосенко не верил своим ушам.

- Фабрика?”

“Завод-изготовитель, я думаю.- Волнение в голосе Замятина было заразительным. “Мы все еще в нескольких метрах от них, но там белый дым и клубы пламени, поднимающиеся из труб. Мы слышим тяжелую технику, и кажется, что внутри есть свет и какая-то активность.”

Капитан и радисты обменялись удивленными взглядами. Лосенко надеялся, что, может быть, разведчики наткнулись на лагерь беженцев или разбросали бездомных выживших, но работающая фабрика, все еще работающая, когда все остальное умерло или умирает? Лосенко мельком подумал, не галлюцинирует ли Замятин. Может быть, слишком много радиации?

“Ты видишь кого-нибудь из выживших?”

- Отрицательно, - ответил Замятин. Капитан представил себе, как он смотрит в мощный бинокль. “Мы слишком далеко, а на территории вокруг завода, похоже, никого нет. Они все должны быть внутри.”

Пушкин покачал головой.

“Кто, черт возьми, еще ходит на работу в такое время? На его тощем лице появилось застенчивое выражение, как будто он боялся, что его неосторожное замечание может быть неправильно понято. - Вне Вооруженных сил, я имею в виду.”

- Вольно, Геннадий, - заверил его Лосенко. Радист был прав; ему показалось странным, что завод все еще работает—разве что гражданский завод был переоборудован для военных нужд, и в этом случае за дело могли взяться правительство или военные. Лосенко снова наклонился вперед, крепко сжимая микрофон.

- Господин Замятин. Можете ли вы сказать, что производится на заводе?”

“Нет, сэр, - признался тактик. - Извините, сэр.- Он явно сожалел, что разочаровал своего капитана. “Похоже, на окнах и потолочных окнах установлены металлические ставни. И множество автоматических мер безопасности. Установлены камеры, прожекторы, баррикады. Двигатель грузовика грохотал на заднем плане, сливаясь с возбужденными голосами других мужчин. “Мы приближаемся, чтобы посмотреть поближе.”

“Будьте осторожны, господин Замятин, - посоветовал капитан. Не было никакой гарантии, что заведение останется в руках законных властей, и что его обитатели обязательно примут посетителей. Возможно даже, что завод был захвачен врагом. "Не думайте, что матушка Россия все еще является дружественной территорией.”

— Понял, капитан ... - связь прервалась, но Пушкин сумел восстановить связь. — ... когда я узнаю больше.”

- Держи меня в курсе.”

- Есть, сэр.- Замятин повысил голос, чтобы его было слышно за грохотом грузовика, который, казалось, снова тронулся с места. - Поисковая группа вышла.”

Говоривший замолчал.

Капитан вернул микрофон Пушкину и отступил в заднюю часть радиорубки. Он расхаживал взад-вперед, несмотря на тесноту, сцепив руки за спиной. Не желая возвращаться в Конн, пока не узнает больше, он нетерпеливо постучал ногой по палубе. Он чувствовал себя Ноем, ожидающим возвращения голубя.

Открытие Замятина звучало обнадеживающе, так почему же его нервы были на пределе? Неопознанный самолет пролетел над его памятью, усиливая беспокойство. "Горшков" уже несколько недель не имел связи с материком. Могли ли американские войска уже закрепиться за это время? Что, если бы этот самолет доставлял продовольствие или рабочую силу на вражеский аванпост, действующий в пределах границ России?

"Мы понятия не имеем, с кем имеем дело", - подумал он. И с какой целью сейчас строится эта фабрика.

- Привет, Геннадий.- Шепнул Пушкину помощник радиста. Матрос Островоски был холост и имел репутацию человека, любящего кутежи во время отпуска. “Ты думаешь, на этой фабрике работают женщины?- Его нетерпеливый тон свидетельствовал о неделях вынужденного воздержания на борту к-115.

Даже до того, как полетели ракеты, никто из них не видел ни одной женщины с тех пор, как покинул порт. Это и есть то, что ищут дезертиры? - Удивился Лосенко. Ева для их Адама?

Мысли Пушкина, казалось, двигались в том же направлении.

- Россию все-таки надо заселять заново.- Он ухмыльнулся своему товарищу. “Я, например, готов исполнить свой патриотический долг.”

- Довольно об этом, - строго сказал Лосенко. Он не хотел, чтобы гиперактивное либидо привело его команду к неэффективности или, что еще хуже, к безрассудству. Он молился, чтобы Замятин и остальная разведывательная группа не предавались подобным фантазиям в ущерб осторожности. - Сосредоточься на своей работе.”

Пушкин смущенно покраснел. Островоский сглотнул. Оба мужчины деловито занялись своими приборами.

“Есть, сэр, - сказал Островский.

Напряженная тишина внезапно была нарушена мигающим сигнальным огоньком. Компенсируя свое прежнее легкомыслие, Пушкин быстро ответил:

- К-115 поисковому отряду....”

Его приветствие было прервано безошибочным грохотом тотальной битвы. В радиорубку ворвались отчаянные крики и пронзительный грохот выстрелов. Люди кричали в агонии. Оглушительный взрыв мгновенно заглушил акустическую систему.

“О Боже мой!- раздался взволнованный голос. “Они нас прижали!”

Лосенко бросился вперед. Он выдернул микрофон из дрожащих пальцев Пушкина.

- Поисковая группа, это капитан! Что происходит?”

“На нас напали!- доложил голос. - Они появились из ниоткуда. Они застали нас врасплох!- Панический доклад прервала автоматная очередь. На заднем плане послышались тяжелые шаги. Тяжелое тело рухнуло на землю, и было слышно, как говорящий катается по земле в отчаянной попытке избежать выстрела. - Бежать некуда. Помоги нам Бог, мы все умрем!”

Бессвязный монолог терзал Лосенко.

- Возьми себя в руки!- рявкнул он в микрофон. “Где заместитель командира Замятин?”

- Замятин мертв! Они тут же снесли ему голову.” Приведенный в боевую готовность матроса изо всех сил собраться с мыслями. - Грузовик объят пламенем. Нам некуда идти!”

Шокирующая новость ударила по Лосенко, как торпеда, но он не мог позволить ей испугать его.

“Кто это?- потребовал он. - Назовите себя!”

- Евгений Пагодин, матрос второго класса, - проскулил дрожащий голос. - Аркадий, Берегись!- крикнул он невидимому товарищу. Раздался залп выстрелов, слишком близко, чтобы чувствовать себя комфортно. По рации на другом конце провода раздался влажный звук. - Нет! Пагодин всхлипнул. - Аркадий!- Его голос дрогнул. - Этого не может быть. Только не Аркадий!”

Лосенко был в аду. Ему хотелось броситься в эфир, чтобы посмотреть, что там происходит.

- Докладывай, матрос! Кто на тебя нападает?”

Мародеры? Вражеские солдаты? Дружественный огонь?

- Машины!- Выпалил пагодин. - Отряд машин!”

- Не понял Лосенко.

“Что вы имеете в виду? Объясни!”

В ушах капитана зазвенел автоматический пистолет. Он догадался, что Пагодин отстреливается от нападавших. Осажденный матрос стрелял круг за кругом, по-видимому, безрезультатно. Пули громко рикошетили от металла.

- Их ничто не остановит!- Пробормотал Пагодин между выстрелами. “Они просто продолжают идти - как смерть в стали!”

Лосенко услышал на заднем плане низкий гул, похожий на жужжание машины. Гравий хрустел под тяжелыми колесами.

- Спасайтесь, капитан!- Крикнул Пагодин с расстояния 200 километров. Что-то громко хрустнуло под моторизованной гусеницей, которая, казалось, с каждой минутой становилась все громче. “Не позволяй им схватить тебя! Не позволяйте им—”

Град выстрелов оборвал его слова. В тот же миг в барабанные перепонки Лосенко ударил взрыв помех.

А потом-ничего.

Пушкин работал как сумасшедший, чтобы восстановить контакт.

- К-115 поисковому отряду, пожалуйста, выйдите на связь! Ты меня слышишь? Его помощник откинулся на спинку кресла, ошеломленно глядя на молчащего оратора. Он закрыл лицо руками, и все мысли о женщинах мгновенно вылетели у него из головы.

Пушкин безжалостно ткнул пальцем в пульт управления, как врач, отказывающийся сдаться пациенту.

- К-115 поисковому отряду! Есть тут кто-нибудь?”

- Довольно, Геннадий. Лосенко положил руку на плечо радиста. Он знал, что такое бойня, когда слышал ее. - Они ушли.”

Не было бы никакого ответа. Более дюжины храбрецов были убиты на их собственной земле.

С помощью машин?