Прознатчик

Глава 9

«…мокряки видом весьма отвратны, зело подобны утопленникам и обладают в своей конструкции признаками, присущими гадам морским. Однако ж, вопреки досужим домыслам, сии монструмы происхождение свое ведут не от утопленников и способны к воспроизведению себе подобных путем яйцеметания. Я склонен относить мокряков к разделу трупоедов морских, и не наделяю сих монструмов способностью поедать свежую пищу, поелику произведенными опытами установлено, что от свежей рыбы оные отказываются, предпочитая тухлятину…»

(Преподобный Эдельберт Великоградский. «Бестиарий и описание рас Мира Упорядоченного»)

Звериные острова. Остров Быка. Ольград. Скорбная скала.

17 Лютовея 2001 года от восхождения Старших Сестер. Полночь

Порыв ветра хлестнул по телу снежной крошкой, но покрытая ледяной коркой кожа уже ничего не чувствовала. Тело постепенно остывало, сердце билось все медленнее, и лишь только в мозгу по-прежнему лихорадочно билась дикая обида. Для чего меня надо было сюда переносить? Для чего давать ложную надежду? Не пойму… не хочу понимать…

Попробовал открыть глаза, но не смог до конца это сделать — ресницы сковала ледяная корка. Но даже сквозь узенькую полоску хорошо просматривалась подобравшаяся уже к самым ногам черная, покрытая клочками пены вода

— Недолго осталось, как раз к полночи все закончится… — горячечный шепот унесло в море очередным порывом ветра.

Интересно, как я умру? Захлебнусь, или меня сначала разорвут в клочья неведомые твари, чьи размытые силуэты, пока было светло, хорошо просматривались в морской пучине? Да нет… сначала захлебнусь, а потом, когда основательно протухну…

Растапливая ледяную корку, по щеке прокатилась горячая слеза. Первая за сегодня… После того как меня приковали к скале, я еще надеялся на жизнь, но скоро убедился, что усиленные рунной вязью цепи мне не по силам. Но и тогда отчаяние не пришло — я все ждал… ждал Малену, ждал Крона, ждал кого угодно и… не дождался. Постепенно ледяные щупальца страха начали сдавливать разум, но все равно не смогли до конца убить надежду.

Захлестнувшая меня с головой вода показалась горячей, как кипяток. Хотел открыть рот и впустить ее в себя, но не смог — разум до последнего сражался со смертью и не отдавал драгоценные остатки воздуха. Попробовал использовать Силу, но опять ничего не получилось. Не сработало… Будьте вы прокляты…

Уже теряя сознание, из последних сил рванулся и… и почувствовал, как с меня слетели цепи. Не успев ничего осознать, оттолкнулся от скалы, но попал в чьи-то сильные руки, к моим губам прикоснулись чужие, обжигающие огнем губы, и вдохнули в легкие воздух. Вода вокруг в буквальном смысле забурлила — меня куда-то потащили. Попробовал открыть глаза, но мириады воздушных пузырьков не дали ничего различить.

Не знаю, возможно, я на некоторое время потерял сознание, так как очнулся уже на берегу — вернее, в живописном гроте возле большого костра. Рядом со мной сидела…

Волшебно красивое лицо, с немного раскосыми огромными глазами. Маленькие пятнышки сосков на идеальных, совсем небольших грудках, прикрытых спадающими волнами светло-зеленых волос, удивительно похожих на водоросли. Тонкие руки с изящными пальцами, точеный стан и длинные ноги…

Девушка заметила, что я очнулся; звонко, подобно трели серебряных колокольчиков, рассмеялась и, гибко изогнувшись, без звука ушла в воду. Я только успел заметить, что ноги ее обратились в большой рыбий хвост, покрытый изумрудными чешуйками.

— Очнулся? — позади меня раздался голос Малены. — Не шевелись, дай я тебя посмотрю…

— Кто это был? Русалка? — Я взял руки девушки в свои и благодарно прижал к губам.

— Не знаю русалок. Это Стигни, моя давняя знакомая. Берегиня. Ну все-все… пусти… — Малена склонилась надо мной и несколько раз провела над телом ладонями. — Ну что же… Вроде нормально, а скулой твоей я сейчас займусь…

— Почему сразу не спасла?

— Я могла, — пожала плечами Мала. — Но не в праве. Здесь совсем другое дело, да и то пришлось просить подружек. Возле скалы стоит пост, мне не стоило им показываться на глаза. Спокойно, сейчас будет немного больно… — девушка достала из сумы несколько скляниц.

— Ты знала, что так случится? — спросил я у Малены и чуть не заорал от дикой боли — Что это? Горит адским огнем…

— Сейчас пройдет… — девушка перехватила мою руку. — Подожди немного, не трогай. Рана сама по себе быстро затянется, но шрам останется.

— Так ты знала, когда посылала меня в Ольград?

— Нет… — отрезала Малена. — Предполагала, но не знала. Вот, выпей теперь это…

— Что теперь? — я влил в себя какую-то пряную, терпкую жидкость. — Что дальше?

— Дальше?.. — печально переспросила Мала. — Дальше тебе надо будет уйти. Совсем уйти, с Островов.

— Но… — Я не договорил, Малена закрыла мне рот ладошкой, сбросила меховой плащ на охапку сухих водорослей и, приблизив лицо, прошептала:

— Мы сейчас будем любить друг друга, а потом расстанемся. Навсегда расстанемся. Такова воля Старших…

— Ты плачешь? — я провел ладонью по мокрой от слез щеке девушки.

— Да… — Мала смущенно отвернулась. — Не смотри…

— Почему? — Платье соскользнуло с девушки, обнажив тело, кажущееся мраморным в сполохах костра.

— Не хочу, чтобы ты уходил… — всхлипнула Малена и едва слышно застонав, прижалась ко мне. — Не знаю, как буду жить без тебя…

— Мне остаться? — Я убрал прядь волос с напряженного соска девушки и провел пальцем по вздрагивающей коже. — Иди сюда…

— Нет! Нельзя… — испуганно отстранилась Мала. — Ты должен уйти! Такова воля Деи…

— Я уйду. Иди ко мне…

Потом Малена тихонечко, по-щенячьи всхлипывая, прижималась ко мне, а я молча лежал и не мог разобраться в своих желаниях. До боли хотелось остаться рядом с Ягой, но одновременно и тянуло уйти. Уйти как можно дальше от Островов и забыть все, что здесь случилось. О том, почему мои желания совпадали с желаниями одной из Старших Сестер, я не задумывался. Осознавать, что ты лишь часть чьего-то плана, не особенно приятно. Все что должно случиться, обязательно произойдет. Надо просто жить своей жизнью и постараться встретить этот момент достойно. А какой и когда — уже совсем не важно.

— Мне пора? — поинтересовался я у Малены, уловив, как в грот проникли первые лучи рассвета.

— Это мне пора. Ты проведешь в гроте световой день, а в полночь уйдешь. Не беспокойся, здесь ты пока в безопасности, Стигни присмотрит, — тихо ответила девушка. — В этом мешке новая одежда и все, что может понадобиться в пути, а Крон вернул тебе твое оружие и передал подарок.

— Скажи ему, что я с радостью вошел бы в его семью.

— Скажу… — голос Малы прерывался от еле сдерживаемых рыданий. — Возле входа в грот — лодка. Поставишь парус и уйдешь на север. В сумке светляк, он приведет тебя к мысу Вальды Белой Чайки. У его подножья найдешь грот, переночуешь в нем, а затем, дойдешь по берегу до Зеленой Пристани. Это небольшой рыбацкий поселок, но там сейчас стоят купцы. Наймешься к ним в охрану и уйдешь на материк. Дальше не знаю, смотри сам.

— Мы еще увидимся?

— Нет… — почти вскрикнула девушка, а потом едва слышно поправилась: — Не знаю…

— Мы увидимся. Я это знаю… — я привлек Малу к себе. — Обязательно встретимся, только пообещай мне, что ты никого больше в этот мир не перенесешь. Тогда мне придется его убить.

— Обещаю… — очень серьезно сказала Малена. — Возьми это… — девушка что-то повесила мне на шею. — Никогда его не снимай; а теперь отвернись, я не хочу, чтобы ты видел меня.

— Но?..

— Так надо… — за моей спиной раздался звук шагов, потом легкий вскрик, через грот пронеслась маленькая синичка и исчезла в разгорающихся лучах рассвета…

Ну вот и все… Меня охватило такое чувство, будто потерял частичку себя. Малена неожиданно пришла в мою жизнь, расцветила ее новыми красками, и так же неожиданно ушла. Впрочем, не буду загадывать: где-то очень глубоко есть чувство, что мы еще друг друга увидим. Значит, надо жить дальше и дождаться этого момента.

Взял в руки небольшой медальон в виде круглой пластинки из черного металла. На одной стороне выбито грубое изображение кряжистого развесистого дерева, на другой — многолучевая звезда. Изображения потертые, едва угадываются; похоже, медальон очень старинный. Амулет? Оберег? От чего? Для чего? Непонятно… Я читал, что в этом мире очень развито искусство прикладной, так называемой обережной магии, значит… Значит, пусть будет: со временем сам все пойму. Хотя какая магия? Здесь такой термин не используют, заменяя его словом «чародейство».

Потопал к сумкам и переоделся — меня приковали к скале в одних портах. Мала принесла практически такую же одежду, только добавила еще одну смену белья и пару рубах с немного кривоватой, неумелой вышивкой по вороту…

— Сама вышивала? — я невольно улыбнулся и провел пальцем по грубоватым узелкам.

Отдельно лежала сумка с едой. За время, проведенное в порубе, меня никто не удосужился покормить, и внезапно ощутив дикий голод, я решительно впился в кусман копченого мяса. Отломал краюху от еще теплой ковриги хлеба и развернул сверток с оружием и доспехом.

Да, дядюшка Крон славно поработал… Отличный, стеганный из кожи подклад для доспеха. Новый подшлемник и новая основа для латных перчаток. Пластины и кольчужное полотно тщательно вычищены и даже, кажется, заново проворонённые. Мастерская работа! Даже на мече заточку поправил. А это? В небольшом свертке, с карманами, оказался набор оселков из камня, больше похожего на шероховатый металл, и несколько скляниц с надписями на ославском языке. Надеюсь, разберусь, ибо обычным оселком этот меч не заточишь, я уже пробовал.

Отпил шипучего меда из фляги и взял в руки рогатину — Крон передал ее и большой нож с засапожником в качестве подарка.

Точно такого же вида, как рогатина Малены, но гораздо больше и мощнее. Лезвие длиннее почти в полтора раза. Та же серебристая рунная вязь, только немного другой вязки — сложнее и витиеватее. Получается, рогатина — для нежити, а вот меч — как раз для людей. Ну что же, такой комплект в этом мире очень должен пригодиться. Ого… и на пясти вязь вывел. Какая-то цветная…

— Спасибо, дядя Крон! — я не вставая поклонился доброму кузнецу. — Мы с тобой еще увидимся.

Продолжил разбирать сумки и наконец наткнулся на свою мошну с квадратными монетами — резанами. Да, все верно: они самые, вот у одного из квадратов уголок приметно сплющен. Все пятнадцать штук: было шестнадцать, но одну я отдал Ивлинке. Странно… кошель у меня отобрали, когда сажали в поруб. Это получается, кто-то вернул их Мале? Кто?

Отчего-то расхотелось думать на эту тему, и я прилег около костра. Зачем оно мне надо? Обойдусь и без этого знания. Еще, что ли, поесть? Нет, не хочу, лучше немного вздремнуть…

Проснулся я от легкого плеска. Подхватил меч и сразу опустил его — разглядел в воде блестящее тело берегини.

— Боиш-шьс-с-ся меня? — немного шепелявя и растягивая шипящие звуки, спросила Стигни, показавшись по плечи из воды.

— Нет, я никого не боюсь, — Я не сводил глаз от идеального, как будто светящегося изнутри тела берегини. — Хочу тебе, богиня, сказать спасибо за то, что спасла меня.

— Пус-с-стое… — Стигни, изящно покачивая бедрами, вышла на берег и прилегла напротив меня. — Вс-с-сегда помогать подруге. И я не богиня…

— А кто же ты?

— Такая же, как ты, но только немного другая. Люди с-с-считать богиней, мы не против… — Стигни весело рассмеялась, показав мелкие остренькие зубки. — Ты тоже так считать, пус-с-скай…

— Выпьешь? — я показал берегини баклагу. — У нас не принято пить одному.

— Я иногда люблю ваш-ш-ша еда… — Стигни взмахнула рукой, и на берег из воды сами по себе выскочили две здоровенные блестящие рыбины. — Готовь мне ее на огонь. Если питье с-с-сладкий, то буду, ес-с-сли нет, пей с-с-сам. И говори, мне нравится с-с-слушать тебя…

Я налил в походную чашку мед и передал берегине:

— Он сладкий.

Стигни принюхалась, смешно сморщив носик, и залпом выпила вино, а потом заявила:

— Нравитс-с-ся. Вкус-с-сно. Не такое как наш-ш-ше… Надо мной с-с-смеются с-с-сестры, говорят ты любишь humsynsаs…

— Что это значит? — я сполоснул выпотрошенную рыбину в воде и принялся за другую.

— Да… — берегиня опять засмеялась. — Так мы называем вас-с-с. Это значит «те-кто-не-умеет-жить-в-воде». Почему ты не пьеш-ш-шь? Пей…

— За тебя, красавица Стигни!.. — я сплеснул немного вина на камни и, прижав руку к сердцу, выпил.

— Я крас-с-сивая? — берегиня убрала волосы за спину и немного озадаченно приподняла руками свои грудки. — Почему ты так с-с-считать? У ваш-ш-ших самок, они больш-ш-ше…

Я сразу не нашелся, что ей ответить, но потом выдавил из себя:

— Больше — не значит лучше… Ты на самом деле очень красивая, Стигни. Любой человеческий мужчина влюбился бы в тебя без памяти.

— Я еще с-с-совсем маленькая, — огорченно протянула берегиня. — Так с-с-сестры говорят… Мне нельзя пока любить…

Я присмотрелся к девушке и увидел, что она действительно совсем молоденькая. Вряд ли больше тринадцати лет — это если судить по человеческим меркам. А если не по человеческим, то… может быть, еще совсем младенец. Тело ослепительно красивое, но еще не созревшее, девичье. Интересно, что ей от меня надо?

— А ваши мужчины? У вас есть мужчины?

Стигни отрицательно помотала головкой:

— Нет с-с-самцов, одни с-с-сестры.

— А как?.. — я запнулся, подыскивая определение.

Берегиня весело расхохоталась:

— Не с-с-скаж-ж-жу, с-с-сам с-с-скоро узнаеш-ш-шь. Когда я вырас-с-сту. Дай ещ-ще питье, от него с-с-становится вес-с-село…

Я протянул ей чашу, но вдруг берегиня испуганно ойкнула:

— Мне надо уходить. Зовут…

— Мне было приятно с тобой говорить, Стигни.

— Мы увидимс-с-ся… — берегиня прикоснулась ко мне рукой и вошла в воду. — Ж-ж-жди. А пока можешь с-с-спокойно с-с-спать з-з-здес-с-сь…

— Прощай, — я проводил глазами берегиню и вернулся к костру. — А рыба? Да и ладно. Сам съем.

После еды я завернулся в одеяло и крепко, без сновидений, уснул. Яга, берегиня… сколько еще необычных женщин мне встретится на пути? Не знаю. И не хочу знать…